Золотая медаль на Конкурсе балета имени Сержа Лифаря
Культура
История Анастасии Волочковой — солистки Мариинского балета — началась с того, что ее заметил главный балетмейстер театра Олег Виноградов, когда она еще училась в Вагановском училище. Виноградов предложил ей тогда готовить в театре партии Одетты-Одилии в «Лебедином озере». Спектакль был станцован, а Волочкова — зачислена в труппу за полгода до выпускного экзамена.
С тех пор прошло два года. Появилось одиннадцать сольных спектаклей, любимые из которых — «Жизель», «Баядерка» и «Лебединое озеро» — те, где есть драматическая история и требуется актерская игра.
Месяц назад Анастасия Волочкова получила золотую медаль на Конкурсе артистов балета имени Сержа Лифаря в Киеве, в котором участвовало более ста танцовщиков из Японии, Франции, Нидерландов, Германии, России, Белоруссии и Украины. Решение жюри, возглавляемого Юрием Григоровичем, можно понять: у этой высокой, стройной балерины — прекрасные линии и чистая грамотная техника. Она хороша собой, а танец ее, отмеченный недетским профессионализмом, сохраняет чуть расплывчатый девичий романтизм. Это впечатление остается и вне сцены: в двадцать лет можно и «по-взрослому» танцевать ведущие партии и сохранять доверчивое восприятие мира.
— Кажется, вам все легко дается.
— Мне все давалось, конечно, очень тяжело. Были физические трудности, поскольку когда я пришла в Вагановское училище девятилетней девочкой, мне поставили двойку за профессиональные данные. Единственное, что было, — желание бороться со своими недостатками и исправлять их.
С пяти лет, когда я впервые увидела спектакль «Щелкунчик», на который привела меня мама, я очень захотела быть балериной, даже понимая, что у меня нет способностей.
— Вам прямо так и говорили, что у вас нет способностей?
— Да, я это прекрасно осознавала. Я видела, что не могу поднять ножку, не могу высоко подпрыгнуть, что у меня совершенно нет подъема и стопа моя, как кочерга, выворотности нет. Да ничего у меня не было! Это был просто полный ужас! И было очень больно, стоя в классе на уроке, осознавать, что я хуже всех, что я какой-то гадкий утенок. Но мне очень хотелось танцевать. Первые годы приходилось очень тяжело. А с третьего класса со мной работала педагог Вера Валентиновна Кокорина. День и ночь занималась летом на даче. Она помогла развить мои данные. Я сама себя не узнавала. В класс Дудинской через три года я перешла с пятеркой. Но сколько было пролито слез! Ведь в девяти-десятилетнем возрасте очень тяжело совладать со своей волей.
— Были и моменты отчаяния? Как вы с ними справляетесь?
— Я начинаю себя уговаривать, что если тяжело, то, значит, так нужно. Что после темной минуты наступит просветление. Хотя не скрою, минуты отчаяния приходят очень часто. Они могут быть связаны с неудачным спектаклем или с осознанием, что ты чего-то не можешь, или из-за неловких, неправильных поступков. Причин-то много.
— Вы человек домашний?
— Я много времени провожу дома, с мамой, она самая главная поддержка в моей жизни, она во всем для меня опора.
— Но на личную жизнь времени хватает?
— Я стараюсь искать это время, потому что необходимо отключение. Даже не от балета, а просто переключение на другого рода энергию. Дискотеки, ночные клубы. Хорошие, но ночные клубы. Мне это помогает — смена классики на рок и поп-музыку, — поскольку я получаю заряд какой-то иной энергии. Кроме того, на дискотеке работают другие мышцы ног и тела. Я бываю и в филармонии, в музеи ходить люблю. Хотя с этим тяжелее: время можно украсть только вечером. Кроме того, я люблю архитектуру, просто прогулки по городу, по нашему прекрасному городу, ну и, конечно, моему любимому Лондону, которым я наслаждаюсь, когда бываю там, просто от того, что меня окружает.
— Ваша детская мечта осуществилась. Что же дальше?
— Я бы хотела быть очень хорошей балериной. Чтобы у меня была возможность танцевать на сценах театров всего мира, с разными труппами. Чтобы техника моя была сильной, крепкой. Чтобы меня окружали искренне поддерживающие люди. Чтобы жизнь была светлой и радостной.
На языке любви: юбилей Мухаммеда Физули
Вечная история о двух сердцах, что так и не могут соединиться. В нашем случае ее зовут Лейли, его — Меджнун. Десятки стихотворцев Востока воспели их чувства, но совершеннее всех (в том убеждены специалисты, ибо мы, смертные, чаще оцениваем лишь качество перевода) сделал это азербайджанец Мухаммед Физули, чье пятисотлетие благодаря включению в календарь ЮНЕСКО было отмечено в этом году по всему миру. Главные торжества прошли, естественно, на родине поэта.
Были научные конференции, возложения к памятникам цветов, торжественное заседание с речами президента республики, генерального секретаря ЮНЕСКО и гостей из многих стран. Но пронзительная, звенящая нота, как часто это бывает, возникла как бы сама по себе, там, где ее особо не ждали. Во время концерта на сцене возникли восемь человек, которые прочли строки Физули на основных мировых языках — английском, французском, немецком, испанском и итальянском, русском и китайском. Особый успех выпал почему-то крохотной японке, которая с чувством продекламировала, почти пропела свой отрывок. И в словах о всемирном значении юбилея стало куда больше жизни, чем литературы.
Наверное, истинность величия поэтов состоит в способности пренебречь всеми границами и, принадлежа своему народу, стать детьми человечества. Детьми, рожденными в любви.
Л. Г.