Первоклассница-96. Дневник мамы
Частная жизнь
Предыдущие материалы дневника мамы см. в № 41 и № 45
Вот уже и позади последний осенний месяц. Чем он запомнился? Ну случилось одно ритуальное событие — посвящение наших детей в Ученики. Удостоили-таки высокого звания. Ребятишек разрядили в банты и рюшечки, пиджачки и галстучки, клипсы и бусики. Девочки были точно маленькие принцессы, а мальчики — джентльмены и эсквайры в миниатюре. В остальном довольно скучное получилось представление, с обязательными стишками про «вторую маму» — учительницу, про самую лучшую в мире школу, которую не забудешь никогда, с умилительными песенками про родной край и прочая... Одна малышка из параллельного класса с огромным красным бантом на голове в пламенной патриотической тираде сообщила нам, что на Поклонной горе стоит «памятник Германии в честь победы россиянцев». Растерявшуюся и покрасневшую от взрыва хохота девчушку было жалко... Вообще дети, как и их родители двадцать лет назад на таких же мероприятиях, были как деревянные человечки, зажаты и напряжены. Я, наблюдая за своей дочерью, заметила, что у нее под конец пения-чтения от слишком старательной артикуляции просто-напросто устало лицо, все его мышцы. И что же мне подумалось? А вот что: нет больше школьной формы, ленинско-коммунистической тематики, но все остальное осталось на месте, как было и в нашем счастливом детстве...
А потом были развеселые каникулы. Их «веселье» заключалось в долгом отсыпании каждый день, двух походах в музеи всей семьей плюс случившиеся дважды гости. Уроков на каникулы не задали, только велели, чтобы дети читали, хоть что-нибудь. Это вызвало у некоторых мам непонятное мне возмущение.
— Это она что, хочет отбить у детей желание читать вообще?
— Но читать-то на самом деле надо! — пыталась спорить я. — Вне зависимости от каникул...
— Ага, тебе легко говорить! Твоей дочери это ничего не стоит!
Это правда. Мое дитя радует меня тем, что любит книги.
— Так тем более — надо детей приучать к чтению.
— Вот еще! Пусть отдыхают!
Кстати, пожелание читать «хоть что-нибудь» некоторые дети (а возможно, и родители) поняли буквально. Витя на первом после каникул уроке гордо сообщил, что он прочитал... папин ежедневник. Фернандель рассмеялась, а дети, все как один, были на стороне Вити. Он ведь выполнил задание? Так что же здесь смешного?
В первую же неделю второй четверти устроили проверку на скорость чтения. Норма для первого гимназического класса — шестьдесят слов в минуту. Моя дочурка выдала сто с лишним, завоевав вместе с одним мальчиком пальму первенства. Такая вот у нас случилась радость. Можно было бы немножечко облегченно вздохнуть. Если бы не наше тугодумие в математике. Но, впрочем (успокаиваю себя!), оно же не в такой степени, чтобы нам были нужны дополнительные занятия! Словом, моя дочь — типичный гуманитарий...
В день проверки скорочтения, уже дома, она спросила меня:
— Ма, а зачем ловят кость?
— Ты о чем? — долго не могла врубиться я. В конце концов выяснилось: в тексте дочке попалось слово «ловкости», разделенное переносом, который она в пылу соревнования не заметила, а вникать в смысл читаемого текста вообще не сочла нужным. Однако в сознании остался вопрос: что же это за таинственный лов кости?
Что же касается остальных ребятишек, то средний результат по классу — около шестидесяти слов в минуту при двадцати-тридцати — у кого? Правильно, догадались — у «спонсоров». Хоть убейте, я не понимаю родителей, которые (ради престижа? удовлетворения собственных амбиций?) отдают детей на некомфортную, непосильную учебу, где те заведомо слабее других, обрекают их на комплексы, переутомление...
Может быть, этих детей просто не любят? Вопрос для меня открытый.
Опять замаячили финансовые проблемы: инициативная группа родителей собирала по пятьдесят тысяч на грядущие в этой четверти расходы. Ясное дело, в основном на подарки Фернандели и школьной администрации к Новому году.
Все же наш класс (в смысле — родители) все сильнее разделяется. На тех, кто не может платить бешеные деньги за все в этой жизни да к тому же и особо не хочет брать на себя хлопоты (поиски подарков), и на тех, кто может купить все и всегда готов совершать эти самые покупки.
Впрочем, пятьдесят тысяч оказались цветочками по сравнению с другой проблемой, наметившейся еще в прошлом месяце: парты (приблизительно сто пятьдесят долларов с носа).
— Господа! — взывала я. — Зачем нам это?
— К нам будут лучше относиться! — внушали мне как последней дуре. — Каждый класс должен сделать какой-то как бы взнос!
— Если так надо потратить эти деньги, так давайте, к примеру, пригласим психолога, который будет с детьми беседовать, скажем, раз в четверть, корректировать какие-то трудности, консультировать нас...
— Нет, парты лучше! Они же американские! Они удобные, красивые, за ними дети не сутулятся.
— Это почему?
— А они так сделаны.
Большинство было за парты. Процесс пошел...
К концу месяца у моей дочери обозначилась еще одна проблема — почерк: ужасный, некрасивый. Фернандель говорит, это потому, что она не так держит ручку. Я посмотрела: действительно, пальцы у нее стоят как-то странно, кривовато.
— Доча, возьми ручку вот так.
— Мам, мне так неудобно! — хнычет девчонка и выводит еще более страшные каракули. Осерчав окончательно, ребенок кричит на меня:
— Почему все то, что правильно, — неудобно, некрасиво и невкусно?!
Ого! Трудности с чистописанием подвигли мою дочь к философии. На следующий день я подошла к Фернандели.
— Елена Петровна, может, бог с ним, с почерком, вернее, с постановкой пальцев? Чего-то ей неудобно так писать...
— Да? Ну ладно, пусть пишет, как ей удобно, — неожиданно легко соглашается Фернандель, одаривая меня самой огромной своей улыбкой.
Успокоенная, я ухожу. А вечером дочь сообщает, что учительница на русском особенно рьяно взялась ставить ей руку, так рьяно, что у дочки болят указательный и средний пальцы... Странная она, наша Фернандель, непонятная какая-то...
А еще я задумалась: так ли важен в наше компьютерное время каллиграфический почерк? Сколько нужно тратить сил, времени и нервов на это чистописание?
Я думала, что проблема учительского крика у нас как-то сама собой рассосалась. Но...
Одна из самых маленьких, худеньких девочек класса, Леночка, не ходила два дня в школу. А когда пришла, то ее мама рассказала страшную историю: три дня назад у Леночки вечером случилась истерика. Всего лишь из-за того, что мама сказала: уроки надо делать старательно, а то Елена Петровна ругать будет... Леночка билась в рыданиях и кричала, что она хочет умереть, но не идти завтра в школу, потому что боится... После того как ее удалось успокоить, объяснила, что Фернандель так орет на них, что...
Леночкина мама была растеряна. Мы тоже — это же всех касалось, просто у других детей нервишки покрепче (пока!).
Решили пойти и поговорить с Фернанделью. Это произойдет завтра, после уроков. Пожелайте нам удачи...
Наталья МАКАРОВА