Прямое президентское давление

21 сентября 1993 года президент Борис Ельцин подписал указ "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" N1400. Конституционный суд под председательством Валерия Зорькина немедленно признал этот указ неконституционным. Верховный совет принял решение об отрешении главы государства от должности. Временно исполняющим обязанности президента стал Александр Руцкой. До расстрела Белого дома оставалось меньше двух недель. Специальный корреспондент ИД "Ъ" ИЛЬЯ БАРАБАНОВ попытался выяснить, могли ли конфликтующие стороны в последний момент прийти к мировому соглашению или же силовая развязка затянувшегося кризиса была неизбежной.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 6

Сторонники Верховного совета митинговали у стен Белого дома вплоть до развязки конституционного кризиса, случившейся 3-4 октября 1993 года

Фото: РИА НОВОСТИ

Перед принятием поворотных политических решений Борис Ельцин часто посещал воинские части, чтобы заручиться поддержкой армии

Фото: Владимир Мусаэльян/Фото ИТАР-ТАСС

Фото: Коммерсантъ / Эдди Опп  /  купить фото

Фото: Коммерсантъ / Александр Тимошенко  /  купить фото

Фото: Коммерсантъ / Эдди Опп  /  купить фото

Фото: Коммерсантъ / Эдди Опп

По данным социологов, спустя 20 лет после октябрьских событий 1993 года большинство россиян полагает, что правда в том конфликте была на стороне Верховного совета (ВС). Так, по данным ФОМ, считает 20% респондентов. Лишь 9% россиян уверены, что прав в той ситуации был президент Борис Ельцин. На вопрос: на чьей стороне были ваши симпатии в октябре 1993 года, 16% опрошенных говорят, что на стороне ВС, 14% — что на стороне команды президента. 20 лет назад перевес был на стороне президента. По данным Службы изучения общественного мнения Бориса Грушина, в сентябре 1993 года, к середине первого президентского срока господина Ельцина, на вопрос о том, кому граждане в целом доверяют, они отвечали так: 14,2% респондентов доверяли Съезду народных депутатов, 15,2% — Верховному совету, 26,9% — Борису Ельцину. Это означает, что о полном или частичном недоверии главе государства говорили 63,2% опрошенных, тогда как ВС и съезду не доверяли по 71% россиян.

"Круглый номер для указа"

В книге "Записки президента" Борис Ельцин вспоминал, что работу над указом N1400 начал в первых числах сентября, когда в связи с ухудшением здоровья находился в своей резиденции в Барвихе. Одним из первых работу над документом начал президентский помощник Виктор Илюшин. Авторы книги "Эпоха Ельцина" (в авторском коллективе бывшие помощники Бориса Ельцина Юрий Батурин, Михаил Краснов и Георгий Сатаров, пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков, экс-вице-премьер Александр Лившиц и другие) упоминают любопытный эпизод. Президент пригласил одного из членов своей команды к себе и показал черновик документа. "Характерным почерком Ельцина, крупными буквами было написано несколько пунктов: "распустить съезд и Верховный совет", "распустить Конституционный суд", "генеральный прокурор подчиняется президенту". "Знаете, Борис Николаевич,— ответил собеседник,— эта штука, конечно, посильнее, чем "Фауст" Гете, но, мне кажется, здесь еще должны поработать специалисты"",— описывают авторы книги этот диалог с оставшимся анонимным членом команды.

Через несколько дней к работе подключили помощника главы государства по правовым вопросам Юрия Батурина. Сомневаясь по поводу того или иного абзаца, как вспоминает глава Службы безопасности президента Александр Коржаков в разговоре с "Ъ", Борис Ельцин обращался к разным людям из своего окружения за советами. Сам господин Коржаков, по его словам, таким образом, посоветовал главе государства многое из того, что вошло в итоге в текст новой российской Конституции. Начальник СБ принимал участие и в работе над указом N1400: "Параллельно с этим шла работа по формированию Совета федерации. В первом варианте сенаторов должны были выбирать. То, что в итоге его решили формировать из губернаторов и председателей региональных заксобраний — моя идея".

17 сентября Виктор Илюшин позвонил в канцелярию президента и сказал ее заведующему Виктору Семенченко: "У тебя есть на подходе какой-нибудь круглый номер для указа?" "Номер 1400 подойдет?" — спросил господин Семенченко.— "Подойдет. Зарезервируй".

21 сентября указ был подписан. В 17:00 в Кремле началась запись видеообращения президента, которое прозвучало в 20:00. Спустя час Валерий Зорькин объявил о начале экстренного заседания Конституционного суда, на котором должны были рассмотреть конституционность президентского указа.

"Президент России наконец совершил то, чего довольно давно ждали и его сторонники, и противники. В соответствии с подписанным им вчера указом об изменениях и дополнениях в действующую Конституцию прекращается осуществление всех функций Съезда народных депутатов и Верховного совета. Выборы в новый парламент — Федеральное Собрание — назначены на 11-12 декабря этого года. Таким образом, хотя в указе президента это и не оговаривается, до выборов в России введено президентское правление",— сообщала на следующий день газета "Коммерсантъ".

В следующем номере газеты публиковались уже выдержки из заключения Конституционного суда, который на ночном заседании с 21 на 22 сентября девятью голосами против четырех постановил, что президентский указ и его обращение к нации противоречат целому ряду статей Конституции и "служат основанием для отстранения президента России Бориса Ельцина от должности". Член КС Гадис Гаджиев в беседе с "Ъ" после заседания даже назвал руководителя аппарата президента Сергея Филатова "государственным преступником". "Был неправ,— заявил господин Гаджиев корреспонденту "Ъ" 20 лет спустя.— Если говорил такое, приношу извинения. В тот день я был на лекции в МГУ. В аудиторию заглянул водитель, попросил выйти, рассказал о подписанном указе и об экстренном заседании КС. Мы собрались ближе к ночи и торопились рассмотреть это дело". По мнению господина Гаджиева, решение КС было все-таки скоропалительным, вместе с тем он уверен: "Даже если бы мы взяли отсрочку в три-четыре дня, решение было бы тем же: очевидно, что президент превысил тогда свои полномочия".

Неоднозначную реакцию решение президента вызвало и в регионах. Как писал "Коммерсантъ" (см. номер от 13 сентября 1993 года), большинство регионов выступили за консолидацию, заявив, что конфронтация ветвей власти не должна выходить за пределы Москвы. Однако в целом ряде регионов между законодательной и исполнительной властью произошел раскол. Бориса Ельцина однозначно поддержали в Архангельске и Петропавловске-Камчатском. Губернатор Приморского края Евгений Наздратенко заявил, что президенту давно надо было принять такое решение. Глава Хабаровского края Виктор Ишаев предложил подумать о необходимости переизбрания всех ветвей власти. Вместе с тем законодатели на Сахалине, в Новосибирске, Липецке и Хакасии президента категорически не поддержали. В Москве и Челябинске произошел раскол: исполнительная власть указ поддерживала, а законодательная выступила против. В национальных республиках, Татарстане, Удмуртии и Чечне, поспешили заявить о главенстве местных конституций на этих территориях и не стали вмешиваться в московские конфликты.

"Он врет"

В 23:00 21 сентября доступ к Белому дому был блокирован. Часом ранее на экстренном заседании президиума Верховного совета Александр Руцкой принял полномочия и. о. президента. Впереди были сложные переговоры с участием патриарха Алексия II в Свято-Даниловом монастыре.

Почти все участники тех событий уверены, что к моменту подписания указа N1400 противоборствующие стороны настолько увлеклись личным противостоянием, что не смогли бы сесть за стол переговоров, чтобы решить конфликт мирным путем. "Если бы такая возможность была, ее попытались бы использовать,— говорит Гадис Гаджиев.— Но стороны были недоговороспособны. И ответственность за это, думаю, в большей мере лежит на тех, кто сидел тогда в Белом доме". Председатель ВС Руслан Хасбулатов c этим категорически не согласен: "Если бы Ельцин за день пригласил меня к себе и сказал, что намерен подписать такой указ, мы бы договорились. Я не цеплялся за свою должность и предотвратил бы вселенский позор". По словам господина Хасбулатова, он постоянно посылал в Кремль сигналы о готовности начать переговоры, но не смог добиться личной встречи ни с президентом, ни с премьер-министром Виктором Черномырдиным. "Мы предлагали: давайте вместе пойдем на выборы,— утверждает Руслан Хасбулатов.— Досрочные выборы президента и парламента могли бы разрешить ситуацию". Депутат ВС Сергей Бабурин также уверен, что стороны могли уладить тогда конфликт мирным путем, если бы Борис Ельцин согласился на досрочные выборы. По его словам, "нулевой вариант", предполагающий единовременную отставку главы государства и роспуск парламента, мог разрешить ситуацию мирным путем. Тем более что еще за несколько дней до подписания указа Борис Ельцин говорил о своей готовности к досрочным президентским выборам. "Большинство депутатов склонялось к тому, что можно самораспуститься,— утверждает господин Бабурин.— Но все, кто знал Ельцина, понимали, как только он начинал что-то одобрять — значит, этого не будет. Так что в его отставку никто не верил". Он вспоминает, как полугодом ранее, в марте 1993 года, Борис Ельцин подписал указ "Об особом порядке управления страной", также выступив с телеобращением, в котором объявил о приостановке действия Конституции, но спустя несколько дней ситуацию отыграл. "Тогда единство разных ветвей власти помогло снять напряженность, и осенью нам казалось, что эти уроки не прошли зря, что мы многому научились и сумеем преодолеть кризис,— говорит Сергей Бабурин.— Времени найти компромисс хватало. Была активная позиция регионов, требовавших остановить бардак. Были переговоры в Свято-Даниловом монастыре. Но фактически в стране осуществлялся переворот, во главе которого стояла одна группировка".

Вице-президент Александр Руцкой, напротив, уверен, что именно в марте была пройдена точка невозврата: "Противостояние двух ветвей власти обрело необратимый процесс полного невосприятия друг друга". По словам господина Руцкого, в марте он, как и Руслан Хасбулатов в сентябре, попытался объяснить президенту неверность его действий, но глава государства общаться не захотел. По мнению Александра Руцкого, избежать октябрьской развязки можно было лишь в том случае, если бы еще 26 марта на внеочередном Съезде народных депутатов Борису Ельцину был бы объявлен импичмент. "Но трусость одних, боязнь потерять кормушку других, предательство третьих не позволило отстранить от власти Ельцина",— резюмирует экс-вице-президент.

"Если бы Ельцин с Хасбулатовым сели и по-человечески поговорили, крови, конечно, можно было бы избежать, но они настолько разругались к осени, что у одного взяло верх его царское самолюбие, а у другого — чеченско-кавказское",— говорит Александр Коржаков. По его словам, оцепление вокруг Белого дома можно было держать не один месяц, могли бы дать плоды и переговоры с участием патриарха. "Но Ельцин спешил принять новую Конституцию, для чего и был выпущен указ,— говорит он.— Депутаты же, со своей стороны, ежедневно штамповали свои пояснения и дополнения к старой Конституции. Доходило до того, что заведующая кремлевской библиотекой жаловалась мне, что даже у них нет полной версии Основного закона, так как в него постоянно вносятся поправки". По словам Александра Коржакова, если бы кровавой развязки кризиса удалось избежать, новая Конституция была бы куда демократичнее: "Не было бы абсолютной президентской власти". Экс-глава президентской администрации Сергей Филатов также полагает, что к сентябрю 1993 года "абсолютно было потеряно доверие друг к другу между первыми лицами, это недоверие породило страх, который не позволил договориться". "У Верховного совета было свое оружие, своя охрана, возможность объявить импичмент, а у Ельцина не было ничего, и на все предложения начать переговоры с Хасбулатовым он отвечал: "Он врет, я не хочу никаких дел с ним иметь"",— вспоминает господин Филатов. Он напоминает, что на мартовском Съезде народных депутатов для объявления импичмента президенту не хватило несколько десятков голосов. "На приближающемся съезде, который должен был состояться в ноябре-декабре, импичмент был бы объявлен, но Ельцин бы власть все равно не отдал,— уверен Сергей Филатов.— Итоги апрельского референдума давали президенту моральное право распустить парламент, если бы в мае были объявлены досрочные выборы в парламент, все прошло бы бескровно".

Илья Барабанов