родили разноцветную двойню
Из первых рук
Виллем и Вилма Стюарт были до недавних пор самой обычной голландской семьей. Он — владелец фирмы, она — домохозяйка. Живут супруги в поселке Беммел близ Неймегена, где каждый знает о соседях всю подноготную. Их жизнь перевернулась три года назад, когда Вилма в результате искусственного оплодотворения произвела двух мальчиков, Куна и Тина. Причем один из двойняшек наделен нордической внешностью — белокур, белокож, другой же получился мулатом с шоколадным отливом, с курчавыми волосами и пухлыми губами. С тех пор жизнь супругов превратилась в кошмар.
Стюарты (сегодня ему 41, ей 34) были женаты уже десять лет, когда обратились в Центр искусственного оплодотворения Академической больницы Утрехта. Беременность протекала без особых отклонений, роды тоже. И лишь спустя 8 недель после родов счастливые родители заподозрили неладное. Поначалу, в больнице, Вилма никак не могла понять, почему один из ее малышей становится все темнее. Врачи и сестры заверили ее, что все нормально, разве что у ребенка проблемы с пигментацией, может быть, из-за недостаточной функции печени. Куну сделали укол, но он почему-то не посветлел и волосики завивались все так же. Никто из персонала роддома не удосужился заглянуть в регистрационную карточку Вилмы, где была запись об искусственном оплодотворении, не вспомнил, что у нее белый муж, который неоднократно навещал ее в больнице, пока она лежала «на сохранении». Лишь у чернокожей медсестры, которая была родом из Доминиканской республики, опекавшей Вилму и малышей, однажды вырвалось: «Неужели это твой ребенок? Такие дети рождаются у нас».
Документальным подтверждением ошибки врачей Стюарты во многом обязаны доктору П. Брусселу из городского госпиталя в Арнеме. Семья в полном составе явилась к нему на консультацию по поводу бронхов Куна: папа, мама и двое малышей в коляске. Доктор, взглянув на Куна, поначалу решил, что это чужой ребенок. Осмотрел, назначил новую консультацию, а сам тем временем начал наводить справки, запросил медицинскую карту Вилмы, разыскал ее гинеколога — шаги, которые и привели к обескураживающей истине.
Тест на ДНК показал: Тин — ребенок Стюартов, а его темнокожий братик — сын Вилмы, но не Виллема. Сначала (до теста) медики просто отказывались разговаривать, говоря, что такого не может быть. Впоследствии в больнице признали, что ошибка могла произойти в момент обработки спермы. Больница сообщила об этом сугубо формально, как бы уже готовясь к тяжбе. Она так и не погасила тех денежных трат, которые стали следствием этой ошибки (Стюарты обращались к психиатру, некоторое время жили в кемпинге, спасаясь от журналистов).
Нерадивый персонал, возможно, использовал одну и ту же пипетку, работая со спермой Виллема и другого мужчины. Адвокат Стюартов не исключает, что кто-то перепутал метки на пробирках. Проверка, проведенная по поручению министра здравоохранения, выявила: в 1989 году утрехтский Центр допустил аналогичную ошибку. Тогда до скандала не дошло, поскольку новорожденные были оба белой расы. Чего не скажешь о юных Стюартах.
Когда все уже прояснилось, Виллем и Вилма решили встретиться со своим невольным «донором», мужественно рассудив: чтобы семья для Куна была полной, он должен знать своего генетического отца. И встреча состоялась. Этот человек женат, имеет ребенка и просил его не «засвечивать». Стюарты не разочарованы: одно то, что он не захотел заработать на сенсации, говорит о его порядочности.
Кстати, известен похожий случай в США, когда в семье белых родителей, но после нормальной беременности, родились разноцветные дети. В дальнейшем оказалось, что у американки были близкие по времени контакты с мужем и темнокожим любовником. Вероятно, об этом слышала одна из приятельниц Вилмы, которая как-то сказала ей: ну-ка, раскрой свой секрет, познакомь с папой Куна...
Труднее всего было объяснить случившееся дедушкам и бабушкам — родителям Вилмы и Виллема. Ведь от них скрывали даже сам факт искусственного зачатия. Вилма иногда берет на прогулку с детьми свою мать, которая идет впереди и играет роль громоотвода. «Смотрите, какие славные малыши», — дает она упреждающую установку прохожим, и впечатлительные голландцы вместо колкостей начинают отпускать комплименты.
Но и у бабушки уже сдают нервы. У нее возникла навязчивая идея, теперь бабушка подозревает, что на самом деле у дочери родились одноцветные двойняшки, которых разлучили при рождении, и одержима мыслью найти другую «смешанную» пару двойняшек от негритянских родителей, чтобы осуществить обмен.
Вилма: Когда я приходила в магазин с коляской, все смотрели на меня, забывая о покупках. Меня даже спрашивали, не слишком ли голландское имя вы дали этому ребенку джунглей?
Виллем: Люди видели черного и белого мальчиков и строили догадки, будто мы усыновили Куна или у Вилмы был любовник. Невозможно объяснить каждому, что это не так. Выступив публично в прессе, мы ответили сразу всем.
Вилма: Мне лично все равно, черный у меня ребенок или белый. Я любила бы своего сына, будь он даже бордовый в желтую полоску. Но люди всегда будут любопытствовать, это же естественно. Конечно, мы могли бы переехать в другой город. Но жизнь ребенка не должна начинаться со лжи. Так что мы сознательно шли через все это. Зато теперь я не боюсь, что однажды Кун прибежит из школы в слезах: «Мама, ребята говорят, что не бывает разноцветных двойняшек!»
«В РОССИИ ЭТО НЕВОЗМОЖНО»
Так утверждает президент Российской ассоциации репродукции человека Владислав КОРСАК
...И не только потому, что сперма негров у нас не применяется. Высокие технологии современной медицины требуют неукоснительной точности. Любое, тем паче грубое, нарушение стандартов поистине чревато... Как выглядит технологическая схема ЭКО (экстракорпорального оплодотворения)? Каждая яйцеклетка, полученная от женщины, помещается в отдельную луночку специальной лабораторной чашки. К яйцеклеткам (их может быть 10 и более) с помощью пипетки добавляется семенная жидкость мужчины. Для успеха «свидания в пробирке» нужно, чтобы яйцеклетку окружали не менее ста тысяч сперматозоидов, и мы как раз можем их «отсчитать». Приблизительно 7 из 10 яйцеклеток оплодотворятся, т.е. в них проникнет сперматозоид, произойдет обмен генетической информацией и начнется деление. Эмбрион выдерживают в термостате до 72 часов, после чего, убедившись, что он живой и развивается нормально, переносят в полость матки. Точнее, для повышения эффективности операции туда отправляют 4 эмбриона. Вот почему в программах ЭКО, в отличие от спонтанной беременности, значительно чаще наблюдается многоплодие. Нередко сразу два, а то и все четыре эмбриона, продолжают свое развитие в материнской утробе.
Поскольку, судя по публикациям, медики определили, что Вилма Стюарт — генетическая мать двойняшек, возникает вопрос, как же попал в столь интимный процесс «чужой» сперматозоид? Версия грязной пипетки звучит правдоподобнее других, но и она с трудом укладывается в сознании.
Мы в петербургском Центре «ЭКО» не претендуем на оригинальность, поскольку работаем по методике Чикагского института репродуктивной генетики. Она в частности предусматривает меры безопасности и ряд рутинных приемов, не оставляющих места для ошибки. Скажем, вся посуда, участвующая в данной операции, маркируется одинаковым образом: этикетки совпадают по цвету и номеру, на них заранее пишутся фамилия, имя и отчество пациентов. Взятию клетки у будущей матери предшествует двух-трехнедельная подготовка, которая строго документируется.
По этой технологии ни чужой пипетки быть не может (все инструменты одноразовые и после использования немедленно выбрасываются), ни чужой спермы (получение донорских образцов из хранилища — это целая процедура, исключающая ее попадание не по адресу).
Вместе с тем, ошибка не может подорвать доверие к самому методу. Анализ технологических нарушений, допущенных в Утрехте, наверняка показал чью-то персональную вину, следствием которой и стало появление на свет необычной парочки.
Можно ли назвать ее однояйцевой двойней? Однозначно, нет: та происходит от одной материнской клеточки и одного отцовского сперматозоида. Бывает и так, что яйцеклеточки две, и каждая была оплодотворена своим сперматозоидом. В результате получаются не близнецы, а именно двойняшки. В нашем случае добавляется еще такой «нюанс», как сперматозоиды от отцов разной расовой принадлежности. Ситуация и впрямь удивительная. Но уникальна ли она?
Рискну утверждать, что нет, просто исходя из того, что женщина может жить с разными мужчинами, а в эпоху сексуальной революции — менять партнеров буквально в ритме нон-стоп. Около года назад наделало шуму исследование, показавшее, что в благополучных американских семьях изрядный процент детей — не от мужа. Помнится, журналисты спрашивали меня тогда, правда ли, что сперматозоиды любовника более активны?..
Когда мы с доктором Верлинским из Чикаго обсуждали эту проблематику, включая голландский случай, он поведал еще одну историю. К ним в институт обратилась супружеская пара по инициативе мужа, который просил установить, является ли он отцом их ребенка. Медики подтвердили: да, он действительно отец, но не сумели доказать, что жена, рожавшая ребенка после нормальной беременности, — его генетическая мать! Это выглядело как нонсенс, пока один из коллег Верлинского не предположил, что произошла мутация и признаки, которые анализируют генетики, перестали быть доступными для оценки. Надо иметь в виду, что каждый метод исследования обладает определенной степенью достоверности, она бывает очень высокой, но никогда — стопроцентной.
Тридцать лет назад никому бы и в голову не пришло обсуждать эту тему. А современные технологии позволяют взять донорскую яйцеклетку, оплодотворить ее «в пробирке» и перенести другой женщине. Она вынашивает плод как инкубатор и называется «суррогатной» матерью (хотя надо бы «биологической» или «физиологической», но терминология еще не устоялась). Между тем обществу, подчас в конфликтной ситуации, приходится решать, кто же юридическая мать родившегося ребенка. Сегодня в российской Госдуме разрабатывается Закон о репродуктивных правах, и по нашему настоянию в ряде формулировок отражен приоритет генетических родителей. На мой взгляд, это шаг вперед по сравнению с действующим Семейным кодексом.
Возвращаясь к голландским двойняшкам: исключительно важно, что родители воспринимают их как родных. Кто мог бы комплексовать по этому поводу, так это Виллем, а не Вилма (это ее яйцеклетки, ее дети). Но он, не будучи генетическим отцом одного из малышей, твердо сделал свой выбор в той сфере, где решение принимается человеком и обществом.
Подготовили:Аркадий СОСНОВ, Надежда КОЖЕВНИКОВА
Кстати:
Питерская журналистка Надежда Кожевникова была одной из первых,
с кем родители двойняшек согласились разговаривать