ЕГОР ГАЙДАР: ПРЕДСТОЯТ НЕПОПУЛЯРНЫЕ РЕШЕНИЯ

Российская политика

ДВЕНАДЦАТЬ ВИЦЕ-ПРЕМЬЕРОВ ПОШЛИ КУПАТЬСЯ В МОРЕ

Паркинсонизация аппарата

Современная российская действительность породила новый закон Паркинсона: любая реорганизация аппарата, имеющая своей целью упрощение его структуры и сокращение числа начальников, неизбежно приводит к прямо противоположному результату. Казалось бы, летом, после президентских выборов, появилась возможность радикально уменьшить число министерств, ведомств, министров и вице-премьеров. И вот спустя полгода после правительственной «чистки» число вице-премьеров достигает 12. Поначалу все решили, что курирование самого важного для государства на сегодняшний день органа — Госналогслужбы — будет бессмысленным образом дублироваться «старым» вице-премьером Александром Лившицем и «новым» — Анатолием Куликовым. Теперь же выясняется, что курирование переведено на военные рельсы — продразверстку и продналог образца зимы 1997 года должны собирать грубоватые люди в погонах, а не интеллигентные финансисты.

Прошлой весной замминистра финансов Виталий Артюхов внезапно стал вице-премьером, оказавшись выше по статусу своего шефа не вице-премьера министра финансов Владимира Панскова. Объяснялось это очень просто: налоговые органы уже тогда полностью «завалили» сбор налогов, и бюджетный кризис вышел на марафонскую дистанцию, с которой он по сию пору так и не сошел. Госналогслужба и ее руководитель стали надеждой госбюджета. Виталий Артюхов так с тех пор и работает почти без выходных, на него уже дважды на заседаниях президиума правительства кричал премьер, а налогов все нет — ресурсы ушли в теневую экономику. Летом и Артюхов лишился ранга вице-премьера, а ГНС то подчиняли новому зампреду правительства Лившицу, то передавали кураторство администрации президента. Так и тянулась эта эпопея до назначения Анатолия Куликова.

Кто в доме хозяин?

Но и это не означает, что «силовое» крыло отныне будет играть решающую роль в правительстве. Назначение Куликова — из разряда психологических опытов, метод устрашения неплательщиков, каковым уже однажды стало учреждение ВЧК. Новый могущественный силовой вице-премьер — игрок в команде новой русской чрезвычайки, поэтому его карьера не то чтобы в руках Чубайса или начальника Главного контрольного управления президента РФ Алексея Кудрина, но во многом зависит от того, где, когда и почему контрольным подразделением будет проведена очередная тотальная проверка.

К тому же реальная верховная власть в правительстве принадлежит первым вице-премьерам, точнее, двум из трех — «отраслевому» Алексею Большакову и экономическому — Владимиру Потанину, если, конечно, после возможного прихода Чубайса их полномочия в очередной раз не будут перераспределены, а формальный статус — изменен. Правительственная комиссия по совершенствованию платежей и расчетов, или, как ее называют в «народе», — по неплатежам, контролируется Потаниным, а значит, и налоговые дела находятся под его кураторством. Несмотря на молодость, экономический первый вице-премьер завоевал в правительстве авторитет и влияние, почти сравнимые с чубайсовскими моделями 1995 года. Владимира Олеговича поддерживал и поддерживает Чубайс, что укрепляет его позиции в «новом» правительстве. Именно их сотрудничество может обеспечить влиятельность и устойчивость экономико-либерального крыла в Кабинете министров. Потанин внешне всегда готов к компромиссам, но на деле поддерживает, например, многие начинания реформаторского Министерства экономики.

Более того, Потанину удалось выиграть у отраслевиков битву за рыночную модель передачи госсобственности в доверительное управление «частникам». Большинство аппаратных механизмов, которые могли бы помешать реализации этой схемы, нейтрализовано назначением Потанина руководителем Федеральной комиссии по обеспечению формирования доходов бюджета за счет средств от приватизации. Этот дополнительный пост дает возможность экономическому первому вице-премьеру контролировать процесс доверительного управления без соучастия отраслевых министров...

Степень влиятельности большинства вице-премьеров зависит от приоритетов федерального бюджета: если деньги на науку как не выделялись толком, так и не будут выделяться, то о каком реальном влиянии «научного» вице-премьера Фортова может идти речь. А, скажем, вице-премьерство Александра Заверюхи уже который год держится исключительно на личных отношениях с премьером, потому что от того, занимает этот пост Заверюха или нет, отечественному сельскому хозяйству ни тепло ни холодно: реформы на селе как не было, так и нет. Александр Харлампиевич знаменит только тем, что ежегодно демонстративно отказывается покупать зерно на Западе и вслед за этим немедленно его покупает...

Влияние первого вице-премьера Виктора Илюшина объективно ограничено: социальная сфера — не подарок. По провальности — все равно что сельское хозяйство. Он обнаружил свою крайнюю нерешительность, а между тем именно ему следовало провести в этом году реформу «социалки», включая пенсионную реформу. Скорее по степени влиятельности тянет на начальника наивысшего ранга руководитель аппарата правительства, вице-премьер Владимир Бабичев. Уже в силу того обстоятельства, что номенклатура — особый социум, авторитет главного по аппарату — непререкаем и высок. Направление многих политических течений зависит от внутриаппаратной кадровой политики, а здесь Бабичев — царь и бог.

Так что проблемы дублирования функций, как ни парадоксально, практически не существует. Существуют проблемы регулярного перераспределения сфер и рычагов влияния. И здесь соблюдается некий баланс интересов, который, правда, не обеспечивает серьезных реформаторских прорывов. Для этого необходимо единство политической воли.

Которое должен обеспечить Чубайс.

Второе пришествие Чубайса

От Чубайса следует ожидать выстраивания и укрепления жесткой вертикали исполнительной власти. На должности главы администрации президента Чубайс поднаторел как раз в вопросах государственного строительства и кадровой политики. Вероятно, большинство кадровых перестановок — изобретение администрации. В данном случае по отношению к правительству она играет роль ЦК КПСС, контролировавшего кадровые назначения Совмина Союза. Нет сомнений, что все перестановки согласовывались с Черномырдиным, но он здесь скорее пассивная, «страдательная» сторона. Хотя Чубайс и останется фактически третьим человеком в государстве, его могущество все-таки возрастет: на пост главы администрации явно будет поставлен его человек, а влияние экс-приватизатора на правительственную политику окажется определяющим. Так что Чубайс будет серьезно влиять не только на решения президента, но и на конкретные шаги и инициативы премьера. Согласитесь, это нечто принципиально новое в политическом раскладе. Более широкими окажутся возможности Чубайса и в области кадровой политики. С назначением Чубайса следует ожидать активизации реформаторской политики. Передел сфер влияния замечателен всем, кроме того, что это мало сказывается на экономике, тем более в то время, когда опять надо решаться на что-то радикальное, причем в очень деликатных сферах. Надо наконец провести налоговую реформу, жилищно-коммунальную (а это непопулярные мероприятия), пенсионную (что позволит хотя бы частично «обелить» «черный нал» и цивилизовать само накопление пенсионных ресурсов). Нужны необычные решения в бюджетной политике.

Чубайсу все равно нечего терять — народной любви и терпимости политических оппонентов ему не заработать. Но он может ценой своей карьеры в очередной раз совершить экономический прорыв.

Будет наступление?

Во время войны солдаты говорили: «Приехал Жуков — будет наступление». То же можно сказать про Чубайса. Он идет во власть не просто ради власти и карьеры. Этот «пожарный для безнадежных положений» всегда осуществляет прорыв. Первый раз пришел — приватизация. Второй раз — избирательная кампания Ельцина. С чем он идет во власть третий раз?

Жуков был беспощаден. Жуков приехал — это значит, что генералы идут под трибунал, а эшелоны «пушечного мяса» бестрепетно отправляются в печь. Его ненавидели, боялись, им восхищались. Он мог загубить миллионы солдат — и проиграть. Но он спас Россию. За это при жизни дважды отправлен в глухую отставку, после смерти канонизирован, его коню и орденам воздвигнут чугунный памятник перед Красной площадью.

Слава богу, времена нынче мирные. Но Чубайс в проведении своей политики тоже беспощаден. Реформы делались за счет страны, кусков ее живого тела, делались твердыми и отнюдь не всегда чистыми руками — как и всегда делались в России (только ли в России?). Оправдание таким средствам неизменное — цель. Кого не успокаивает такое оправдание — тому в грязи политики делать нечего. Кто не интересуется никакими оправданиями, тот не политик, а просто чиновник (или бандит).

Чубайс, бесспорно, политик. Может быть, один из двух в России. Другой — Ельцин. Чубайс любыми средствами и путями будет продираться к цели — рыночной экономике. Приватизация была первым шагом. Поскольку ее осуществила бюрократия, то и рынок возник, как известно, номенклатурный. Началась жестокая стагнация, застой-2. Такая цель не оправдывала реформы, а только перечеркивала их. Шаг, раздавивший миллионы людей, остался шагом в никуда.

Сейчас у Ельцина и Чубайса последний шанс. И они его не упустили. Чубайс помог Ельцину избраться, чтобы тот получил легитимную, ни от кого не зависящую власть. Этой властью Ельцин воспользовался, как только получил физическую возможность. Теперь он работает не на популярность — на историю. Срок, отмеренный Ельцину и Чубайсу, абсолютно четкий. Два года. В 1999-м начнется новая президентская гонка. Если застой к тому времени будет продолжаться, президентом станет или один из номенклатурных феодалов, который забетонирует это болото, или популист вроде Лебедя — Лукашенко... который сделает то же самое. И тут уж никакое промывание мозгов не поможет, реформатора ни за что не выберут.

Осталось два года. Ради этого Ельцин бросает в прорыв Чубайса. Задача Чубайса — руками либеральной (и не либеральной) бюрократии сорвать бюрократический намордник с рынка. Уменьшить госрасходы, создать — может быть, первый раз в истории России — частную собственность, независимую от государства. Превратить финансово-придворные группы в финансово-промышленные. В общем, из капитализма номенклатурного — в капитализм открытый. Провести налоговую, пенсионную, коммунальную реформы. Если это движение начнется — начнется настоящий экономический бум. Тогда все, что делали («творили с Россией») реформаторы, будет оправдано, тогда у России будет и президент-либерал. Если застой продолжится — в его болоте очень быстро утонут последние жалкие остатки реформ.

У Ельцина и Чубайса два года.

Наступление — будет? Во всяком случае, отступать Чубайсу некуда.

Егор ГАЙДАР:

ПРЕДСТОЯТ НЕПОПУЛЯРНЫЕ РЕШЕНИЯ

За упущенные шансы придется платить втридорога

— Минуло восемь месяцев после победы Ельцина на выборах. Сам президент большую часть этого времени в силу разных обстоятельств был выключен из активной политической жизни. Ну а правительство?..
— Оно просто не сумело использовать тот уникальный шанс, который предоставила июльская победа. Правительство убедительно продемонстрировало другое: неспособность проводить необходимые реформы и в этой связи добиться стабилизации положения в стране.

— Вы говорите о шансе. Он упущен безвозвратно?
— Самая опасная иллюзия оптимизма состоит в том, что дальше падать некуда. Увы, есть куда. Упущенные восемь месяцев резко усложнили положение. Вместе с тем очевидная кризисность ситуации, особенно это касается бюджета, делает проведение жестких мер жизненной необходимостью.

Социально-экономические проблемы решать все равно придется. От них не уйти. Можно попытаться на какое-то время закрыть на них глаза, предпринять какую-либо экономическую авантюру, но потом все равно придется делать то же самое, только в еще более тяжелых условиях. Кто возьмется предсказать — какое количество лишних горшков будет перебито при этом?

Подчеркну — это уже не вопрос политического выбора, это данность. Правительство неизбежно будет действовать под влиянием логики развития бюджетного кризиса.

— Главное его следствие, а именно это больше всего волнует людей, — задержка зарплаты и пенсий. Будь вы на месте премьера, что бы вы стали делать?
— Если на самом общем уровне — наводить порядок в финансах. Необходимы меры, позволяющие, с одной стороны, существенно повысить эффективность расходования государственных средств, с другой — позволяющие пополнить доходы бюджета.

Если говорить о тактике, о том, что определяет остроту проблемы именно сегодня, то это в значительной степени бюджетная задолженность нескольких десятков крупных предприятий. По многим из них в полной мере установлено, что деньги за реализованную продукцию они переводят на счета других фирм, то есть просто игнорируют необходимость уплаты налогов.

Но есть, конечно, и более глубокий пласт: предельная неэффективность всего механизма контроля за расходованием бюджетных средств, масштабное завышение цен при покупках различного рода ресурсов бюджетными ведомствами, отсутствие «прозрачности» при принятии расходных решений, процедуры размещения средств в коммерческих банках, крайняя неэффективность системы социальных обязательств государства, значительная часть которых является попросту безадресной.

Все эти и многие другие проблемы, если говорить не о временном облегчении, а о стратегии, невозможно решить без серьезных реформ: налоговой, социальной, бюджетной...

Если говорить об оживлении промышленности, здесь два важнейших направления. Это реформа в электроэнергетике, прекращение ее субсидирования, формирование рынка электроэнергии, позволяющая снизить расходы для промышленных потребителей. Второе — это освобождение предприятий от несвойственных им функций по содержанию социальной сферы.

— Какое место в этой стратегии вы отводите армии?
— Самое серьезное. Именно здесь в первую очередь возможна рационализация трат. Если мы хотим, чтобы солдаты и офицеры нормально питались, процедура закупок продовольствия должна быть открытой и понятной. Поэтому необходим переход к тендерной процедуре закупок для Министерства обороны, причем не только продовольствия.

Предельно раздутой остается инфраструктура Минобороны (военные совхозы, заводы стройматериалов, ремонтные предприятия и т.д.). Она производит то же, что гражданские предприятия, но гораздо дороже и менее эффективно.

Раздута штатная численность самого МО. Фактически она остается той же, что была у Советского Союза. Не реформируется система учебных заведений Минобороны.

Короче, если не сводить армейскую реформу к сокращению бесквартирных молодых офицеров (которых на самом-то деле некомплект), резервы для ее финансирования найти можно.

— Эффективность расходов, экономия, наведение порядка — это все понятно. Но не окажется ли так, что вся «экономия» сгинет в прорве так до сих пор и не реформированной «оборонки»?
— Отсутствие понятной политики военной реформы, военного заказа привело к тому, что мы держим предприятия ВПК в полуподвешенном состоянии, вместо того чтобы сказать им честно: вот на это изделие у государства есть деньги, соответственно только на него будет госзаказ, другого не ждите, думайте, как выживать в рыночных, гражданских условиях.

— У правительства, решившегося на непопулярные меры, должен быть или мандат народного доверия, которого нет, или жесткая рука.
— Без всякого сомнения, должна быть политическая воля. Но самая гуманная политика — это честная политика. На мой взгляд, самое жестокое, что было сделано за последние три года, это то, что людям не говорили правду: вот это реально ожидаемое, а вот на это не рассчитывайте. Соответственно планируйте свою жизнь. Именно вот эта расплывчатая, аморфная политика и в отношении к ВПК, и к армии, и к Северу, и по многим-многим другим проблемам — как раз она и заложила мину острейших социальных проблем, которые выливаются, в частности, в массовые невыплаты пенсий и зарплат.

— Способно ли, на ваш взгляд, правительство стать такой «твердой рукой»?
— Это будет видно по его составу и по его первым шагам. Базы для колебаний и для того, чтобы откладывать реформы на потом, просто не существует.

Фото В. Мусаэляна (ИТАР-ТАСС), Л. Шерстенникова, Ю. Феклистова