БРАВО, МАРТ

Новые тенденции киномоды на самом интеллектуальном европейском фестивале

Культура

БЕРЛИНСКИЙ ПРОГНОЗ

Уверяю вас, в городе Берлине не любят стерильности — чистота тут синоним буржуазности. Кроме того, здесь не существует моды. Здесь быть модным, модно одетым — почти что стыдно. В городе Берлине никто не носит брюки-клеш (что тотально в Париже), сторонятся граненых обувных мысов, слов «Поллини», «Росси», «Дольче». Точнее — здесь не следуют моде. Возможно, это самый демократичный и самый интеллектуально ориентированный город мира. Следовать моде тут — унизительно. Другое дело — создавать эту самую моду.

Берлинский международный кинофестиваль, ведомый по жизни настоящими берлинцами, пацифистами и левыми интеллектуалами, стоит на той же позиции, что и город в целом. Не рыночный Канн, не венецианские киноострова в океане холодной умственности, а именно Берлин всерьез пытается делать кинематографическую моду. Он не столько демонстрирует фильмы и явления, сколько дает им имена. Потому что создает в своих программах такую среду, на фоне которой место и ценность отдельных кинолюдей и кинофильмов становятся очевидны.

Так что главное — среда.

«Есть не только среда. Я сначала хотел назвать свой фильм «У бога дней много», — говорит питерец Виктор Косаковский, автор неигрового фильма «Среда». В полуторачасовой «Среде» больше 40 героев (а снял он 70). Это фильм о людях, родившихся в один день с режиссером, в июле 1961 года, в среду. Косаковский не желает за людьми видеть социальные процессы, какие-то духовные основы... Он хочет снимать людей. Как они пьют, бреются, пытаются свести счеты с жизнью, едят, рожают, ссорятся, получают передачи в тюрьме. Но они не безмолвный продукт среды, они в середине жизни и ищут середины. «Срединного пути», гармонии, спокойствия.

Берлинская конкурсная программа, похоже, искала того же. Испанская картина Г. Херреро «Территория команчей», пожалуй, первой определила это явление во внутренней жизни образованного благополучного европейца — поиск внутреннего спокойствия на чужой войне. Она об испанских журналистах, работающих для теленовостей на войне в Боснии. И она назвала это явление — «инстинкт охотника». Он спокоен, только когда преследует добычу. Добыча — острое ощущение опасности и кровоточащий кадр в фокусе. Нам, неблагополучным, эти охотники все чаще видятся стервятниками, но в сытом бюргерском мире Западной Европы они выглядят благородными аутсайдерами. Берлинская программа этого года вывела на авансцену свежий образ «нового европейца» — мятежного весельчака-маргинала, презревшего комфорт и живущего неустроенно, но насыщенно. На чужой войне или в чужой семье, чужой среде. Кармело Гомес, актер потрясающего темперамента, сыграл две узловых для теперешнего европейского сознания роли в фильмах берлинского конкурса — телеоператора-стрингера в «Территории команчей» и «настоящего мужчину» в бытовой драме «Секреты сердца» М. Армендариса.

Настоящим же откровением в смысле создания современного образа романтического героя стал фильм «Ромео и Джульетта» австралийца Б. Лурмена (известного своим «Только в танцевальном зале», в интерпретации нашего ОРТ — «Австралийское танго»). Шекспировское действие тут перенесено в современность с условной географией. Верона расположена где-то в южных штатах и испытывает влияние афро-американских религиозных культов. Монтекки и Капулетти — два мафиозных клана, борющихся за территории контроля. Верона блестит фейерверками, татуировками и дисплеями. «Нет повести печальнее на свете...» — произнесет обозреватель теленовостей в конце извещения о смерти Ромео и Джульетты. Красивое здесь — яркость кича. Смерть Ромео и Джульетты уже не возмездие Рока кланам Монтекки и Капулетти, а следствие нерадивости почтового курьера, чистой случайности. Агрессивные фактуры сегодняшнего попсового существования мировой деревни отменили категорию Рока, Фатума. Единственное спасение — тотальная терпимость. И вот Ромео заявлен как новый тип романтического героя, образ романтика-бисексуала. Не исключено, что, включив этот фильм в свою конкурсную программу, антимещанский Берлин рискнул объявить саму политкорректность, правящую ныне бал в мировой культуре, лишь модой. А это уже поступок.

Кстати

Международное жюри 47-го Международного кинофестиваля в Берлине присудило следующие призы игровым фильмам:

• «Гран-при» «Золотой Медведь» — фильму «Народ против Ларри Флинта» Милоша Формана (США).
• Специальный приз жюри, «Серебряный Медведь» — фильму «Река» Цай Мин-Лянга (Гонконг).
• «Серебряный Медведь» за лучшую режиссуру — Эрику Хойманну за фильм «Порт Джема».
• «Серебряный Медведь» за лучшую женскую роль — Жюльетт Бинош за роль в фильме «Английский пациент» режиссера Энтони Мингелла (США).
• «Серебряный Медведь» за лучшую мужскую роль — Леонардо ди Каприо за роль в фильме «Ромео и Джульетта» Бэза Лурмена (США).

В программах Берлинского фестиваля участвовали семь российских фильмов — игровые «Три истории» К. Муратовой, «Мать и сын» А. Сокурова и «Котенок» И. Попова, неигровые «Среда» В. Косаковского и «Имена» М. Якубсона, анимационные «Русалка» А. Петрова и «Нити» И. Максимова. Два из них получили призы: «Мать и сын» — приз Экуменического жюри и «Среда» — приз Международной федерации кинокритиков.