ЯРОСЛАВСКИЙ ПРОРЫВ

Как все начиналось

Спорт

«Открытие хоккейного сезона» — двадцатилетний вратарь ярославского «Торпедо» — о себе и своей команде, впервые ставшей чемпионом России

Еще полгода назад фамилия Подомацкий мало о чем говорила даже специалистам хоккея. Сегодня его называют восходящей звездой. В этом сезоне Подомацкий оказался рекордсменом по «сухим» матчам. В плей-офе в девяти матчах пропустил всего девять шайб. По одной за матч — показатель, достойный легендарного Третьяка.

Я разговаривал с Егором Подомацким в автобусе, который, подпрыгивая на ухабах, вез торпедовцев в Ярославль из Рыбинска, куда они прилетели уже в ранге чемпионов на маленьком, юрком «Яке».

Дорогу автобусу несколько раз перегораживали болельщики, желавшие засвидетельствовать горячую признательность своим любимцам. Шум при этом поднимался невообразимый: ревели трубы, стреляло шампанское, высоко взлетали шапки.

Под это громкое веселье я вспоминал историю ярославского хоккея. В первую очередь Сергея Николаева. Ему, бывшему спартаковскому защитнику, ярославский хоккей обязан многим. 17 лет назад, когда Николаев принимал «Торпедо», ярославская команда стояла на грани вылета из хоккея вообще. Она занимала последнее место в последней лиге отечественного хоккея, называвшейся тогда второй.

Уже через семь лет ярославцы играли в высшей лиге. За столь короткий срок преодолеть редуты второй, а затем и первой лиги не удавалось ни одной отечественной команде.

Десятилетний юбилей в высшей лиге ознаменовался для «Торпедо» золотыми медалями. Но без Сергея Николаева.

Сколько лет бился Николаев, чтобы завоевать высшие награды! Но всякий раз, когда, казалось, до «золота» рукой подать, случалась какая-нибудь досадная осечка. В прошлом году из-за обидного и труднообъяснимого поражения «Торпедо» в плей-офе Николаеву пришлось уйти из команды. Все уже привыкли к тому, что «Торпедо» должно выигрывать, и простить проигрыша не могли. Даже самому Николаеву.

То, что не удавалось сделать на протяжении многих лет Николаеву, совершил Петр Воробьев, сменивший его на тренерском посту. Причем сразу, с первой попытки.

Разговор с «восходящей звездой»

— Егор, кому из двух тренеров, Воробьеву или Николаеву, отданы твои симпатии?
— Я в одинаковой степени признателен и тому и другому. Николаев взял меня в «Торпедо», предоставил возможность играть в высшей лиге, а Воробьев сделал чемпионом.

— Как ты стал вратарем?
— Это случилось в родном Рыбинске. Когда еще учился в первом классе, был набор в детскую хоккейную школу. Я вслед за другими подался в хоккеисты. Катался я на коньках плохо. Решил встать в ворота. Так с той поры и вратарствую.

— А в «Торпедо» как оказался?
— После восьмого класса меня увезли в Ярославль заниматься хоккеем, что называется, уже профессионально. «Торпедо» серьезно занималось — в отличие от других команд высшей лиги — подготовкой резерва, собирая одаренных мальчишек со всей страны. Вместе со мной в группе подготовки занимались пацаны из Мурманска, Череповца, Харькова и других городов Союза.

— Где вы жили? Где учились?
— Сначала жили кто где, порознь. А потом руководство клуба переоборудовало под общежития два бывших детских садика. И мы все стали жить под одной крышей. А учились в основном в ПТУ.

— И на кого ты учился?
— На столяра.

— Научился держать рубанок в руках?
— Держать-то научился, а работать по-настоящему — нет. Все понимали, что мы числились в учебных заведениях формально. Тренировки проходили по два раза в день. Тут не до учебы.

— Выходит, у тебя за плечами «восьмилетка» и свидетельство о том, что ты якобы столяр, — и больше ничего. Не жалеешь, что не удалось получить достойного образования?
— Может быть, в будущем удастся заняться серьезно своим образованием, но пока играешь в хоккей — не до этого.

— Родители не возражали против того, чтобы ты жил вдали от дома, занимаясь исключительно хоккеем?
— Мама, конечно, переживала.

— Кто твои родители?
— Мама медсестра. Папа бывший милиционер. Сейчас на пенсии.

— Когда ты впервые встал в ворота «Торпедо»?
— Это было в конце прошлого сезона. Основной вратарь получил травму, и я занял его место. Дебют оказался удачным: мы выиграли, хотя я пропустил три шайбы.

— Борис Майоров, комментируя по ТВ твою игру в финале, обратил внимание телезрителей на твою излишнюю, как ему казалось, браваду. И действительно. Ты отбиваешь шайбы клюшкой, словно теннисной ракеткой, на лету. Смело выкатываешься из ворот. Не слишком ли залихватски?
— Игра вратаря — это отражение его характера. Я такой, какой есть. И другим быть не могу.

Никакой я не бесшабашный. К каждому матчу готовлюсь очень серьезно. Примерно за полтора часа до игры «ухожу» в себя. Вспоминаю в деталях прошлые матчи, анализирую свои ошибки.

— Как ты относишься к тому, что болельщики то и дело скандируют: «Подомацкий — в сборную!»?
— Хорошо отношусь. Для меня сыграть за сборную было бы счастьем.

Каждому свое?

Если для ярославского «Торпедо» сезон обернулся триумфом, то для бывшего тренера Николаева — неудачей. После ухода из «Торпедо» он возглавил череповецкую «Северсталь», надеясь рывком, на сверхперегрузках, как «Торпедо», вывести ее в лидеры. Но череповецкие хоккеисты, восстав против «шоковой терапии», стали сдавать один матч за другим, вышибая таким образом неугодного им варяга из тренерского кресла. Бунт возымел действие. Николаева, несмотря на то, что возглавляемая им вторая сборная выиграла в этом году все международные турниры, отставили от дел, даже не дожидаясь окончания сезона.

Непростое испытание решила устроить жизнь-интриганка торпедовским тренерам. Нового — испытать «медными трубами», бывшего — ударом судьбы. И посмотреть, что из этого получится.

Фото В. Поляка, В. Беззубова