Эту историю рассказал полковник Руслан Андреищев — бывший начальник финансовой службы Северной группы войск, а ныне пенсионер. Рассказал в сердцах. «Надоело читать и слушать разоблачения генерала Рохлина». Особенно задело Андреищева обвинение, что, мол, руководители Северной группы войск положили в свой карман миллионы долларов.
Детектив
Как три офицера три миллиона долларов спасли
Лишние миллиарды
В январе 1993 года к нам прибыла группа инспекторов — ревизоров Главного управления военного бюджета и финансирования Минобороны — провести ревизию финансово-хозяйственной деятельности. К тому времени у нас сложилась такая ситуация. После продажи военного имущества собралась значительная сумма, из которой почти 50 миллиардов злотых оказались лишними. Надо было распорядиться ими с умом. А по соглашению с Польшей мы были поставлены в такие рамки, что деньги, вырученные за продажу имущества, можно было расходовать только на территории Польши, то есть у них же и покупать новое имущество. Но зачем нам было покупать, к примеру, сантехнику? У них же все страшно дорогое. А военнослужащие и Северной (в Польше), и Западной (в Германии) группах войск выводятся на родину без квартир. Вот бы куда деньги направить.
Члены комиссии приехали в штаб, изучили документы. Переговорили с командующим Северной группы войск генерал-полковником Ковалевым и со мной. Мы им рассказали, что уже обращались к нашему послу в Польше Юрию Кашлеву. Просили его помочь с обменом злотых на доллары или любую конвертируемую валюту. Кашлев ответил, что посольство не в состоянии такой объем денег перемолотить. Тогда обратились в российское торгпредство. И там не смогли. У них тоже маленькие суммы в обращении. Обратились наконец в Центробанк, в Москву. Но он предложил такой смехотворный курс, что дешевле было просто выкинуть купюры.
Что делать? И тогда, вместе с московскими проверяющими, мы нашли вариант: обменять польские злотые на доллары США и вывезти их в Германию, в город Цоссен — там находились счета Западной группы войск в «Дойче банке». Наши финансисты предварительно съездили в Цоссен, договорились с начальницей банка.
Об этом было доложено в Москву начальнику Главного бюджетного управления Минобороны генерал-полковнику Василию Воробьеву. Он сказал: «Посмотрите там внимательно, чтобы нам в дураках не оказаться». Никакого законодательного акта на этот счет не существовало. Начальник валютно-финансового отдела Леонид Андреевич Герасименко (он и по сей день в Минобороны служит) нам сообщил, что вопрос решен, давайте приступайте.
Но что значит — обменять злотые? Штаб Северной группы войск находился в Легнице. Меняльных контор там много. Но они же все маломощные. А нам 50 миллиардов злотых — три миллиона долларов по тогдашнему курсу — надо было обменять. Злотыми это вообще мешки. Не пойдешь же менять по 100 долларов. Засветимся сразу.
Операция «Чемодан»
Финансисты части познакомились тогда с одним местным коммерсантом — руководителем фирмы, не помню сейчас, как она называется. Тот говорит: хорошо, я вам помогу конвертировать, но комиссионное вознаграждение мне — 10 процентов. Судили-рядили, по польским газетам смотрели, изучали законы. Выяснили, что и 12, и 15 процентов берут. То есть более-менее сносный вариант.
Все. Договорились с этим поляком. Он, правда, говорит, что сразу три миллиона долларов не может дать. Набрать наличность — время надо. Возможно, он чего-то и побаивался. Предложил вариант: поменять злотые в пять-шесть приемов по 500 тысяч долларов. Мы согласились. Деваться-то некуда. И провели первую операцию. Все держалось на честном слове.
В 19 часов поляк прибывает из города N. Садимся в машину — я, главбух полковник Васильев и ревизор из Москвы. Поляк — в свою машину. И едем за ним. Города не знаем. Приехали — уже темно. Они нам говорят: пусть главбух с деньгами идет с нами, а вы останьтесь на улице, подождите. Представьте наше состояние. Главбух ушел с чемоданом денег и вернется или нет, черт его знает. Из машины вышли, стоим. Засекли, что за нами наблюдают со всех сторон их люди. Они, конечно, и сами боятся, чтобы польская полиция не заловила.
Первый обмен длился минут сорок пять. Всякие мысли в голову приходили — а вдруг прихлопнут. Наконец выходит — живой. Садимся в машину и сходу назад. Поляк с нами. Приезжаем в Легнице. Заходим в мой кабинет. Вываливаем все доллары и в присутствии поляка пересчитываем. До последней купюры. Поляк: «Есть претензии?» Прямо на месте отсчитываем и отдаем ему 50 тысяч долларов — комиссионные. Оставшуюся сумму опечатываем и кладем в сейф.
Тайник в машине
Теперь надо их каким-то образом доставить в Германию. В то время пересечь польско-германскую границу не составляло никакого труда. Паспорт наш синий показываешь — и вперед. Редко когда багажник откроют. Решили рискнуть. Главбуха Васильева отправляем на машине. Разложили доллары за спинкой сиденья, дали в сопровождение охранника-прапорщика с пистолетом. По нашим расчетам за три с половиной часа они должны были доехать. Проходит пять часов. Звонка нет. Сами звоним Сапронову — начфину Западной группы войск. Спрашиваем: приехали? Нет, отвечает. Сидим как на иголках. А оказалось, погода была отвратительная — туман, ничего не видно. К вечеру они только приехали. Проскочили границу нормально. Прибыли в банк. Там банкирша собрала девушек, все по купюрам пересчитали и деньги зачислили на счет ЗГВ.
Через три дня опять звонит поляк. Готов обменять 1 миллион сразу. Опять приезжаем в город N. Та же самая картина. Заходит наш бухгалтер. Но на этот раз выскочил через 15 — 20 минут. Снова в машину — и в Легнице. Спрашиваю, как обмен там происходил. Васильев рассказывает: «Захожу в пустую комнату. Появляется какой-то сгорбленный старичок. Портфель вежливо забирает и уносит в другую комнату. Потом выносит — возьмите».
Через пять дней опять поляк звонит — готов обменять 1,5 миллиона долларов сразу. То есть остаток. Все совершили точно таким же путем.
Секретная почта
Как с ними дальше поступать? Решили, что будем переправлять самолетом. Но поляки, как назло, с 31 января 1993 года ввели таможенный досмотр. Думали-думали, и тут начальник штаба подсказал: «Ведь существует фельдъегерская связь. С секретной документацией и отправим». Брезентовые зеленые мешки с деньгами и секретными документами залили сургучом. Вручили фельдъегерю-прапорщику. Ревизор из Москвы и Васильев сели в самолет «АН-12». Потом Васильев мне рассказывал: «Там девять человек было на борту. Заходят пограничники, потом таможенники — смотрят документы, вещи вытряхивают. К нам подошли. За сургуч потрогали. «Это секретная почта? Документы есть?» Мы показали. Потом обливаемся. Но обошлось». А я заранее отправился на машине в Цоссен.
Через час они были там. Я их уже ждал, прямо к трапу подкатил. Сели — и сразу в банк. Директор банка — наша знакомая. Мы как вывалили всю сумму, она за голову схватилась: «Елки зеленые, у нас девок нет — столько сосчитать» (по-немецки). Вызвала она всех своих операционисток — считать. Мы кофе пьем, а они шуршат купюрами. В конце концов зачислила она нам все деньги на счет ЗГВ марками.
Операция по спасению денег прошла успешно. Но доброжелателей-то полно. Кто-то в Минфин тут же настучал. Те свои соображения написали в Главную военную прокуратуру. Следователи прибыли в Польшу и буквально каждую квитанцию с лупой изучали. Но в справке-заключении написали, что нарушений не выявлено, наоборот, надо было три-четыре месяца назад сделать это — потому что курс злотого тогда падал стремительно. Как наш рубль. Конечно, если бы раньше провели операцию, тысяч 500 в долларах бы выиграли. Это правда. Но на этот шаг надо же было решиться, ответственность взять на себя. Воробьев в Москве ее взял. Потом на эти деньги было построено и приобретено офицерам сотни квартир.
Орден не нашел героя
И представьте нашу обиду. Мы спасли для государства 3 миллиона долларов, награждать бы надо за смекалку и риск, а выходит на трибуну Думы генерал Рохлин и тиражирует утку трехлетней давности, что, мол, группа офицеров главного Управления бюджетного финансирования Минобороны вместе с командованием Северной группы войск совершили незаконную сделку. Предварительно перечислили из Москвы в Польшу 5 миллионов долларов США. Зачислили их злотыми, присовокупили еще деньги за проданное имущество и 5 миллионов переправили в Бельгию. Кошмар какой-то... Не потрудился даже пальцами по калькулятору пройтись. А если бы разделил 50 миллиардов злотых на курс по отношению к доллару в то время (в районе 17 тысяч злотых за 1 доллар), то получил бы 3 миллиона долларов, которые полностью легли на счет ЗГВ в «Дойче банке» г. Цоссен за минусом 300 тысяч долларов комиссионного вознаграждения польской фирме. Эти цифры и факты десятки раз уже проверены работниками прокуратуры (Главной военной и Генеральной), Минфина России, контрольными органами аппарата президента РФ и т.д.
Да я зла на Рохлина не держу. Его явно использовали в подковерной борьбе. А он купился компроматом. Вероятно, и сам хотел на этом заработать имидж борца с военной мафией. Хотя на самом деле тогда в условиях правового хаоса эти самые «военные мафиозы» немало рисковали, чтобы российские деньги вернулись на родину. По крайней мере в нашей истории было именно так. Я уверен, что, если бы мы ничего не предприняли, плюнули на эти 50 миллиардов злотых, нам бы никто слова упрека не сказал. А тут — в преступники записали...
Записал Василий УСТЮЖАНИНОт редакции
Просим читателей указать все нарушения закона, которые совершили доблестные финансисты, «не корысти ради, а пользы для». И еще подумать — откуда вдруг взялись лишние миллионы? Почему наличными? Можно ли было, не переступив закона, сохранить эти деньги для страны? И вообще как ко всему этому относиться?
Фото В. Веленгурина