ПРОСТОТА ХУЖЕ ВОРОВСТВА

Эту историю рассказал полковник Руслан Андреищев — бывший начальник финансовой службы Северной группы войск, а ныне пенсионер. Рассказал в сердцах. «Надоело читать и слушать разоблачения генерала Рохлина». Особенно задело Андреищева обвинение, что, мол, руководители Северной группы войск положили в свой карман миллионы долларов.

Детектив

Как три офицера три миллиона долларов спасли


Лишние миллиарды

Десантники

В январе 1993 года к нам прибыла группа инспекторов — ревизоров Главного управления военного бюджета и финансирования Минобороны — провести ревизию финансово-хозяйственной деятельности. К тому времени у нас сложилась такая ситуация. После продажи военного имущества собралась значительная сумма, из которой почти 50 миллиардов злотых оказались лишними. Надо было распорядиться ими с умом. А по соглашению с Польшей мы были поставлены в такие рамки, что деньги, вырученные за продажу имущества, можно было расходовать только на территории Польши, то есть у них же и покупать новое имущество. Но зачем нам было покупать, к примеру, сантехнику? У них же все страшно дорогое. А военнослужащие и Северной (в Польше), и Западной (в Германии) группах войск выводятся на родину без квартир. Вот бы куда деньги направить.

Члены комиссии приехали в штаб, изучили документы. Переговорили с командующим Северной группы войск генерал-полковником Ковалевым и со мной. Мы им рассказали, что уже обращались к нашему послу в Польше Юрию Кашлеву. Просили его помочь с обменом злотых на доллары или любую конвертируемую валюту. Кашлев ответил, что посольство не в состоянии такой объем денег перемолотить. Тогда обратились в российское торгпредство. И там не смогли. У них тоже маленькие суммы в обращении. Обратились наконец в Центробанк, в Москву. Но он предложил такой смехотворный курс, что дешевле было просто выкинуть купюры.

Что делать? И тогда, вместе с московскими проверяющими, мы нашли вариант: обменять польские злотые на доллары США и вывезти их в Германию, в город Цоссен — там находились счета Западной группы войск в «Дойче банке». Наши финансисты предварительно съездили в Цоссен, договорились с начальницей банка.

Об этом было доложено в Москву начальнику Главного бюджетного управления Минобороны генерал-полковнику Василию Воробьеву. Он сказал: «Посмотрите там внимательно, чтобы нам в дураках не оказаться». Никакого законодательного акта на этот счет не существовало. Начальник валютно-финансового отдела Леонид Андреевич Герасименко (он и по сей день в Минобороны служит) нам сообщил, что вопрос решен, давайте приступайте.

Но что значит — обменять злотые? Штаб Северной группы войск находился в Легнице. Меняльных контор там много. Но они же все маломощные. А нам 50 миллиардов злотых — три миллиона долларов по тогдашнему курсу — надо было обменять. Злотыми это вообще мешки. Не пойдешь же менять по 100 долларов. Засветимся сразу.


Операция «Чемодан»

Финансисты части познакомились тогда с одним местным коммерсантом — руководителем фирмы, не помню сейчас, как она называется. Тот говорит: хорошо, я вам помогу конвертировать, но комиссионное вознаграждение мне — 10 процентов. Судили-рядили, по польским газетам смотрели, изучали законы. Выяснили, что и 12, и 15 процентов берут. То есть более-менее сносный вариант.

Все. Договорились с этим поляком. Он, правда, говорит, что сразу три миллиона долларов не может дать. Набрать наличность — время надо. Возможно, он чего-то и побаивался. Предложил вариант: поменять злотые в пять-шесть приемов по 500 тысяч долларов. Мы согласились. Деваться-то некуда. И провели первую операцию. Все держалось на честном слове.

В 19 часов поляк прибывает из города N. Садимся в машину — я, главбух полковник Васильев и ревизор из Москвы. Поляк — в свою машину. И едем за ним. Города не знаем. Приехали — уже темно. Они нам говорят: пусть главбух с деньгами идет с нами, а вы останьтесь на улице, подождите. Представьте наше состояние. Главбух ушел с чемоданом денег и вернется или нет, черт его знает. Из машины вышли, стоим. Засекли, что за нами наблюдают со всех сторон их люди. Они, конечно, и сами боятся, чтобы польская полиция не заловила.

Первый обмен длился минут сорок пять. Всякие мысли в голову приходили — а вдруг прихлопнут. Наконец выходит — живой. Садимся в машину и сходу назад. Поляк с нами. Приезжаем в Легнице. Заходим в мой кабинет. Вываливаем все доллары и в присутствии поляка пересчитываем. До последней купюры. Поляк: «Есть претензии?» Прямо на месте отсчитываем и отдаем ему 50 тысяч долларов — комиссионные. Оставшуюся сумму опечатываем и кладем в сейф.


Тайник в машине

Теперь надо их каким-то образом доставить в Германию. В то время пересечь польско-германскую границу не составляло никакого труда. Паспорт наш синий показываешь — и вперед. Редко когда багажник откроют. Решили рискнуть. Главбуха Васильева отправляем на машине. Разложили доллары за спинкой сиденья, дали в сопровождение охранника-прапорщика с пистолетом. По нашим расчетам за три с половиной часа они должны были доехать. Проходит пять часов. Звонка нет. Сами звоним Сапронову — начфину Западной группы войск. Спрашиваем: приехали? Нет, отвечает. Сидим как на иголках. А оказалось, погода была отвратительная — туман, ничего не видно. К вечеру они только приехали. Проскочили границу нормально. Прибыли в банк. Там банкирша собрала девушек, все по купюрам пересчитали и деньги зачислили на счет ЗГВ.

Через три дня опять звонит поляк. Готов обменять 1 миллион сразу. Опять приезжаем в город N. Та же самая картина. Заходит наш бухгалтер. Но на этот раз выскочил через 15 — 20 минут. Снова в машину — и в Легнице. Спрашиваю, как обмен там происходил. Васильев рассказывает: «Захожу в пустую комнату. Появляется какой-то сгорбленный старичок. Портфель вежливо забирает и уносит в другую комнату. Потом выносит — возьмите».

Через пять дней опять поляк звонит — готов обменять 1,5 миллиона долларов сразу. То есть остаток. Все совершили точно таким же путем.


Секретная почта

Как с ними дальше поступать? Решили, что будем переправлять самолетом. Но поляки, как назло, с 31 января 1993 года ввели таможенный досмотр. Думали-думали, и тут начальник штаба подсказал: «Ведь существует фельдъегерская связь. С секретной документацией и отправим». Брезентовые зеленые мешки с деньгами и секретными документами залили сургучом. Вручили фельдъегерю-прапорщику. Ревизор из Москвы и Васильев сели в самолет «АН-12». Потом Васильев мне рассказывал: «Там девять человек было на борту. Заходят пограничники, потом таможенники — смотрят документы, вещи вытряхивают. К нам подошли. За сургуч потрогали. «Это секретная почта? Документы есть?» Мы показали. Потом обливаемся. Но обошлось». А я заранее отправился на машине в Цоссен.

Через час они были там. Я их уже ждал, прямо к трапу подкатил. Сели — и сразу в банк. Директор банка — наша знакомая. Мы как вывалили всю сумму, она за голову схватилась: «Елки зеленые, у нас девок нет — столько сосчитать» (по-немецки). Вызвала она всех своих операционисток — считать. Мы кофе пьем, а они шуршат купюрами. В конце концов зачислила она нам все деньги на счет ЗГВ марками.

Операция по спасению денег прошла успешно. Но доброжелателей-то полно. Кто-то в Минфин тут же настучал. Те свои соображения написали в Главную военную прокуратуру. Следователи прибыли в Польшу и буквально каждую квитанцию с лупой изучали. Но в справке-заключении написали, что нарушений не выявлено, наоборот, надо было три-четыре месяца назад сделать это — потому что курс злотого тогда падал стремительно. Как наш рубль. Конечно, если бы раньше провели операцию, тысяч 500 в долларах бы выиграли. Это правда. Но на этот шаг надо же было решиться, ответственность взять на себя. Воробьев в Москве ее взял. Потом на эти деньги было построено и приобретено офицерам сотни квартир.


Орден не нашел героя

И представьте нашу обиду. Мы спасли для государства 3 миллиона долларов, награждать бы надо за смекалку и риск, а выходит на трибуну Думы генерал Рохлин и тиражирует утку трехлетней давности, что, мол, группа офицеров главного Управления бюджетного финансирования Минобороны вместе с командованием Северной группы войск совершили незаконную сделку. Предварительно перечислили из Москвы в Польшу 5 миллионов долларов США. Зачислили их злотыми, присовокупили еще деньги за проданное имущество и 5 миллионов переправили в Бельгию. Кошмар какой-то... Не потрудился даже пальцами по калькулятору пройтись. А если бы разделил 50 миллиардов злотых на курс по отношению к доллару в то время (в районе 17 тысяч злотых за 1 доллар), то получил бы 3 миллиона долларов, которые полностью легли на счет ЗГВ в «Дойче банке» г. Цоссен за минусом 300 тысяч долларов комиссионного вознаграждения польской фирме. Эти цифры и факты десятки раз уже проверены работниками прокуратуры (Главной военной и Генеральной), Минфина России, контрольными органами аппарата президента РФ и т.д.

Да я зла на Рохлина не держу. Его явно использовали в подковерной борьбе. А он купился компроматом. Вероятно, и сам хотел на этом заработать имидж борца с военной мафией. Хотя на самом деле тогда в условиях правового хаоса эти самые «военные мафиозы» немало рисковали, чтобы российские деньги вернулись на родину. По крайней мере в нашей истории было именно так. Я уверен, что, если бы мы ничего не предприняли, плюнули на эти 50 миллиардов злотых, нам бы никто слова упрека не сказал. А тут — в преступники записали...

Записал Василий УСТЮЖАНИН

От редакции

Просим читателей указать все нарушения закона, которые совершили доблестные финансисты, «не корысти ради, а пользы для». И еще подумать — откуда вдруг взялись лишние миллионы? Почему наличными? Можно ли было, не переступив закона, сохранить эти деньги для страны? И вообще как ко всему этому относиться?

Фото В. Веленгурина

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...