«Площадь провинциального города». 1840-е годы.
Золотая середина
Евграф Федорович Крендовский (1810 — 1853) был мастером бытового жанра и портретистом, писал замечательные акварели. Но более прочего он известен — и в историю искусства занесен в соответствующую графу — как ученик Венецианова, прочно и верно впитавший все приемы и идеологию венециановской школы. С некоторыми оговорками его стиль можно было назвать русским бидермейером — если бы этим термином пользовались почаще применительно к отечественной живописи.
Бидермейер — натурализм, или, точнее, мещанский, мелкобюргерский его вариант. Он получил распространение в Германии и в Австрии в первой половине XIX века, когда художники в силу ряда причин, в том числе и политических, сосредоточили внимание на интимных сторонах жизни, воспевали семейный уют. Позитивный момент бидермейера в его демократичности: самые обыденные явления впервые попали в орбиту искусства.
Русские художники того времени знали о передовых открытиях своих немецких коллег: в своем дневнике Венецианов искренне восхищался стилем Крюгера, его картиной «Парад в Берлине». Но, как обычно, на нашей скудной художественной почве западный опыт прививался с некоторой потерей в росте и весе.
Очарование площади провинциального города как раз в ее недочетах. Здесь нет целостно звучащего полотна: вся композиция распадается на отдельные мизансцены. Персонажи прохаживаются по площади города так, словно не видят друг друга. Водовозы, возницы, чиновники, мать с детьми, крестьянка с коромыслом — все это оставляет впечатление винегрета, который не заправили уксусом и маслом. Не говоря уже о том, что художнику не достало умения заполнить всю эту огромную площадь стофажем пропорционально. Как-то она велика и пустынна, все столпотворение совершается на узкой полоске переднего плана — как на сцене.
Но именно эта художественная неловкость переживет и Крендовского, и сам бидермейер. Живописцы нынешнего века — от итальянца Де Кирико до Бориса Рыбченкова из группы «Тринадцать» — будут имитировать ее изо всех сил. Эффект пустоты безвоздушного пространства, в котором как рыба в воде не двигаются даже, а плавают люди, станет горячо желанным: он подчеркнет отсутствие коммуникации в обществе и одиночество всех его членов.
Людмила ЛУНИНА