Отечественные записки
Виктор МЕРЕЖКО, сценарист:
Почему-то бытует мнение, будто я знаток женщин. Не знаток — я всего лишь немножко приблизился к пониманию, что это за удивительно контрастные существа. Женщина бывает разной, но она всегда интереснее, чем мужчина. Женский характер делает историю, положенную в основу сценария, пьесы. Убежден, и в жизни женщина закручивает сюжет, а мужчина чаще всего у нее в руках, как вещь управляемая. Мужчину во многом делает женщина. Жена — мужа, это очевидно.
Тамара СИНЯВСКАЯ, певица:
Часто приходится слышать: время, мол, сейчас такое трудное, вот люди и стали недоброжелательными. Однако трудности, на мой взгляд, могут закалить характер, придать ему жесткость, решительность, но не злобу. Злым человека может сделать только человек. Зло — это заразный вирус. Но мы же защищаем свой организм, соблюдаем гигиену; если заболели, лечимся, принимаем лекарства. Так почему же не заботимся о гигиене, чистоте своей души? Почему позволяем распространяться злу, почему, если его вирус проник в дом, выносим наружу, где для него благодатная почва — все эти митинги, непонятно чему посвященные? Когда я вижу там пожилых женщин, то жалею их и не понимаю, почему они не дома, с детьми, внуками? Попросту говоря, всем надо заниматься своим делом. И помнить, что для человеческой души естественным состоянием является стремление к добру.
Анатолий КОРОЛЕВ, писатель:
Если верить не в Бога, а в Эволюцию, то к созданию человека вели два великих пути — через мир животных и царство насекомых. Взлет насекомых к зениту разумности остановил пустяк — трахеи: они не могут набрать больше воздуха, чем заложено в пропускной способности трубочек, приток кислорода всегда ограничен — и развитию мозга и тела положен предел. Но тем не менее эта многомиллиардная вселенная у нас под ногами, вокруг нас по-своему отражает (и пародирует) человечество. В суете насекомых налицо практически все ведущие идеи хомо сапиенс — от тоталитарных систем термитов, муравьев и пчел, где смысл сообщества отдан одной- единственной матке, до одиноких интеллектуальных корсаров-ос, знающих, где находятся нервные узлы в златке и куда, следовательно, надо направить парализующий удар своего жала.
Но особенно исчерпаны царством насекомых идеалы гедонизма. Они явно доведены до логического абсурда и демонстрируют полный тупик развития жизни в сторону утоления запросов плоти. Предельный алогизм существования демонстрирует обыкновенная блоха. Дорвавшись до вожделенного тела, она начинает обжираться с жадностью нефтепровода, выпивая за сутки такое количество крови, что оно в 150 раз превосходит ее собственный вес, жрет до посинения, одна чавкает за целое стадо свиней. Мало того, для услады у самца блохи два фаллоса (мечта сластолюбцев).
В чем смысл этой кромешной твари? Думаю, только в том, что в ней нет никакого смысла. Это полный тупик. И эта кровожадная прыгучая свинья предупреждает нас о том, что паразитическая жизнь бессмысленна.
Наталья БЕЛЮШИНА, литератор:
Мой пес, Марчелло М., часто уходит из дома, и всегда возвращается к ужину. Сидит в подъезде и пытается вызвать лифт. А недавно он загулял. Сердце мое сжалось. Мне давно рисовались такие картины: Марчелло переезжает грузовик (хотя он переходит дорогу строго по правилам). Марчелло загрызают большие собаки (хотя он бегает, как ошпаренный жеребец). И я отправилась на поиски. Было темно, а разглядеть в темноте черную собаку... Всякое темное пятно меня обманывало. Маленькая черная собачка по приближении мультипликационно превращалась в женщину в черном плаще. Затем я услышала отчаянный вой, исходил этот вой от большой кирпичной стены без окон, без дверей, которая днем представлялась нормальной частью пейзажа, а сейчас казалась чем-то жутким. Я долго ее осязала и прикладывала к ней уши. Поняла, что вход не с этой стороны, и из темного двора вышла на шумную улицу, плеснувшую мне в глаза своим неоновым ядом, протиснулась между мигающими ларьками, оказалась перед воротами с надписью «посторонним вход...» Оценив мое материнское безумие, охранник меня пропустил, но сказал, что черной собаки тут не пробегало. Я пошла на вой и дошла до большой клетки с толстыми прутьями; огромная овчарка посмотрела на меня со скорбью, свойственной от природы только ротвейлерам, и снова взвыла.
Я вернулась к подъезду. Марчелло М. сидел у лифта с таким видом, будто за спиной у него была корзина орхидей и оркестр, готовый грянуть по его команде. О подлая, бессердечная порода!
Фото В. Горячева