Федор ВАСИЛЬЕВ. Мокрый луг. 1872
Золотая середина
Картина была написана в Крыму, куда больного чахоткой художника послали лечиться его товарищи по цеху. Спасти его уже было нельзя, но Крым на пару лет продлил Васильеву жизнь и дал такие впечатления, которые помогли его таланту развиться в своей финальной полноте.
По словам Ге, Васильев открыл на юге «мокрое, светлое, движущееся небо». И действительно, в его поздних работах эксперименты над небесами разнообразны и всегда неожиданны.
В «Мокром луге» — мотиве не крымском, а среднерусском — нашлось место для всех состояний летнего неба: от безмятежных, купающихся в золоте облаков на втором плане до послегрозового робкого солнца на первом и свинцовой тучи, помещенной в центр между этими двумя солнечными паузами. Композиционные контрапункты картины тщательно выверены, ливень расправляется с пушистым деревом, солнце отражается в зеркале пруда. Еще одна группа противоположностей, которые умно использует художник, — общие и близкие планы. У кромки холста можно рассмотреть каждую травинку, в то время как дали теряются в дымке — от таких перепадов пространство этого, в общем небольшого холста приобретает бесконечную протяженность. При внимательном рассматривании кажется, что пейзаж напрочь лишен всякой спонтанности: весь его внешний драматизм на самом деле рационально рассчитан и вытекает из жесткой, крепко сколоченной композиции.
И вместе с тем этот мокрый луг отличается от более ранних аналогичных васильевских мотивов своей нарядностью — следствием полученных от южной природы впечатлений. По такой траве приятно ходить босиком, она никоим образом не напоминает те непроходимые после дождя топи, которые Васильев должен был наблюдать в окрестностях Петербурга. В романтической традиции болото коррелирует с опасностью, гибелью, смертью. Удивительно, что смертельно больной художник совершенно исключил этот мрачный подтекст, сделав свою картину живописной иллюстрацией сразу ко всем лирическим песням про летние дожди.
Людмила ЛУНИНАФото М. Мезенцева