ВКУС ПАПОРОТНИКА

Провинциальные истории

Он тайно лечил трех последних генсеков и десять лет судился с партийными органами. Дружил с Высоцким, Пабло Нерудой, Святославом Рерихом. Сикейрос звал его оформлять штаб-квартиру ООН, а он ночами, вопреки воле городских властей, устанавливал свои скульптуры в Набережных Челнах, где и поныне многие возмущаются этими «безобразными абстракциями». В юности он мечтал сделать революцию в искусстве, а сейчас, в 57, на краю Казани строит храм всемирного единения

16 медных учителей

В Старом Аракчино, где Ильдар Ханов когда-то ходил в школу и где почти все его одноклассники уже спились и поумирали, так и не увидев ничего, кроме казанского вокзала, его дом заметен издалека, как жар-птица на птицефабрике. Высокий — с пятиэтажку, с разномастными куполами, он как бы играет с прохожими в прятки, напоминая то внушительную самаркандскую мечеть, то французский средневековый монастырь, то родную деревянную церквушку — все зависит от того, с какой стороны подойти... Дом-крепость. Дом-лабиринт, дверь в который всегда открыта.

16 разных куполов хановского дома будут символизировать 16 мировых религий (вообще-то считается, что их 8, но Ильдар-абы во сне увидел 16), под каждым куполом будет что-то типа музея, рассказывающего о соответствующей вере, ее пророках, книгах и последователях, между куполами сядут медные Учителя человечества (Ханов собственноручно их изготовит), а на самом высоком куполе будет установлен телескоп (за ним художник в прошлом году ездил в Германию).

Ныне готово только 6 куполов. Тем не менее люди, случайно оказавшиеся рядом с этим странным домом, думают не о Боге, а о том, не началась ли у них галлюцинация. Слишком неправдоподобный, как будто вырезанный ножницами из рассказа Борхеса дом, слишком фантастическая для ничем не примечательной слободы жизнь.

Китайское наследство

Впрочем, начиналось все, как у всех. На этом самом месте во время войны, после ареста деда за «организацию вооруженного восстания», родители Ильдара Ханова выкопали землянку. Как ни странно, и она, и поставленная здесь позже изба не только сохранились, но и функционируют — их как бы втянул в себя строящийся храм... Тогда же, в войну, старший брат Ильдара умер от голода, а сам он, побывав на краю жизни и смерти, начал рисовать, как древний человек, самостоятельно изобретая краски. В ход шли трава, глина, свекольный сок, пыльца одуванчиков — о настоящей акварели Ильдар долгие годы только мечтал.

После болезни у мальчика открылся и другой поразительный дар: он мог предсказывать смерти и пожары, «видеть» болезни и пытаться их лечить. «Помогать» он пытался всем подряд. В результате пацаны после его массажа выигрывали соревнования, старый дворник-китаец, у которого Ильдар снял боли, обучил его йоге, а живущий в Казани в эвакуации засекреченный Сергей Павлович Королев запомнил Ханова на всю жизнь.

Крестный отец

В Суриковский институт Ильдар поступил, несмотря на дикий конкурс — 400 человек на место.

— Он десять лет носил в Москве телогрейку, — заметила мама художника Асма-апа. — А потом написал мне, что отдал ее какому-то дворнику.

Вот так, в драной телогрейке, с «клюшками» (после падения на рыбалке под лед у него развился туберкулез ног) стоял как-то Ханов на Рижском вокзале, где многие студенты тогда завтракали и ужинали неизменным какао с булочкой. В тот вечер на эти яства у Ильдара не хватало трех копеек.

— Я заплачу, братан, — понял его проблемы парень, занявший за ним очередь.

Высоцкий — а это был именно он — накупил целый поднос какао и булочек, каковые и прикончил на пару с оголодавшим Хановым.

— Как тебя звать? Ильдар? Что это за имя такое? Давай я лучше буду звать тебя Серегой.

Так Высоцкий стал его крестным отцом (все московские знакомые постепенно начали звать Ханова Сережей) и своим человеком в его жизни.

Кстати сказать, за ту «булочную» оргию Высоцкому через несколько же лет с лихвой воздалось. Когда Ханов монтировал свои первые скульптуры в Челнах, Высоцкий приехал к нему подработать сварщиком и заодно дать пару концертов. Он поработал три дня, и Ханов (каждый должен заниматься своим делом) договорился с каким-то строительным начальником, что тот заплатит Владимиру за три месяца. Но вышло по-другому. Когда «ханская» бригада узнала об этом, ребята отдали Высоцкому свои зарплаты. «Ты только пой...»

Звездная болезнь

Что же касается туберкулеза, из-за которого его даже хотели отчислить из института, то его Ильдар вылечил по принципу «клин клином вышибают». Вместо того чтобы соблюдать постельный режим и хорошо питаться, Ханов упорно занимался йогой, голодал по 40 дней и — самое главное — ночами напролет писал свои огромные (размером со стену) работы. Через несколько лет они так поразили Сикейроса, что тот заявил: «Тебе надо бежать, иначе тебя здесь задавят», — и предложил вместе с ним оформлять штаб-квартиру ООН.

За границу Ханова, правда, так и не выпустили, несмотря на приглашения, последовавшие от знаменитого мексиканца и двух Пабло — Неруды и Пикассо. Но, спасибо характеру и урокам китайца, он не только вылечился, но и стал одним из лучших в Суриковском. В этом качестве его и послали на встречу с космонавтами — писать портреты героев. Там второй раз в жизни Ильдар встретил Королева. Правда, то, что его знакомый какая-то большая шишка, до Ханова дошло только тогда, когда генеральный конструктор привез его к себе на суперохраняемую дачу...

Забегая вперед, скажу, что теплые отношения с Королевым у Ханова сохранились до самой смерти Сергея Павловича. Больше того, года два Ханов даже работал в отряде подготовки космонавтов. Там он узнал, что звездная болезнь — это не просто красивый образ. В космосе человек испытывает такой страх, что он остается где-то на клеточном уровне. Эту травму Ильдар Ханов и пытался излечить с помощью массажа, гипноза и других средств.

Погоня за бессмертием

Ну а самый странный период в жизни художника начался, пожалуй, тогда, когда Королев, подкармливая Ильдара в столовой ЦК, познакомил его с подсевшим к ним за столик Гречко. Шутки ради конструктор попросил своего молодого друга рассказать, какими болезнями страдает уважаемый член ЦК. Ильдар рассказал, да еще и, надавив на пару точек, снял у нового знакомого насморк. Тот загорелся вылечить и все остальное и повез Ханова к себе на дачу.

Видные силы партии все как один хотели быть бессмертны — так началась тайная и нежеланная слава Ильдара на политическом Олимпе. Вскоре члены ЦК стали передавать его друг другу как переходной кубок.

А однажды, на той же даче Гречко, его разбудили в 6 утра. Несгибаемый борец за коммунистические идеалы повел его во двор, к забору, за которым располагались апартаменты Брежнева. Вдруг в заборе открылись две доски, и в просвете за ними — попа в пижамных штанах. В дырку была просунута одна нога, затем другая. Носитель пижамы повернулся и оказался Брежневым. Лидер партии и в 6 утра смог обнаружить свой выдающийся ум, указав товарищу Гречко на то, где именно в крапиве должен стоять ящик водки...

Позже Ханова призывали и к Леониду Ильичу, и к Юрию Владимировичу, и к Михаилу Сергеевичу. Татарстанский истеблишмент, как геополитически самый близкий, ездит к Ханову за тонусом и сейчас. Вереницы иномарок у ворот — картина здесь нередкая, впрочем, самые высокие руководители посещают Ханова почему-то по ночам...

7 чакр Набережных Челнов

Но всего лишь раз в жизни тайная близость к верхушке принесла Ханову какие-то дивиденды. Впрочем, если бы не это, мотать бы художнику срок в лагерях до самой перестройки.

Посадить его пытались по поводу чрезвычайно оригинальному: «за противоправную установку произведений буржуазного искусства на улицах г. Набережные Челны». Произведениями искусства были тысячетонные бетонные скульптуры Ханова, которые он ночами напролет с помощью друзей варил на складе ремонтно-инструментального завода, а потом, ночами же, на вертолетах тайно устанавливал в Челнах. Утром руководителям города оставалось лишь криво улыбаться: на совесть зацементированные хановские подарочки выковырить было невозможно.

Странные игры, скажете вы. Но для художника все было очень серьезно. Как человек, безнадежно рерихнувшийся, он знал о предсказании, сделанном еще Еленой Рерих в 1915 году во время ее путешествия по Каме. Она отметила тогда, что на месте нынешних Челнов находится одна из важнейших энергетических точек планеты, вокруг которой когда-нибудь вырастет конгломерат городов.

Так что когда решение о строительстве КамАЗа было принято, Ханов наметил свой план действий. Он решил сделать все для того, чтобы Челны строились так, как положено строить города. Сначала, думал художник, надо заложить храм, освятить землю, энергетически организовать пространство... Возникло фантастическое противостояние механистической махины государства и одинокой человеческой души.

И душа наполовину победила. Стоят-таки его скульптуры, хотя рядовые челнинцы и поныне недоумевают, что это за абстракции, на какие деньги они поставлены и что означают. О том, что эти бетонные твари увидены художником в медитациях как чакры города, через которые должно произойти его духовное преображение, знают единицы. Душа победила, но, как и любая другая, эта победа была далеко не окончательной.

Только звонок Андропову спас тогда Ильдара от тюрьмы.

Поза трупа

В конце концов, устав от бдительности «товарищей», Ильдар Ханов вернулся домой, в Казань (оттуда его тоже в свое время выгнали, и тоже за самовольно поставленную «стенку»). Художник решил построить всемирный храм... из своего дома.

— Это мой отчет перед Господом. Образ этого храма мне снится уже многие годы, как некая задача, которую я должен исполнить.

— Но ведь любое строительство — это деньги, и немалые. Откуда они у вас? — задала я бестактный вопрос, который не могла не задать. Судите сами: за свой необычный массаж денег Ханов никогда ни с кого не брал и не берет (при этом бывает, что за помощью к нему обращаются по 90 человек в день), картины свои огромные не продает (исключением, пожалуй, стал только «Паганини», приобретенный Минтимером Шаймиевым), от государства всю жизнь получал только подзатыльники...

— Друзья помогают, — очень просто сказал художник. Кто-то сам работает на его стройке, кто-то дает материал (иногда он даже не знает, кто это ночью привез машину песка или кирпич), кто-то оплачивает строителей. Конечно, дело идет чрезвычайно медленно, но все же быстрее, чем шло бы у государства.

Для себя лично художнику ничего не нужно. Все его «интерьеры» — это самодельная, грубо сколоченная мебель, его еда — хлеб, крапива да папоротник, его одежда — спортивный костюм (маек ему Сергей Бубка с олимпиад напривозил в благодарность за приносящий удачу массаж). Уже 45 лет с тех пор, как встретил того старика-китайца, Ханов не ест мяса. Он, наверное, первый в Татарстане настоящий йог. Первый, но, возможно, не последний, ведь «савасану» — «позу трупа» — художник принимает только для контроля за мышлением.

Ильдар-абы собирается создать в Старом Аракчино свою школу, для этого, в принципе, и все строительство храма затеяно. Он решил, что пришло время передать свои знания и умения детям. Втайне он надеется, что каждый из его воспитанников сам со временем вырастет в учителя и нынешняя тяжелейшая духовная атмосфера в стране постепенно станет чище. Наивно? Наверное...

А пока над почерневшими от времени бараками в Старом Аракчино расцветает диковинный храм — как сложенная из камня благодарность Господу за нашу странную и запутанную жизнь, горькую, как любимый Хановым папоротник, и — как папоротник же — большую...

Фото Д. Бунтукова