ЗАКАЗУХА - II

Возвращаясь к напечатанному

«МАМА, Я КИЛЛЕРА ЛЮБЛЮ!»

Российским мафиози сегодня уже мало сколачивать многомиллионный общак, прибирать к рукам банки и престижные фирмы, владеть виллами на Лазурном берегу и ногой открывать двери кабинетов высоких чиновников. Им хочется, чтобы о них писали в газетах, слагали песни, ставили фильмы, а мальчишки и девчонки уже сызмальства знали, сделать бы жизнь с кого — с авторитетов и киллеров.

От бандитского информбюро

17 июня на брифинге в МВД тамошний министр Анатолий Куликов впервые ошарашил нас цифрой, близкой к реальности: на территории России активно действуют 9 тысяч организованных преступных группировок (ОПГ), в их монолитных рядах — около ста тысяч головорезов. В прошлом году на счету этой уголовной оравы — свыше 20 тысяч преступлений, сплошь тяжких и устрашающих.

Своего пресс-центра у бандитов, хоть и организованных, покуда нет, брифинги паханы не проводят, откуда народу знать, кого они там замочили, взорвали, пугнули до смерти? Представьте себе, о каждой разборке, о победе одной банды над другой, о сходке под носом у ментов и о принятых на ней судьбоносных решениях полностью осведомлен каждый, кто хоть раз в неделю берет в руки любую из популярных газет или смотрит криминальную хронику по любому из каналов ТВ. Мои коллеги с такой дотошностью и аккуратной регулярностью отслеживают каждый шаг стотысячного уголовного воинства, что бандитское информбюро и создавать не требуется.

Предположим, группировка какого-нибудь там Рыжего наехала на группировку Белобрысого. Нам непременно сообщат, на каких машинах (марки, цвет, год выпуска) прикатил на разборку Рыжий, как его молодцы ловко взяли в кольцо охламонов Белобрысого, из какого оружия (название, технические характеристики) кто в кого палил, каковы потери в живой силе и технике с обеих сторон. Мало того, одна тяжеловесная газета обязательно сообщит жизненный путь, пройденный соперниками, даст полюбоваться их фотографиями: вот они в неглиже на Канарах с неописуемой красоты боевыми подругами, вот сраженный вражьей пулей авторитет со старушкой мамой. Еще добавят летопись ратных дел каждого воителя: тогда-то рванул из зоны, тогда-то угрохал пахана, которому раньше служил, а тогда-то вдруг попался, да был выпущен с извинениями. Помните, любите, изучайте.

Особенно мило читать описания киллерских успехов. Чаще всего читаю: «Прогремел на редкость меткий выстрел...», «Как всегда, охрана банкира оплошала», «Как всегда, киллеры не оставили никаких следов...».

Все это я пишу вовсе не потому, что криминальная хроника нам вовсе не нужна или вредна — сам ею грешил. Но на кой черт все эти подробности технологии человекоубийства, эта постоянно вбиваемая в голову читателя убежденность в киллерской неуловимости, это плохо скрытое умиление всемогуществом той или другой банды?

Я что-то не припомню, чтобы кто-нибудь из коллег с такой же симпатией написал, как оперы из РУОПа или МУРа накрыли то ли мазуткинских, то ли курганских боевиков и повязали их без единого выстрела. С курганцами совсем недавно именно так и случилось — в один присест МУР взял 18 их авторитетов, банда фактически перестала существовать. Об этом, правда, упомянули, но с недостойным смешком — подумаешь, мол! А одна претендующая на солидность газета разразилась вообще безумной фантазией: дескать, в МУРе своей победы настолько перепугались, что офицеры перестали ходить на службу, а их семьи в ужасе спасаются из Москвы бегством.

Я воздержусь до поры до времени от гаданий, кому эта бредовая клевета выгодна и уж не заказана ли она каким-нибудь паханом. По-моему, все проще: мы и сами не заметили, как сотнями, тысячами каждодневных заметок и репортажей слепили образ мафиозного боевика, у которого просто служба такая — не боясь опасности, крошить разных там толстосумов, покуда продажная власть позволяет им жировать. Что ж тут удивляться, если месяц назад легендарный врач, светлейшая голова на всю страну объявил Япончика очень порядочным человеком и назвал его Робин Гудом.

Разве он не догадывается, кто ему аплодировал?

«Милые, обаятельные люди»

Читаю как-то интервью с известным эстрадным певцом, где-то к финалу его спрашивают: «А приглашали ли вас выступить бандиты?» Певец ничуть не смущается, но морщится: ну, какие же это были бандиты? Я, мол, сам так думал, когда получил приглашение от Энской группировки. И вдруг вижу роскошно накрытый стол на одной из подмосковных дач, свечи в канделябрах, мужчин в смокингах и дам в вечерних платьях.

Читаю и думаю: а что же наш мэтр на этой малине собирался увидеть? Как его слушатели будут сморкаться в скатерти, хлестать водяру из горла и восторг выражать стрельбой из автоматов?

Двое его более именитых коллег уже не раз втолковывали нам, что те, кого власти называют бандитами, просто милые, обаятельные люди — Тайванчик, к примеру, вообще паренек добрейший и даже стеснительный, а Вячеслав Кириллович (Япончик) — образованнейший, интеллигентнейший человек. И что никакой мафии в России они вообще в глаза не видели, это ментовские фантазии, не более.

Толковали бы эти господа у себя на кухнях, не были бы они известны никому, кроме своих соседей — Бог с ними, пусть Тайванчика с Япончиком приглашают даже своих детей крестить, не велика беда. Но они знаменитости, звезды, на их концерты ломятся и стар и млад, каждой их песне и каждому слову верят. Будем потом удивляться, что школьники мечтают стать киллерами, как написала в «Огонек» Н. Меркулова — ее письмо мы опубликовали в 31-м номере.

Как я стал «ястребом»

Не так давно меня пригласили принять участие в ток-шоу, которое проводила одна телекомпания. Тема такая: «Александр Солоник — палач или жертва?»

Треп наш пока идет в записи, говорим раскованно, ведущий не перебивает. Пока помалкиваю, слушаю. И чувствую, как начинаю свирепеть. Слева: «Солоник прежде всего жертва происков КГБ — вот кто сделал его киллером». Справа: «Слухи о его смерти выгодны МВД — на самом деле Сашу недавно видели в Неаполе, пил кофе на набережной». Ведущий: «Я понимаю из ваших выступлений: Солоник — национальный герой России. Криминальной России». Тут меня понесло. Я повторил то, что уже писал в «Огоньке»: и что Солоник — это всего лишь вполне заурядный палач, и что в Афинах удушен был именно он, и что просто глупо винить в его смерти российские спецслужбы. А муссировать легенду о его мнимой кончине и называть национальным героем — позорно для нашего общего цеха.

Мои коллеги в долгу не остались, назвали меня ястребом и наймитом РУОПа.

Наша перепалка в эфир не попала, а вот воскрешение киллера осталось — опять-таки, кто-то будет этой легенде громко аплодировать.

«Брат» для братвы

Итак, мы уже знаем: ни к прессе, ни к эстраде, ни к телевидению мафиозные авторитеты и их покровители претензий иметь не могут: никто их не нервирует разоблачениями, не направляет против них острие общественного негодования. И впрямь, с чего бы это обывателю гневаться на вальяжного пахана в бронированном БМВ? Он к нему в карман не залезет, квартиру не обчистит, трамвай, в котором тот ездит на службу, тротилом не взорвет и по шее в темном переулке не даст. Да и книжки, поди, не дураки пишут — как про киллеров, так хоть слезу утирай, такие они все славные ребятишки. И в книжных лотках рыться не надо, как говорится, если триллер — там и киллер. Я вот тоже, сколько не перечитал детективов — и наших, и заграничных — с легкостью подсчитал, что киллеров по их страницам бродит куда больше, чем в взаправдашной жизни. Их могут звать Майклом или Михасем — все они близнецы-братья. Никакие они не упыри, не маньяки и не палачи по призванию: у каждого жизнь обязательно поломанная, кругом все подонки, уводящие от тебя то любимую девушку, то обирающие до нитки — стрелять таких гадов надо!

Говоря строже, делаем вывод: в массовое сознание настойчиво вбивается убеждение, о котором мы уже вели речь: киллер, как наиболее опасная фигура преступности, не так страшен, как его менты или копы малюют.

Правда, в чем мы перед Западом еще неумехи, так это в том, что кино наше по части лепки образа киллера-демократа новой России еще не больно преуспело. Но вот отрада: режиссер Алексей Балабанов скоро запустит на экраны фильм «Брат». Писано о нем уже немало, сюжет разжеван. Одуревший от идиотизма деревенской жизни славный мальчик Данила едет в Петербург, где его брат работает киллером. Понятное дело, младший с восторгом идет по стопам старшего, постигает нелегкое его ремесло и начинает тоже палить направо-налево в разных там нуворишей.

Критики уверяют, что лента сделана с блеском, что великолепные актеры Сергей Бодров-мл. и Александр Лазарев-мл. играют с редкой убедительностью и даже самый капризный зритель обалдевает после знакомства с такими мужиками, пусть они хоть трижды киллеры.

Вот тут мне уже не по себе. Таланту мастера всегда веришь, подражаешь помимо воли своей, влюбляешься по уши: «Мама, я киллера люблю!»

Что ж вы делаете, мастера?

ПРОСТО МЫ РАБОТАЕМ ДЛЯ ВАС...

Признаки есть у всего. Даже у революционной ситуации.
А тем более — у «заказухи»

Как обычно делается «заказуха»? Да очень просто. Заводится приятель-журналист. Или приятель, у которого есть приятель-журналист. И так далее. Факт, что безусловно необходимо наличие такого приятеля.

Однако если подход к журналисту найден, то доказательство своей правоты становится лишь функцией денег. И нередко даже откровенному мошеннику с помощью проплаченной «заказухи» долго удается водить всех за нос. А потому непредвзятому наблюдателю практически невозможно установить истинную картину событий в череде финансовых скандалов последнего времени — от «Норильского никеля» и «Связьинвеста» до массовой скупки газет.

Но этому можно научиться.

Хрестоматийна в этом смысле история скандала между Национальным резервным банком и неким Игорем Федоровым.

НРБ — достаточно крупный и авторитетный банк, входящий в довольно узкий круг финансовых учреждений, пользующихся доверием правительства, в свое время размещавшего в «Нацрезерве» свои облигации.

Игорь Федоров — владелец ряда компаний, занимающихся в основном проводкой доверенных финансовых средств и делающих на этом свой собственный доход. Чистый случай спекулянта, который в большевистские времена занимался бы перепродажей хлеба, а в коммунистические — джинсов или красной икры. В наше время основным дефицитом стали деньги — и по той же классической спекулятивной схеме идет торговля уже ими: купил подешевле в одном месте — продал подороже в другом.

Такая деятельность может оборваться как минимум в двух случаях. Когда спекулянт слишком задирает окончательную цену (тогда его бьет покупатель). И когда спекулянт соблазняется самой элементарной финансовой схемой — забрать деньги и удрать (тогда его бьет продавец).

В данном случае события развивались по второй схеме.

Минфин разместил валютные облигации и в «Нацрезерве». Тот привлек для их продажи третью сторону — одну из фирм Игоря Федорова. Выбор поначалу казался удачным: Федоров — американский гражданин, фирмы, через которые он работал, принадлежат также американскому гражданину, зарегистрированы в США, операции ведутся по всему миру — так что логично было ожидать, что «вэбовки» Минфина за хорошие деньги разойдутся по мировым финансовым рынкам.

Возможно, они и разошлись. Но деньги за облигации в НРБ не вернулись, а ушли в оффшорный банк на Каймановых островах, а затем в Швейцарию. Сам Федоров, не будь дурак, скрылся.

НРБ стал искать свои деньги. И Федорова. И началась самая интересная история — развития «заказухи».

В одной из авторитетных российских газет появилась публикация об этом скандале. В принципе, в этой первой статье история излагается в том виде, в каком она приведена выше. Кое-какие странности, правда, насторожили с самого начала. Что, например, некий американский корреспондент случайно «наткнулся» на судебное дело в американском же городе Балтиморе, отчего-то заинтересовался иском русского банка к спекулянту, а потом еще и решил сообщить об этом в редакцию той уважаемой российской газеты.

Ничего особенного — но, как говорят, нельзя верить построению, в котором присутствует больше двух «если».

Тем более, что спустя уже пять дней в той же газете появляется интервью с тем самым Федоровым, который, как сообщается, сам позвонил в редакцию — завидная оперативность для человека, живущего в США и там же прячущегося.

В этом явно проглядывает первый признак «заказухи» — стыковка малоправдоподобных обстоятельств в интересах одного фигуранта описываемой истории.

Далее. Журналист-«расследователь», судя по материалу, верит Федорову. Что тот, например, проводил «полтора миллиона — туда, что-то там — сюда», получая указания от НРБ всего лишь по телефону и не документируя их. Или что у него, владельца по меньшей мере трех компаний, всего лишь «маленький сейф, который ногтем открывался» и из которого «все документы о переводе денег исчезли».

Или, например, газета спокойно приводит биографию Федорова, не задаваясь даже вопросом, отчего это уволенный с военной службы в 1985 году офицер-подводник уже в 1988 году получает разрешение на выезд в Израиль, причем за него крайне бурно хлопочет Госдепартамент США. Или за какие заслуги Федоров на удивление быстро получил американское гражданство. «Расследование» не интересуется и эпизодом продажи судна фирмы «Иселла» в Индию, в результате которого Федоров исчезает, а полученные им от индийцев 180 тысяч долларов в «Иселле» так до сих пор и ждут.

Это все слишком явно находится за пределами внимания журналиста, чтобы предполагать простую недоработку. Итак, признак «заказухи» номер два: слепое доверие журналиста к подопечному и отсутствие интереса к некоторым непопулярным у общественности деталям жизни и деятельности героя.

Но в своем интервью Федоров допускает и явную промашку: он прямо отдает указание — «по этой вашей публикации Генпрокуратура должна начать расследование». Оговорка, указывающая на сверхзадачу, для решения которой и затевается газетный материал. Это — признак номер три: объект якобы «чистого» журналистского интереса объясняет, чего он добивается с помощью прессы. А тому же Федорову проще было прямо обратиться к прокурору, чем искать справедливости в прессе, рискуя, что тут ему не поверят. Или он не рисковал?

К слову — похоже, что он ничем не рисковал и в Генпрокуратуре. Удивительную заботу об иностранном гражданине проявляет здесь и.о. начальника отдела по надзору за расследованием особо важных дел В. Лебедев. Он пишет Федорову: «Представители НРБ интересуются наличием от Вас обращения в прокуратуру, Вашим местонахождением и высказывают встречные требования денежного характера... Ситуация срочно диктует поддержание прямых контактов как для получения дополнительных сведений, так и для совместного обсуждения реальных мер по защите Ваших интересов (!!!). Вопросы обеспечения Вашей безопасности необходимо обсудить только при личной встрече. Она может состояться по Вашему (!) усмотрению или в США, или в третьей стране, куда наши представители незамедлительно готовы выехать...».

Помнится, рассылаемые пострадавшим в ходе мятежа 1993 года повестки в прокуратуру звучали по-другому: «...предлагается явиться... в случае неявки...» и так далее.

Но это эпизод. Мы-то идем к четвертому признаку «заказухи».

Рано или поздно журналист неизбежно сваливается к прямой поддержке «заказывающей» стороны. Особенно, если «дело» развивается. Скажем, если бы задачей данной статьи не был анализ чисто журналистских феноменов этой истории, можно было бы сказать, что автор выступает на стороне НРБ. Но это как раз и является следствием «профедоровского» характера рассматриваемых публикаций.

А в них система аргументации выстраивается именно в пользу Федорова. Бедняга вынужден скрываться не от тех, кому не вернул деньги, а «от физической расправы». Нанятый Федоровым охранник становится авторитетом, чьим словам о «физическом устранении» его клиента как о «конечной цели поисков» предлагается верить читателю. В защиту правоты и честности Федорова высказывается некий американский пенсионер... которому, оказывается, и принадлежат фирмы, через которые тот прокачивал свои и чужие деньги!

В то же время действия противной стороны, напротив, изначально описываются в сугубо обвинительных тонах. Детектив, разыскивающий Федорова по заданию банка, очень подозрительно отвечает: «Моя задача — найти его. Для чего, меня не интересует». Вводится в публикацию некто Роман Швецкий, которого называют «связующим звеном всей этой операции». Кто называет? Да честный и объективный герой наш, Федоров! А все тот же детектив, по найму охраняющий Федорова, утверждает, что «Швецкий по сути своей киллер». Читателю уже ясно, на чьей стороне тут правда, но для вящего эффекта добавляются дополнительные подробности из подозрительной деятельности Швецкого. Подозрительно владеет акциями в неком АОЗТ МЛТ. Подозрительно, что среди учредителей этой же фирмы присутствуют глава НРБ Александр Лебедев и бывший зампред банка Андрей Костин. Подозрительно, что Швецкого называют широко известным в банковских кругах, едва ли не финансовым гением. Противоречие, однако: либо широко известный гений — либо киллер, едва ли стремящийся к известности.

И все построено на фразах: «по словам Федорова», «утверждает Федоров», «говорит Федоров». Они — подлинная связующая нить всей аргументации.

Словом, некритичность по отношению к аргументации одной стороны и использование ее в качестве материала для собственных журналистских выводов — вот он, четвертый признак «заказухи».

И пятый — стилистика. Скажем, Лебедев «подтвердил», что нанятые им детективы «охотились». Не разыскивали, заметьте, — охотились. Киллеры, сказано же!

«Будучи личным другом... сыграл не последнюю роль в банкротстве...». Это все тот же злой финансовый гений Швецкий в сговоре с лучшими друзьями обанкротил «Национальный кредит». Судить не берусь — не информирован, но мазок черным по ходу дела явно виден. Ибо такие обвинения не доказываются фактом дружбы с кем бы то ни было.

Или: «умение убедить собеседника» — это, наверное, хорошо. Добавляется фраза: «...в чем угодно» — и ясно, что речь идет не о симпатяге Федорове. О «киллерах», ясное дело. Даже такая мелочь, как слова «проживающий в США бывший гражданин России», явственно показывают стилистические симпатии автора. Напиши: «в отличие от большинства быстро получивший вид на жительство в США эмигрант» — совсем иная окраска!

Так что — узнавайте, граждане, «заказуху». Хотя бы по приведенным пяти признакам. Это поможет если не узнать правду, то по крайней мере почувствовать неправду.

ТАК ЗА СКОЛЬКО ЖЕ ПОКУПАЮТ ЖУРНАЛИСТОВ?

Если вы встретите в прессе «список расценок» на «заказуху»: дескать, опубликовать страницу в такой-то газете стоит тысячу долларов, а в таком-то журнале — полторы, не верьте. Эти расценки существуют исключительно в воображении сотрудников рекламных агентств.

Кроме того, хотя немало журналистов «берут», до сих пор ни один из них публично в этом не признался и не признается. Зато может поведать, что он слышал, как тот-то коллега за такие-то деньги написал то-то и то-то для такой-то фирмы, банка или политика. Таких рассказов в журналистской среде гуляет предостаточно — на их-то основе мы и попытались составить свой прайс-лист.

С уверенностью можно сказать, что на предложение меньше 500 долларов вряд ли какой штатный журналист согласится — стоит ли рисковать местом в редакции и своим именем за меньшие деньги?! А вот наценки зависят от многих факторов. В первую очередь, это тема «заказухи». За закамуфлированное рекламное объявление возьмут максимум еще 500 долларов. Только берутся за «репортажи с презентаций» немногие: слишком уж очевидна «заказушная» суть текста. Выступить в коммерческом или политическом конфликте на одной из сторон стоит раза в три дороже. Здесь все решает степень риска — вдруг публикация обернется судебным преследованием издания и журналиста. Дороже всего стоит действительно интересная, скандальная информация, за которую хороший журналист еще и сам бы приплатил, если бы было из чего. Как правило, речь идет о «сливе компромата». Рискованная тема поднимет цену публикации в 10, а то и в 20 раз.

Кроме того, учитывается срочность: чтобы успеть в ближайший номер, надо доплатить еще 300-500 долларов. Важно и то, кто именно обращается к журналисту с заказом. Для совершенно постороннего человека «заказуха» будет стоить как минимум в два раза дороже.

Выгоднее всего постоянные отношения, не скрепленные, конечно, никакими контрактами. Если журналисту гарантированы 3-5 заказов в месяц, он оценит свою работу в 250-350 долларов за страницу. А вообще, как говорит руководитель одного из PR-агентств, проще всего периодически «благодарить» главного редактора (тысяч пять долларов в месяц). После этого, по его словам, за тот же месяц можно опубликовать «заказухи» тысяч на сорок (по официальным рекламным расценкам).

Таким образом, можно считать, что «заказуха» — естественно, речь идет о популярных изданиях с крупными тиражами или громкими именами — стоит от 500 до 5000 долларов. То есть деньги не маленькие, но и не фантастические. Во всяком случае, особняков с бассейнами на них никто пока не построил.