Письма в «Огонек»

Письма в «Огонек»

«У ПРИРОДЫ НА УСТАХ КОВАРНЫЕ ПРОРОЧЕСТВА...»
В последние годы мы все больше и больше убеждаемся, что технологическая цивилизация с ее атомом, озонными дырами, парниковыми эффектами, гиподинамическими сидениями перед ТВ и компьютерами, клонированием и т.д. загоняет не только Россию, а и всю планету в тупик. Что ж, пора постепенно переходить от общества потребления к сбалансированной упрощенной, лошадной или велосипедной, жизни. Иначе земной шар, который видится нынче живым, тоже может жестоко отомстить человеку, вообразившему себя царем над всем сущим. Со мной подобное после неоднократных долгих житий в лесах случалось. Когда я необоснованно размахивал топором, то получал от Природы такие удары, что прошлый год, обезножев, чудом остался жив, а нынче мне, не внявшему этим предостережениям, Некто сломал руку. Удивляетесь? Напрасно. И только после этого до меня стало доходить, что антропоморфизм (очеловечивание природы, предметов) — не досужие выдумки древних кельтов-друидов, поклонявшихся лесам, не мистические вымыслы, а нечто большее и непонятное нам сегодня. А потому я обращаюсь поначалу к жителям нашего двора, которые почти поголовно проголосовали за вырубку многолетних ив-тополей и с помощью треста зеленых насаждений («уничтожений») ликвидировали эти деревья под своими окнами, а потом уже — ко всем новгородцам и жителям других городов и стран: опасно, когда механическая пила «Дружба» находится в бездумных руках. Она может с огромной скоростью подрезать сук, на котором мы все сидим. Ликвидировать по-быстрому «легкие» планеты, чтобы оставить нашим детям-внукам бескислородную землю. Ведь может статься, предупреждают ученые, что восстановить атмосферу в таком случае будет НЕВОЗМОЖНО!

И вот наступает коварное время, когда деревья начинают нам мстить. Возьмем наши дома по Хутынской, №№ 6 — 8, уже достаточно статистики, чтобы сделать обобщения. Те из нас, кто за сорок лет жизни двора пилил, рубил, кольцевал, исподтишка поливал керосином корни этих ни в чем не повинных существ, или погибли, или сделались инвалидами, или попали в сумасшедшие дома. Или желтеют и сохнут, как покалеченные ими до «столбов» ясени. За плохое отношение к себе природа мстит, забирая у человека главное — здоровье. Мстит во всем мире — в сельве Амазонки, из которой Северная Америка высасывает кислород, в джунглях Индии, в лесах Австралии. Да во всем мире... Люди, одумайтесь! Природа терпела, терпела наше издевательство и, не вытерпев, начала активно сопротивляться.

НЕ МОГУ ПРИМИРИТЬСЯ С «ТОВАРИЩАМИ»
Профессор из Орла (фамилию не запомнила) 8 ноября по радио с вдохновением рассказывал о величии Октябрьской революции. С таким вдохновением говорил, что все во мне поднялось, запротестовало — насилие, великий разбой и надругательство над людьми не могут быть величием. Не истлели еще кости в местах ссылок. Россия до сих пор — карта скорби и траура. Вы написали в № 44, что концлагерь есть ключевое понятие демократии по Ленину. И это правда. Вся наша большая семья вымерла в ссылке на Северном Урале. Могилы наши в Кемеровской области — дед, брат матери, сестры, тетя умерли в ссылке от голода. Муж сестры расстрелян в Челябинске в 1937 году. Троих двоюродных братьев проглотила Отечественная война. Живет во мне горькая память о детдомах Урала, я там — с 8 до 16 лет. Никогда не смогу примириться с «товарищами». Как же получилось, что они и теперь стоят во главе всех дел, громогласно восхваляют величие эпохи? Может быть, потому, что журналисты реже стали писать об ужасах нашей истории?

НЕЛЬЗЯ МЫТЬ ТОЛЬКО ЛИЦО
В последнее время настойчиво заговорили о сносе пятиэтажек-«хрущоб». И туда им дорога! Но вот почему-то молчат о другом нашем жилищном фонде — барачном, о двух- и трехэтажных домишках, которых только в моем микрорайоне пруд пруди. Двухэтажки по старому Сколковскому шоссе, безобразные двухэтажки по улице Гришина, которые частично выселены и стоят полузаселенные уже лет пять. Знаю, как мучаются там жители, потому что моя семья прошла через этот ад. Протечки из-за сгнившей водопроводной системы, из-за нарушения коммуникаций отключаются свет, телефон, газ, да и страшно — то бомжи пир устроят, то хулиганы дерутся, то наши милые дети что-то подожгут. На задворках района дела еще хуже. За игольно-платиновым заводом вообще какие-то бесхозные бараки, непонятно для чего приспособленные. Когда едешь по Кутузовскому проспекту, то имеешь удовольствие лицезреть в арке торгового дома «Москва» (так, по-моему, называется в который раз ремонтируемый шикарный особняк) облезлую двухэтажку.

На углу Витебской и Можайского шоссе быстрыми темпами строится очередной «Макдоналдс». На заграждениях народные умельцы уже сотворили надпись, нет, в этот раз не неприличную, а даже очень приятную глазу — «Лужок». Люди, читая, улыбаются. Добро улыбаются. Наш мэр все-таки вызывает симпатию. Но, по-моему, на карте Москвы, с которой работает мэр, не обозначены бараки. Дорогой наш Лужок, ну обрати, пожалуйста, внимание не только на снос пятиэтажек, а прими меры к этому разваливающемуся барачному ужасу нашей столицы. Это, конечно, наши задворки, но нельзя же мыть только фасады.

ЧТОБЫ НЕ РЕЗАТЬ ЛЯГУШЕК
Конечно, важно, что читает детвора (см. № 47). Но добрые книжки — это так мало! Мы много говорим, но мало чего делаем в реформе образования. Особенно в школьной. Особенно в провинции. Ведь дело совершенно не в том, сколько дней в неделю будут учиться наши дети. Хорошо это или плохо, что они будут учиться по субботам. Главное — чему и как их будут учить. Хорошо помню мои школьные предметы. Помню, как резали несчастную лягушку и она никак не пришпиливалась к деревяшке, а живая, с вывороченными кишками скакала по классу. Упаси нас бог от таких экспериментов. На всю жизнь сохранился этот ужас. Но вот недавно стала прибаливать, а толком даже не могу понять, что объясняет мне врач. Анатомия изучалась формально, а основы медицины мы вообще не проходили, в то время как за рубежом, я читала, уже со школьных лет учат оказывать первую медицинскую помощь. И не только. Учат водить машину, вести домашнее хозяйство. Слово «экономика» так и переводится с греческого — управление хозяйством. Вот на что надо направить школьную реформу — на приобретение жизненных навыков, уйти от сложного теоретизирования.