Грядущая деноминация уже в январе может привести к 10 — 20% инфляции
Экономика
Комбинация из трех нулей 
Говорят, летом этого года Сергею Дубинину всерьез грозила отставка. Сохранил же он кресло председателя Банка России благодаря деноминации. Доказав «кому надо» целесообразность ее срочного проведения. В начале августа Сергей Дубинин пообещал населению, что деноминация, назначенная на 1 января будущего года, не затронет его, населения, кошельков.
Народу, в гарвардах не обучавшемуся, деноминация была преподнесена как средство в основном психотерапевтическое. Мол, без трех нулей бабушкам сподручнее за хлеб расплачиваться. Одно дело две с половиной тыщи, другое — два с половиной рубля за батон. Мол, без трех нулей жизнь станет не лучше, не веселее, но проще. А в остальном жизнь будет течь как текла: цены не повысятся, старые деньги будут приниматься до потери у них пульса, инфляции как не было, так и не будет. Президент Ельцин, объявляя в августе о «трехнулевом варианте», вслед за Дубининым пообещал, что «при введении в обращение новых денежных знаков мы намерены избежать стрессов и потрясений».
Красота. Как в Польше, на которую идеологи деноминации и ссылались, не слушая почему-то бывшего министра финансов Польши Ежи Осятыньского. А ведь он в одном из интервью прямо сказал: проведение деноминации в нынешней России — поступок поспешный, поскольку успехи российской экономики незначительны и хрупки. «Вот если бы Россия сделала хоть три шага в направлении реструктуризации промышленности и сельского хозяйства, — говорил поляк, — то деноминировать рубль было бы гораздо безопаснее».
Деноминацию действительно целесообразно проводить, когда экономика государства стабильна. В России, в основном за счет повальной невыплаты зарплаты, сумели достичь лишь стабилизации финансовой, которую решили выдать за общеэкономическую, красуясь перед Международным валютным фондом и надеясь на дальнейшие кредиты, единственный, по сути дела, свет в окошке. Презентация «потемкинской» финансовой деревни, назначенная на первый день 1998-го, должна была продемонстрировать иноземцам успехи «команды реформаторов» в экономическом строительстве новой России, а местных уверить в правильности выбранного курса.
Так бы оно, может быть, и случилось, не произойди в конце 1997-го на мировых финансовых рынках, господину Дубинину не подчиненных, коллективного обвала солидных валют. Карточный деноминационный домик зашатался.
Ошибка резидентов 
Кризис мировой финансовой системы привел к тому, что те немногие западные инвесторы (по-научному — нерезиденты), которых за семь лет реформ удалось в Россию заманить, в спешном порядке упаковывали чемоданы, продавая акции российских предприятий. Будь в экономике нашей все тип-топ — пережили бы, невелика потеря. Но увы — поэтому бегство инвесторов от отечественных ценных бумаг привело к панике. Ведь на них, на нерезидентах, вернее, их деньгах, российский рынок в основном и держался. Как за соломинку.
Центробанк сквозь зубы, которыми он вцепился в им же в пожарном порядке расширенный «валютный коридор», до сих пор уверяет, что все идет нормально. Инфляция, уверяют в ЦБ, «меньше одного процента в месяц», при этом противоречат сами себе: недавно ЦБ объявил о повышении ставок на ломбардные кредиты до 36%, ставки рефинансирования — до 28%, а золотовалютные резервы Банка России израсходованы для поддержания рубля на плаву, как говорят, больше чем на четверть. Если инфляции почти нет, то почему же в обменных пунктах цена доллара только за день подскочила аж на 40 рублей? Молчит Центробанк, не отвечает.
На этом фоне деноминация сыграла с ее ревнителями нехорошую шутку. И сама по себе приводящая обычно к росту цен и доллара по отношению к национальной валюте, в сочетании с паническим бегством с рынка нерезидентов, она добавила инфляции ходу. И еще добавит. По мнению руководителя аппарата Комитета по экономической политике Госдумы Михаила Синелина, несмотря на официально предполагаемую в первые месяцы 1998 года инфляцию в 5,7%, доллар может вырасти аж на 20%. Больше 10% из этих 20, по словам Синелина, — заслуга невовремя затеянной деноминации.
Начал делать — так уж делай, чтоб не встал 
Центробанк и Минфин мысли об отмене деноминации даже не допускают. Так их представители по телефонам и отвечают. Иначе это будет означать официальное признание серьезного финансового кризиса в России и крах экономической линии «младореформаторов».
Однако коммерческие банки и Госдума не очень давно решили, как запорожцы, писать письмо президенту с просьбой деноминацию отложить. Но затем банки, в том числе «Альфа-банк» и «ОНЭКСИМбанк», посовещавшись с Дубининым, пришли к выводу, что для собственной надежности выгоднее «всецело поддержать позицию Центробанка».
Дума же после закрытого совещания с тем же Дубининым решила к Ельцину все-таки обратиться, но мнение по поводу целесообразности «обрезания нулей» смягчила. «Существует три проекта постановления об отмене деноминации, — рассказывает руководитель аппарата Комитета по экономической политике Госдумы Михаил Синелин, — но указ о ее введении — президентский. Дума может только предложить президенту деноминацию отложить, допустим, на полгода или год. Но сегодня уже дороже ее переносить, чем проводить. Деньги на печатание новых купюр и производство монет давно потрачены».
«Деноминация сама по себе мало на что влияет, — считает председатель Комитета Госдумы России по собственности, приватизации и хозяйственной деятельности Павел Бунич. — Она не более опасна, чем смена обложек на сберкнижках. Но печатать новые деньги — дорогой процесс, на него нужны большие средства». Кроме того, «небольшая скрытая инфляция из-за нее все равно бы была, в основном за счет «округления» цен торговлей. Продавцы никогда не упустят шанс нажиться».
Так бы и было, если бы безобидный в теории обмен старых денег на новые проводился в период для российского рубля не кризисный. Но на фоне серьезного инфляционного всплеска деноминация может привести к увеличению денежной массы как минимум раза в полтора.
В общем, деноминация сейчас не нужна и даже опасна, но отступать Центробанку некуда. Наше финансовое хозяйство — плановое. Сказали полгода назад о деноминации — сделают. Чего бы это нам ни стоило.
Одни и те же грабли
Ну проведут. Ну выйдет рубль в результате из-под контроля, как Нева осенью из берегов. Ну начнется шоковая инфляция. Ну рухнет пара средних банков и десятка полтора мелких. Ну обанкротятся средние и малые фирмы от Калининграда до Владивостока через одну. Ничего, выдержим. Деноминацию проводят — щепки летят. Выживем и дождемся экономического подъема, который на этот раз официальными экономическими оптимистами назначен на следующий год. Поднимется экономика, окрепнет, оперится, посмотрит на эту красоту Центробанк и — знаете что сделает? Опять деноминацию объявит. Года через два. Потому что нули, знаете, считать неудобно. И тогда мы либо нули, либо копыта отбросим. Навсегда.
Михаил ДУБРОВСКИЙ,Юлия ПОЛЯКОВА
Кстати
Лотерея без выигрышей 
Деноминация, или обмен старых банкнот на новые, только после второй мировой войны проводилась более 600 раз. Скучное, чисто техническое финансовое мероприятие, предпринимаемое обычно в США и странах Западной Европы при достижении финансовой и экономической стабилизации для облегчения денежных расчетов, в России и странах социалистического лагеря всегда превращалось для граждан в денежную лотерею с непредсказуемыми последствиями.
Россия впервые познакомилась с деноминацией в августе 1914 года, когда Государственный Банк прекратил обмен бумажных денег на золото, а правительство разрешило ему выпускать банкноты без ограничений, но «в пределах разумного». В итоге к марту 1917 года наличная денежная масса, находящаяся в обращении, выросла почти в четыре раза, а цены — в 16 раз!
Новой деноминации ждать пришлось недолго. С наступлением нэпа нарком финансов Григорий Сокольников в интервале с 1922 по 1924 год провел целых три обмена старых денег на новые. Сначала с банкнот исчезло четыре нуля, потом еще два, а в результате последней «деноминации по Сокольникову» деньги подешевели еще в 50 000 раз, а в стране начали свое недолгое хождение «золотые червонцы» — десятирублевые ассигнации, обеспеченные золотыми слитками.
Свой посильный вклад в историю деноминаций внес в 1947 году и самый великий финансист всех времен и народов товарищ Сталин, приказавший стране менять наличность по курсу 10:1. Спустя 14 лет его метод творчески развил преемник, Никита Хрущев. Обмен по тому же курсу без предупреждения был совершен 1 января 1961 года. В результате мелкие деньги подорожали вдесятеро, принеся громадную прибыль торговым точкам, фактически прекратившим сдавать сдачу с бумажных рублей за несколько месяцев до Нового года.
Социалистические страны шагали в ногу со «старшим братом», обогатив теорию и практику деноминации нестандартными подходами. В послевоенных Польше и Чехии обмен новых денег на старые производился под флагом борьбы с теневым бизнесом и не более чем по 500 деноминированных денежных единиц в одни руки. В Югославии пошли еще дальше: жители Сербии, помогавшие союзникам во второй мировой войне, получили право на обмен по льготному курсу 20:1, а всем хорватам, которые, как считалось, помогали Гитлеру, меняли по курсу 40:1. Совсем мудреная схема была применена в Китае в 1948 году. Там для каждой провинции были установлены особые правила деноминации и особые курс и квоты обмена старых денег на новые. Наиболее цивилизованно из всего соцлагеря поступила Венгрия: там была объявлена деноминация без ограничения сроков и суммы обмена, поставившая, правда, абсолютный мировой рекорд — один новый форинт обменивался на 400 тысяч квадрильонов старых пенге!
Последние российские деноминации прошли в девяностые годы, но не стали технической и бесконфискационной заменой (как это происходило во Франции и раз в несколько лет происходит в Израиле) старых банкнот на новые. Сначала был использован такой финансовый прием, как ограничение срока обмена (помните знаменитые «три дня Павлова»?). Потом два года спустя в оборот были запущены новые 10- и 50-тысячные купюры, на которые сегодня довольно сложно купить даже жетоны для телефона-автомата и поездки на метро, хотя формально эти купюры по сей день сохраняют свою стоимость.
Официальные лица Центробанка России неоднократно заявляли, что нынешняя деноминация скопирована с польской, случившейся 1 января 1995 года. Правда, в Польше о ней объявили раньше, не 4 августа, как у нас, а 7 июля предыдущего года. В остальном действительно похоже: старые деньги обесценивались в 1000 раз, с 1 января начали хождение «новые злотые», но параллельно со старыми, которыми вы можете расплачиваться на территории страны до 2007 года. Цены из-за деноминации выросли незначительно, примерно на 3 — 5%, что для деноминаций, проходящих на фоне оздоровления экономики, довольно типично. Правда, и этот рост цен, обусловленный «техническим мероприятием», вызывает недовольство граждан — именно поэтому в Японии и Италии она так и не проводилась, несмотря на большое количество нулей на тамошних банкнотах: когда местные национальные банки время от времени проводят социологические опросы по поводу деноминации, более 91% населения высказывается против, и деноминация по этой причине откладывается. В этих странах считается, что только если более половины населения поддержит «интересное начинание», деноминацию стоит проводить.
Фото Ю. Феклистова, ИТАР-ТАСС