БРАВО! ФЕВРАЛЬ

Культура

Браво! Февраль

Гений и Евгения

Переписка Бориса Леонидовича с первой женой и сыном, дополненная его, сына, подробными комментариями, охватывает почти четыре десятилетия — с 1921 года. Но эпицентр ее, конечно, в первой части — десяти годах то тягчайшего, то сладостнейшего душевного испытания, называемого семейной жизнью поэта. Тут и сам читатель буквально корчится от страстей и печалей.

Знакомство с будущей женой представлялось Пастернаку символическим. За несколько лет до того он начал писать роман о Жене Люверс, а тут вот встретил Женю Лурье, в которой, естественно, увидел свою героиню. Чудо ее прихода к нему зимой 21-го года еще лет десять согревало душу поэта воспоминанием о первоначальном чувстве, которое он мечтал испытать вновь. Однако в данном случае «поэзия и правда» мучительно не сошлись.

Жена хотела сама реализовать себя в качестве художницы, и творческий эгоизм великого поэта буквально сводил ее с ума. Болезненность, неровность характера, ревность ко всем и вся, желание самоутвердиться — никак не ложились на создаваемый поэтом образ женщины-девочки. «Боря, это желание (которое возникло в отсутствии) меня видеть, быть со мной, говорить, дышать, оно пройдет еще прежде, чем ты насытишься, пройдет после первых двух-трех дней, когда ты в оправданье скажешь «надо работать», «дни уходят»...»

Письма договаривают реальные жестокие разговоры, и читать их подчас действительно невыносимо. «Я так бы преданно и просто мог бы любить тебя и люблю, но ты со мной, в моих руках такая самолюбивая, узкогрудая, такая корыстная, такая чужая, такая ненавидящая. И как ты распорядилась мной! Как оскорбительно легко, без пользы для себя. Зачем, зачем?»

Семейная жизнь полосата — то нежность, то раздражение. Поэт более чем кто-либо склонен «заговаривать» гнусную реальность словами, но ему и веры меньше... со стороны жены. Постоянно возникает в ее письмах тема развода, искомого одиночества, лучше всего — за границей. Последней каплей становится переписка Бориса Пастернака с Мариной Цветаевой, ревность к которой буквально сводит с ума жену поэта.

Евгения Владимировна уезжает с сыном за границу, в Германию, живет у родителей и сестер Бориса Леонидовича, лечится в клиниках и санаториях. В какой-то момент в книге, как в настоящем романе, происходит неожиданный перелом. Ей делает предложение «печальный, одинокий и трогательный» Пауль Фейхтвангер, банкир и брат знаменитого писателя. Возможность совершенно иной, чем прежде, богатой, счастливой жизни за границей словно возвращает Евгению Владимировну в полное сознание. Как бы достигнув всего, чего хотела, она возвращается с сыном к Пастернаку, чтобы впредь отказаться от потуг самоутверждения и стать заботливой женой, устраивающей благополучие мужа.

«Холодный мир» будет прерван через несколько лет любовью Пастернака к Зинаиде Николаевне Нейгауз, разводом, вторым браком, но это уже, как говорится, совсем другая история. До конца своих дней Борис Леонидович будет ежемесячно переводить деньги своей первой семье, участвовать в ее жизни, не прервется и переписка. Можно сказать, что в дружеских отношениях они найдут себя более, чем в семейных, хотя разрыв Евгения Владимировна переживет крайне тяжело, несколько раз оказываясь в психиатрических клиниках.

В конце концов именно жену жаль: поэт, несмотря ни на что, реализовал себя, а неудачливая жена гения обречена на осуждение в веках читающей публикой. Не имея сил любить мужа как следовало бы ей, она все больше становилась невыявленной его тенью. Физически пережив Пастернака, Евгения Владимировна становилась к концу жизни все печальнее и молчаливей. Задолго до этого, еще в середине 20-х, поэт в одном из писем к ней рассказал о том, что это было: «Я сам в неподвижном волненье любил, выдыхал и продумывал тебя, с той печальной полнотой, которую знает любовь безответная, — несчастная, как ее назвали».

«Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак. Переписка с Евгенией Пастернак». — М.: «Новое литературное обозрение», 1998 г., 592 с.

На фото:
Пастернак с женой Евгенией и сыном.

«Квартирник» с «Nazareth»

Все-таки действительно прекрасно, что «все течет, все изменяется» и такие великие группы, как «Nazareth», теперь приезжают из города Лондона в город Москву и играют просто обычный хороший концерт, и промоутеры не устраивают из этого историческое событие с истерическим визгом прессы.

Замечательно то, что для концерта был выбран именно ДК им. Горбунова, а не какой-нибудь СКК «Олимпийский». Злопыхатели, конечно, скажут, что «Nazareth» сейчас большую площадку не собрать, но я уверен — это не так. Россия все-таки благодарная страна, она любит свою ностальгию, и «Nazareth» здесь еще живая группа. Поэтому, если сделать хорошую рекламу (а это — большие деньги), то можно собрать и «Олимпийский». Но зачем? Всех денег не заработаешь. Разрекламировать имя организаторов? У агентства «T.C.I.» имя уже достаточно раскрученное: один тур «Nazareth» в России они уж провели более чем успешно.

А «Горбушка» — идеальное место для рок-концерта. Пришли туда именно те, кто давно хотел побывать на концерте своей любимой группы, а не те, кого бы навязчивая реклама «заставила» бы прийти.

Публика была в подавляющем большинстве за 25, что, конечно же, не удивительно, учитывая возраст группы: в 1971 году был выпущен первый одноименный альбом «Nazareth», а всемирная слава, в том числе и в СССР, к ним пришла после выхода в 1975 году диска «Hair of the Dog» с изумительной балладой «Love Hurts». И было очень забавно наблюдать на концерте, как 40-летние дядьки делали «козу» и вместе с Деном Маккафферти пели припевы всех песен группы. При этом глаза у них светились почти детским восторгом.

И ведь на самом деле, для средне-старшего возраста людей, любящих рок-музыку, такие концерты по-прежнему в дефиците и случаются крайне редко. Никогда они не пойдут в Кремль на Б. Адамса или в ту же «Горбушку» на «Rollins band», хотя и то, и то — тоже хорошая рок-музыка.

Но это — другое. Это, как ни пафосно звучит, воплощение того, о чем мечтали они многие годы. И вот теперь мечта сбылась. И атмосфера зала, и настрой музыкантов создавали ощущение «квартирника». Старые друзья пришли поиграть для старых друзей. Было видно, что музыкантам просто «в кайф» играть. Они не делали шоу, не пытались что-то доказать или чем-то удивить: музыканты в 1001-й раз играли эти песни, а люди в 1001-й раз слушали их, и было видно, что и те и другие получают взаимное огромное удовольствие. И несмотря на то что почти каждый второй в зале изрядно выпил пива, среди публики не было никакой агрессии. А когда Ден Маккафферти (один из лучших белых вокалистов, по мнению А. Троицкого) начал говорить, перечисляя по пальцам, сколько он знает русских слов, то первые три пальца были слова «спасибо, большое спасибо, хорошо», а остальные семь — «водка, водка, водка...» — и зал отозвался понимающим ликованием.

Конечно же, были сыграны все хиты группы, а финальную «We are animals» пел хором весь зал.

Говорят, что «Nazareth» на Западе все давно забыли и они никому не нужны. Но судя по их концерту, по тому, как его принимает наша публика, — у нас они живы, нам они нужны. Жаль, конечно, что этого концерта не случилось в 1971 году.

«Мама, не горюй!»

17 февраля в кинотеатре «Кодак» в Москве состоялась премьера фильма молодого питерского режиссера Максима Пежемского «Мама, не горюй!», снятого в рамках малобюджетной программы студии Горького. Эта жизнерадостная и вполне дурацкая комедия рассчитана на бодрых молодых людей, которые не будут задаваться вопросом о правдоподобии происходящего, зато любят смотреть фильмы американских независимых. Нина Русланова, Валерий Приемыхов, Иван Бортник и другие известные актеры более-менее охотно приняли участие в этой авантюре, и не без пользы для себя. Фильм получился действительно смешной, особенно если зрителям удастся преодолеть первоначальное возмущение нагромождением сленга. При абсолютном неправдоподобии рассказанной истории, в фильме все же есть следы новой реальности — эстетической. В то время как поколение отцов и дедов действительно верило в то, что они знают своих героев — физиков, альпинистов и монтажников, их дети и не пытаются выдать своих кинематографических бандитов за настоящих. А в общем, это тот самый постмодернизм, который, по мнению министра внутренних дел, и привел нашу страну на край моральной пропасти.