Браво! Март

Культура

Браво! Март

Под музыку Равеля

В прошлом году лучшим на театральном фестивале «Золотая маска» был конкурс кукольных спектаклей. Тогда даже театральным критикам — скептически относящимся к надеждам на лучшее — показалось, что театр кукол в нашей стране находится на взлете. В этом году наступило неизбежное разочарование: в основном конкурсные спектакли были «добротными», но «средними». За исключением «Болеро», привезенного Выборгским театром «Святая крепость».

Сюжета и слов в этом спектакле для взрослых, к счастью, нет. Есть очень красивая игра фактурами, светом, есть театральность, которая, в сущности, и заключается в умении удивить зрителя возможностями «волшебной коробочки». Есть фокус: при помощи очень простых и давно известных театрально-кукольных приспособлений — черного кабинета, масок, тростей, теней и пр. — создать на всем пространстве сцены балет, доставляющий чисто визуальную радость.

Некоторая избыточная образность и увлечение метафоричностью вполне извиняемы тем обстоятельством, что спектакль стал первой работой молодого художника Алексея Бородина. И, к сожалению, последней — в этом году Алексей Бородин погиб.

В одно касание

«День полнолуния» Карена Шахназарова, третья картина из последнего пакета народного кино «Мосфильма», к счастью, оказалась сделана не для «народа», а для людей. Звезд в фильме практически нет, они и не нужны, поскольку вся картина построена на бесконечном чередовании крохотных эпизодов, связанных легким касанием взгляда персонажей. Камера «цепляется» за случайного прохожего, следует за ним и так же случайно его оставляет ради следующего героя. Крошечных обрывков историй зрителю вполне хватает, чтобы достроить судьбу участников, понять их характеры и взаимоотношения и отправиться дальше. Есть в фильме и центральный эпизод: в ресторане гостиницы «Советская» в 1948 году красивая молодая женщина в сиреневом платье разбила бокал. К этому происшествию постоянно возвращается память всех его невольных свидетелей, которых случайными цепочками связал между собой день полнолуния, ставший временем действия фильма.

Лучше бы, конечно, обойтись без Александра Пушкина, кокетничающего с прекрасной калмычкой, лучше бы киллеров поменьше, а таких сцен, как у стрелочницы на полустанке — побольше. Но на такого рода замечания режиссеры обычно резонно отвечают: вот сами и снимайте.

Так что отнестись к картине можно по-разному, но в ней есть ощущение сегодняшней жизни, увиденной, возможно, несколько односторонне, но — все-таки увиденной, а не придуманной, не сконструированной и не списанной с чужих образцов.

Лавр зеленый

На презентации книги «Иосиф Бродский: труды и дни», вышедшей в издательстве «Независимой газеты», друг поэта Евгений Рейн рассказал о множестве талантов Нобелевского лауреата: он умел зажигать спичку о брюки, знал верный способ перехода через границу и физического устранения советского правительства, знал, как завоевать мировой рынок выпуском сигарет и спичек в одной пачке, как улучшить сельское хозяйство Боливии и тяжелую промышленность новой России. Это была не хлестаковщина — Бродский профессионально интересовался невероятным множеством предметов. «Я силен по части бесполезности», — признается он в одном из писем, напечатанных в этой книге. Не удивительно, что он сидел в тюрьме как тунеядец в стране развитого безделья и был признан в предельно прагматичном обществе.

В «Трудах и днях», составленных Львом Лосевым и Петром Вайлем, рассказывается о малоизвестных сторонах эмигрантской жизни Бродского: о преподавании в университетах, взглядах на русскую классику, об отношении к нему английских и американских литераторов. Некоторые из них удивлялись, что он «еще и стихи писал» и спрашивали: «Вы правда думаете, что они хорошие?» Один из профессоров-славистов признается, что предпочитает Бродскому — Винокурова и Слуцкого с Горбаневской...

Запад на поверку оказывается совсем не тем, каким видится из России. Это отсюда Бродский выглядел вполне успешным «американцем», «гражданином мира». Для американцев он вполне вписывался в рамки психологии и поэтики «безродного еврея-космополита» из тех, что были разоблачены еще при Сталине.

Совершенно неожиданно выглядят и студенты, которых нельзя ругать, даже если они ничего не знают. При обсуждении Бродским пастернаковского стихотворения «Гамлет» вдруг выяснилось, что никто в аудитории даже понятия не имеет, где находится эта самая Дания. Новоиспеченный профессор с восемью классами средней школы, Бродский мог только придумать собственную оригинальную методику. В частности, предложить студентам минимальный список из двухсот томов классики мировой литературы, которые они должны были одолеть за два года, но вряд ли смогли прочитать за всю свою жизнь. Он задавал выучивать стихи наизусть, уверяя, что механика чтения стихов вслух сходна с молитвой. Поэзия же, по его словам, это песнь атома, не поддающегося цепной реакции, что для американцев дико, но чего же еще ждать от «этих гениальных русских, пострадавших от тоталитаризма...».

Бродский был настолько оригинален, что это позволяло благодарному читателю избегать параллелей с его современниками и целиком сосредоточиться на нем одном. В новой книге есть совершенно разные мнения по этому поводу, в том числе и такие, когда лучше виден тот, кто высказывается, нежели сам предмет обсуждения. Это и хорошо: незавершенность спора есть признак продолжающейся жизни.

Музыкальный салон в «Спасо-хаузе»

Ампирный особняк купца и промышленника Николая Второва, под чьими ультрамариновыми сводами с 1934 года разместилась культурная резиденция американских послов, знавал самые различные праздники и концерты. Одна из легендарных рождественских ассамблей описана в книге «Медведи в икре» — во время торжественного приема дрессированные морские львы устроили безостановочный погром в танцзале. А после праздника Весны в 1935 году — сотни зябликов еще долго летали и чирикали под сводами дома.

«Спасо-хауз» всегда играл важную роль в истории российско-американских отношений. «Доброй традицией стали музыкальные вечера в «Спасо-хаузе», благодаря которым здесь собираются представители московской интеллигенции...» — так сказал, открывая музыкальный вечер, посол США господин Джеймс Ф. Коллинз. Посол США принимал у себя в гостях легендарный квартет имени Бородина, пианиста Николая Петрова и кларнетиста Юлия Милкиса. Программа состояла из произведений русских композиторов, чьи имена так или иначе были связаны с Америкой. «Романс» Рахманинова, «Испанская серенада» Бородина, фортепианный квинтет Шостаковича, «Увертюра на еврейские темы» Прокофьева звучали на этот раз в торжественных залах «Спасо-хауза». Концерты посвящены помощи Центру реабилитации детей, больных онкологическими заболеваниями.

Завершится цикл благотворительных концертов выступлениями саксофониста Георгия Гараняна и виолончелиста Александра Рудина.

Счастливый случай

Поэт Иван Жданов получил 25 тысяч долларов. Такова сумма новой литературной премии имени Аполлона Григорьева, которую учредила Академия российской современной словесности, а оплатил ОНЭКСИМбанк. Лауреат в своей благодарственной речи сообщил, что очень рад присуждению ему премии имени первого маргинала русской культуры, Аполлона Григорьева — поэта, критика, пьяницы и гуляки. Тем более, сказал Жданов, в XIX веке такой тип был в новинку, а сегодня все мы в той или иной степени идем этим путем.

Помимо основного лауреата, жюри Академии выбрало еще двух — челябинского поэта Виталия Кальпиди, известного организатора литературной жизни Урала, и Ирину Поволоцкую, бывшего кинорежиссера, автора прозы, опубликованной в «Новом мире» (№ 11) под названием «Разновразие. Собранье пестрых глав». Оба неосновных лауреата награждены компьютерами.

Представители Академии подчеркнули, что их премия является единственной экспертной в области литературы, так как и номинаторы, и жюри — профессиональные литературные критики, активно участвующие в современном процессе.

Но вот что интересно. 38 академиков имели право выдвинуть по одному номинанту на премию. Совпадений в списке почти не было, что называется, двух мнений не совпало... Так что пресловутый литературный процесс в очередной раз предстал разливом ручейков, несущих свои неглубокие воды, очевидно, в разных направлениях.

Экспертов обычно приглашают для определения качества продукта. При этом предполагается как минимум наличие спроса. Можно ли считать выбор Академии рекомендацией... ну хотя бы для просвещенного читателя, для издателя, для малопросвещенных, но любознательных представителей СМИ? Увы, нет. И не потому, что книги лауреатов не достойны одобрения — они вполне хороши. А просто потому, что этот выбор — абсолютно случаен и не продиктован никакой производственной необходимостью. Каждый критик просто назвал наиболее понравившееся ему произведение из тех, что удалось прочесть. После объявления в числе лауреатов фамилии Поволоцкой, собравшиеся на торжество критики дружно стали искать в своей среде кого-нибудь, кто ее прозу читал. Нашли одного. Это говорит только о том, что профессиональной критики у нас нет — нет отрасли, цеха, объединенных общими интересами — идеологическими или финансовыми все равно. Каждый играет за себя: Наталье Ивановой нравится Жданов, и она его выдвигает, объясняя, что многим его стихи кажутся «темны, скучны и непонятны», а для нее они — «таинственны».

Академия наградила дипломом лучшее издательство — питерский «Пушкинский дом». Его держатель, Геннадий Комаров обратился к собравшейся публике с призывом — покупайте наши книги! И таков весь промоушен. Для издательства тираж в триста экземпляров — норма. Хотя издательское дело — бизнес, даже если речь идет об экспериментальных изданиях, а ведь Комаров издает вполне известные (по крайней мере внутри литературной тусовки) имена. Издает — на собственном энтузиазме, но не продает. Подвижники у нас есть, а профессионалов — нет.

Их трех имен, определенных в лауреаты, жюри из пяти человек призера выбирало в два тура: в товарищах согласья нет. Конечно, идиллическая картинка общего единства, при котором все критики России вместе устраивают тому же Ивану Жданову такую рекламу, что книга стихов «Фоторобот запретного мира» становится интеллектуальным бестселлером, возможна только в мечтах. Тем более что у каждого члена Академии — кроме одного, удачливого — есть свой, непрошедший, кандидат в лучшие.

Маргинальность литературы не неизбежное следствие победившей цивилизации, а скорее свидетельство ее недоразвитости. Вот и ходят бесхозные эксперты, не знающие в ответ на какой запрос отправить свое экспертное суждение. Тянут жребий из шапки — кому сегодня судить? Глядишь, и сформулируют направление. Сегодня — в одну сторону, завтра — в другую. Как повезет.

Фото В. Баженова, С. Берменьева