Руководители нашего здравоохранения пытаются внушить россиянам минимум две неправды. Что в России создан цивилизованный лекарственный рынок и что у отечественных его участников нет никаких других интересов, кроме здоровья людей. На самом деле сегодня в России легче умереть, чем отыскать нужное и не опасное для здоровья лекарство.
Экономика
Чтобы понятие «фармацевтический рынок» не было пустым звуком, напомним: до начала 90-х все лекарства у «родных» и чужих производителей закупал и далее распределял по аптекам и больницам один-единственный покупатель — аптечное управление Минздрава. Это, конечно, не рынок. Начало девяностых ознаменовалось началом импорта медикаментов как угодно, но не через структуры Минздрава. Вскоре официальный импорт сошел на нет, и в 1993 году министр здравоохранения Эдуард Нечаев юридически оформил свершившееся — аптечное управление распустили. С этого момента формально нельзя сказать, как раньше: «Россия закупила у Индии партию антибиотиков». Купила не Россия, а Олег Моисеенков или Борис Шпигель (наугад вспомнил фамилии руководителей двух оптовых фирм). Этот стон у нас и называется рынком.
Паровоз для машиниста
Ситуация напоминает нечто из Жванецкого: включил — не работает. Победно подсчитываются объемы продаж и рейтинги фирм. Предварительная статистика за 1997 год показывает рост емкости рынка и даже рост российского производства. Но при этом если приспичило тебе в Чебоксарах или Брянске найти «антидепрессант голландский четырехциклический в белой упаковочке с синей каемочкой» — не найдешь ни за что!
Рынок насыщен? Изобилие аптечных витрин обманчиво — там в основном безрецептурные средства, нужные не в опасных для жизни ситуациях. А наиболее современные антибиотики (особенно для инъекций), сердечно-сосудистые, антидиабетические, онкологические препараты, сильные обезболивающие, гормональные, психотропные есть лишь в столицах и ключевых региональных центрах, где работают представители фирм-производителей. Шаг в сторону — в маленькие городки, в дотационные регионы, где фирме невыгодно держать человека (не будет объема продаж, который бы оправдал эту ставку), — и современных лекарств уже не найти. Но региональных врачей и чиновников это не тревожит: в регионе просто не знают об этих препаратах. Правы иностранцы, которые говорят: «Вы счастливые люди — даже не знаете, как плохо живете!».
Что это означает для больного? Риск умереть или серьезно ухудшить здоровье, даже не узнав, что нужный препарат зарегистрирован в стране и в принципе доступен.
Но даже когда доступен... Россия остается одной из немногих стран мира, где официально разрешена регистрация пиратских копий авторских лекарств. Так мы пытаемся по дешевке иметь у себя все новинки мирового рынка. Поскольку «пират» не покупал лицензию на технологию производства, Богу и ему одному известно, что он там нахимичил. Что это значит для больного — объяснять не надо.
Этих двух «особенностей национального фармрынка» хватит с головой, чтобы в буквальном смысле сдохнуть. Но нам, как всегда, мало.
Танцуют все!
Огромные партии лекарств пиратских, химически «грязных», просто некачественных или действующих вполсилы по сравнению с эталонами, приходят в Россию из стран-должников в счет погашения долга. Формально они закуплены не страной, а оптовиком, выигравшим тендер на право закупки, но обманываться не надо: прими государство политическое решение принять долг деньгами, а не «натурой» — и поток лекарственной мути в страну был бы давно остановлен. Сейчас же должники убивают двух зайцев (не считая больных): не отдают «живых» денег и обеспечивают сбыт лекарств, которые никогда бы не смогли продать в нормальную страну.
Почему наши оптовики дерутся за тендеры? Сбыт обеспечивают налогоплательщики. «Впаренный» за долги брак обычно попадает на госсклады, которые отвечают за снабжение больниц. Больница рада бы купить получше и, кстати, подешевле, но госчиновник приказом не велит «брать у кого попало». Либо бюджетные деньги больницы имеются только в виде векселей или ГКО. А их, как на грех, принимает в оплату только госсклад. В итоге «танцуют все»: больнице деваться некуда, а больные «лопают что дают». Нормальные лекарства и их производители из стран-недолжников оттеснены от бюджетных денег и выталкиваются с рынка. А экономии все равно не получается: перелечивать тех, кому не помог суррогат, придется опять же за счет бюджета.
Но и этот кошмар российского фармрынка — не последний. Волосы встают дыбом, когда читаешь Концепцию развития здравоохранения и медицинской науки в РФ и появившийся вслед за нею проект Концепции развития медицинской промышленности России до 2005 года.
Сами себе ВОЗ
В странах, которые добились приличного качества авторских или легально скопированных лекарств, производство ведется по международно принятым правилам. Английское название этих правил Good Manufacturing Practic и аббревиатура этого названия GMP — святая святых для фармацевтов во всем мире. Комиссии считанных организаций — таких, как ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) или FDA (администрация США по лекарствам и еде), — имеют право, досконально проверив завод мистера Джонса или господина Брынцалова, сказать: «Этот джентльмен честно работает по GMP. Его завод сертифицирован по FDA». Ни один уважающий себя производитель не вправе провозгласить подобное сам.
В проекте — ни слова о том, кто в России будет определять это соответствие. Но все становится ясно из главы второй — там есть пункт о внедрении национальных требований GMP. Спрашивается, зачем? Когда уже есть мировой свод правил и четкий механизм оценки соответствия производства этим правилам? Скорее всего, затем, чтобы не вызывать для проверки наших заводов нелюбимые ВОЗовские комиссии — вдруг чего неласковое скажут?!
Итак, наши производители не собираются отдавать себя на проверку FDA и ВОЗ. Благо, за такое бомбить пока не принято.
Больше льгот, меньше конкурентов
Один из видных экспертов по фармрынку рассказал любопытную вещь: в новых индустриальных странах Юго-Восточной Азии о налоговых льготах имеют право просить государство лишь те производители, которые сертифицированы по международным канонам. А наши требуют себе льготы по налогу на прибыль до 2005 года чохом и скопом! Но одних налоговых льгот и защиты от ВОЗовских проверок «красным директорам» мало. Мы были бы не мы, если бы не протащили пункт об ограничениях на ввоз в Россию тех лекарств и субстанций (это что-то вроде полуфабрикатов для лекарств), которые в достаточной мере производятся в России. Кто и как будет определять эту «достаточную меру» — опять ни слова, значит, простор для произвола широчайший.
Простой пример. Россия не производит таблетки натурального мужского гормона — тестостерона, а выпускает в «достаточной мере» его весьма небезобидный для печени синтетический аналог. Но ведь выпускают в России! Если подходить по-чиновничьи, формально, то мы производим абсолютно все.
Но и это еще не предел. Наши лоббисты предлагают впредь не ввозить в Россию те лекарства, у которых истек срок патентной защиты, под их защищенными торговыми марками. Объясняю: сейчас аптекарь не имеет права, если выписан рецепт на швейцарский волтарен, заменить его на российский ортофен. Когда оба противовоспалительных будут именоваться «диклофенаком натрия», покупателю будет труднее купить «фирму». Подобного не предпринимали нигде в мире!
Еще проще отечественные производители намерены уйти от конкуренции на рынке безрецептурных средств. Концепция предполагает до 2005 года фактически запретить телерекламу лекарств. Наступление, кстати, уже началось.
Как это делается
Этой зимой во многих изданиях появились статьи, написанные по одной схеме. Из вкладышей безрецептурных лекарств — аспирина, парацетамола, средств от насморка и изжоги — были старательно выписаны все побочные эффекты. Работа непыльная: чем серьезнее фирма — тем подробнее написан вкладыш. Изложив сей устрашающий список побочных действий лекарств, авторы статей вопрошают: а было об этом хоть слово в рекламных роликах? Не было? Значит, фирмы скрывают истинное лицо своих препаратов!
Между тем обманывают читателя сами авторы (и, возможно, заказчики) антирекламной кампании. Фирмы ничего не прячут. Просто в рекламных материалах по определению не должна присутствовать информация о побочных действиях и противопоказаниях. Эксперт Общественного совета по рекламе Елена Вольская поясняет: «По стандартам медицинской рекламы, принятым во многих странах, рекламный ролик должен содержать отсылочную строчку: «О побочных и противопоказаниях спросите своего врача» — и проблема решена. Но в России нет ни одного нормативного акта о необходимости этой строчки, вот никто ее и не пишет».
Почему в России пока нет норматива об отсылочной строчке, догадаться нетрудно. Госдуме не до того, профессиональные ассоциации врачей слабы, чтобы принимать обязательные для рекламодателей решения. Но экспертные группы Российской медицинской ассоциации, Общественного совета по рекламе и Госкомитета по антимонопольной политике едят свой хлеб не зря: поправки в закон о рекламе готовы. Но этого, похоже, лоббисты боятся больше всего. Им выгоднее тотальный запрет на рекламу. Тогда есть мифическая надежда отобрать у «западников» российский рынок безрецептурных препаратов. Именно с него массированная (и, будем объективны, не всегда корректная) реклама вышибла наших производителей. Теперь они наносят ответный удар.
Цель антирекламной кампании в прессе, вероятнее всего, — ускорить рассмотрение в Думе проекта федерального Закона «О правовых основах биоэтики и гарантиях ее обеспечения», где в статье 10 заложен тот самый запрет на рекламу лекарств в СМИ. Понятна и спешка — не дай бог, лоббистов опередят трезвые эксперты со своими поправками к закону о рекламе.
Перестаньте нас «лечить»
Самое трагикомичное — то, что врага мы ищем в лице Запада, хотя лишь он может помочь в санации отечественной фарминдустрии. При этом огромный сектор рынка наши производители могут расчистить себе уже сейчас, не прибегая к антирыночным мерам. Запрет на регистрацию пиратских копий, политическое решение о возврате долгов «живыми» деньгами — и с рынка уходит целый сонм недобросовестных. Более жесткие заслоны браку — исчезнет халтура из СНГ и Болгарии (по статистике, процент брака в каждой партии лекарств оттуда в 10 — 20 раз выше, чем у россиян).
Открыты все пути, оправдавшие себя в мировой практике. Лоббировать в парламенте не налоговые льготы себе, любимым, а создавать нормальный налоговый климат для всех инвесторов. Честно отдаться в руки ВОЗ и уважать GMP. Защищать авторские права — тогда нам продадут нормальные лицензии и технологии, а наши разработчики перестанут уезжать на Запад.
Этого хотят все, кроме «красных генералов» отечественного фармацевтического рынка. Нет бы травили таблетками отдельных граждан — а то ведь выписывают рецепты всей экономике. Может, хватит им «лечить» Россию?
Вахит ИСМАИЛОВОпросы, проведенные среди российских врачей, показали, что более 60% наших специалистов лишь частично владеют информацией о современных лекарственных препаратах.
Сегодня каждый четвертый российский врач не знает о современных методах лечения хронических заболеваний, которые уже давно используются за рубежом.
По состоянию на 1 ноября 1997 г. Минздравом России разрешены к медицинскому применению 1677 лекарственных форм производства Индии. При этом известно, что 60% всех забракованных в России в 1997 году импортных лекарственных препаратов — индийские.
Фото А. Джуса