АНАСТАСИЯ

Как ни странно, в голосе первого мужа Лидии Федосеевой-Шукшиной Вячеслава Воронина я, как ни пыталась, не услышала ни малейшего сожаления по поводу неудачной женитьбы «по молодости», только — полнейшее безразличие. Он не клял себя за то, что когда-то, в 1959-м, взял в жены Лидию, а вспоминая историю Шукшина с Федосеевой (Воронин тогда еще не был с ней разведен), не злился. И даже не обижался... Она давным-давно для него стала ничем. А на ничто не обижаются. Все, о чем он жалел, связано с Настей.

Частная жизнь

Анастасия

Лидия ФЕДОСЕЕВА-ШУКШИНА едва ли знает, что ее дочь,
Анастасия ВОРОНИНА-ФРАНСИШКУ, второй месяц находится в СИЗО Брянска

Анастасию задержали в декабре на пограничной с Украиной станции Суземка Брянской области во время досмотра скорого поезда Кишинев — Москва. Российские пограничники, обнаружившие у гражданки некогда братской, а ныне суверенной Украины груз наркотиков, без колебаний препроводили женщину в следственный изолятор. И только в ходе начавшегося расследования выяснилось, какая птица попала в сети.

Известность пришла к третьей (точнее, первой, самой старшей) дочери Лидии Федосеевой-Шукшиной совсем недавно, когда дотошные журналисты разузнали, что живущая в Киеве Анастасия была замужем за гражданином Анголы, от которого имеет малолетнюю дочь соответствующего цвета кожи. Сразу несколько газет поспешили напомнить кинозвезде о том, что она является бабушкой милого негритенка. Растиражированы были и интервью с Анастасией, в которых та, мягко говоря, не очень лестно отзывалась о родной матери, сестрах и Василии Шукшине. Но суперскандала не вышло.

И вот 37-летняя Анастасия вновь напомнила о себе. До окончания следствия сотрудники ФСБ отказываются комментировать дело Ворониной-Франсишку. Руководители СИЗО также не позволили встретиться с Анастасией. Удалось лишь узнать, что дочь кинозвезды не пользуется какими-либо привилегиями: общая камера, где помимо нее обитают еще семь человек, общий режим, обычное питание. Разве что медикам приходится уделять Анастасии больше внимания, чем остальным, но оно и понятно — сейчас подследственная проходит курс лечения от заболевания из разряда венерических. По словам начальника СИЗО, судьбой Ворониной-Франсишку, похоже, интересуются только журналисты. Ни родственники, ни друзья не пытались даже ее навестить.

ДОЧЬ ДЕЛИЛИ В СУДЕ ТРИНАДЦАТЬ РАЗ

Жила Анастасия у бабушки, моей мамы. Я как раз был на съемках, когда она (Воронин бывшую жену в основном называет местоимением, а не Лидой или по фамилии) попросила: можно, мол, забрать в Судак на время съемок дочку? Ну ладно, говорю, возьми... Через некоторое время приезжаю в Судак проведать Настю. И пока я шел по набережной до их хаты, мне уже все рассказали. Киношники, как журналисты, все про своих знают... Мне говорят: «Зачем ты приехал? Она же с Васькой!».

Захожу в дом. Проснулся Вася. «Привет, Слава, надо бы поговорить, пойдем, выпьем», — это Шукшин мне. У него, кстати, в тот год с женой, тоже Лидой, приблизительно похожая история получилась — семейный крах, короче... Выпить я не пошел: а зачем? Бабу, что ли, пропивать? А поговорить... О чем?

«Мы, — сказал Шукшин, — с Лидой сошлись». Я знал, что не с его Лидой, а с моей, но никакой новости в этом не было. Конечно же, Федосеева уверила Шукшина, что с бывшим мужем, то есть со мной, она разошлась, хотя в тот момент официально такого не было... В общем, мне было жаль Васю, потому что она просто использовала шанс, чтобы устроить свою личную жизнь в Москве... Потом, когда Шукшин это наконец понял, стал, как она сама признавалась, «вокруг дома гоняться за ней с колом».

Изредка Настю ненадолго забирала вторая бабушка, мамина мама, в Ленинград. Но оттуда вскоре начинались звонки: трудно содержать ребенка, денег не хватает. Все правильно. Старики...

Прошло время. Приезжает: надо официально развестись. Можно я свою фамилию верну? Да какие проблемы! Будь не Ворониной, а Федосеевой — пожалуйста. Проходят годы... Настенька уже в школу пошла, вдруг она подает в суд: вернуть дочь. Первый суд Анастасию присудил бабушке... Второй суд, инстанцией выше, — ей. Третий суд, еще выше инстанция, — бабушке. Четвертый суд — более высокий, чем предыдущий, — Федосеевой, пятый — бабушке, шестой — матери... Настя подросла и заявила: «Я не хочу жить ни с кем, кроме бабушки!». В общем, последний, тринадцатый суд по решению Президиума Верховного Совета СССР оставил Настю бабушке, моей маме. И все успокоились. А когда дочка была в девятом классе, бабушка умерла. Тогда Настя переехала к нам в Киев».

В Киеве Настя училась на одни «пятерки». Младший брат Слава (у них разница в возрасте — лет пятнадцать) ужасно гордился сводной сестрой: «Она и во дворе и в школе была авторитетом!».

Правда, в десятом классе, вспоминает папа, Анастасия больше месяца прогуливала уроки («В кармане дубленки обнаружил сигареты!»), а потом заявилась домой с совершенно шепелявой девицей: «Я бросаю учебу, и мы будем поступать в школу-магазин!».

И отец и мачеха, которую Анастасия любила и называла не мамой, а Светой, смогли-таки настоять на своем. Настя доучилась, очень прилично окончила школу и решила вдруг поступать во ВГИК. Ни к чьей помощи (ни папы, ни родной мамы) не прибегала... И хоть третий тур во ВГИКе для абитуриентки Ворониной «накрылся», она больше расстроилась по другому поводу. В Москве она хотела заехать к Лидии Федосеевой. С коробкой конфет. А девочке не открыли дверь... Она села в машину, психанула, бросила конфеты на заднее сиденье и разревелась.

«Не знаю, может, Настя с матерью и встречалась потом... Говорили, что вроде бы на свадьбу та подарила ей серебряные сережки... А почему за негра Настя вышла? Кто его знает... Когда Нельсон приходил к нам домой, Светлану называл «тесся», то есть «теща», а меня — «папоська», это — «папочка».

Однажды Светлана ему сказала: «Нельсон, в этом доме для тебя всегда будет сто граммов и тарелка борща, но сначала — загс». Он ответил: «Понял!». И сыграли свадьбу... Дочка с Нельсоном улетели в Африку. А когда в Луанде началась война, буквально последним советским самолетом Настя с Лаурой примчались в Москву. Был ноябрь, снег, а они — в шортах и вьетнамках... Нельсон дал телеграмму: встречайте, мол!

Мы метались, потому что ни даты, ни рейса не было указано... В общем, Настя в Шереметьево купила себе какое-то пальтишко, а дочке шубку, чтобы не замерзнуть... Они приехали в Киев. А Нельсон был в плену года полтора, потом его освободили... Сейчас работает в аэропорту Луанды. Письма передает, хочет, чтобы они приехали туда... Ну, не знаю».

Лаура, получившая благодаря журналистам всероссийскую известность, дочь Анастасии Ворониной, учится в киевском лицее.

«Характер, как у Насти, — такая же авторитетная! Верховодить любит и чуть что — сразу дает сдачи», — рассказывает дядя Лауры, Вячеслав Воронин-младший.

«У нее что-то с желудком, надо проверить, а то — и то не ест, и се не ест! — сокрушается киевская бабушка Светлана. — А вообще она такая умница! И танцует шикарно, и поет, и играет».

«Представляете? Лаура играет на бандуре. Это же что-то! Маленькая негритяночка играет на бандуре», — восхищается дедушка, Воронин-старший. А младший уверяет, что племянница, знающая «кучу языков», «шпарит с украинским акцентом».

Оно и понятно. В Москве, если и была, то только проездом.

На фото:

• Вячеслав Воронин с дочерью и внучкой.
• За всю историю Брянского СИЗО единственной знаменитостью среди его обитателей был Валерий Чкалов, который где-то неподалеку разбил свой истребитель, пытаясь пролететь под линией электропередач. Несколько дней легендарный летчик ожидал своей участи в камере № 12, откуда был без всякого суда и наказания освобожден по личному приказанию Сталина.

* * *

Анастасия о Шукшине:

«На кровати мертвецким сном спал какой-то мужчина (как оказалось впоследствии, Шукшин). Видимо, он принял хороший допинг алкоголя, потому что, открыв глаза, стал выбрасывать из карманов брюк червонцы, разбрасывая их веером по полу. Я не видела никогда раньше, чтобы так швыряли деньги, и с любопытством, присущим любому ребенку, наблюдала из-за угла за этим шаманством. А Шукшин, получая какое-то необъяснимое удовлетворение от дикого танца, ступал босиком на купюры, радуясь, что они прилипают к ступням ног. Наконец, заметив меня, он брезгливо поморщился...»

Из интервью газете «Правда Украины».

Анастасия о сестрах:

«Маша всегда стремилась подчеркнуть, что прошлое матери ее не интересует, и на мой звонок разочарованно протягивала в трубку: «А-а-а, это ты? Подожди, сейчас мать позову». Ольга, наоборот, очень открыта и участлива. По-моему, это единственный человек в той семье, который пытался проявить заинтересованность в моей судьбе».

Из интервью газете «Правда Украины».

Анастасия о матери:

«Сказать «мама» — язык не поворачивается, а Лидия Николаевна звучит вычурно-официально. Меня с матерью объединяет лишь родство плоти, но не духа».

Из интервью газете «Правда Украины»

Фото Н. Кочнева, Л. Кудрявцевой, Н. Семеновой, М. Соловьянова и из архива газеты «Комсомольская правда»