ВЛАСТЬ СМЕХА

Краткий курс истории СССР в анекдотах, карикатурах и постановлениях ЦК

У каждого времени свои короли смеха. В наше время это кривляки-телеклоуны вроде мистера Бина или отечественных «Масок», радующие публику незамысловатой, но откровенной и честной грубятиной (точь-в-точь, как коверные из передвижных шапито в начале нашего века — такая вот ирония истории). Иронизирующие и заставляющие не только смеяться, но и думать писатели-юмористы, как ни странно, тоже еще актуальны. И по-прежнему пользуются спросом не только у слушающей, но и у читающей публики. Что приятно.

Приятно вспомнить и те удивительные времена, когда царствовал Райкин, король намека, мастер ненавязчивых обобщений, комик с нетипичным «положительным» лицом (время тогда было такое, положительное). К сожалению, давно забыты нами конферансье и куплетисты 30-х--50-х годов. А ведь и они были удивительными людьми: угождая власти, порой умудрялись над ней смеяться...

...Кстати, о власти. Юмор нашего века (особенно в России) — особый. Это музей не только смеха, но и слез. Это паноптикум политических эпох, скопище тиранов, уродов, дикарей, которые втаптывали в грязь жизнь наших родителей и их родителей тоже... Поэтому сегодня, накануне 1 апреля, когда бывшие советские люди со слезами на глазах вспоминают незамысловатые розыгрыши во время обеденных перерывов... именно сегодня есть смысл вспомнить именно этот юмор — юмор на лезвии бритвы. Юмор смутного времени. Анекдот, который уходит в прошлое вместе с нашим веком. Это будет не очень смешно. Зато полезно.

ПОД ДАВЛЕНИЕМ ЮМОР РОЖДАЕТСЯ ВНУТРИ

Не о себе. В защиту жанра. Сам стал слезлив и задумчив. Сам стал копаться в словах. Сам потерял жизнь и от этого — юмор. И потеряв это все, расхаживая в поношенном пиджаке задрипанного философа, скажу — ничего нет лучше жизни. А юмор — это жизнь. Это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез.

Смех в наше время и в нашем месте вызывает зависть. «Что он сказал? Что он сказал?» Люди готовы идти пешком, ползти: «Что он сказал?» Можете плакать неделю, никто не спросит: «Что вам сказали?» Плачущий в наше время и в нашем месте при таком качестве сложных бытовых приборов, повышении цен и потоке новостей не вызывает интереса.

Плачущий занимает более высокое положение, чем хохочущий. Это обычно министр, директор, главный инженер. Хохочущего милиционера не видел никто.

Юмор — это жизнь обычных людей. Чем меньше пост, тем громче хохот, и прохожие с завистью: «Что он сказал? Что он сказал?».

Господи, какое счастье говорить, что думаешь, и смеяться от этого. «Что он там сказал?» — все время спрашивают сверху.

— А ничего. Мы так и не поняли.

— А чего ж вы так смеетесь?

— А от глупости.

— А где он? Мы ему ничего не сделаем. Обязательно скажите, где он. Где он — это самое главное.

— А вот он.

— Где?

— Вот, вот. Только что был и что-то сказал. Да так ли важно, кто сказал, важно, что сказал.

— Нет, товарищи, для нас важно, кто сказал и что он еще собирается сказать. Его творческие планы. Это особенно важно. Если кто-нибудь его встретит, позвоните, пожалуйста, в районное отделение культуры в любое время суток — мы тоже хотим посмеяться.

Опять хохот.

— А вы почему смеетесь?

А как вообще сочиняются анекдоты? Не может быть, чтоб все сочиняли, должен быть автор. Друзья, если кто-нибудь его случайно встретит, позвоните, пожалуйста...

Почему же плач не вызывает такого беспокойства? Почему величайшие трагедии величайших писателей не вызывают такого ищущего интереса? Почему «Двенадцать стульев» не выходило, не выходило, пока не вышло? И «Мастер и Маргарита», и Зощенко? И хватит ханжить. «Двенадцать стульев» никак не меньше для нормального человека, чем «Анна Каренина», а «Мастер и Маргарита» — чем «Война и мир».

Юмор, как жизнь, быстротечен и уникален. Только один раз так можно сказать. Один раз можно ужать истину до размеров формулы, а формулу — до размеров остроты.

Юмор — это не шутки. Это не слова. Это не поскользнувшаяся старушка. Юмор — это даже не Чаплин. Юмор — это редкое состояние талантливого человека и талантливого времени, когда ты весел и умен одновременно. И ты весело открываешь законы, по которым ходят люди. Юмор — это достояние низов.

Ползя наверх, наш соученик выползает из юмора, как из штанов. Чего ему смеяться там, у него же нет специальности, и первый же приказ трудоустроить по профессии ставит его на грань самоубийства.

А если уж очень большой, еще осторожнее: «Им только улыбнись — сразу что-то попросят. Улыбнулся — квартиру дай, засмеялся — дочь пропиши». И, теряя юмор, друзей, любимых женщин, человек растет в должности. Развалюченная секретарша, завалюченная жена и большие подозрения, что смеются над ним, и хотя его никто не называет, но в нем появляется интуиция волка и такой же мрачный, полуприкрытый взгляд.

Вот что такое юмор. Вот что такое его отсутствие. А нам он помогает выжить. Сближает всех со всеми. На анекдот — как на угощение.

И не надо унижать авторов. За одну фразу Ильфа и Петрова «Собаки карабкались с ловкостью боцманов» отдам целую страницу греческой трагедии со всеми содроганиями в начале и завываниями в конце, и море слез, в котором утонули четыре старухи, не стоит одного взрыва хохота в ответ на один выстрел истины.

Смутное время (1910 — 1920)

1917 год. Петроград. Внучка декабриста слышит на улице шум и посылает прислугу узнать, в чем дело.
Прислуга возвращается:
— Барыня, там революция!
— О, революция, как это прекрасно! Мой дед тоже был революционером! И чего же они хотят?
— Они хотят, чтобы не было богатых.
— Странно... А мой дедушка хотел, чтобы не было бедных.

* * *

Это произошло в 20-е годы. Следователь Шейнин вызвал одного еврея. Говорит ему:
— Сдайте добровольно имеющиеся у вас бриллианты. Иначе вами займется прокуратура.
Еврей подумал и спрашивает:
— Товарищ Шейнин, вы еврей?
— Да, я еврей.
— Разрешите, я вам что-то скажу как еврей еврею?
— Говорите.
— Товарищ Шейнин, у меня есть дочь. Честно говоря, она не Мэри Пикфорд. И вот она нашла себе жениха. Дайте ей погулять на свадьбе в этих бриллиантах. Я отдаю их ей в качестве приданого. Пусть она выйдет замуж. А потом делайте с этими бриллиантами что хотите.
Шейнин внимательно посмотрел на еврея и говорит:
— Можно, и я вам что-то скажу как еврей еврею?
— Конечно.
— Так вот. Жених — от нас.

(Из коллекции С. Довлатова.)

* * *

О Сталине мудром, родном и любимом

Рузвельт, Черчилль и Сталин поспорили, в какой армии четче исполняются приказы.
— Боб, как у нас с выполнением приказа президента? — говорит Рузвельт.
— Приказывайте, господин президент. Хоть в Корею, хоть к черту на рога, — отвечает американский солдат.
— Прыгай с небоскреба!
Боб поглядел вниз:
— Не могу, семью жалко!
Приказывает прыгать своему солдату Черчилль:
— Джон, прыгай!
— Не могу, — ответил Джон. — Семью жалко!
Приказывает Сталин:
— Иван, прыгай с небоскреба!
Иван разбежался и прыгнул. Его поймали и спросили, как он смог, он ответил:
— Семью жалко!

* * *

Сталин делает доклад. Вдруг в зале кто-то чихнул.
— Кто чихнул? (Молчание.)
— Первый ряд, встать. Расстрелять! (Бурные аплодисменты.)
— Кто чихнул? (Молчание.)
— Второй ряд, встать! Расстрелять! (Долго несмолкающие овации.)
— Кто чихнул? (Молчание.)
— Третий ряд, встать! Расстрелять! (Бурные овации всего зала, все встают, возгласы «Слава великому Сталину!».)
— Кто чихнул?
— Я, я! Я чихнул! (Рыдания.)
— Будьте здоровы, товарищ!

* * *

30-е годы. Мужик заполняет анкету. Вопрос: «Как вы спите с женой?» Что писать? Напишешь «слева» — пришьют левый уклон. «Справа» — правый уклон. «Сверху» — возвышение над массами. «Снизу» — идешь на поводу у масс. Написал: «Сплю отдельно, занимаюсь онанизмом». Ему дали 10 лет: «За связь с кулаком и растрату семенного фонда».

* * *

Пушкин на приеме у Сталина.
— На что жалуетесь, товарищ Пушкин?
— Жить негде, товарищ Сталин...
Сталин снимает трубку:
— Моссовет! Бобровникова мне! Товарищ Бобровников? Тут у меня товарищ Пушкин; чтоб завтра у него была самая лучшая квартира!
— Что еще у вас, товарищ Пушкин?
— Не печатают меня, товарищ Сталин...
Сталин снова снимает трубку:
— Союз писателей? Фадеева мне! Товарищ Фадеев? Тут у меня товарищ Пушкин; чтоб завтра напечатали его самым большим тиражом!
Пушкин благодарит и уходит. Сталин снова снимает трубку:
— Товарищ Дантес? Товарищ Пушкин уже вышел!

* * *

Вопрос анкеты: «Были ли вы репрессированны?
Если нет, то почему?»

* * *

Приемная Сталина. За столом сидит молодой 32-летний генерал-лейтенант. Открывается дверь кабинета Сталина, и из нее выходит взмыленный и злой маршал Жуков. Он хлопает дверью и громко произносит: «Усатая безмозглая жопа!» и быстро выходит из приемной. Как только Жуков вышел, Шербух встал из-за стола и вошел в кабинет Сталина.
— Товарищ Сталин, разрешите доложить!
— Докладывайте, товарищ Шербух, — отвечает Сталин.
— Товарищ Сталин, сейчас из вашего кабинета вышел маршал Жуков и сказал: «Усатая безмозглая жопа!» — доложил Шербух.
Сталин побагровел, вынул трубку изо рта и гневно приказал:
— Товарищ Шербух, срочно верните ко мне Жукова!
— Есть, — и Шербух вышел из кабинета.
Сталин при виде Жукова еще больше багровеет и обращается к нему, не скрывая гнева:
— Товарищ Жуков, мне доложили, что, выходя из моего кабинета, вы громко произнесли: «Усатая безмозглая жопа!» Кого вы при этом имели в виду, товарищ Жуков?
— Гитлера, товарищ Сталин!
— Хорошо, товарищ Жуков, вы можете идти.
— Теперь мне понятно, кого вы имели в виду, гражданин Шербух! — сказал Сталин и вызвал охрану.

* * *

Лев Мехлис, член военного совета, однажды пожаловался Сталину на генерала Р., который спал с актрисой, а потом с медсестрой. Сталин не отреагировал, и после обсуждения военных дел Мехлис снова вернулся к этому вопросу:
— Так что же мы будем делать с генералом Р.? Ведь он спит с женщинами?
— Что будем делать? Завидовать будем, — ответил Сталин.

* * *

Постановление Секретариата Союза Советских Писателей СССР от 15 ноября 1948 г.

Секретариат Союза Советских Писателей считает грубой политической ошибкой издательства «Советский писатель» выпуск в свет книги Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Ошибка эта имеет тем большее значение, что книга вышла массовым тиражом (75 тыс. экз.) по серии «Избранных произведений советской литературы».

Секретариат считает недопустимым, что редактор отдела советской литературы издательства тов. Тарасенков даже не прочел этой книги, целиком доверившись редактору книги т. Ковальчик.

По романам Ильфа и Петрова получается, что советский аппарат сверху донизу заражен бывшими людьми, нэпманами, проходимцами и жуликами, а честные работники выглядят простачками, идущими в поводу за проходимцами. Рядовые советские люди, честные труженики подвергаются в романах осмеянию с позиций буржуазно-интеллигентского высокомерия и «наплевизма».

Авторы позволяют себе вкладывать в уста всяких проходимцев и обывателей пошлые замечания в духе издевки и зубоскальства по отношению к историческому материализму, к учителям марксизма, известным советским деятелям, советским учреждениям.

Все это вместе взятое не позволяет назвать эту книгу Ильфа и Петрова иначе как книгой пасквилянтской и клеветнической. Переиздание этой книги в настоящее время может вызвать только возмущение со стороны советских читателей.

* * *

Из доклада А.А. Жданова «О журналах «Звезда» и «Ленинград»

Товарищи!

Из постановления ЦК ясно, что наиболее грубой ошибкой журнала «Звезда» является предоставление своих страниц для литературного «творчества» Зощенко и Ахматовой. Я думаю, что мне нет нужды цитировать здесь «произведение» Зощенко «Приключения обезьяны». Видимо, вы все его читали и знаете лучше, чем я. Смысл этого «произведения» Зощенко заключается в том, что он изображает советских людей бездельниками и уродами, людьми глупыми и примитивными.

Если вы повнимательнее вчитаетесь и вдумаетесь в рассказ «Приключения обезьяны», то вы увидите, что Зощенко наделяет обезьяну ролью высшего судьи наших общественных порядков и заставляет читать нечто вроде морали советским людям. Обезьяна представлена как некое разумное начало, которму дано устанавливать оценки поведения людей. Изображение жизни советских людей, нарочито уродливое, карикатурное и пошлое, понадобилось Зощенко для того, чтобы вложить в уста обезьяне гаденькую, отравленную антисоветскую сентенцию насчет того, что в зоопарке жить лучше, чем на воле, и что в клетке легче дышится, чем среди советских людей.

Можно ли дойти до более низкой степени морального и политического падения и как могут ленинградцы терпеть на страницах своих журналов подобное пакостничество и непотребство?

Не нам же перестраивать наш быт и наш строй под Зощенко. Пусть он перестраивается, а не хочет перестраиваться — пусть убирается из советской литературы. В советской литературе не может быть места гнилым, пустым, безыдейным и пошлым произведениям. (Бурные аплодисменты.)

* * *

Мих. Зощенко. Из рассказа «Приключения обезьяны»

«...А во дворе в это время колол дрова один мальчик, подросток, некто Алеша Попов.

Вот он колет дрова и вдруг видит обезьяну. А он очень любил обезьян. И всю жизнь мечтал иметь при себе какую-нибудь такую обезьяну. И вдруг, пожалуйста.

Алеша скинул с себя пиджачок и этим пиджачком накрыл мартышку, которая забилась в угол на лестнице.

Мальчик принес ее домой. Накормил ее. Чаем напоил. И обезьянка была очень довольна. Но не совсем. Потому что Алешина бабушка сразу ее невзлюбила. Она накричала на мартышку и даже хотела ударить ее по лапе. Все из-за того, что, когда пили чай и бабушка положила свою откусанную конфету на блюдечко, обезьянка схватила эту бабушкину конфету и запихала ее в свой рот. Ну — обезьяна. Не человек. Тот если и возьмет что, так не на глазах же у бабушки. А эта прямо в присутствии бабушки. И, конечно, довела ее чуть не до слез.

Бабушка сказала:

— Вообще это крайне неприятно, когда в квартире живет какая-то макака с хвостом. Она будет меня пугать своим нечеловеческим видом. Будет прыгать на меня в темноте. Будет кушать мои конфеты. Нет, я категорически отказываюсь жить в одной квартире с обезьяной. Кто-нибудь из нас двоих должен находиться в зоологическом саду. Неужели же непременно я должна перейти в зоологический сад...

Алеша сказал своей бабушке:

— Нет, бабушка, вам не надо переходить в зоосад. Я вам гарантирую, что мартышка больше ничего у вас не съест. Я научу ее кушать с ложечки. И пить чай из стакана. Что касается прыжков, то не могу же я запретить ей лазать на лампу, которая висит на потолке. Оттуда, конечно, она может прыгнуть вам на голову. Но вы, главное, не пугайтесь, если что произойдет».

* * *

Хулиганящий ортодокс (Хрущев)

Некий Баринов из Военно-медицинской академии сидел пятнадцать лет. После реабилитации читал донос одного из сослуживцев. Бумагу пятнадцатилетней давности. Документ, в силу которого он и был арестован.
В доносе говорилось среди прочего:
«По циничному утверждению товарища Баринова, мозг любого человека состоит из серого вещества. Причем мозг любого человека. Независимо от занимаемого положения. Включая членов партии...»

(Из коллекции С. Довлатова.)

* * *

— Какая разница между христианином и коммунистом?
— Христианин надеется попасть в рай после смерти, а коммунист — быть посмертно реабилитированным.

* * *

Хрущев сам написал свой доклад и перед выступлением показал другу:
— Все они подхалимы и правды не скажут, даже если что не так.
Друг прочитал и говорит:
— Скажу тебе, Никита, со всей прямотой. Есть у тебя две ошибочки. «Засранец» пишется вместе, а «в жопу» — отдельно.

* * *

— Хрущев приезжает в колхоз и по-отечески разговаривает с колхозниками.
— Ну как живете? — шутит Никита Сергеевич.
— Хорошо живем! — шутят в ответ колхозники.

* * *

Хрущев на открытии публичного дома перерезал ленточку и шутит с девушками. Вот он потрепал по щечке самую молоденькую:
— Ты такая славная! Я дам тебе рекомендацию в партию!
— Что вы, Никита Сергеевич! Меня мама и сюда-то еле отпустила!

* * *

Двубровый орел (Брежнев)

— Что такое КПСС?
— Набор глухих согласных.

* * *

— Правда ли, что при коммунизме продукты можно будет заказывать по телефону?
— Правда. Но выдавать их будут по телевизору.

* * *

Гельмут Шмидт, Жискар д'Эстен и Брежнев хвалятся дорогими подарками. Шмидт показывает изящную табакерку с надписью «Дорогому Гельмуту от любящей жены». Д'Эстен — оригинальную трубку с надписью «Дорогому Жискару от француженки-патриотки». Брежнев вынимает золотой партсигар с бриллиантом. Надпись: «Дорогому графу Уварову от великого князя Сергея Александровича».

* * *

Депутат Верховного Совета СССР вернулся с сессии. Жена подает ему обед:
— Будешь борщ на первое?
Муж молча поднимает руку.
— Будешь жаркое на второе?
Муж молча поднимает руку.
— Стаканчик водочки?
Муж бурно аплодирует.

* * *

Однажды встретились утром в троллейбусе два члена политбюро...

* * *

— Радио сообщает, что в стране изобилие продуктов, а наш холодильник пустой. В чем тут дело?
— Включи холодильник в радиосеть.

* * *

На оживленном перекрестке человек раздает листовки. Прохожие опасливо берут, быстро суют в карманы, отойдя подальше, достают, чтобы прочесть, и... с возмущением возвращаются назад:
— Тут же ничего не написано, пустые листовки раздаешь!
— А чего писать? И так все ясно.

* * *

Лектор заканчивает лекцию для рабочих: «Коммунизм — светлое будущее пролетариата».
— У кого есть вопросы, товарищи?
Зал молчит. Потом поднимается одна рука.
— У вас, товарищ, есть вопрос?
— Есть. Вот у вас на трибуне стакан стоит. Освободился?

* * *

Ввели четвертую программу телевидения. В первый же день гражданин сел к телевизору, включил первую программу и увидел, что по ней выступает Брежнев. Переключил на вторую — снова Брежнев. На третью — опять Брежнев. Переключил на четвертую. Там сидит полковник КГБ и грозит пальцем: «Допереключаешься!».

* * *

— Откуда мы узнаем о новостях в мире?
— Из опровержений ТАСС.

* * *

— Какое шестое чувство имеется у советского человека?
— Чувство глубокого удовлетворения.

* * *

Война в Афганистане. По дороге идет женщина, а в 50 метрах сзади — ее муж, нагруженный вещами.
Аксакал, сидящий у дороги, кричит ему:
— Ты Коран не знаешь? Женщина с вещами должна идти сзади, за своим господином.
Эх! Когда коран писали, дороги не были минированы.

* * *

Наш турист идет по Милану. К нему пристает проститутка, предлагает пообщаться. Он жестами показывает ей, что, мол, нельзя.
— Импотенто? — участливо спрашивает проститутка.
— Нет, — машет он головой.
— Сифилито?
— Ноу, ноу!
— А-а-а, — догадывается та. — Руссо! Замполито!

* * *

Глоток свободы (бархатная революция Горбачева 1986 — 1990)

Попал Брежнев в ад. Окружили его черти и вампиры. Подходит к Брежневу самый главный вампир, оторвал у него голову и обращается к остальным:
— Ну, кто пять звездочек из горла будет?

* * *

На заседании горбачевского политбюро появляется Сталин. Члены политбюро просят его совета, что делать.
— Так, — говорит Сталин, — межрегиональную группу расстрелять, а мавзолей перекрасить в зеленый цвет.
— Почему в зеленый? — спрашивает Егор Кузьмич.
— Я так и знал, что по первому пункту вопросов не будет.

* * *

— Товарищи! В эпоху перестройки мы будем жить еще лучше, чем жили!
— А мы? — раздался голос из зала.
— А вы кто такой? — в свою очередь спрашивает Горбачев.
— Я — Ельцин, член ЦК.
— Тогда вы тоже.

* * *

В разгар борьбы с алкоголем приезжает Горбачев на завод. Подходит к одному токарю:
— А вот смог бы ты так же работать, если бы выпил, скажем, бутылку водки?
— Смог бы.
— Ну а две?
— Смог бы.
— Гм-м... Ну а если три?
— Что вы ко мне привязались? Видите — работаю же!

* * *

Один из регионов Средней Азии. Торжества в честь первого лица республики. Тамада:
— Я хочу поднять этот бокал не за твою роскошную виллу — мы сами не в шалашах живем, не за шикарную машину — мы сами не пешком ходим, не за великолепное окружение — мы сами не только с женами спим, не за расторопность в бизнесе — мы сами не копейки считаем, а за то, что ты настоящий коммунист.

* * *

Делегация от республик Прибалтики на встрече с Горбачевым просит его предоставить республикам независимость хотя бы на один день.
— Даже на день я независимость вам не дам, — отвечает президент.
— Тогда хотя бы на полчаса, — просит один из делегации.
Горбачев с сомнением смотрит, но потом решается и подписывает указ. Делегация уходит, а Горбачев раздумывает, что им дадут эти полчаса. Минут через сорок после их ухода в кабинет Горбачева входит взволнованный министр внутренних дел:
— Михаил Сергеевич, что вы сделали! Прибалты через двадцать минут после того, как вы подписали указ, объявили войну Швеции.
— Отобрать независимость немедленно!
— Поздно! Они уже капитулировали.

* * *

— Что такое экономическая реформа?
— Это инъекция в протез.

* * *

Арендатор пишет заявление в исполком:
— Прошу выдать мне подряд на охрану трех метров государственной границы.

* * *

— Что такое свобода передвижений?
— Это когда тебя посылают на хрен а ты идешь куда хочешь.

* * *

Для тех, кто хочет поумнеть: опытные врачи клиники № 6 увеличивают вам объем мозга с помощью силиконовых вставок.

* * *

Японский бизнесмен приехал к нам создавать совместное предприятие... Сидит он в Москве, в приемной своего будущего партнера и слышит, как тот изо всей мочи орет из своего кабинета:
— Саратов? Саратов, вашу мать! Са-ра-тов!!!
— Чито такое это ваше Са-ра-то-во? — спрашивает удивленный японец.
— Город... — объясняют ему.
— И далеко? Ото Мосакава?
— Примерно шестьсот километров...
— А разве нельзя поговорить по телефону?! — поражается японец...

* * *

На кладбище проводится месячник по экономии ресурсов. Директор собрал всех на совещание.
— Какие будут предложения?
Столяр:
— В целях экономии древесины можно хоронить в целлофановых пакетах...
Могильщик:
— Для экономии земли предлагаю хоронить стоя...
Камнерез:
— И по пояс...

Фото А. Чумаченко и из архива «Огонька».
В оформлении использованы персонажи Музея восковых фигур (фото А. Джуса)