Прогулка с красным фонарем
Василий ГОЛОВАНОВ
Часть вторая
Человек может застраховаться от всего, кроме самого себя. Видимо, пятидневное ожидание сыграло в этой истории роль сжатой пружины: в какой-то момент Артур решил рискнуть. Естественно, у них нашлись и разумные доводы в оправдание рисковости: устраивать еще один лагерь на втором перевале, на высоте почти 6.000 — значило терять и силы и время, силы на такой высоте восстанавливаются очень медленно, мозги соображают процентов на 50, сопротивляемость холоду резко падает... Так что неизвестно, чем бы обернулась эта «штурмовая» пещера — убежищем или засадой. Тем более что непогода могла прижать их здесь до февраля, а февраль, хоть и не первые числа — уже «хоженый» месяц. И все равно, то, что они совершили, — совершенно невероятно. Здесь каждое слово надо понимать буквально: совершенно невероятно.
Летом сильные альпинистские группы поднимаются с 5.200 до вершины, но летом у них — непочатые резервы света и сравнительно ровная погода. А Артур и Володя точно знали, что светового дня им не хватит и холод убийственный. Но рванули. «Без всего», налегке. Имея с собой только запас продуктов на сутки, видеокамеру, аккумуляторы к ней, фотоаппараты, эмблемы, флаги, две пары запасных огромных рукавиц, ледоруб и прочее альпинистское «железо» и красный фонарь для велосипедистов, мигающий подряд 300 часов, который они решили оставить на вершине, чтобы, в случае чего, американцы могли убедиться...
Вышли в 10 утра. В 14.30 на высоте 5.900 Артур снял последние кадры на видео: «Десяти секунд настройки камеры хватало, чтобы аккумуляторы и пленка замерзали настолько, чтобы снимать было невозможно». Отсюда, с небольшого плато, вершинная башня Мак-Кинли казалась неправдоподобно близкой. «Тогда я решил, что дойду, чем бы это ни кончилось. До этого я был уверен, что что-нибудь заставит нас вернуться назад...»
Еще полтора часа подъема — и в 16.00, за час до заката, они на вершине. Поразительнее всего, что за пять минут до этого момента — во расчет! — из-за горы вынырнули два американских самолета и стали летать вокруг. Пытались связаться с ними, но связь была плохая. Впрочем, и так все было очевидно. Американцы снимали их на фото и на видео. Правда, видеосъемка их на вершине так и не получилась: ветер качнул самолет, и оператор... ну, испугался. Не смог снимать. А на фото все отлично: залитая розовым светом вершина горы парит над окрестностью, погрузившейся в синие вечерние тени. На вершине — две фигурки. «Красный комбинезон Тестова светился как неоновый в последних лучах солнца, — передал журналистам рейнджер Чип Форо, который был в самолете. — Мы облетели их кругом и видели со всех сторон».
Это и была победа. Они сфотографировались с флагом спонсора — «Видео-Интернейшнл» и с флагом Аляски. Артур мечтал сняться на вершине с гербом Рязани, но герб ему так и не удалось достать. Он с горечью записал в дневнике по этому поводу: «Коммерсанты и власти родного города полностью проигнорировали нашу экспедицию — наверно, потому, что «не будет стриптиза» и призовой телеигры с передачей приветов родным и друзьям по списку. Сам я сделать герб не мог, мне его никто не дал, а купить невозможно...»
Ну а потом был спуск. Когда стало совсем темно, Артур привязал к ноге красный мигающий фонарь, чтобы Володя видел его. Это был тот самый фонарь, который они хотели оставить на вершине как доказательство. Поднимался ветер. Погода портилась. Звезд на небе не было.
Через три часа они вышли точно к пещере.
«У него есть какой-то секрет хождения в условиях нулевой видимости, — сказал Володя Ананич. — Но как он это делает, я не знаю. Для меня это фокус покруче тех, что делает Дэвид Копперфилд...»
No problem, absolutely...
Большинство альпинистов гибнет на обратном пути: это общеизвестный факт. Вложив все силы в победу, попадают в те же ловушки, что на подъеме удалось обойти. Гибнут от усталости, от того, что главное, кажется, позади. Но на гору мало взойти. С нее нужно вернуться.
Артур шел на грани допустимого риска: чтобы обойти проклятый гребень, который опять вывесил снежные «флаги», решил спускаться напрямую — без навески, чтоб не возиться долго. Пару раз то Артур, то Володя «улетали» вниз по ледяному склону, по очереди ловя друг друга. «Во время одного из таких срывов Док порвал себе какую-то связку на плече, но это не помешало ему отработать спуск до конца...»
«...Устали как собаки, но до темноты дошли до пещеры, в которой Саша 10 дней ждал нас. Оказывается, все эти дни здесь мела пурга и он днем и ночью каждые 2,5 часа вставал по будильнику и откапывался, чтоб не замуровало...»
Мы опускаем подробности четырехдневного спуска, чтобы скорее успеть к хеппи-энду. Раннее утро 20 января: «великое топтание» (подготовка аэродрома), стрелка часов, неумолимо ползущая к полудню, усталость, откуда-то взявшееся чувство, что «сегодня не прилетят». И вдруг — два самолета, полные журналистов, ящик пива, недоумение: «А где же мы-то полетим?» И, наконец, появление Джея Хадсона на самолете до предела залитом горючим на тот случай, если их — как это в с е г д а бывало раньше — придется доставлять в больницу в Анкоридж.
Увидев их невредимыми, флегматичный Джей Хадсон заорал, как мальчишка:
— Черт возьми, я ведь первый сказал, что они дойдут!
Апофеозом этого дня, конечно, стала фраза Саши Никифорова, сказанная на пресс-конференции в аэропорту. На вопрос какого-то журналиста, как это было, Саша, в пределах своего владения языком, правдиво отвечал:
— No problem, absolutely...
Проклятое «зачем»
Тема героя возникает в самом конце этой истории. Возникает как щемящая, расщепленная нота. Ибо когда мир полон подделок, героев-с-телевидения и таких же ненастоящих, раздутых кумиров, обожаемых загипнотизированной публикой, все настоящее вызывает раздражение и неприятие.
Героев любил XIX век, а век XX, настоящим хозяином которого стал потребляющий обыватель, не любит героев. Он отказывает им в праве называться героями, ибо «хозяину жизни» непереносимо, что кто-то в чем-то может превосходить его.
Но мы — люди — не равны. Одних Бог одарил особым инженерным умением, других — способностью складывать слова, третьих — поразительной терпеливостью земледельца, четвертого — бесстрашием героя. Рождение путешественника в результате выдающегося восхождения, по-моему, такая же прекрасная и редкостная вещь, как рождение талантливого писателя или художника. И только обывателю, обделенному талантами, постыла бывает та минутная слава, что за годы труда и неудач все-таки иногда выпадает герою.
«А что они такого совершили, в сущности?» — ревнуя, вопрошает он. Или: «В сущности, они просто несчастные люди». — «Почему несчастные?» — «Как почему? Потому что они не могут довольствоваться тем, чем довольствуются все, им нужны сверхнагрузки, самоубийственный риск, чтобы почувствовать кайф жизни, который нормальный человек ощущает и так».
Когда я слышу разглагольствования подобного рода, мне хочется рассмеяться. Я не убежден, что «нормальному человеку» ведом тот же кайф. Кроме того, в этих рассуждениях все перевернуто с ног на голову. Потому что артистизм любого рода — это прежде всего дар. Этот дар достается одному человеку, но разделяется всеми, кто понимает, что одаренность одного не ущемляет одаренности другого. Герой принадлежит всем, кто способен им восхититься. Отвергать героизм принципиально могут лишь безнадежные посредственности и трусы.
Да, альпинистам случается проделывать невероятные вещи с собою и вторгаться в пространства, для всех нас остальных запретные. Смертельно опасные. На собственном опыте альпинист разрешает вопросы, которые — только иными способами — из поколения в поколение ставятся и решаются мыслителями и художниками. Это вопросы о жизни и смерти, о смысле бытия и высшей силе. Каждый, кто идет в горы, напрямую работает с теми стихиями, с которыми другие сталкиваются лишь опосредованно. И если творческая неудача порой бывает чревата неприятностью типа самоубийства, то для альпиниста жизнь — всегда на кону. «Зачем?» Затем, что каждый рождается для того, чтобы наилучшим образом делать то дело, для которого рожден. Чтобы этим делом выпытать у жизни ответ на «проклятые вопросы»... Джон Ватерман, пытавшийся «взять» зимний Мак-Кинли в 79-м году, однажды вышел из дома, оставив на столе записку: «Ушел в горы... с любовью». Ушел в нестерпимую заоблачную красоту, в полную осмысленности, трудов и покоя жизнь, которую не смог обрести внизу. Ушел, чтобы никогда не возвращаться.
Это — один из возможных ответов. Гибель Уемуры — тоже ответ. В нем слышны интонации прозы Юкио Мисимы и самурайское презрительное молчание перед смертью... Совсем иным — рыцарским подвигом — дышит жизнь итальянского альпиниста Рейнхольда Месснера. Чем-то очень человечным, очень добрым — жизнь Арта Дэвидсона.
В том, что сделали Артур Тестов и Владимир Ананич, есть что-то от нечаянной радости. Страна не в лучшей олимпийской форме, народ озлобился или забил на все, и вдруг они неожиданно появляются на вершине горы и приветливо машут оттуда руками. И я призываю всех, кто на это способен, порадоваться за них. Конечно, американцы отнеслись к их победе очень ревниво; им бы хотелось увидеть на горе «своих» героев, но в конце концов они были вынуждены радоваться нашим, ибо дар, как известно, принадлежит каждому, кто способен его принять...
Человек с того берега
Когда пресс-конференция в аэропорту закончилась, Артура, Володю и Сашу повели в бар «62-я широта», где собрались все знакомые: Арт Дэвидсон, Дэйв Джонстон, недоверчивый рейнджер Дэрил Миллер и азартный флегматик Джей Хадсон, журналисты, хозяин гостиницы, где живал Артур, — в общем, все, кто хотел разделить с русскими их победу. И с той стороны реки пришел человек, известный в Талкитне по кличке Триггер («Курок»), которому летом ребята помогали строить в лесу хижину. Но не достроили, и он живет, как и прежде, в палатке с дизель-генератором, который заводит, когда его подруга хочет поиграть в компьютерные игры. Кроме палатки, подруги, дизеля и старого раздолбанного джипа у него ничего нет: так ему нравится.
Вот, он тоже пришел. Пришел не затем, чтобы погреться в лучах чужой славы или поесть-попить «на халяву». Он пришел поблагодарить героев за то, что они сделали. И принес им подарки: плащ, кроссовки и бейсболку. И он вкусил радость победы, по праву разделив ее со всеми, кто был к ней причастен. Он тоже получил эту победу в дар.
И только российский консул в Сиэтле никак не отреагировал на нее — даже после того, как героев принял сенат штата Аляска. Похоже, он из тех, кто отрицает героизм принципиально. Должно быть, много смотрит телевизор.
Окончание. Начало в № 12
Фото А. Тестова, В. Ананича; из книги Б. Уошберна и Д. Робертса «Гора Мак-Кинли»