БРАВО! АПРЕЛЬ

Браво! Апрель

ВЕСЕННЕЕ НАШЕСТВИЕ ФРАНЦУЗОВ

Две самые красивые выставки весны в России связаны с французским искусством, которое показывают и на невских, и на московских берегах. В Эрмитаже — 17 полотен Матисса, прибывших сюда из Копенгагена. На заре века два датских коллекционера покупали работы тогда еще малоизвестного художника, а затем передали их в дар Государственному художественному музею Копенгагена.

Собрание, считающееся третьим по значению в Европе (впереди — парижский Центр Помпиду и сам Эрмитаж), и впрямь поражает работами вроде «Портрета мадам Матисс. Зеленая линия» или «Роскоши II». Особый интерес вызывают и холсты 1916 — 1920 годов, периода, отсутствующего в российских собраниях.

Датчане показывают свои сокровища до 10 мая, после чего уступят место шедеврам французской графики из нью-йоркской библиотеки Дж.П. Моргана. А пока эти 120 рисунков показывает московский Музей имени Пушкина.

Библиотека Моргана была открыта в 1924 году. Это частное собрание выдающегося финансиста (1837 — 1913), включающее в себя как средневековые рукописи, так и ноты с автографами. Но особенно хороша живописная коллекция: девять тысяч листов, прежде всего итальянских мастеров. Французская часть собрания не столь многочисленна, но что ни работа здесь, то событие. Самые ранние рисунки датированы XVI веком.

Привезли из Нью-Йорка и эскизы Пуссена, в том числе к «Рукоположению» из цикла «Семь таинств». XVII век представлен также видами римских окрестностей Клода Лоррена, любившего работать на пленэре, и малоизвестным у нас Симоном Вуэ. Хороши и мастера «золотого века французского рисунка» — Буше, Ватто и Фрагонар, определившие своим творчеством весь затейливо-изысканный мир рококо. Провожающие зрителя импрессионисты и их последователи (Дега, Гоген, Редон и Сезанн) только усугубляют общее впечатление значительности события, не случайно пришедшегося на год 100-летия музея имени Пушкина. До 10 мая.

Единственное, что удручает в этих выставках, — их «простота». По-прежнему нам не даются «сложные» экспозиции, где экспонаты собираются буквально всем миром, а концепция не ограничивается хронологией или одним именем. В любой европейской столице найдем мы сейчас массу тому примеров. В Риме, например, только что завершилась выставка ню в искусстве XX века. Но еще больший успех снискали фаюмские портреты из коллекции Британского музея и ряда итальянских собраний. В палаццо Риццоли, где эти сокровища представлены до 30 апреля, портреты, обнаруженные в некрополях на берегах Нила, показаны посреди археологических раритетов. Они воссоздают образ цивилизации, рожденной в начале нашей эры встречей египетской и греко-римской культур. Результатом стали, в частности, эти уникальные изображения — единственный на сегодня образец античной станковой живописи.

ТРУДНОЕ ХОРОШЕЕ ЧТИВО

Третью годовщину своего существования в России Союз немецкой экономики ознаменовал учреждением премии за лучший перевод литературного или гуманитарного произведения с немецкого языка на русский. Премию назвали именем Жуковского. В этом году ее вручили Софье Фридланд за перевод романа Гюнтера Грасса «Жестяной барабан», вышедший в харьковском издательстве «Фолио».

Профессиональный взгляд из России осуществлял достославный журнал «Иностранная литература». Жюри умудренных опытом переводчиков и германистов возглавил Соломон Апт.

Свой самый знаменитый роман «Жестяной барабан» Гюнтер Грасс закончил к 1959 году, когда ему было едва за тридцать. Тогда мы не могли и мечтать о его публикации в СССР. В нем было все, на что у нас накладывали табу: эротика и секс, психоанализ вне законов морали. Но главное — межнациональные отношения были напрочь лишены канонизированных интернационализма и дружбы народов. Слава Богу, времена изменились, и произведениям Гюнтера Грасса, «как благородным винам», настал свой черед.

«Жестяной барабан» очень сложен для перевода. Фарс, гротеск, чрезмерная образность языка — все это трудно уловимо. А в результате — чтиво становится серьезной работой для того, кто захотел преодолеть его от начала до конца. Но это ничуть не умаляет увлекательности процесса.

Есть свидетельство Марселя Райх-Раницкого — немецкого литературного критика польского происхождения, воспоминание о первой читке романа Гюнтером Грассом перед собранием писателей «Группы 47» и о том, какой немой восторг читался в их глазах и каждый думал: «Да! Это проза!» Даже Генрих Белль, признанный, титулованный, который после получения Нобелевской премии, как у нас говорят, уже «через губу не плевал», понял, что рядом незаметно подрос младший брат по цеху, не менее талантливый, а может быть, и более.

Теперь Гюнтер Грасс — живой классик немецкой литературы, оказавший несомненное влияние на эстетическое и духовное развитие европейцев в XX веке. Но в его миропонимании произошли перемены, которые до боли напоминают генезис сознания и политических вкусов многих российских свободолюбцев, не выдержавших испытания демократическими новациями. Он был изрядным антикоммунистом, этот Грасс. Его неприятие большевизма выкристаллизовалось в романе с говорящим названием «Собачьи годы» (1963). Для большинства поклонников писателя громом среди ясного неба было появление в 1995 году романа «Длинное поле», где отчетливо прозвучала ностальгия по временам ГДР и социалистическому порядку в Германии, как силе, сдерживающей немецкое чванство. Ведь более всего Грасс боится возрождения нацизма. Разразился скандал. «Корпус быстрого реагирования» — журнал «Шпигель» поместил на обложке фотоколлаж с изображением былого интеллектуального собеседника Г.Г. — Марселя Райх-Раницкого, разрывающего роман. Поклонники писателя осаждали редакцию «Шпигеля» в Гамбурге. А сам Г.Г. уехал от греха подальше в Уругвай.

Премия, выражаясь языком Жванецкого, «маленькая, но хорошая» — 3 тысячи марок. Конечно, в выборе лауреата есть большая доля условности, игры в классиков. Понятно, что Г.Г. — классик, прекрасный писатель, его роман «Жестяной барабан» — одно из знаменитейших прозаических произведений второй половины XX века. Более того, он продолжает оставаться популярным в Германии не по признаку попадания в хит-листы, а по отношению читателей. Но отчего-то на закате столетия бывшие авангардисты от литературы, ставшие ныне классиками, читаются всё с большим трудом. Возможно, авангард — такой скоропортящийся продукт или мы в эпоху видео, переходящей в эпоху CD, разучиваемся читать?

Недавно в Германии был переведен «Евгений Онегин». Немцы утверждают, что просто великолепно переведен, и буквально «тащатся» от чтения. Настанет и черед поэзии Жуковского. Но заинтересует ли она Гюнтера Грасса?

ЧЕТЫРЕ ПЛЮС ОДИН

Гастроли калифорнийского квартета «Кронос», одного из самых знаменитых в мире, прошли в Москве при небывалом стечении публики. В прошлом году, когда американцы впервые приехали в Россию, ажиотажа было поменьше — хотя программа была гораздо демократичнее, чем сейчас, а цены примерно те же (до 330 рублей). Но и публика в 97-м вела себя гораздо вежливее, чем ныне. В Театре Моссовета, например, галерка пыталась захлопать самого Александра Чепорухина (продюсер извещал собравшихся о своих грандиозных планах: в июне со своим оркестром к нам приедет великий Майкл Найман, автор музыки к большинству фильмов Гринуэя).

Впрочем, разношерстность публики — один из основных принципов «Кроноса», отмечающего ныне свое 25-летие и по этому поводу отправившегося в мировое турне. «Нам хотелось бы, чтобы музыка, которую мы играем, нравилась и профессору, и полицейскому, и разносчику мороженого», — говорит Дэвид Харрингтон.

Концерт в Театре Моссовета в очередной раз оправдал надежды музыкантов. И живой классик минимализма Терри Райли, и византийская аббатиса девятого века Кассия, и выплывший из школьной программы Бела Барток — все они были приняты публикой на ура. В конце концов редко когда удается совместить в один вечер и электронную обработку звука, и привычный квартет. А уж «Опера призраков» китайца Тан Дуна, данная во втором отделении, вызвала шквал восторгов. Помимо блестящей техники, продемонстрированной всеми музыканты, они проявили и недюжинные артистические таланты. Эмоциональные выкрики, всхлипывания и подпевки сопровождали это действо, созданное для струнного квартета, пипы (китайский такой инструмент типа лютни) и воды, камня, бумаги и металла.

Квартет теперь может смело переименовываться в квинтет: приглашенная в качестве гостя Ву Ман (пипа) играла и пела так, словно всю жизнь провела в совместных с «Кроносом» гастролях.

А пока квартет не изменил окончательно свой статус, он сделал последний подарок москвичам, исполнив — впервые в России! — все четыре квартета Альфреда Шнитке в одном концерте. Большой зал Консерватории наверняка бы разорвался от восторга, если бы не величие самой музыки, требующей все-таки известного почтения.

На фото:

• Анри Матисс. Портрет мадам Матисс. 1905. Копенгаген, Художественный музей
• Фаюм. Женский портрет. II век н.э.
• Гюнтер Грасс. 1960 г.

Фото Л. Шерстенникова