ВТОРОЙ ФРОНТ

Прошло двадцать лет, и вдруг мне стало ясно: то, что сейчас смотрят мои дети с неослабевающим интересом, все эти «Президентские самолеты», «Группы Дельты», «Солдаты Джейны», вся эта военно-патриотическая туфта Голливуда, все это солдафонское свинство — ведь уже было, было предсказано Юрием Озеровым в том трагически-беспомощном многосерийном фильме!.. Все, что он придумал и что выглядело тогда столь тяжеловесно-натужно, — все отличненько пошло нарасхват, как горячие пирожки

Я помню, как отец водил меня на фильм «Освобождение» — в новенький широкоформатный кинотеатр «Октябрь».

Огромный зал сидел не дыша. Особенно поражали зрителей сцены в Ставке Верховного Главнокомандующего. При появлении Сталина на широком экране в зале зазвучали разрозненные отчаянные аплодисменты. Это не легенда. Это все помнят.

...Люди в зале аплодировали не лично Сталину, а той правде, которую, как им казалось, нес непривычно огромный экран. В зале сидели фронтовики. Война была для них страшно близко — хотя после нее уже пронеслась не одна геополитическая эпоха: послевоенная холодная война, хрущевская оттепель, брежневская изморозь. Маршалы и генералы теснились на экране в настоящих шитых золотом реальных мундирах: Конев и Рокоссовский, Василевский и Баграмян. Это была серьезная историческая картина Юрия Озерова.

Было заметно, что пожилые актеры волнуются. Все было страшно напряжено: камера, звук, рисунок кадра. Юрий Озеров, как сейчас помню, в этих «маршальских» сценах потрясающе работал с паузой: документальный скучный текст был весь в разрывах, многозначительная тишина, наполненная как бы настоящим временем, давила своей мучительной правдоподобностью.

«Освобождение» Озерова поражало своим масштабом и размахом. Не знаю, впрочем, была ли эта лента дешевле или дороже «Титаника» — несопоставим был сам затратный механизм: нашу эпопею снимало целое государство. Тысячи солдат, сотни самолетов и танков были задействованы в натурных съемках. Без всяких компьютерных спецэффектов были сделаны огромные по формату, по сложности, по долготе экранного времени сцены, в которых буквально горела земля под ногами и рушились охваченные огнем реальные объекты: дома, техника, деревья, фигуры людей. Эффект присутствия в «Освобождении» был достигнут совершенно неимоверный. Острота мальчишеского восприятия помогла мне запомнить сам дух этого замечательного по-своему фильма: дух наивной веры в силу и убедительность экранного образа. Это была не помпезность, как говорили и думали тогда многие. Это была откровенная, грозная в своем откровенном милитаризме и потому красивая великодержавная эпопея.

Две сцены из последней серии — сцена в зоопарке и сцена затопления берлинского метро — для меня лично вообще являются хрестоматийными. Тем более что в этот цветной, очень технически «продвинутый» по тем временам фильм напрямую вошли и цитаты из других, черно-белых военных фильмов. Киноэпопея «Освобождение», снятая к 30-летию Победы, как бы подытожила всю необъятную и, я бы сказал, необъяснимую тему войны, наподобие губки впитала в себя самые разные эстетики показа батальных сцен, показа подвига на экране: если сейчас внимательно просмотреть эти кадры, в них, как тени, мелькают образы из других фильмов...

Участвовали в совместной постановке кинематографисты чуть ли не из двух десятков стран, причем не только социалистических. Для своего времени это был этап во многом новаторский: впервые война выглядела не мифологическим событием «народного подвига», а реальной объективной картиной, схваткой двух враждующих стран (включая военные и политические интриги), настоящей адской печкой, куда правительства бросают миллионы людей, тысячи единиц техники, огромные деньги...

Несмотря на все эти очевидные и бесспорные достоинства, «Освобождение», в общем-то, провалилось. Да, ему сделали всесоюзную премьеру, официальную прессу, активно посылали в разные страны. Тем не менее хроникальный фильм «Неизвестная война», снятый для телевидения, я думаю, гораздо больше рассказал американцам и англичанам о подвиге советского солдата в год тридцатилетия победы. Озеровский же игровой фильм, сделанный как бы с потугой на документальность, выглядел явно агитационным — причем агитационно-лязгающим и пугающе-мрачным. За батальными полотнами Озерова возникал образ великой страны, от которой хорошего ждать явно не приходилось. В год, когда разрядка международной напряженности достигла апогея, эта страна явно и неуклюже намекала бывшим союзникам о своей безумной военной мощи. Думаю, что этот намек был воспринят весьма холодно и уж по крайней мере без сочувствия.

...Гораздо хуже, впрочем, было то, что фильм не произвел должного эффекта и у себя на родине.

Зритель явно растерялся, хотя и смотрел картину с очевидным любопытством. Однако любопытство таяло от серии к серии. Возникло пренебрежительное прозвище «киноопупея».

Прошло двадцать лет, и вдруг мне стало ясно: то, что сейчас смотрят мои дети с неослабевающим интересом, все эти «Президентские самолеты», «Группы Дельты», «Солдаты Джейны», вся эта военно-патриотическая туфта Голливуда, ВСЕ ЭТО солдафонское свинство — ведь уже БЫЛО, было предсказано Юрием Озеровым в том трагически-беспомощном многосерийном фильме!.. Все, что он придумал и что выглядело тогда столь тяжеловесно-натужно, — все отличненько пошло нарасхват, как горячие пирожки.

С одной только разницей — эпопея Озерова показывала войну прошлую.

«Киноопупея» Голливуда, которая под видом отдельных фильмов идет сейчас по экранам, рассказывает нам про войну будущую, гипотетическую. Сценаристы и режиссеры этой распавшейся на части опупеи не связаны никакими обязательствами. Лепят чего хотят. Вот единственная разница в подходе. В остальном же — ну просто поразительное сходство.

...Например, Юрий Озеров ставил себе такую сверхидею: показать, что наши советские солдаты несут освобождение не просто одному народу, а всем НАРОДАМ МИРА. И француз, и югослав, и болгарин, и грек, и даже немец — все в «Освобождении» благодарны советскому солдату. Точно так же в американских фильмах все народы мира благодарны американскому спецназу. (Впрочем, о русских разговор особый.) Солдаты не просто воюют с врагом, а спасают детей и женщин ценою своей жизни, гибнут, защищая плечом товарища, и опять же освобождая мирных граждан. Национальность же террористов не так уж важна. Террористы — они как фашисты. Они вообще.

Зритель обязан полюбить солдата как класс (или вид, или род) — таков был императив озеровского «Освобождения». Американским режиссерам удалось пойти еще дальше: воинское подразделение (а не отдельный солдат) стало для них вполне самостоятельным героем. Для нынешнего военно-патриотического фильма (в голливудском исполнении) уже не так важны лица и судьбы отдельных солдат. Нужна лишь пара дежурных шуток или не менее дежурная «тоска по дому». Ты из Вирджинии? Эх, хорошая у вас там, в Вирджинии, рыбалка! Замените Вирджинию на Рязань — и вы осознаете, насколько Голливуд приблизился к своему советскому оригиналу.

Дальше. Показ военной техники и военной технологии. В этом отношении Юрий Озеров, конечно, не был первопроходцем. Но тем не менее именно в фильме «Освобождение» режиссеру удалось перенести акцент на красоту и своеобразное изящество военных операций: жуткий бреющий полет штурмовой авиации, ревущие танковые колонны, кошмар артподготовки и рукопашная схватка морской пехоты — все это было показано крайне дотошно и полномасштабно.

Но пройдет двадцать лет, и американские собратья Озерова доведут технику показа военных действий до полного блеска. Причем в чем-в чем, а вот в занудстве их упрекнуть никак нельзя: каждому взрослому дяде хочется поиграть в солдатики и при этом поглядеть не на устаревшую, а на новейшую технику в действии. И в отличие от серьезной киноопупеи «Освобождение» много средств тут вкладывать не нужно: подразделение может поработать и на простой натуре, на площади в один гектар. Главное, побольше воинской доблести, слаженности и, конечно, взаимопомощи. Ведь «наши» все равно прилетят на спасательном аварийном вертолете. Спутник с неба все равно передаст нужный сигнал в нужное время.

И наконец, политика. Одномоментный шоковый эффект узнавания — Сталин на экране — американцы растянули на многочасовое наслаждение от лицезрения американской Ставки Верховного Главнокомандующего. В разных фильмах президент подан по-разному, но наиболее честное и откровенное отношение — в фильме «Президентский самолет», где Харрисон Форд лично откручивает головы захватчикам — и президенты мочить умеют!

...В какой-то момент вдруг начинаешь чувствовать себя патриотом. Начинаешь думать: ну, елки-палки, откуда такая уверенность, откуда такое надувание щек? Откуда этот миф о бравом непобедимом солдате, который придет и спасет, откуда этот образ римского легионера, который устанавливает самую справедливую справедливость железным кулаком в любом уголке земного шара? Откуда?..

Ну ведь не дураки же они, в самом деле, чтобы всерьез считать, что американский спецназ — это и есть единственная надежда человечества, та единственная опора его морали, тот мощный рычаг прогресса и гуманизма, который откроет путь в светлое будущее?..

Когда смотришь эти фильмы, пожалуй, никакой другой мысли и не приходит. Да, единственная надежда. Да, римские легионеры. Да, они в это верят...

ДУРАКИ?

Не будем слишком строгими. До «Солдата Джейн» все военно-патриотические игрушки американского кино выглядели действительно как игрушки: захват подлодки, захват самолета, захват ракетной шахты. Экшн, действие, бах-бах, трах-трах... Начиная с солдата Джейн, пошла другая песня: военный фильм вторгся в «актуальную» проблематику. Нет темы острее, чем женская независимость, в сегодняшней Америке. Используя этот ход, продюсер сделал ставку на совершенно другую — идейно-озабоченную, ответственно-взрослую аудиторию.

Несмотря на приговор киноакадемии, Деми Мур признана «худшей актрисой года», — фильм, несомненно, снискал и кассу и прессу. А ведь если подумать, феминистский порыв этой саги (о женщине, которая стала командиром отделения) лишь потому и получил твердую почву и благодарную аудиторию, что быстренько растворился в другой «национальной идее» — солдафонской, военно-патриотической. Две агрессивности слились тут в одну.

Кино отвечает не только на ожидания, но и на СТРАХИ своего зрителя — эта технология отточена годами. Чего же американский зритель боится сегодня?

Судя по фильму «Президентский самолет» («Борт номер один») — он боится нас, «новых русских». «Старые русские» со своим мощным государством, ракетами и войсками его почему-то не так уж пугали. По крайней мере судя по фильмам. Видимо, ограниченные своим «железным занавесом», «старые русские» (то есть старые мы) были хороши тем, что там и сидели, за занавесом. И выглядели на экране скорее гипотетически. Где-то даже возбуждая любопытство.

А вот «новые русские» для американца имеют одно неприятное свойство: просачиваться. То они просачиваются под видом журналистов, то под видом вполне американизированных мафиози. Но сущность у них одна, какой бы идеологии они ни придерживались: дикие, чужие люди. Их надо бояться.

...Так почти целое десятилетие американский зритель боялся китайцев, которые тоже просачивались и просачивались. Китайцев тузили в десятках фильмов. В сотнях. И ничего! Просочились!

...Много лет подряд американец боится маньяков, инопланетян, террористов. Он боится злой жестокой мафии и слишком добрых бесхребетных начальников — они тоже могут развалить государство. Его государство. Его мироздание. Американец боится всех, кто против него.

Впрочем, выяснять отношения с духовными ценностями простого американца я в этой статье не собираюсь. Хорошо, что эти ценности все-таки есть. В этом отношении я простому американцу могу просто позавидовать.

... Именно после «Освобождения» военные фильмы в СССР стало смотреть противно. До этого момента все было не так или не совсем так. Бытовали на экране пронзительно-лирические фильмы о маленьком человеке на большой войне. В сущности, это было сугубо антивоенное искусство. Народный фильм.

После грандиозного «Освобождения» взгляд на войну превратился в серый, грязный, несусветный штамп.

В американском кино сейчас происходит та же девальвация темы. После «Апокалипсиса», «Взвода», «Охотника на оленей», после фильмов о трагедии Вьетнама и трагедии армии сплошным потоком идет такая, я бы сказал, военная порнуха. Лучше или хуже она снята — уже не важно. Важно, что, как и в нашем кино двадцать лет назад, антивоенная тема превратилась в непосредственно военную, в тему жизнерадостного милитаризма.

Наш зритель лязгающее официозное кино не полюбил в отличие от зрителя американского, которому мотивы будущих тактических операций возмездия явно по душе. Но ведь и сделано оно по-другому, сделано с умом! Если учебка — так это поэма, а не учебка! Если стрельба — так смачная! Если режут горло — то эстетично!

И от этого, скажу вам по секрету, жутко становится, и вдруг чувствуешь себя патриотом в самых неожиданных местах — там-то, в Америке, судя по фильмам, все полно военного задора, трубы трубят нежно и горячо, барабан грохочет весело и ритмично. Американская армия всех сильней. Кино будет!

Впрочем, если бы американцы относились к кинофильму так же, как мы, — то есть принимали его героев за реальных людей, а их действия за реальную жизнь — они бы были... европейцами. А они американцы.

Реквизит с армейского склада, грим с синяками и кровоподтеками, модная прическа под ноль, мускулистые очаровашки с каменными мордами в массовке, привычная М-16 в руках, да и вся новая киноэстетика в стиле «упал-отжался» — ничем, ну ничем эта большая военная история, вдруг шумно навалившаяся на наши экраны, не отличается от какой-нибудь другой «большой истории», которую раскручивают по тем же простым законам кинорынка, как раскручивает дилер в нашей Марьиной роще пылесосы или кафельную плитку: свистнул в два пальца, — и понеслось...

Завтра кто-нибудь свистнет в два пальца, и вдруг опять наступит эпоха мелодрам, длинных, подробных, или вестернов, или костюмных исторических фильмов... А просто кто-то свистнул в два пальца. ТАК НАДО. В том саду яблок больше.

Не надо об этом слишком много задумываться. Только одно, пожалуй: есть страна, где этот вид продукции смотрится немного по-другому. Ну с некоторым, что ли, отвращением. Может быть, даже с тошнотой.

Впрочем, это мне так кажется. А дети — дети хотят служить в американской армии. Не знаю даже, как мне к этому относиться. Может, и впрямь — лучше уж в американской?

На фото:

• «Освобождение», в роли маршала Жукова — Михаил Ульянов.
• Кадр из фильма «Солдат Джейн», в главной роли Деми Мур.
• «Солдат Джейн». Интересно, все ли солдаты американской армии в такой же спортивной форме, как Деми Мур?
• «Самолет Президента», американский Президент (Харрисон Форд) в схватке с российским террористом.

Фото из архива «Огонька», FOTObank/REX