«МЫ УМОЕМ ВАС КРОВЬЮ»

«РАСИЗМ — совокупность антинаучных концепций, основу которых составляют положения о физической и психической неравноценности человеческих рас. Р. используется в современных капиталистических странах для оправдания расовой дискриминации, сегрегации... Политика сегрегации и апартхейда, проводимая в этих странах, сопровождается кровавыми инцидентами, убийствами, жестокими преследованиями...» БСЭ, 1975 год.

Хотят ли русские войны?

Взрыв синагоги. Национальные волнения после убийства азербайджанца в Лужниках . Избиение скинхедами чернокожего сотрудника американского посольства... Все это — практика действующего расизма.

...Они едут в Россию — учиться, работать, жить. Большинство едет по той же самой причине, по которой наши эмигрируют в Штаты — за лучшей долей. Раз сюда рвутся, значит, не так уж плохо жить в России, как нам бы хотелось думать. Они берутся за самую грязную работу, за которую никогда не возьмутся «изнуренные реформами» москвичи. Они строят, копают, по 12 часов стоят на холодных рынках, умудряясь вычищать до блеска каждое яблоко. И их пестрые фруктовые горы выглядят, кстати, гораздо привлекательнее, чем наши грязные лотки в овощных магазинах с такой родной, но хамоватой продавщицей.

Имя им — «черные». Они бывают разные: настоящие черные — негры. И «ненастоящие» черные — смуглые лица загадочной «кавказской национальности».

Покупая товар у кавказца, индуса или вьетнамца, бледный москвич потом неприязненно шипит в разговоре с соседкой: «Понаехали. Все рынки заполонили...».

Хотя сам работать на рынок не пойдет, потому как не хочет царь зверей — москвич — работать обслугой. Он покупает у «черных». Селится в построенном «черными» доме. И ненавидит «черных».

Раньше москвич ревностно охранял от «лимиты» свою колбасу. Что он охраняет от пришлых теперь? За что сегодня льется «черная кровь»?

КАК ВЫЖИТЬ В ГОРОДЕ, ЕСЛИ У ВАС ПРОБЛЕМЫ С ЛИЦОМ

Начну с того, что я грек. Это пока еще не преступление. Но уже большое неудобство. В Москве и греку становится жить тяжело...

Я остановился возле «сигаретной» старушки, чтобы добавить свой скромный вклад к ее пенсии, купив пачку «Мальборо».

Резко одернутый за рукав, в негодовании обернулся и увидел экипированного робота с автоматом на шее, требовавшего немедленного предъявления документов. Достал «серпастый, молоткастый» и напомнил служивому о вежливости. Это был опрометчивый поступок: в следующую минуту я был затолкан в недалеко стоящий автобус.

БУДЬТЕ ОСОБО АККУРАТНЫ В ПОВЕДЕНИИ И В ВЫРАЖЕНИЯХ В ПЕРВЫЕ МИНУТЫ ОБЩЕНИЯ С ОМОНОМ. НАПОМИНАНИЯ СОТРУДНИКАМ МИЛИЦИИ О СЛУЖЕБНОМ ДОЛГЕ И ИСПОЛНЕНИИ ЗАКОНА МОГУТ ВЫЗВАТЬ У ПОСЛЕДНИХ НЕАДЕКВАТНУЮ РЕАКЦИЮ.

Оперативность, с какой проходила операция, удивляла — неужели в одном месте сконцентрировалось столько преступников?! Дальше началось что-то в духе «Архипелага ГУЛАГ». Один юнец щуплого телосложения встал мне, сидящему на сиденье, на колени грязными ногами. Извинившись, он объяснил, что на проходе не выдержит. Через минуту я его понял: матерясь, омоновцы толкали-пинали вглубь автобуса стоящих на проходе и друг на друге обезумевших людей...

В МИЛИЦЕЙСКОМ АВТОБУСЕ ПОСТАРАЙТЕСЬ УЙТИ С ПРОХОДА ИЛИ НАЙТИ СЕБЕ ЩИТ В ВИДЕ СПИНОК СИДЕНИЙ ВО ИЗБЕЖАНИЕ ТРАВМИРОВАНИЯ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ И ПЕРЕЛОМОВ.

Когда «селедковая бочка» прикатилась к «отстойнику» и дверь открылась, мы стали невольными участниками аттракциона «сквозь строй». Надо было видеть, какой восторг испытывали менты, когда от их пинков люди выпадали из автобуса и ошарашенные метались от одного фланга шеренги к другому.

СРАЗУ ПОСТАРАЙТЕСЬ НАЙТИ ВОЗМОЖНОСТЬ ОБЪЯСНИТЬ ОФИЦЕРУ О ВАШЕЙ НЕПРИЧАСТНОСТИ К КАКИМ-ЛИБО ПРЕСТУПЛЕНИЯМ, ЗАПЛАТИТЕ «ШТРАФ», ДАЖЕ ЕСЛИ НЕ ЗНАЕТЕ, ЗА ЧТО. РАССКАЖИТЕ О НЕОБХОДИМОСТИ ВАШЕГО НЕМЕДЛЕННОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ, ПРИДУМАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ О ВАШИХ ВЫСОКИХ ПОКРОВИТЕЛЯХ...

Я стоял и размышлял о возможных причинах происходящего (может, опять какое ГКЧП...), когда два удара по почкам отрезали не только мысли, но и способность что-либо произнести. Повернувшись, я увидел того робота, с которого все началось. «Что тебе там не понравилось? Вежливость?» — торжествовал недоносок. Я с трудом пролепетал, чтобы он немедленно прекратил, на что получил еще два удара по почкам. В глазах робота было такое довольство, такое наслаждение — в эту минуту он был совершенно счастлив. Я понял: у парня явные сдвиги в психике.

Недовольных били конкретно — отовсюду доносились удары и крики. Одно, видимо случайно затесавшееся сюда, лицо славянской национальности быстро превратилось в окровавленное. Его обладатель кричал от боли и уверял, что воевал в Чечне и лучше его убить, нежели так унижать. Другой, совсем мальчик, расплакался — ему было только 14 лет.

Турок-строитель, попавший в сети из-за незнания русского языка и занимающийся благоустройством столицы, обезумел от всего увиденного, но туркоязычные братья по несчастью несколько успокоили его, сказав, что это нормальное явление для нашей благоустроенной столицы...

Пришли родители мальчика, перепуганные исчезновением ребенка. За кем-то еще приходили, забирали, вытаскивали. Потом и меня вызывали к следователю, сняли отпечатки пальцев, допросили и отпустили только к утру, не извинившись.

На этом заканчиваю. Всем задействованным в этой истории государственным службам спасибо за урок. За неразбитое лицо отдельное спасибо.

ЭДУАРД ЛИМОНОВ: «ЛЮБИ ДРУЗЕЙ СВОИХ И БЕЗЖАЛОСТНО БЕЙ
ВРАГОВ СВОИХ»

— В Москве живут два разнородных элемента, два полюса — коренное славянское население и так называемые кавказцы. Большая часть этих людей занимается перепродажей продуктов, фруктов, овощей, вплоть до бананов. Они ведут себя часто заносчиво, высокомерно, развязно, опасно и насильственно. Причем у себя, в своих семьях, эти люди так себя не ведут. Они себя чувствуют здесь на завоеванной территории, на которой ведут себя, как мародеры. Все это вызывает законное недовольство русских. Я бы даже воздержался от понятия «расизм», здесь от расизма очень мало элементов.

Как от этого избавиться? Очень просто: законодательными мерами ввести визовый режим. У нас давно не СССР, и, я думаю, визовый режим нескольких степеней пребывания (туристы и прочие) решил бы проблему. Ведь сегодня нас просто приезжают грабить. Если нет визы, я просто бы дал 48 часов на выезд из страны. А тех, кто не уехал, использовал бы на трудработах, они бы у меня были интернированы и занимались общественно полезным трудом. Еще надо действительно просто запретить здесь торговать людям из других республик. Поверьте, улицы наших городов быстро бы опустели.

Вы говорите, «фашизм»? Что называется фашизмом, а что нет, это мне судить — я 20 лет прожил на Западе и знаю, что нигде это не называется фашизмом. Это не называется ни диктатом, ни фашизмом, такие вещи практиковались в истории самых демократических стран. Во время второй мировой войны американцы интернировали более 300 000 японцев. На своей территории просто посадили их в лагеря. Если страна в тяжелой ситуации, в ней вводят или военное положение, или комендантский час.

Что еще можно сказать о черных? Чечены — очень злой народ, поклявшийся достичь нашей гибели, поэтому к ним надо относиться крайне серьезно, они злые, опасные, военные, у них есть свое собственное государство. Есть интеллектуалы и у азербайджанцев, и в еще большей степени — у грузин, есть люди, преданные русской культуре... Но мы говорим о толпе. Толпа, приезжающая из азербайджанских гор, ей наплевать на нашу культуру, и наших интеллектуалов, и наших девушек, которых они считают девками, поэтому, естественно, наше отношение к ним должно быть соответствующим. Люби друзей своих и безжалостно бей врагов своих — простые заповеди человеческого существования.

Я НЕ ЗНАЮ, ЧЕГО ЖДАТЬ ОТ ЭТИХ СУМАСШЕДШИХ ЛЮДЕЙ...

У одного ингуша, находящегося под следствием, органы обнаруживают в записной книжке номер телефона его земляка — студента театрального института. На ближайшие сутки жизнь будущего актера превращается в голливудскую страшилку...

«8.04.98 г. вечером, в 23.00, я пришел к сокурснику Амерханову А.М. домой. Когда я позвонил, дверь резко открылась, на меня направили пистолет, скрутили руки и начали бить в почки, грудь и т.д. Проверив документы, одели наручники, положили на пол. Пинали ногами, матерились. После этого приехал Амур, которого ожидало то же самое. Затем нас сложили в три погибели и забросили в багажник. Когда мы приехали в отделение... стоявший напротив человек в маске ударил меня сапогом в грудь, хотя я не оказывал никакого сопротивления. Я упал на одно колено, после чего он сказал: «Вот вы, горцы, и на коленях». Нас поставили на колени закованными в наручники, ногами пригибали наши головы к коленям, беспрестанно били. Так, на коленях, мы простояли пять часов. Когда у нас затекали ноги, мы волей-неволей от боли в ногах меняли положение ног. За это нас били. Один руоповец подошел, поставил автомат мне в плечо и говорит: «Может, кто-нибудь устроит побег? А то я уже неделю не стрелял в чурок».
Утром, в 7.30, нас выпустили, ничего не объяснив. Еще они говорили, что мы виноваты во всем, даже в убийстве Листьева, и они могут любого из нас посадить. Весь зал был забит ингушами, которые несли такое же наказание, не зная за что. У меня остался студенческий билет там. Когда я спросил, где мои документы, мне сказали приехать за ними в 11.00, но я не решился. Я не знаю, чего ждать от этих сумасшедших людей. Я туда один не поеду. Они сказали, что по записным книжкам соберут остальных ингушей. Мы не бандиты, мы студенты и живем на стипендию.
Студент ВТУ им. Б.В. Щукина
Камурзоев Магомед Шамсурдинович».

«8.04.98 г. я, Амерханов Амур Магомедович, студент Высшего театрального училища имени Б.В. Щукина, возвращался домой (на квартиру, которую снимает мой дядя) с репетиции. После звонка дверь распахнули люди в масках, ударили несколько раз прикладом и повалили на пол. Потом затащили в квартиру и поставили к стене, и каждый подходящий отпускал удары. Разговаривать и поднимать голову не разрешили, в квартире было все перевернуто. Беспрестанно матерясь, оскорбляли не только нашу честь, но и честь народа, сопровождая все это ударами по почкам, кричали о Чечне и о том, что всех нас надо перестрелять. Удары сыпались один за одним, сорвали со стены флаг Ингушетии, бросили на пол и затоптали. Напоминая фильм Невзорова «Чистилище», обещали устроить то же самое для ингушей в Москве. На вопрос, что происходит, отвечали ударами по спине и плечам, били профессионально, не оставляя следов. На меня надели наручники, засунули в багажник джипа, туда же засунули Магомеда Камурзоева, моего сокурсника, и зашедшего в гости Дзангиева Ислама. Нас привезли в какой-то дом на Коломенской, сопровождая ударами, положили на пол, поставили на колени, руки за спину, издеваясь и матерясь: «Всю Назрань собрали — сейчас будем стрелять».
В накопителе к этому времени было уже порядка 25 ингушей, все стояли на коленях около пяти часов. Приставляя стволы к затылку, передергивали затвор и говорили, что мало стреляли нас в Чечне и Ингушетии. Потом некоторых отвезли в СИЗО, некоторых оставили там же. Нас с Магомедом не вызывали на допрос и ничего не объясняли. Придя утром домой, мы обнаружили, что пропала студийная видеокамера «Панасоник М-25», не занесенная в копию протокола обыска. Забрали все видеокассеты, в том числе студийные книжки, записи спектаклей и репетиций, фотографии, записные книжки. Отдавать нам ничего не собирались.
Студент ВТУ им. Б.В. Щукина
Амерханов А.М.».

Ощущение: самый главный погромщик в Москве — мент. Избиения, облавы на улицах... Словно в городе действует оккупационный режим. По данным социальных исследований, одна из главных фобий у законопослушных москвичей, не говоря уж о «черных» ,— страх попасть в отделение. В любой момент РУОП может превратить твой дом в карточный... Что пугает больше всего — работают люди в форме крайне профессионально: весь этот садизм, побои, унижения преследуют одну цель — деморализовать, подавить вероятное сопротивление потенциального преступника. Но что делать любителю раздавать номер своего телефона? Он ведь только потенциальный преступник. Как и любой москвич...

По поводу происшедшего ингушское отделение правозащитного общества «Мемориал» обратилось к мировой общественности с протестом. К делу подключился президент Игушетии Руслан Аушев. О результатах редакция сообщит читателям.

ЛУЖНИКИ. ПРАВДА И ЛОЖЬ

Шествие азербайджанцев — от Лужников до рандеву с ОМОНом на Комсомольском проспекте — стало первой национальной демонстрацией в Москве. Впервые национальное меньшинство, на птичьих, в общем-то, правах обитающее в столице, осмелилось открыто выразить протест по поводу своего бесправного положения. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стало убийство в Лужниках торговца-азербайджанца.

По версии, которую усиленнее всего проталкивают в московской прессе, убийство — следствие обычной рыночной драки. Бытовуха, в общем. Пресса подемократичнее валит все на фашиствующих молодчиков в черном. Следствие же оперативно установило, что азербайджанец пал жертвой сложившейся в Лужниках (как и на всех московских рынках) системы почти узаконенного рэкета: контролеры рынка (большей частью выходцы из Липецка) при полном попустительстве стражей порядка (а то и при их содействии) обкладывали дополнительной данью кавказских торговцев. Так что, помимо вполне официальных денег в казну, лужниковские торговцы были вынуждены платить буквально за каждый чих уже в карманы бандитов в форме рыночных охранников. С отказниками проводились «профилактические беседы»: группа из нескольких человек отводила строптивца в сторонку и метелила с применением арматуры, дубинок и прочих подручных средств. В тот раз охранники несколько перестарались, и азербайджанец получил нож в живот... В данный момент задержано шесть человек, подозреваемых в убийстве: контролер рынка, несколько его подручных из того же Липецка...

ЧЕРНО-БЕЛЫЙ БОЕВИК

Ежедневно двое чернокожих студентов из десяти страдают от ботинок и кастетов скинхедов

Идет себе кандидат технических наук домой, дышит московской пылью и думает о передаче слабых взаимодействий векторными бозонами. Вдруг из-за угла выбегает группа не так чтобы очень молодых детишек с бритыми головами и кастетами. Выбегает, начинает обзывать кандидата наук похабными словами и бить. По ногам, в живот, в лицо. «Мало ли кого бьют, может, случайность», — думает кандидат наук, вытирая кровь. Но вот через неделю опять он идет домой тем же путем. И история повторяется. А все потому, что однажды кандидат наук родился негром, а кандидатом стал в стране бледнолицых.

Самые опасные места для темнокожих: красная и рыжая ветки московского метрополитена — район Университета дружбы народов и МГУ. Здесь водятся стаи бандерлогов — особый вид наших с вами соотечественников. В стаи бандерлоги объединились идейно. Идейно побрили головы, чтобы стать совсем одинаковыми, и надели камуфляж. Идея проста и однозначна: Россия — для русских. Еще стаями не страшно нападать и добывать корм. Место обитания было выбрано просто: здесь больше всего их врагов — темнокожих.

Точно, больше. Я перепрыгивала через огромные лужи около бывшего Лумумбы и вместе со мной их перепрыгивала разноцветная толпа студентов. Сегодня здесь учатся 9200 человек. Примерно треть — иностранцы, преимущественно цветные. Больше всего едут из Индии, Китая, Кении, Сирии, Шри-Ланки, Танзании и Нигерии.

— Мой друг однажды днем возвращался в общежитие, хотел перейти дорогу возле ВДНХ. Засмотрелся в сторону, и тут его толкнули «бритоголовые» прямо под троллейбус. Упал, разодрал коленки, троллейбус его задел, но успел остановиться, так что друг отделался сотрясением мозга и царапинами. Это еще ничего, одного у нас чуть под поезд в метро не столкнули, — рассказывает аспирант Дамба из Гвинеи.

В индийском парламенте сегодня поднят вопрос о российских хулиганах. Каждый год примерно тысяча студентов-индийцев отправляется учиться в Россию. Они платят за обучение две тысячи долларов в год, а их за такие деньги жестоко избивают и унижают. Наша милиция бездействует. Иностранцы бегут за защитой в посольство и жалуются на диких рашен.

— Ваша Дума без конца обсуждает вопрос какой-то порнографии, а у них под носом творится полное беззаконие. Да еще средства массовой информации, — говорит Акааза, журналист из Нигерии, старательно выговаривает все три слова, — виноваты в том, что россияне относятся к нам, как к нахлебникам. А мы везем в вашу страну деньги, а потом несем вашу культуру к себе в страны.

Недавно к ним в университет пришел журналист из «МК». Пришел, пообщался и решил сделать сюжетный снимок. Попросил студентов стать полукругом и поднять сжатый кулак вверх: рот-фронт-мир-труд-май. Студенты, многие из которых до сих пор верны идеалам коммунизма, вежливо откликнулись. В итоге вышла статья о союзе чернокожих студентов, которые мочат «скинов» и борются за место под российским солнцем. «Скины», которые, как оказалось, тоже немного умеют читать, в тот же день совершили набег и избили еще нескольких приезжих.

— Мы боимся выйти за пределы студенческого городка. Каждое утро думаем, вернемся ли, взвешиваем, стоит ли лишний раз выходить. Ладно я — юрист, а вот, например, врачи. Им же приходится часто мотаться по клиникам, потом возвращаются поздно, — это уже студент Мир из Бангладеш.

— Ну, а правда, бороться с ними вы не думали? Ну я не знаю — газовый баллончик или пару ударов снизу в челюсть? — спрашиваю я, памятуя о том, чьих рук дело спасение утопающих.

— Да мы сюда учиться приехали, а не бороться. Да и что сделаешь, если «скины» одни не ходят. В основном группой по десять-пятнадцать человек.

— Слава богу, — радуется проректор Университета дружбы народов, — никого пока не убили, но многих уже покалечили.

Привыкнув писать объективно и взвешенно, я решила выслушать противную сторону. Противную-препротивную. В редакции, несмотря на мою благоприятную арийскую внешность, за меня волновались, поэтому снабдили телохранителем.

Дождавшись, мы пошли к Музею Революции — защитники чистоты расы любят дежурить в сердце Родины. Мимо прошествовал целеустремленный отрядик РНЕ, обдав запахом кожаного ремня и пота. За отрядиком мы не побежали, удовлетворившись щупленьким мальчиком лет тринадцати. Все было при нем: бритая голова, солдатские ботинки. Такой румяненький и пухленький, что кажется — дотронься до щеки, брызнет сок.

— Мальчик,— отвлеченно начала я,— за что ты негров не любишь?

— А чего они сюда понаехали, пусть катятся, откуда взялись. Вообще надо гнать отсюда всех этих косоглазых и черных.

— Слушай, а какой повод тебе нужен, чтобы идти что-нибудь громить?

— Да иногда просто хочется подраться.

— И часто?

— Ну раз в неделю, два. А вот недавно покупал вот эти штаны,— он гордо потянул за пятнистую материю,— и какой-то грузин говорит «ах ты сукин сын!». Он мать мою обозвал, понимаете? Такое не прощают. Мы еще вернемся туда с ребятами, — сказал мальчик и поднял на меня большие темные глаза с пушистыми ресницами.

Мой друг-телохранитель (полуказах) иронически спрашивает:

— А к казахам вы как относитесь? Тоже бьете?

— Нет. Казахов мы не трогаем, Казахстан же в Россию входит.

— Допустим, а на глаз ты отличишь еврея от русского?

— Не-е. В последнее время сложно стало. Евреи стали сильно на русских похожи.

Результаты опроса: Как вы относитесь к существованию в нашей стране национал-социалистических организаций

* * *

Наш комментарий

Акоп НАЗАРЕТЯН, доктор философских наук, профессор:

— В России сложилась очень странная ситуация с этнической агрессией — уровень этой агрессии крайне низок. И даже нашумевшее убийство азербайджанца в Лужниках — явление случайное, а не закономерное. Почему поднялся такой шум из-за одного убийства? Да именно потому, что это сенсация на фоне парадоксально низкого уровня агрессии! Отдельный и достаточно случайный эпизод на общем довольно благополучном фоне.

Ситуация общей этнической терпимости в России связана с ростом политического сознания коренного населения, который налицо в последние 10 — 15 лет. Вспомните время чеченской войны: никакого повышения агрессии к кавказцам тогда не наблюдалось. Мне приходилось даже слышать от русских, что они испытывают чувство вины за действия властей в Чечне.

И все же, если говорить даже о существующем невысоком уровне этнической неприязни, первое место занимают так называемые кавказцы. Почему? А по той же самой причине, по какой в Германии не любят турок, во Франции — египтян, а в США — мексиканцев. Все это — так называемые «ближние чужие». Лица с другим, непонятным (а потому неприятным) менталитетом, но лица, которых мы ежедневно видим. Ежедневное общение с «чужим» — обязательный фактор неприязни по отношению к нему. Если спросить русского, как он относится к кавказцам и норвежцам, то выяснится, что к норвежцам — лучше. Почему — объяснить не может. На самом деле — потому что это дальние чужие.

При всем при этом — почему общие настроения неприятия кавказцев редко перерастают в такие убийства, как в нашем случае? Потому что конкретно уничтожить всегда легче то, что далеко. Человеку предлагают: ты или сейчас зарежешь одного чеченца, или нажмешь на кнопку пуска баллистической ракеты, которая уничтожит город Гонолулу. Почти все выберут Гонолулу, жители которого ничего плохого им не сделали.

«Информационная служба посольства США в Москве. Памятка всем американским гражданам

Американское посольство получило ряд сообщений, что группы «бритоголовых» нападают на азиатских и африканских студентов в Москве. В 7 вечера 21 апреля группа более двадцати бритоголовых жестоко избила двух азиатских женщин в переулке между Старым и Новым Арбатом. Сообщения в прессе также отмечают, что некоторые группы угрожали жизни азиатских и африканских студентов. Эти группы преимущественно выбирают районы вблизи общежитий Российского университета дружбы народов и Института стран Азии и Африки при Московском государственном университете, расположенных около станций метро «Юго-Западная» и «Университет» соответственно. Однако эти нападения могут происходить в любом месте города. Полиция уже арестовала нескольких членов этих группировок и повысила свою численность в указанных районах. Тем не менее, посольство рекомендует американцам, особенно африканского и азиатского происхождения, соблюдать необходимую осторожность».

* * *

Из дневника африканского студента Тони Олагоке. Орфография подлинника соблюдена

2 апреля.

Я уже два дня страдаю от бессонницы. Сердце бьется как будто собирается взорваться. Неужели мне приходится продолжать ездить в метро, в том же метро по которому так много «охотников» за африканцами и азиатами. Занятия в больницах нельзя пропускать, а я не могу туда добраться без транспорта, особенно без метро. С ума можно сойти, если так будет продолжаться. Моему дневнику придется много рассказывать об этом адском времени, если я конечно переживу чуму ненависти.

3 апреля.

Я поехал в церковь. «Ты худеньким стал, Тони!» — сказала одна знакомая. Я пришел домой, посмотрел «Список Шиндлера»... нацистский режим не был веселым для евреев. Фильм Спилберга произвел больше впечатление чем книга. Постарался спать днем, но не получилось. Да и никуда нельзя пойти. Занимался.

4 апреля.

Ужас какой, избиение здесь, нападение там. Сегодня я видел однокурсника с бинтованной головой, его ударили ножом в метро. Я начинаю все ненавидеть. У меня было совсем другое намерение, когда приехал сюда: учиться на свои деньги, стать врачом, лечить людей. Я ничего не требую. Просто хочется испытывать человечное отношение не только от преподавателей. Мне это не удается в течение последних двух лет. Думаю, может быть нужно начинать искать медвуз в какой-нибудь другой стране.

Моя первая встреча с этим ужасом костоголовым была недавно. Я старался до сих пор об этом не думать. Почти три месяца назад один, совсем мальчишка, подошел ко мне в трамвае, сознательно наступал на ноги и обзывал: «негр поганый». А через три дня в метро меня догнали парень с девушкой (черные куртки, камуфляжные брюки) посмотрели на меня с презрением, чуть не как на дерьмо, и выкрикнули: «сука!» Явно эти люди живут с болезнью по имени ненависть. Микроб этой инфекции питается комплексом неполноценности.

5 апреля.

Страх становится невыносим, как и холод на улице. Килева, друг из Уганды, рассказал мне, говоря с трудом, как его избили на остановке и сломали челюсть. Все началось с крика: «Что ты здесь делаешь, черный?» Друг не успел моргнуть глазом, как на него обрушились кулаки. Сам он долгое время отрицал существование целенаправленных актов насилия против иностранцев. Может быть, теперь у него другой взгляд. Вечером я зашел передать сообщение знакомому суданскому студенту. У него сидели земляки, у которых на лицах страх, обида. Один из них был избит пятью «охотниками». Еще не успев закончить подготовительный факультет, они обсуждают вопрос: вернуться обратно домой или нет, пока не поздно.

6 апреля.

Опять об «экстренном» возвращении. Сегодня три знакомых африканца вернулись домой. Ракел в Кению, Джон в Уганду, Матю в Замбию. Их родители сильно боялись. А я не могу просто уехать, остается два года до конца учебы. Лидия Александровна (знакомая студента. — Ред.) все время говорит: «Будьте осторожными ребята».

7 апреля.

Встал утром с знакомым страхом. Во рту почему-то горький привкус. Это наверно психологическое расстройство. Меня пугает каждый белый незнакомец. На пути с занятий я оказался единственным «черным» по пути в общежитие. По моим часам 19:15. Я решил ехать по красной линии, думая что она будет более безопасной поскольку много иностранцев ездят по ней. Я ошибся. В вагоне я чувствовал себя кроликом, за которым охотятся. На Спортивной вошли пять решительных «охотников» в «рабочей» форме. Вокруг меня образовался круг из троих. Остальные двое с небольшого расстояния смотрели вместе с другими пассажирами, явно заинтересованными. Я чувствовал себя жутко, переполненный гнева. Меня толкал их лидер и всячески обзывал. Я упал на сидение, хотел встать, но другой ударил меня в лицо каким-то металлическим предметом, который надевал как кольцо. Стало темно и мокро. Когда я поднял голову увидел женщину, которая протягивала бумажный платок. Остальные пассажиры смотрели как будто хотели сказать: «какое мне до тебя дело», другие: «так тебе и надо». Кровь текла по левой щеке. Дома все задавали обычный вопрос: «что случилось?» Не хотелось рассказывать.

8 апреля.

Все время думаю о вчерашнем. Нет аппетита, чувствую себя униженным. Ведь бьют парни намного моложе тебя только потому, что ты оказался не в том месте (в этой стране) и не в то время (конец двадцатого века). «Вот это ты покупаешь своими деньгами»,— думал я.

Поехал в аптеку. Она недалеко, через три остановки. В автобусе на одном сидении написано: «Все евреи в гетто, место негров — зоопарк». Три-четыре года назад такого не было. Я подумал о Шпенглере и его «Закате Европы». Неужели я оказался в Европе во время ее заката? Или может быть ее чумы? Надо позвонить домой.

* * *

Наш комментарий

Сергей ИВАНОВ, писатель:

— Погромов в нашей стране нет давно, начиная с гражданской войны. Таких массовых беспорядков на расовой, межнациональной почве, какие мы наблюдали и наблюдаем в других странах (включая благополучную Германию, сверхблагополучные США, совсем недавно — Индонезию), у нас нет.

С другой стороны, тенденция к погрому, описанная журналистами «Огонька», в людях есть. Считается, что погромы и рознь в СССР начались, когда развалился Союз: среднеазиатские, северокавказские, армяно-азербайджанские. На самом же деле причинно-следственная связь другая: Союз развалился, когда верховная власть поняла, что не в силах удерживать ситуацию под контролем. Практически всегда массовый погром ведет или к сильнейшему политическому кризису в стране, или к смене власти, к полному перевороту (так было в России в начале века или в Германии 20-х и 30-х годов). Так что ждать и успокаивать себя нельзя. Первый случай уголовного преследования хулигана, который напал на человека другого цвета кожи, в Москве уже есть. Но только один случай. Это и хорошо и плохо одновременно. Хорошо, потому что явление это не массового порядка. Плохо — потому что мы очень вяло реагируем на проблему, хотя она находится именно в том состоянии, когда можно что-то делать.

Фото М. Штейнбока, Н. Медведевой, Г. Санина, («Сегодня»), РИА «Новости», Mark Asnin