В ЗДРАВОМ УМЕ И ТВЕРДОЙ ПАМЯТИ
...Андрей Белый любил рассказывать друзьям и знакомым о том, что к нему домой часто наведывается Единорог. Говорил он об этом вдохновенно, с лицом одержимого пророка.
— Вот захожу я в сумерках в комнату, — начинал свое повествование знаменитый писатель, — а Единорог уже тут — сидит на подоконнике и дружески кивает единственным рогом. Начинается интересная беседа. Единорог весьма образован, он постоянно ссылается на Платона, свободно цитирует труды древних мыслителей (на языке оригинала, разумеется!) и призывает углубиться в «мир трансцендентальный». И так — каждый вечер...
А в семье Вячеслава Иванова на протяжении нескольких лет жили «квалифицированный рабочий, главный красильщик Петухов» и «художник Курлыков», которых выдумала дочь поэта, Лидия Иванова. «Эти личности, — вспоминала она, — к нам приходили, с нами разговаривали, мы участвовали в их каждодневной жизни, а они в нашей». В 1916 году Иванов жил в Сочи. Лида отправила ему из Москвы телеграмму: «Существую быть». И подписалась — «Курлыков». Через два дня в дом явился солдат.
— Здесь проживает господин Курлыков? Ему повестка от военного министерства, из контрразведки.
Случались в среде литературной богемы и «чудачества» гораздо менее безобидные. В квартире поэта Рюрика Ивнева собиралась по вечерам самая разная публика. Велись бесконечные разговоры о поэзии, религии, метафизике... Музыкант Всеволод Пастухов рассказывал, как «в одну из таких ночей, когда мы были вдвоем и уже много было выпито и переговорено, с Рюриком случилась внезапная перемена. Он посмотрел на меня полусумасшедшим взглядом и сказал: «Ты такой хороший, и я боюсь, что тебя испортит жизнь. Я хочу теперь, сейчас же убить тебя». Пастухов, уверенный, что его друг просто шутит, ответил: «Что же, это хорошая мысль». Ивнев же моментально подскочил к письменному столу, выхватил револьвер и навел его на Всеволода. «Было что-то в его нервно подергивающемся лице, — вспоминал Пастухов, — что вдруг меня испугало, но я равнодушным голосом сказал: «Рюрик, бросьте ваши глупые штучки. Вы меня своим незаряженным револьвером не напугаете». Но эта фраза лишь раззадорила поэта. «Незаряженный!» — крикнул он с безумным смехом и — выстрелил. Пуля, просвистев над самым ухом Пастухова, пробила чью-то фотографию на стене. Раздался звон разбитого стекла...
Ивнев вдруг опомнился, выронил пистолет и, упав на колени, все повторял, совсем как нашаливший ребенок: «Прости меня, я нечаянно». Пастухов, не слушая его, бросился вон из квартиры: «У меня было одно желание — поскорее выйти на улицу — к нормальным людям и больше никогда не встречать Рюрика».
...В Петербурге обсуждают душевное состояние императрицы. Все уверены — она серьезно больна. Сам Николай II, встревоженный ее постоянными истерическими припадками, по слухам, попросил как-то дворцового врача Фишера предоставить справку на сей предмет.
...Весь мир был охвачен безумием. На фронтах первой мировой люди истребляли друг друга, фанатично веря, что таким образом приближают торжество нового, справедливого мира.
«Я всегда был закоренелым пацифистом, — восклицал с трибуны Государственной думы лидер кадетской партии Василий Алексеевич Маклаков, — но это не мешает мне быть страстным сторонником этой войны. Ведь в день заключения мира мы так перекроим карту Европы, что войны уже будут не нужны. Эта война будет самоубийством войны!»
Последние слова депутата потонули в буре аплодисментов...
Екатерина САФОНОВА
На фото из Российского государственного архива кинофотодокументов:
1916 г. Первая мировая война. Русские солдаты у входа в блиндаж на позиции.