РОССИЙСКИЕ ОРИГИНАЛЫ

Энциклопедия типов уходящей эпохи

Алексей СЛАПОВСКИЙ

В.

Вахлак

Опять меня могут спросить: почему ВАХЛАК причислен к типам, украсившим своей оригинальностью нашу эпоху? почему не ВЛАСТИТЕЛЬ, например, или, чтоб ему пусто, ВЗЯТОЧНИК?

Объясняю в сотый раз: меня интересуют те оригинальные типы, которые, во-первых, сугубо национальны, во-вторых, вымирающи, в-третьих, лично мне любопытны.

Вы скажете: тип властителя у нас тоже весьма своеобразен. Спорить не буду, но, на мой взгляд, этот тип лишь частный случай Вахлака.

Вахлак, по В.И. Далю, — человек неуклюжий, грубый, неотесанный. Властители же наши, советские, почти все были вахлаки. Да и нынешние, будем глядеть правде в глаза, недалеко ушли. Вахлак неуклюж — а кто из властителей наших отличался изяществом телосложения и телодвижений, вспомните-ка? Этот коренаст и перевалист, этот толстобрюх, этот... Без имен, просто махом — вспомните! — и вглядитесь заодно в сегодняшних... Вахлак груб — а властители наши? Тот ботинком по трибуне стучит, этот матюгается на всю страну, этот... — вспомните, вспомните, вглядитесь! Вахлак неотесан — как и многие властители, у которых и речь корява, и сама дикция часто гугнява, по части же культуры они, помимо «Муму», не шибко много хороших книжек помнят.

Вахлаки, что и по В.И. Далю увидеть можно, существовали у нас издревле, но более или менее неприметно, а если забирались в высокие сферы, то их тут же подмечала литература критического реализма и выводила в образе какого-нибудь полковника Скалозуба. Затем на исторической арене явилось вахлачествовать купечество, отразившееся в гениальных пьесах Островского и остроумнейших миниатюрах блистательного писателя-актера И.Ф. Горбунова, доныне первого в этом жанре, ибо многочисленные его современные последователи — не более чем бледные копии. Однако купцы довольно быстро пообтесались и, казалось, навек вахлакам суждено было прозябать в пучине простонародья.

Но тут-то и вышли мы все из народа после известных событий, тут-то вахлакам и настала лафа! Положим, официально ни газета «Правда», ни газета «Известия» не призывали к грубости, неуклюжести и неотесанности, но ориентировка на происхождение, на явную простонародность была слишком очевидна, поэтому человек слишком мягкий, слишком отесанный и слишком, извините, уклюжий не только вызывал подозрения, но и впрямую подвергал свою жизнь опасности этими качествами. Все стало срочно опрощаться: спец-интеллигент надевал косоворотку, выучивал несколько слов вроде «обмозговать» и «перьво-наперьво», а также длинное выражение «в обстоятельствах етого текущего момента, дорогие товарищи, чего нам следовает требовать от самоих себя и от других, которые». Писатель с сомнительным дореволюционным прошлым пригоршнями черпал чернозем самовитого словотворчества и выливал на страницы своих произведений и «кубыть», и «кажись», и «надоть», гордясь слиянностью с народною душой. Художник осваивал кистью реалистическую, но романтически приподнятую могучую раскоряченность доярок и их коров, металлургов и шахтеров в угаре производственного процесса, получалось неуклюже, грубо, но страшно революционно.

Впрочем, об этом много сказано и без меня.

Перейдем сразу к результату, а результат таков, что при наличии ярко выраженных стопроцентных вахлаков, все население поголовно в той или иной мере овахлачилось.

Рассматривая тип вахлака и проблему вахлачества применительно к властителям, я сделал небольшое социально-историческое открытие. Всем известно, что в не столь далекие времена занять любой мало-мальски приличный начальственный пост можно было только члену КПСС. Исключения бывали редкими. Кроме членства, естественно, имелись и другие критерии (смотря по высоте поста и ведомству оного): национальность, семейное положение, пол, родственники за границей, образование, личные качества и т.д., и т.п. Но партийность считалась везде условием главным. И мало кто осознавал, что было условие важней, страшно сказать, самой партийности — претендент обязательно и непременно обязан был быть ВАХЛАК!

Не являясь вахлаком, человек к власти допускался крайне редко, и он сам по этому поводу горько недоумевал, да и те, кто его судьбу решали, недоумевали. Они понять не могли: что же им мешает резолюцию-то наложить?! Собирались узким кругом, обсуждали — все сходится: и национальность, и семейное положение, и партийность, и образование, и опыт работы, и способности какие-то есть, и тесть у него в Министерстве сельского хозяйства, но мешает что-то да и шабаш! Наконец один из них выдавливает со вздохом: «Не наш он человек!» И окружающие переглядываются: в самом деле, вот, где собака зарыта, — не наш он, в самом деле, не наш!

То есть не вахлак!

Почему же всякому властителю надо быть вахлаком?

Да очень просто.

Властитель что делает?

Руководит.

Кем он руководит?

Людьми. Народом.

А на каком языке он должен руководить, если он сам не народен? Если он не умеет от чистого сердца подчиненного по матушке послать для пользы производства? Если он выступает, как балерина, и всем «здрасти» говорит, а не сует молча начальственную лапу и не громыхает с хамской обаятельностью по плечу? Если он, упаси Бог, поэта Китса на английском знает, вместо того чтобы в закрытом дружеском застолье задорную непристойную частушку спеть?

Недаром ведь один из недавних властителей наших, не буду на сей раз скрывать имени, М.С. Горбачев, так быстро и бесславно прогорел. Приобретя несусветную популярность во всем свете, он не добился любви собственного народа. Разгадка проста: Запад купился внешней интеллигентностью, мягкостью манер, велеречием — в общем, имиджем культурного и воспитанного человека. Нас же это как раз и насторожило. Цыкнуть не умеет — следовательно, не уверен в себе. Ловок в движениях — а зачем? — небось не для танцев на трибуну вышел. Говорит гладко и почти правильно, за исключением редких, неискоренимых вследствие происхождения, ошибок, — значит, не от души, не от сердца! То есть не прост, не наш, одним только старушкам на любование. Даже и не Балабол (см. предыдущий очерк), потому что нет в нем необходимого для балабольства полета бесконтрольной фантазии. Болтлив — это да, пожалуй, но болтливость не балабольство, не искусство, симпатии вызвать не может. Что ж получается, скажете вы! Вахлаки ему (т.е. мне, автору) не нравятся, а пришел приятный во всех отношениях человек — ему опять не угодишь?

Что ж... Во-первых, я ведь и сам в немалой степени вахлак. Во-вторых, кто сказал, что вахлак — это обязательно плохо? То есть оно и не очень-то хорошо, но, по крайней мере, вахлак своего вахлачества не прячет. Более того, для иной политической фигуры быть вахлаком — прямая выгода. Брякнет он, допустим, что-то на международной какой-нибудь встрече, брякнет от простоты души нечто, не сообразующееся ни с политической линией государства, ни со здравым смыслом вообще, — так окружающая обслуга тут же перетолкует: это, он, дескать, в сермяжном вахлачестве своем выразился неудачно, имел же в виду совсем другое!

Но все-таки не жить долго этому типу в высших сферах. Мировой стандарт с помощью иностранного капитала пробивает себе дорогу. Политическая молодежь совсем иная — и деликатна, и кроме «Муму» прочла не меньше десятка книг, кое-кто даже «Унесенных ветром» одолел. Не уверен, правда, что они одержат победу в ближайшем будущем. Предвижу, что покуда все же предпочтительней тип вахлака, и тот, кто к этому типу ближе окажется, тот и победит. Губернаторы, по крайней мере, тому посодействуют, ибо средь них вахлаков преизрядное количество.

Вахлак же рядовой привлекателен тем, чем и властитель, — открытостью. Вот давний мой приятель и сосед Гумбырев Георгий. Бывший таксист, а ныне грузчик на каком-то оптовом продуктовом складе. Он, конечно, груб. Он орет по вечерам на свою семью, состоящую из жены и сына, но орет ведь не просто так, а по делу: жена белье не успевает постирать вовремя или щи не вполне горячие подаст, сын школу прогуливает. Им бы понять характер мужа и отца, а жена начинает перечить, сын дерзит, Георгий терпит, терпит — и не выдерживает. Глядь — жена в больнице с черепно-мозговой травмой, сын в бега ударился, самого же Георгия чуть ли не под суд. Тут только жена опомнилась, стала отбивать его от суда, говоря, что человек он золотой — а оно так на самом деле и есть. Ведь будь Георгий несправедливо зол, он бы таился, но он, как человек правоты, секрета из своей жизни никогда не делал, упрекал жену и даже травму ей сгоряча наносил на глазах многочисленных соседей, сыну же уши за леность отрывал не в тайной тиши домашней кухни, а изловив его во дворе среди таких же бездельных друзей.

Но тот же Георгий, тиран семьи и невольник чести, однажды проявил себя героем. Горел сарайчик у нас во дворе, а над сарайчиком было дерево, а на дереве орала кошка, погибая от ужаса, жара и дыма. И Георгий поступил как истинный вахлак, одна из главных особенностей которого — действовать по первому побуждению души. Он побежал за длинной лестницей — и полез спасать кошку. Долез до нее, сгреб — и пополз по длинной ветке, чтобы спрыгнуть за пределами огня. Ветка обломилась, Георгий упал, придавив при этом до смерти кошку, ушибся головой — кто еще на такое способен?

Сын его сейчас уже подрос и тоже стал полноценным вахлаком, у них происходят с папашей громкие споры и даже родственные драки. Но подлинные вахлаки, они после этого обязательно мучаются угрызениями совести, они пьют мировую, они целуются, морщась при соприкосновении разбитых губ и зубов...

Вот поэтому-то мне и жаль, что уходит этот тип, а уйдет он, на мой взгляд, все из-за того же наступления мировых стандартов. Вахлачество, само собой, никогда не переведется, но сами вахлаки в открытом и чистом виде исчезнут. Станут они, как это в цивилизованном мире водится, тиранить жену свою шепотом, сына терзать тишком-молчком, не веля и ему кричать, а будучи политиками, приобретут интернациональный лоск, зато уж никогда не брякнуть им от чистого сердца, не сморозить, не отчебучить: за каждое слово будут ответственность по полной программе нести — незавидна их доля!

И, увидя погибающую кошку, обыватель не полезет ее спасать — не потому, что не жаль, а потому, что побоится, как бы его нерассудительным вахлаком не назвали, вахлак же, пока он жив еще, чужих мнений не стесняется, он не боится вообще ни черта в ступе, ни ангелов вкупе. Обыватель благопристойно пойдет спасательную службу по телефону вызывать — и погибнет кошка, как пить дать, погибнет!

Исчезнет вахлак или уйдет в глубокое подполье, но скрытый вахлак — не вахлак, ибо, по первому значению у В.И. Даля, это: «волдырь, желвак, шишка», то есть вещь заметная!

Вот поэтому я, когда вижу и слышу, как волокут хмельного вахлака Георгия милиционеры по наветам дураков-соседей, тащут его под белы руки охолонуть в участке, я мысленно шепчу: «Держись, Георгий, не теряй своеобразия, на тебя — надежда!» Мысленно шепчу, а не вслух, поскольку сам я, увы, начал стесняться собственного вахлачества, отравленный поганым мировым якобы цивилизованным стандартом! Дерьмо это безвкусное, а не стандарт! Я — в хорошем смысле слова.

Иллюстрации Бориса ЖУТОВСКОГО