КАК МЕНЯ ЛЕЧИЛИ

Разве может быть что доброе из Назарета? Или, допустим, из районной поликлиники? Еще на заре нашей эры — я имею в виду эру демократии в России — в самом-самом начале перестройки пресса ответила на этот вопрос. «Лечиться даром — даром лечиться», — метко замечали газеты, игравшие роль тарана, разрушающего все безнадежно старое. Бесплатная медицина — плохая медицина, учили знающие жизнь люди, и все с ними соглашались.

В принципе, действительно: кто всерьез надеется на излечение в районной поликлинике? Ходят туда от бедности — пенсионеры. Кто побогаче, предпочитает частные клиники, где за два укола излечивают от сифилиса и ставят вечные пломбы, затвердевающие от ультрафиолетового света. Да и не самые богатые тоже плачут, но напрягаются финансово, стараясь полечиться хорошо — то есть за деньги.

А я обычно от великой жадности предпочитаю халяву. Правда, к врачам хожу исключительно редко. Даже к зубным. Может быть, я просто такой везучий — у меня редко какой орган недомогает; даже не вываливаются бесплатные цементные пломбы, застывающие не от ультрафиолета, а от плевка зубного врача. К тому же я человек вполне русский, который к врачу-немцу не пойдет, пока не свалится. Бывает, иной раз вроде бы уже и соберешься, глядишь — само прошло.

А тут вдруг решил — схожу. Для статьи. Смешной подзаголовок даже придумал — «Как я хотел вылечиться в поликлинике». И повод есть хороший — у меня уже несколько лет спина болит при некоторых движениях или когда сидишь долго. По утрам особенно. Умные люди говорят, что это самая настоящая болезнь и ее вполне можно лечить, хотя и бесполезно: не лечится это. Я, кстати, сам знал, что не лечится, потому как уже пробовал: ходил несколько лет назад и к мануальному терапевту, и к одной известной в Москве тете, которая дюймовые иголки мне в спину втыкала. Не помогло, конечно. Ну пусть еще раз не поможет. Пролетариату нечего терять. Зато статью напишу.

И я пошел...

Что вам рассказать про поликлинику нового, чего вы раньше не слышали? Про очереди слышали? Про то, что карточки теряют? Что грубые они, неграмотные и с потолка у них каплет, так как денег нет... Ну так вот, ничего этого не было. Карточку не потеряли. С потолка не капало, потому как только что сделали ремонт. Про зарплаты я спрашивать не стал, а очередь была вполне терпимая — на полчаса.

Терапевт мой (хоть узнал наконец, как ее фамилия!) зачем-то заслушала меня через трубочку, смерила давление. Не нахамила даже! Наоборот, пошутила. Когда я сказал, что спина у меня болит, потому что, мол, пора уже — как-никак 33 года стукнуло, врачиха спросила:

— Чего пора?

— Да к смерти готовиться.

— Разве что на кресте, — хмыкнула.

И послала меня. К физиотерапевту. А та — на электрошок. На пять процедур. «Чего-то мало, — подумал я, — всего пять процедур. Жадничают».

На другой день я явился как штык в процедурный кабинет. Что мне их процедуры? Мертвому припарки. Ну да, посмотрим, посмотрим... Положили меня на кушетку. Лицом вниз. Пожилая тетенька в белом халате приладила на спину два электрода на проводках, тянущихся от металлического ящика. Такие серые металлические ящики с грубыми советскими переключателями из черной пластмассы часто встречаются в школьных физических лабораториях и в закрытых институтах. А теперь вот и в поликлиниках чудо отечественного электронпрома появилось. На корпусе прибора было написано: «Тонус-2М». Дитя конверсии...

Приладив электроды, медсестра положила мне на спину мешок с песком. Небольшой, но тяжелый — чтобы электроды не сползли. Это мне показалось подозрительным: чего им сползать-то? Оглушительно щелкнул тумблер...

В самое последнее мгновение я успел вспомнить объяснение феномена. В восьмом классе, кажется, мы проходили: если вытащить из лягушки мышцу и повесить на штативе, а потом подвести к ней ток, мышца сократится. Это означает, что сокращение мышц в организме происходит под действием электрических сигналов. Боже, как это верно! Как тонко подмечено! Вот только в организме сигналы слабенькие, а их прибор конверсионный в розетку подключен. Несравнимые вещи, между прочим, нервный сигнал и Мосэнерго. Но я поздно это понял: мышцы начали сокращаться. Было такое ощущение, будто я сам подпрыгиваю на этой кушетке. И мешок с песком на мне тоже подпрыгивал.

Лягушка к тому времени, как ее током били, была уже мертвая. А я-то живым в поликлинику пришел!

...Нет, пожалуй, пять процедур — это много, очень много!

Через целую вечность подошла та же пожилая тетя и щелкнула тумблером, поменяла амплитуду. Меня затрясло в другую сторону. Может, она неправильно чего-то переключила?

К концу ужасной процедуры организм немного притерпелся к лягушачьим ощущениям и я даже сумел воспринять разговор медсестры с какой-то ее подругой.

— Если монету на улице найдешь, ни в коем случае не подбирай! — учила сестра подругу.

«Наверное, потому что монета может быть заразная», — построил я версию, подпрыгивая на кушетке.

— Потому что на ней сглаз! Кто-то с себя порчу снял и монету бросил, чтобы другой подобрал, — учила медсестра. — Сейчас столько колдунов развелось.

Да у них тут дремучее средневековье! Они меня угробят своими антинаучными методами. Не зря у нее на столе куча оккультных газет.

...Прошло пять дней. Как ни странно, после процедур спина моя болеть почти перестала. О чем я и сказал врачу-физиотерапевту. Мол, к мануальщику ходил — не помогло. А тут вдруг помогло.

— Это вам еще повезло, что плохой мануальщик попался, — сказала добрый доктор, — потому что многим людям после этих мануальщиков ничего уже не помогает. К врачу надо идти, к врачу!

Сказав это, врачиха задумалась, потом взяла ручку и направила меня на массаж. Бесплатно, естественно, потому как бесплатная медицина — крупнейшее завоевание минувшего социализма.

Целый месяц через день мне делали массаж спины. И спина пропала. Нет теперь спины. Не чувствую таковую! Вылечили, черти!

— А чтобы впредь такого не повторялось, — сказала массажистка на последнем сеансе, — вам нужно на лечебную физкультуру походить.

И похожу. Для лакировки, так сказать.

А вы говорите, Назарет...

Фото М. Штейнбока