ВОЛШЕБНИКИ ИЗУМРУДНОГО ГОРОДА

Угадай, читатель, название города на букву «М», столицы российского бизнеса. А вот и не угадал. Город этот — Мосальск. Находится в Калужской области. Население его 5 тысяч человек, а не 10 миллионов, как некоторые подумали. И еще в Мосальск за все годы советской и постсоветской власти не провели газ, топят дровами. Ты спросишь, читатель, почему я называю эту деревню столицей отечественного бизнеса? А я отвечу. Здесь, по адресу Ленина, 42, зарегистрирована большая часть промышленности группы МЕНАТЕП, в том числе нефтяной монстр Роспром и прервавший до Нового года свое существование холдинг ЮКСИ. Всего в списке больше двадцати сверхприбыльных предприятий. Все они платят налоги в мосальскую казну. О таких налогоплательщиках может мечтать любой российский город — озолотят. Но они выбрали Мосальск. Он теперь и столица.

Мосальск — столица империи

Путь в столицу

Осуществить свою мечту всегда непросто. «Хочешь попасть в Мосальск и увидеть своими глазами бизнес-центр из стекла и мрамора посреди деревни — терпи», — говорил я себе, девять часов уже добираясь в вожделенную экономическую столицу государства из московского захолустья. Сначала на поезде до вокзала Калуга-2 (4 часа). Потом на маршрутке типа «пазик» до автовокзала (полчаса), где надо было дождаться мосальского автобуса (еще 3 часа), который ходит 2 раза в сутки и вибрирует по странного вида покрытию, которое многие почему-то называют дорогой, еще часа полтора. Зато на краю этой дороги цивилизация, своими глазами видел огромный указатель: «Museum House of Tsiolkovsky».

По приближении к столице дух большого бизнеса ощущается все отчетливее, а народ становится заметно изобретательнее. На калужском автовокзале подходит весь в наколках отморозок лет двадцати в наглаженных стрелками спортивных штанах и лаковых ботинках:

— Эй, братан, ты слышал че-нибудь о группировке «Периметр»?

— А что тебе от нее нужно? — интересуюсь я в ответ.

— Мне? Мне ничего, я сам из «Периметра». У нас вчера пацана убили, все теперь с нами делятся, кто чем может.

— Ну иди вон сядь на паперть, — зло советую я.

— Да там уже сидят. Ну дай хоть рубль, ладно тебе...

Путь мой завершен в мосальской деревянной двухэтажной гостинице, куда в номер люкс 23 меня поселил заботливый глава районной администрации, лучший друг президента МЕНАТЕПА Михаила Ходорковского и мэра Лужкова — Иван Николаевич Козлов. В номере сине-серые стены, как в приемном покое хирургического отделения земской больницы г. Подольска, две кровати, телевизор «Рубин» со сломанным пультом, холодильник и даже душ с электронагревателем воды. Говорят, здесь имеет привычку останавливаться бизнесмен Ходорковский.

Столичная экономика

Естественно, что мои представления о Роспроме, ЮКСИ и МЕНАТЕПЕ очень уважительны по отношению к этим столпам отечественной экономики. И я, понятно, подозревал, что маленький Мосальск теперь, после того как его облагодетельствовали своим присутствием эти столпы, может ни хрена не делать, мостить дороги мрамором, развешивать по деревьям иллюминации и заодно уж кормить 12 окрестных деревень, которые и составляют Мосальский район Калужской области, — просто собирая с олигархов налоги. Но город производил удручающее впечатление обычной российской провинции: огороды за заборами, свиньи и бараны на улицах и красоты природы в виде леса через два квартала. За разъяснениями я подался на Ленина, 42, где все монстры отечественного нефтяного и фондового рынков прописаны. Глаза искали некое подобие офиса Газпрома на Юго-Западе Москвы или на худой конец ЛУКойла на Чистых прудах. Я нашел по адресу Ленина, 42, разрушенный овощесушильный завод в стиле «Дети подземелья» Короленко. И ни одного представителя олигархов на весь район.

Как выяснилось, налоги промышленных гигантов мало сказываются на состоянии Мосальского района. Это обычная аграрная провинция, где люди не получают зарплату по году. Живут огородом и дарами леса.

— А что вы хотите? — учит меня жизни глава районной администрации Козлов. — Чтобы район хоть как-то более-менее перебивался, надо тратить 32 млн. в год. А есть только 12. Дефицит бюджета 200 процентов.

Но я, предполагающий в силу жизненного опыта, что налоги Роспрома в местный бюджет должны составлять не 12 и даже не 32 миллиона рублей, спрашиваю:

— А куда же деваются налоги больших компаний?

И тут Иван Николаевич начинает говорить не очень понятные вещи:

— Налоги Роспрома и других мы при составлении бюджета района не учитываем. Сегодня они здесь есть, а завтра нет. У нас с ними особые отношения.

— Но их налоги, что, не покрывают вашего дефицита в 20 миллионов? — пытаюсь уточнить я.

— Нет, не покрывают, — вздыхает Иван Николаевич.

Странно, конечно. Ничего в жизни мосальчан олигархи не изменили. И продолжают аборигены заниматься сельским хозяйством, хотя от этого давно одни убытки. Но загадочный русский народ продолжает сеять и убирать самого процесса ради. Козлов это объясняет с пафосом:

— Как зачем сеют? Как зачем? Да Россия закончится, отечество рухнет, если крестьянин перестанет сеять.

И сеют, и косят, и коров кормят, сам видел. Хотя скупающие сельхозпродукцию посредники устанавливают цены, которые не окупают даже затрат. Молоко, которое в Москве и Калуге продается по 5 — 6 рублей за литр, здесь покупается у крестьян по 70 — 80 копеек. Бабулька, рыхлящая палисадник и обутая летом в валенки, во-первых, говорит, что она стала в доме уважаемым человеком и вообще главой семьи, потому что молодые и работающие дети денег не видели уже больше года, а она регулярно получает двухсотрублевую пенсию; а во-вторых, сердится, что «крестьян поставили на колени».

На это же сердит и глава района Козлов. Как мне показалось, он решил устроить из Мосальска не просто столицу отечественного бизнеса, но экономически самостоятельный регион. Он хочет положить конец торговле сырьем и зависимости от перекупщиков. С молоком так и решили: самостоятельно производить, самостоятельно перерабатывать, упаковывать и самостоятельно продавать. В Швейцарии на паях с московским правительством купили сыроваренный завод (Лужков дал 4 млн., даст еще 6), где-то внутри страны — оборудование по производству кефиров-йогуртов-творожков. Всего будет перерабатываться по 60 тонн молока в день. Козлов жалуется на таможню и на Минэкономики, которые хотят содрать пошлину за растаможку швейцарского оборудования. А так, если бы не министерские вредители, ела бы уже Калуга да Москва швейцарский сыр из Мосальска. Продавать его планируется в собственных магазинах. Козлов, держащий в корешах Ходорковского с Лужковым, говорит, что получить 2000 квадратных метров торговых площадей в Москве — для него тьфу. Вообще меня, как москвича, теперь вот что беспокоит: как бы московская мэрия не переехала с Нового Арбата в Мосальск. А почему нет?

Столичная политика

«Политика — дело грязное», — так мне ответил пожилой интеллигентный мужчина в белой кепке, как у Семен Семеныча в «Бриллиантовой руке», когда я поинтересовался мосальскими политическими новостями. Они с приятелем как раз спорили за политику (местную и федеральную), расположившись, что характерно, на развалинах овощесушильного завода. Расклад такой.

До демократических выборов главы Мосальской районной администрации 1996 года никакой оппозиции в городе не было. Был Козлов сначала председателем райкома, потом — главой. Ну какая тут оппозиция? В 1996 году перед выборами она вдруг появилась. Приехала откуда-то из Москвы и назвалась коммунистической. То москвич Ежуков Алексей Лаврентьевич пошел в народ и решил победить Козлова, закидав население лозунгами возврата к социализму в пределах одного района. После первого тура остальные кандидаты отстали, а Ежуков с Козловым (прямо как Зюганов с Ельциным) вышли во второй тур. Страсти накалялись. Листовки против Козлова становились все злее. И тут Ежуков поступил не по-зюгановски. Не по-партийному поступил, не по-социалистически. Он снял свою кандидатуру и уехал в Москву. Козлов выиграл выборы сам у себя с огромным перевесом.

Все бы ничего, но это дало мощный импульс местной политической инициативе. Стали говорить, что на Ежукова предварительно наехали, что ему братки на черных джипах пообещали что-то там отрезать, если он не уберется из Мосальска. И братки эти вроде бы ссылались на крупные экономические интересы некоторых олигархов. Все это распускается местной оппозиционной газетой, которая называется незатейливо — «Дума». Очень в этом издании критикуется официальный орган Козлова — «Мосальская газета». Критикуется и «политика заискивания», которую проводит местная «безвольная администрация» по отношению к олигархическому Менатепу. Рубит «Дума» правду-матку, с плеча рубит. Это именно она рассказала народу о строительстве особняка Козлова близ пруда в то время, пока народ голодает. Издает смелую газету местный безработный, у которого не пойми откуда на это имеются деньги и которого найти в городе не удалось. Это навело меня на тяжелые мысли. А не являются ли наезды «Думы» на главу администрации района и его официальный печатный орган продолжением на местном уровне информационной войны московских олигархов? Может, это ОНЭКСИМ дает безработному денег, чтобы тот гадил Козлову и Менатепу? Все может быть. Политика — дело грязное.

Столичные социальные проблемы

Какие проблемы у мосальского народа? Денег у него нет — вот главная проблема. Если бы не огороды, нечего было бы есть. Заместитель Козлова по социальной части Любовь Ефимовна Буренкова, все время спешащая из Белого дома (так в Мосальске называется здание райадминистрации) кормить скотину, говорит:

— Да никаких особых задач перед социальным сектором района нет. Детей деревенских накормить, чтоб голодными не ходили, — вот главная задача.

Решается она успешно. В учебное время детей кормят в школах, спортшколе, Доме творчества. Летом школы не закрываются. Здесь образуются трудовые лагеря. Смысл — школьники на многогектарных полях выращивают картошку-капусту-морковку (школе хватает на всю зиму), а их за это кормят. В Мосальске на лето не закрывается и спортшкола, в которую при общем населении 5 тысяч человек ходят 500 детей. Такой вот феномен. Популярен среди молодых мосальчан и Дом творчества, который тоже не закрывается. Преподаватели объясняют массовую тягу к спорту и искусствам просто: здесь кормят первым, вторым и третьим.

Родители, не получающие денег годами, могут немного заработать только во второй половине лета, когда в лесах появляются грибы лисички. У всемосальского грибного оптовика Володи (невысокого мужика лет сорока, похожего на Де Ниро, когда тот играл Сатану), который жутко боится наездов и потому запретил фотографировать, на заборе потешная надпись «Прием лисичек», а во дворе тонны грибов в ящиках. Их сюда свозят его работники со всех деревень района. Деревенское население в грибное время в полном составе обитает в лесу. Одна семья в состоянии принести в день килограммов двадцать, если большой урожай. Люди Володи скупают лисички по 5 — 6 рублей за кило. Вечером грузят их в красивых пластиковых ящиках в «ЗИЛ», на котором отвозят в Калугу литовцам, которые покупают их у Володи из расчета 9 рублей за килограмм. В «ЗИЛ» влезает 2 тонны в день. Прибыль Володи, который налогов не платит, — почти штука долларов с машины. Но и это детские игрушки по сравнению с прибылью литовцев, которые везут грибы из Калуги в Германию, где они продаются в супермаркетах по 22 — 25 марок за кило. За неделю до того, как мы разговаривали с Володей, у него возникли проблемы с грибами. Никто ему их по 5 рублей в тот день не продал. А все потому, что какие-то «козлы и беспредельщики», как их обозвал Володя, заплатили забавы ради бабульке за корзинку грибов сто баксов и сдачи не взяли. «Пьяные были или просто малохольные», — поясняет Володина жена. Слух по району разнесся. В общем, несколько дней Володя с ребятами крестьян-грибников уговаривали, чтоб они больше таких придурков не ждали.

Ночная столица

Скука ночью в Мосальске. И весь шум ночью — не от веселья, а от скуки. Развлекаться по ночам пытается в основном молодежь. Один из вариантов отдыха — клуб «Мираж», где по выходным проходят дискотеки, на которых крутят сборник «Союз» с хитами «Ветер с моря дул» и «Кукла Маша». Находится «Мираж» в подвале мосальского Дома культуры напротив отделения милиции. Туда ходят больше старшеклассники. Вход — три рубля.

Второй вариант — бар «Уют», стоящий на центральной площади Мосальска, напротив каменного Ильича. По слухам, владеет баром сын главы района Козлова, тоже, видимо, Козлов. Бар — выкрашенная в ту же краску, что и мой номер в гостинице, бывшая столовая «Здоровье», какие были во всех провинциальных городах еще десяток лет назад. На окнах изнутри для интима повесили красные тряпки, как будто остатки от производства знамен. И музыка. Мосальский ди-джей раскрыл секреты ремесла: «Прихожу и включаю, — говорит, — приличную музыку — Стинга, иногда даже Боуи. И самому непротивно слушать, и главное — навар. Выпьют братки, офигеют от иностранщины и ко мне — поставь «Ветер с моря дул». Тариф — пять рублей за песню. Ставлю, что делать, мучаюсь, но хотя бы не за бесплатно».

Публика в баре «Уют» характерная не только для Мосальска: братки на «Нивах» и «восьмерках». Это те самые люди, которые, по версии местных жителей, и «поставили крестьян на колени». Ребята перекупщики. С утра они везут купленную у мосальчан свинину в калужские и московские рестораны, а ночью везут в этой же машине девиц из бара «Уют» на природу, в лесок, где нет фонарей.

Девицы мосальские напомнили мне моду спальных районов Москвы зари рыночных отношений. Красные мамины туфли на каблуке, плюс синтетические спортивные штаны, плюс голубая джинсовая куртка, плюс челка, уложенная посредством лака высоким полукругом.

Ребята малосостоятельные и не ставившие никого на колени (в основном пэтэушники) в это время занимаются ничем. Подходят, например, ко мне и просят закурить. Узнав, что не курю, просят купить им покурить. Узнав, что не куплю, и увидав у меня на ремне плейер, проявляют эрудицию: дай, говорят, послушать. В Москве это могло закончиться для меня плохо, в Мосальске — ничего. Одним я сказал, что отведу их в милицию, они сразу все пятеро куда-то убрались. Другим для разнообразия, что «вы завтра просто не проснетесь». Ушли, чудаки. Спать, наверное.

Про молодежь эту рассказывают в милиции. Самое страшное время для местных ментов — ночь в Петров день, который случается в начале июля. Принято в русском народе в эту ночь шутить. Обычно в Мосальске все как везде: какой-нибудь бабке дверь подопрут бревном, потом милиция все утро ходит по дворам, бабулек вызволяет. Или перевесят вывески на учреждениях: приходят поутру работники Белого дома, а там на двери — табличка краеведческого музея. Добрая милиция за это не забирает. Караулят они только дорогу, чтобы местные парубки шутки ради не повыкатывали на скоростную трассу пеньков. Случались в прошлые времена аварии с жертвами.

Вообще горазд на выдумки мосальчанин. Представительница местной элиты Аня, золотая медалистка, уже поступившая в московский мединститут, распечатала у себя на домашнем компьютере незадолго до моего приезда афиши: к нам едет «Мумий Тролль», концерт на стадионе, вход 30 рублей. Самое смешное, что полгорода собралось ночью в полной темноте на мосальском футбольном поле, где в обычное время пасутся коровы. Шестидесятилетняя Анина бабушка, и та собиралась идти — отговорили. Спрашиваю у братков, которые все время просят закурить: что бы они сделали с обманувшим их человеком? Они отвечают совсем непечатно. Аня такой участи не заслуживает.

Кстати, когда спрашиваю главу района Ивана Николаевича Козлова, что делать с этой молодежью, которая от безделья по ночам хулиганит (в районе за год зарегистрировано 127 краж и посажена в тюрьму даже одна вооруженная банда), он разражается потрясающей речью с мощнейшей концовкой, на которую следует обратить особое внимание:

— Надо, чтобы молодые работали, тогда не будет ночной преступности. А работать им негде, никому они не нужны. Я устал скандалить с Минпрофом, который составляет программу для мосальского ПТУ. Нам в районе нужны токари, слесари и электрики. А ПТУ выпускает заведомо безработных — фермерских хозяек да ткачих. В Мосальске в кого не кинь, скажем, палку, так обязательно попадешь в ткачиху или хозяйку.

Такими вот фаллическими образами апеллирует официальное, в общем, лицо.

Столичная мораль

Со смешанным чувством покидал я Мосальск. Не увидел я здесь того, за чем ехал — ни бронзовых фонарей не увидел, ни золотых ручек в учреждениях. Но поездка поучительная. Мосальск — это вполне состоявшаяся модель нашей страны, читатель. Как город Глупов у Щедрина или Макондо у Маркеса. Словом, какая страна, такой у нее и бизнес, а какой бизнес, такая у него и столица.

На фото:

• Место, где населению платят деньги.
• Оживленное движение в центре Мосальска.
• Ленина, 42. Многим нравится.
• Ленина, 42. Место, где друг друга уважают.
• Ленина, 42. Тоже в какой-то степени небоскреб.