100 лет с «Огоньком» - 1923 год

1923

НЕУГРЫЗИМЫЕ КОТЛЕТЫ

С началом объявленной большевиками новой экономической политики Москва преобразилась. На Кузнецком и Тверской открылось множество шикарных магазинов, кафе и ресторанов. Кое-где сохранились и прежние названия: на Петровских линиях — ресторан «Ампир». По воспоминаниям поэта Вадима Шершеневича, создатели этого заведения пытались соперничать никак не меньше чем с Екатерининским дворцом в Царском Селе. Это был парад юного нэпа, который изо всех сил старался быть, «как большие», как настоящая буржуазная жизнь.

«Чэ-эк!» — и официант во фраке вырастает у столика, изогнувшись в почтительном полупоклоне: «Слушаю-с» — мгновенно из каких-то неведомых запасов извлекаются на свет бутылка вина «Потэ-Канэ», «Макон» или «Сэн-Жульен», трюфеля, осетрина, зернистая икра.

Вновь открылся и знаменитый «Эрмитаж». Подавали здесь, как и прежде, котлеты «Помпадур», «Мари Луиз», «Валларуа», салат оливье. Но, по свидетельству Владимира Гиляровского, «неугрызимые котлеты — на касторовом масле, а оливье был состряпан из огрызков. Вместо белорубашечных половых кушанья подавали служащие в засаленных пиджаках и прибегали на зов, сверкая оборками брюк, как кружевом». Впрочем, вышколены были они отлично. Когда кто-нибудь из подгулявших посетителей кричал: «Товарищ лакей! Пробку!» — так называлась бутылка вина, так как «в живых» оставалась только пробка, вино тут же выпивали, а бутылку разбивали вдребезги — официанты, глазом не моргнув, выполняли заказ.

Но большинство москвичей, получающих мизерную зарплату, и не мечтали о том, чтобы попасть в «Ампир», «Эрмитаж» или «Прагу» — цена бокала шампанского равнялась там их месячному жалованью. Публика попроще ходила в ресторан «Не рыдай» или в расположенный неподалеку «Стоп-сигнал», где можно было без особых излишеств попить пивка, закусывая соленым горохом. Из-под полы наливали и самогон. Милиция с ног сбивалась, пытаясь пресечь незаконную торговлю, но почти все старания были напрасны. Хозяева ресторанчиков устраивали в своих заведениях хитроумную сигнализацию — кнопка на полу незаметно нажимается ногой, в кухне звенит колокольчик, по этому сигналу официант ловко наливает самогон в чайник (конспирация и еще раз конспирация!) и приносит его в зал. При появлении нежелательных гостей этот чайник мгновенно подменяется обычным, наполненным кипятком.

Для посетителей, осушивших пару-тройку стаканов пива пополам с самогоном, на стенах вывешивали плакаты: «Если хочешь быть культурным, окурки и мусор кидай в урны», «Пей, но знай меру. В пьяном угаре ты можешь обнять своего классового врага!».

Правда, опасность вступить в слишком тесный контакт с «чуждым элементом» была не слишком велика. Бывшие аристократы предпочитали собираться в «домашних столовых», которые в это время появились в Арбатских переулках. Попасть туда можно было только по рекомендации кого-нибудь из завсегдатаев. Хозяйка — бывшая генеральша или баронесса, посетители — тоже из «бывших». Обращались друг к другу не иначе как: «ваше сиятельство», «ваше превосходительство», «граф», «княжна». По молчаливому уговору старались не замечать, что граф только что продал последнюю трость с золотым набалдашником, а княжна явилась со Смоленского рынка в стоптанных веревочных туфлях на босу ногу...

Довольно скоро нэп, так и не успев «стать большим», закончился. В здании «Эрмитажа» был открыт Дом крестьянина, его хозяин, как поговаривали, вовремя успел уехать за границу. Другим, правда, повезло меньше. Владелец одного из ресторанов, Владимир Иванович Гольденберг по постановлению Особого совещания при Коллегии ОГПУ СССР был отправлен в концлагерь сроком на три года, а две официантки из его ресторана высланы на тот же срок на Соловки. Их вина состояла в том, что, «являясь представителями привилегированных в прошлом сословий (купцов и дворян), они создали в ресторане, который посещали работники штаба РВС и представители иностранных посольств, обстановку «фокстротно-буржуазного типа», облегчая возможность разглашения военной тайны и знакомства работников иностранных миссий с советскими военнослужащими в целях шпионажа».

Вот что значило заводить легкую музыку в неположенном месте и в неудачное время!

На фото: Это не халдеи. Это — бывшие лакеи из Зимнего дворца. Тридцать лет верой и правдой служили они российским императорам, а теперь, при советской власти, показывают праздным толпам экскурсантов царские спальни и кабинеты.

На фото А. Шайхета:
1923 г. Парад физкультурников на Красной площади