В июне Мурманский областной суд вынес обвинительный приговор тридцатипятилетнему Сергею Маркову и его подельникам. Следствие, за ходом которого, затаив дыхание, следил город за Полярным кругом, длилось полтора года. События, о которых пойдет речь, развивались осенью 1996-го.
СЕРВИС ДЛЯ РЭКЕТА 
Когда, сгибаясь под тяжестью объемистых папок, я вошла в свободный по дневному времени зал судебных заседаний и, сбросив ношу на один из письменных столов, пристроилась возле, работавший за соседним столом прокурор покосился в мою сторону: ишь, сколько дел зараз решила ухватить заезжая журналистка.
А это было одно дело. В семи томах. Дело № 2 — 29, на чьих страницах смешались трагедия и фарс, коварство и любовь, нечеловеческая жестокость и кровь.
Почти два месяца Сергей Марков сотоварищи держали в доме на окраине Мурманска трех рабов. Взрослых, дееспособных людей заковывали в кандалы, сажали на цепь и — в «карцер», заставляли работать по 10 — 12 часов кряду за миску макарон, безжалостно избивали. Их постригли наголо, а на ночь закрывали в одиночных камерах размером со стенной шкаф, служивших прежде коптильными печами.
«Такая жизнь превратила меня в животное», — скажет один из них. «Я прошел семь кругов ада», — напишет в записке следователю второй. А третий, мечтавший стать писателем, не расстававшийся с блокнотом, объездивший свет в поисках новых впечатлений, впервые не найдет слов. Охватит голову руками и скажет, что думает лишь об одном: стоит ли после всего случившегося жить.
...Сергей Марков, который провел в местах не столь отдаленных в общей сложности 11 лет, занимался частным извозом.
Поменяв автомобиль марки «Датсун Патрол» на хибару в Ленинском районе Мурманска, он задумал превратить ветхое строение в крепость.
По мнению судьи Владимира Ткача, Сергей Владимирович Марков намеревался оборудовать на окраине Мурманска в единственном уцелевшем среди гаражей частном доме (из остальных жильцы выселены, строения снесены) дом свиданий и... пыточные камеры для выколачивания долгов из проштрафившихся коммерсантов. Марков надеялся обслуживать мурманских рэкетиров. «Сам бы он заниматься этим, может, и не стал, — пожал плечами судья. — Но создал бы рэкетирам условия».
Человек, придумавший подобный способ заработка, идет на все. И Марков попросил дружков подыскать ему дешевых рабочих, лучше из одиноких, кого никто не будет искать. Так с небольшой разницей во времени в доме Сергея Маркова появились Мичман, Художник и Писатель. Такие клички Сергею Каплану, Сергею Курашову и Кариму Сагатову дал сам Хозяин.
МИЧМАНА СДАЛ АРМЕЙСКИЙ ДРУГ
Отслужив два года по контракту в комендантском взводе одной из воинских частей близ города Заозерье, уроженец Ивано-Франковска, гражданин суверенной Украины Сергей Григорьевич Каплан встретил на железнодорожном вокзале областного центра мурманчанина Дмитрия Юрскова. Тот демобилизовался годом раньше. Сергей посетовал, что денег с гулькин нос, на проезд до Ивано-Франковска не хватает, Юрсков посочувствовал и предложил пожить какое-то время у него, поработать в фирме по ремонту и обслуживанию автомобилей.
Лев Дмитриевич Русанов, в чьей фирме работал и сам Юрсков, закрыл глаза на отсутствие у парня мурманской прописки. Каплан оказался дельным слесарем, шустрым и услужливым. Лев Дмитриевич на Сережу нарадоваться не мог. Как и тот на него. Русанов платил щедро и «в срок».
Но у Юрскова с Русановым возникли разногласия, и Юрсков ушел к Маркову «прорабом»: тот как раз собрался перестраивать дом. По выходным Каплан помогал другу.
Марков посулил приличное вознаграждение. Однако не заплатил служивому ни копейки. И настал день, когда мягкий и покладистый Сережа заявил приятелю: все, больше я к Маркову не пойду, пусть других дураков ищет.
Но подошли следующие выходные, и Дмитрий, предварительно договорившись с Хозяином, что привезет ему «раба», пошел на хитрость: мол, Марков готов рассчитаться, поехали в последний раз.
— Ты что, армейскому корешу не доверяешь?
У подъезда друзей ждали темно-вишневые марковские «Жигули». За рулем — Михаил Канцев, на заднем сиденье Сергей Дадык по кличке Баллон — закадычные приятели Дмитрия. Каплан нехотя сел в машину.
Приехали к Маркову. Там было еще несколько человек. Хозяин поднялся из-за стола и двинулся на ничего не подозревавшего Сергея с самодельной дубинкой — резиновым шлангом со вставленным внутрь металлическим стержнем. Ударил со всего маху, разбил парню голову и приказал: «В карцер!». Когда Сергей очухался, увидел перед собой ухмыляющегося Маркова: «Ты теперь монах. Отныне и навеки. Будешь жить трудами и молитвами: днем трудиться, ночью молиться».
...Наутро бывший кореш Дима выдал ему трудовое задание. Мичман (так в память об армейском прошлом окрестил Сергея Хозяин) должен был пилить дрова, носить кирпичи, топить печку, копать котлован под будущую пристройку. А недавний солдат срочной службы, а ныне надсмотрщик и холуй по кличке Прораб, стал его начальником. Дмитрий Сережу пальцем не тронул. Он только исправно доносил о каждом его шаге и случаях неповиновения. А уж Марков не стеснялся, бил «монаха» со знанием дела. Сергей заикнулся, что ему в понедельник на работу — удар. Попробовал убежать — молотком по затылку.
Двадцатичетырехлетний Сергей плакал от бессилия. Крепкий парень, не лодырь и не слюнтяй, он впервые оказался в положении, из которого нет выхода. У него не было шансов на спасение. Чужак, подданный другого государства, по российским понятиям «бомж»... Кому он нужен? Кто станет вызволять его?
СЕСТРА ХОТЕЛА УСТРОИТЬ ХУДОЖНИКА
Вскоре в Брянский переулок доставили сорокалетнего Сергея Курашова. «Почему не хочешь работать? — вкрадчиво поинтересовался у того Марков. — Запил?» Дальше события развивались по отработанной схеме. Для устрашения Хозяин пробил Курашову голову гвоздем и разбил губы — в течение двух недель мужик не мог даже воду пить самостоятельно.
Курашову Марков для кличку Художник, потому что тот красил в его доме забор. Как и Каплан, Курашов раньше работал на Маркова «за деньги», но потом отказался, потому что платили мало: 10 — 15 рублей за 10 — 12-часовой рабочий день.
С Курашовым Хозяин обошелся еще более жестоко. Он дал Юрскову указание изготовить и надеть на того кандалы. Они представляли собой две металлические полоски шириной 3,5 — 4 сантиметра, загнутые в виде дуги. На концах просверлены отверстия для болтов, которыми крепилась цепь. Дуги надевались на ноги и скреплялись цепью.
«Если меня не сделали инвалидом, то только потому, что мать и сестра знали, что я у Маркова — зарабатываю деньги», — говорит Курашов.
А его сестра, Ирина Викторовна Курашова, заливаясь слезами, сказала: «Он думал, что я отдала его в рабство...».
Ирина Курашова, намаявшись с братом-алкоголиком (последние 6 лет не работал), слезно попросила знакомого, Адилова Сахиба Адил-оглы, устроить брата на работу. Тот и привел Сергея к Маркову...
Сахиб, гражданин Азербайджана, в Мурманске жил без прописки. Зарабатывал копчением и перепродажей рыбы, за что и получил кличку Палтус. Одно время жил вместе с женой, приятельницей Ирины Курашовой, у них на квартире. С Марковым Сахиба связывали коммерческие интересы. Рыбный бизнес был лишь ширмой, прикрытием: торговали наркотиками, боеприпасами.
Уже будучи «рабом», Сергей Курашов обнаружит в доме Маркова мешок с боевыми гранатами, оружие, мешок с «травкой».
Ирина Курашова, обратившаяся к мужу приятельницы за помощью, ни о чем таком не подозревала. «Я просила устроить брата на работу», — повторяет она.
Сергею Викторовичу удалось бежать. Он пришел домой в обрезанных сапогах. Пояснил, что голенища обрезали, чтобы надевать кандалы. На ногах — гноящиеся раны. Спина синяя от побоев. Он с трудом передвигался. До их дома от Брянского переулка минут 15 ходьбы, но Художник шел два часа с лишком: настолько обессилел.
— Марков не давал нам спать, — рассказывал Курашов, — по ночам мы должны были воровать из соседних гаражей строительные материалы, радиотовары. Если бы мы отказались, нас бы забили до смерти.
ПИСАТЕЛЬ МЕЧТАЛ О КНИГЕ ВЕКА 
Карим Сагатов, тридцативосьмилетний узбек из Душанбе, мечтал стать писателем. Ему не сиделось на месте. Хотелось как можно больше увидеть, услышать, узнать. Он верил в свою избранность, в то, что придет час — и именно он, Карим, напишет Книгу века. Спортсмен (с детских лет увлекался футболом, хоккеем, легкой атлетикой, борьбой), Сагатов был на хорошем счету в армии (служил в России). Ездил на соревнования в другие части и города. А отслужив, не захотел возвращаться в родительский дом, жениться, как его братья (Карим из многодетной семьи), плодить детей, работать на заводе. Проторенные дорожки его не привлекали.
Устроившись проводником грузовых вагонов, Сагатов объездил всю Прибалтику, Белоруссию, Кавказ, Молдавию, Украину, Среднюю Азию, Россию. Потом осел в Мурманске, на рыбокомбинате. Получил квартиру, женился, появилась дочь. Но семейная жизнь не заладилась. После развода жена уехала к матери, в Курскую область, а маленькая дочь какое-то время жила с ним. Отцом Карим оказался заботливым и умелым. В детском саду, куда ходила малышка, даже удивлялись, что девчушка, хоть и растет без матери, но всегда чистенькая, аккуратная, ухоженная. Потом жена, обустроившись на новом месте, забрала ребенка к себе. О чем Карим не перестает сожалеть. Дочке сейчас 11, и она пишет отцу длинные письма.
Когда рухнул Союз и уроженец Душанбе оказался гражданином России с родственниками за границей, Сагатов занялся коммерцией. Возил фрукты-овощи с Украины и из Таджикистана и таким образом помогал родным, в чей дом пришла война.
Он жил словно в двух измерениях: в относительно благополучной России, где не стреляли, была еда, работа, и в воюющем революционном Таджикистане. Карим не расставался с радиоприемником. Услышит, что в Душанбе очередная заваруха — летит туда. Чуть успокоится — возвращается в Мурманск. Без него похоронили отца. Мать тяжело больна, и в любой момент можно ждать горестную весть. А пока он путешествовал, его мурманскую квартиру обокрали. Дважды. Выломали дверь и унесли последнее, копившееся годами.
Кража заставила его пойти на отчаянный шаг: продать двухкомнатную квартиру, в которой стало небезопасно находиться. Стоило ненадолго отлучиться, а кто-то уже ломал дверь, писал на стене: «Черный! Катись прочь из России!». «Патриотов» и в Мурманске хватает.
Карим решил на вырученные за жилье деньги приобрести однокомнатную квартиру плюс подержанный автомобиль. Сын соседки вызвался «обстряпать» дельце. В результате Карим оказался «в рабах» у Маркова, без денег, без квартиры и без машины. На него надели кандалы, перешедшие «по наследству» от Художника. Его приковывали к печке длинной цепью и не выпускали во двор: Писатель должен был работать по дому.
Однажды, накурившись «травки», Хозяин так избил узбека, что пришлось его под покровом ночи везти в центр города, к знакомой Маркова. Трое суток женщина выхаживала метавшегося в беспамятстве человека, а когда тому чуть полегчало, его вернули в неволю. Но ни эта женщина, ни две другие, знавшие о том, что в доме Маркова держат пленников, ничего не сообщили в милицию. Марина Валентинова — подруга Сергея Маркова, Лариса Воронина — ее приятельница. Лариса парикмахер. По просьбе Маркова остригла наголо всех его «рабов». Видела, разумеется, и раны на их головах, и запекшуюся кровь, и кандалы. Но вопросов не задавала. Подруги «гуляли» вместе с Марковым и компанией, веселились, зная, что за стеной, в бетонных камерах, томятся искалеченные, голодные люди.
Двадцатисемилетняя парикмахерша объяснила, что она не могла отказать Маркову в просьбе, так как тот — крестный отец ее дочери, трехлетней Карины. Оказывается, гнусный уголовник — человек верующий...
В Уголовном кодексе Российской Федерации есть статья о неоказании помощи и о сокрытии фактов умышленного причинения вреда здоровью человека. Следствие пришло к выводу, что «содержание в доме Маркова потерпевших Курашова, Сагатова и Каплана сопровождалось причинением им физических страданий. Кроме того, умышленными действиями Маркова был причинен средней тяжести вред здоровью Каплана, Курашова, Сагатова». Однако почему-то ни одна из трех дам не была привлечена к суду. Они проходили по уголовному делу № 2 --29 как свидетели.
ПОБЕГ
— Там была круговая порука, — рассказывал мне судья Владимир Николаевич Ткач. — Все за всеми следили. Марков внушил своим пленникам, что, если один из них убежит, он закатает оставшихся в бочку с цементом. И они верили: Хозяин выполнит угрозу.
Сергей Владимирович Марков заставлял «рабов» бить друг дружку. Вручал кому-то из них резиновую дубинку и «предлагал» поучить «ленивца» уму-разуму. Но... Хозяину не удалось рассорить невольников. Что и помогло им выжить, не сломаться.
Когда бежал Художник, Мичмана и Писателя от казни спасло лишь одно обстоятельство: тот бежал не куда-нибудь, а домой. Единственный среди пленников мурманчанин, Сергей Курашов мог пожаловаться, рассказать обо всем матери и сестре, а расправляться с целой семьей — в доме жила еще и тринадцатилетняя племянница Курашова — не входило в планы Маркова. Ему надо было закончить реконструкцию дома. Поэтому он подослал Сахиба Адилова, и тот основательно запугал семью. Убедившись, что Курашов и его родные будут молчать, Марков оставил их в покое. Сам же рискнул продолжить начатое. Правда, «для профилактики» избил до полусмерти Карима: тот до сих пор мучается дикими головными болями.
...Воспользовавшись случаем, они бежали. Вдвоем. Карим Сагатов добрался до «дамы сердца». Та вызвала «скорую». Врач констатировал сотрясение мозга. Карима забрали в больницу. Оттуда связались с милицией. «Дело о рабстве» легло на стол следователю.
На скамье подсудимых оказались шестеро. Всех признали виновными в «незаконном лишении свободы, сопровождавшемся причинением потерпевшим физических страданий» (статья 126, ч. 2, УК РФ). Кроме этого, Сергей Марков осужден по статьям 112 части 2 УК РФ: «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» и 158 части 2 УК РФ: «Кража». По этой же статье Мурманским областным судом вынесен приговор еще троим его подельникам. Все шестеро приговорены отбывать наказание в колониях общего режима: Сергей Марков — 7 лет, его «подчиненные», уличенные в мошенничестве, — по 5 лет, остальные — 3 года.
Осужденные пытаются опротестовать приговор в Верховном суде Российской Федерации. Они ждут решения в мурманском СИЗО.
Елена БЕРЕЗИНАМурманск — Москва
Фото Л. Шерстенникова