ФРИДРИХ, ТЫ НЕПРАВ!

Ворона не сумела стать человеком, потому что не изучала марксизм?

ВЗБУНТУЮТСЯ ЛИ ЖИВОТНЫЕ?

Мы считаем их существами низшего порядка. А если им это не нравится? Ведь у них тоже есть разум, истинных границ которого мы пока не знаем

Дедушка Энгельс ошибся. Если помните, он утверждал: человек отличается от животного тем, что использует орудия труда. Энгельс назидательно указывал нам пальчиком из своего исторического далека: «Труд превратил обезьяну в человека!». Когда бы он меньше читал книжки, а больше смотрел вокруг, он увидел бы, что орудиями пользуются многие твари земные.

Например, морское животное калан разбивает ракушку со съедобным содержимым с помощью большого плоского камня. Поднявшись со дна моря на поверхность, он ложится на спину, кладет камень на брюхо и лупит по нему ракушкой, пока она не разлетится вдребезги. Тем же камнем, но уже не как наковальней, а как молотом, калан действует, чтобы расколоть панцирь морского ежа. Причем, если орудие труда показало свою эффективность, морской кузнец не бросает его, а прячет под мышкой и носит с собой. Это животное не могло стать человеком уже потому, что не умеет держать камень за пазухой.

Точно так же индийские слоны, взяв камень в хобот, отдирают им присосавшихся к коже пиявок. Роющая оса (песчаная аммофила), затащив в норку гусеницу, заваливает вход мелкими камушками и песком и утрамбовывает их камушком покрупнее, сжимая его челюстями. Обычные московские вороны (а также парижские, нью-йоркские, урюпинские и т.д. — все они обладают очень высоким интеллектом) для выковыривания пищи пользуются веточкой. Бобры из веточек и глины сооружают плотину, перегораживающую реку. Об обезьянах и говорить нечего. Если следовать Энгельсу, человеками должны были стать не только трудолюбивая обезьяна, но и насекомые, птицы. Но этого почему-то не произошло.

А потом зоопсихологи и этологи стали изучать животных в лабораториях. Выяснилось, что некоторые из них умеют изготавливать орудия. Более того, решать предлагаемые человеком задачи. Причем одни виды в целом «умнее» других. Профессор Зоя Зорина, обобщая результаты отечественных и зарубежных исследований, построила целую лестницу, на ступеньках которой расположила группы соответственно их уму. Наверху самые умные: врановые птицы и приматы — они решают все задачи. Ниже — хищные млекопитающие. Внизу — обольстительно красивый и тупой голубь. Впрочем, на лестницу не попали мириады других обитателей планеты — их пока просто не обследовали.

ГРОЗДЬЯ ГНЕВА?..

Жизнь полна парадоксов. Например, благодаря науке теперь никто не сомневается, что у животных есть сознание. В то же время эту самую науку иногда обвиняют в том, что она грубо обращается с умненькими животными, когда проводит с ними эксперименты. Позвольте, отбиваются ученые, у них нет второй сигнальной системы, и потому они не могут рассказать о своей психике. Но чтобы узнать достоверно, с чем мы имеем дело, нужно исследовать их поведение, нервную систему, морфологию мозга. То есть «грубости», хотя бы минимальной, не избежать.

Крупный американский палеонтолог Стивен Гаулд утверждает, что человеку вообще свойствен нарциссизм, ничем не оправданное самолюбование и высокомерие. Подавляющая масса видов животных существовала задолго до его появления, знать не знает о его присутствии и не заметит исчезновения, если оно произойдет. Зеленые объединяются в партии и организуют демонстрации протеста против насилия над животными, не забывая, однако, съесть за завтраком сосиску, а за обедом — котлету. Они требуют, чтобы в списке притесняемых, за права которых надо бороться, кроме евреев, индейцев, негров, женщин и детей, были и животные.

Некоторые идут еще дальше: говорят о разнузданном шовинизме по отношению к животным и призывают чуть ли не к расстрелу большей части человечества, даже вегетарианцев, если они водят свою собаку на поводке.

О хорошем отношении к лошадям говорил еще Маяковский. Но проблема не так проста, как кажется. Взять ту же собаку. По происхождению она стайное животное. Поэтому стремится стать командиром в своей стае, в которую входите вы и ваша семья. А командовать вынуждены вы, и, чтобы играть эту роль, собаку приходится принуждать к подчинению, иногда даже наказывать.

В требованиях «человеческого» отношения к животным подспудно содержится мысль о том, что к каждому из них надо относиться в соответствии с мерой развитости его интеллекта. Получается, что обезьяна заслуживает полного уважения, попугай — частичного, а дождевого червя можно и раздавить кроссовкой за недомыслие.

Эта позиция сомнительна, но противопоставить ей можно не многое. Мы все еще плохо знаем «братьев наших меньших». Между тем некоторые из них считают себя людьми. Об этом свидетельствует случай с обезьяной в одной из американских лабораторий. С помощью знаков, которым подопытную научили, чтобы «разговаривать» с ней, ее попросили рассортировать на две стопки пачку фотографий с людьми и животными. Дойдя до своей фотографии, обезьяна уверенно положила ее в стопку с людьми. И перекладывать в соседнюю отказалась.

Встречая иногда в газетах сообщения о буйствах индийских слонов, о нападениях тигров или пчел на человека, о выбросившихся на морской берег китах, невольно думаешь: не зреет ли на корабле по имени Земля бунт животных? Формы бунта могут быть разные, но самая страшная — если они тихо уйдут от нас.

Без них мы перестанем чувствовать себя людьми, мы сойдем с ума, мы вообще вымрем.

ПОЛИГОН

У животных есть свои гении. Но природа к ним, кажется, равнодушна

Все годы, пока Великобритания властвовала на морях планеты, ее суда привозили в Англию из разных стран тамошних крыс. Путешественницы обогащали местные популяции своими генами и навыками выживания, и в конце концов сформировалась та самая крыса-пасюк, равной которой среди врагов человека нет ни по уму, ни по наносимому ущербу. Из Англии незапланированное достижение британского мореходного искусства распространилось (опять на судах) по всему свету и везде чувствует себя прекрасно, бессовестно подрывая экономические устои родины своих предков. На борьбу с пасюком человечество тратит колоссальные средства, но эффект минимален. Из всех видов империализма крысиный империализм оказался самым живучим.

Одна из причин живучести — способность крысы наблюдать за особями своего вида и делать соответствующие выводы. Когда она видит, что соседи дохнут от пищи с новым запахом, она бежит прочь и плодится с утроенной энергией, пополняя поредевшие ряды грызунов. Высокий интеллект пасюк демонстрирует и в научных опытах. Например, щелкает как орехи задачи на экстраполяцию. Это когда кормушка с едой вдруг трогается с места и плавно уезжает за ширму. Нужно догадаться, что кормушка может появиться из-за ширмы с другого края, и бежать туда. И пасюк бежит в 80% случаев!

«ЗОНА»

Доктор биологических наук Инга Полетаева из МГУ и профессор Ханс Петер Липп из Цюрихского университета решили выяснить, как крысам, обитающим в природе, помогают их способности. Хотя ум совсем не обязательно передается по наследству, все же можно было ожидать, что в ходе естественного отбора средний интеллект популяции становится выше. Инструмент для измерения интеллекта у профессора Липпа имеется. Многочисленными исследованиями он установил, что у талантливых особей так называемые синаптические поля в мозге крупнее среднего. Такая крыса острее реагирует на окружающую среду, проявляет повышенную исследовательскую активность, чаще нервничает, плохо сдерживает себя при стрессе и т.д. Грубо говоря, интеллект животного можно измерять линейкой.

В Торопецком районе Тверской области были выстроены вольеры для крыс, напоминающие амбары или сараи. Их обнесли, словно «зону», электрическим забором — чтобы хорьки и ласки не проникли на научную территорию и, пожрав научный материал, не нарушили чистоту эксперимента. В остальном естественные условия были сохранены. В частности, сверху нет купола или сетки, и хищные птицы участвуют в научном опыте, не подозревая об этом. Птиц допустили к эксперименту не только потому, что их «научную» деятельность легко учитывать по пикирующим полетам, но и оттого, что профессор Липп испытывает к ним слабость. Много лет в швейцарской армии он отвечал за голубиную почту и лишь недавно, в связи с сокращением вооруженных сил страны, целиком перешел на научную работу. На Торопецком полигоне заодно изучают и ориентацию птиц: если выделить из нее генетически заложенные действия, совершаемые автоматически, то остаток можно смело отнести к интеллекту.

Основное исследование еще не закончено, но уже ясно, что результат получен уникальный. Вопреки ожиданиям естественный отбор и у крыс к талантам беспощаден. У него, по-видимому, другие симпатии. Увеличения размеров синаптических полей у популяции не произошло. Это означает, что для выживания, и, по-видимому, не только у крыс, главным являются отнюдь не способности, а что-то иное. Зачем же тогда животным таланты, если у них нет поклонников? Если нет спроса на этот драгоценный товар? Ответ надо искать. Но, похоже, способности животных, которые ярко проявляются в лабораторных условиях, в природе не востребованы и лежат мертвым грузом.

Впрочем, с человеком та же ситуация — наш огромный мозг мы используем лишь частично. И тут тоже возникает вопрос: зачем он создан таким большим? Либо природа ошиблась (а она редко ошибается), либо это не ее творение, не ее ошибка да и не ошибка вовсе, а задел для неизвестного нам (или известного, но не нам) будущего.

Правда, не исключается и третий вариант (который, между прочим, не перечеркивает второго). Когда-нибудь животные (и мы) попадем в иные условия жизни, где «быть» или «не быть» определяет не визуальная и звуковая информация, а какая-то другая. И тут на сцене появляется тот самый интеллектуальный резерв и начинает играть первую скрипку.

А о Торопецком полигоне надо добавить еще одну интригующую подробность. Там несколько лет живут две необычные популяции мышей. В одной отсутствует ген, кодирующий белок приона — того самого, перепроизводство которого в организме вызывает «коровье бешенство». Если отсутствие гена не создаст никаких серьезных помех для развития мышей, то появится перспектива выведения коров, устойчивых к этому заболеванию. У особей другой популяции удален ген, который имеется и у человека и ответствен за болезнь Альцгеймера (жуткое слабоумие). И точно так же нормальное развитие подарит надежду. Правда, у человека ген придется, скорее всего, не удалять, а блокировать. Да, вот такие чудеса: кусочек одной из мышиных хромосом полностью аналогичен нашей 21-й хромосоме, что позволяет мышкам претендовать на роль спасителя человечества от страшного недуга. На исследования мышечеловеческого гена навалилась сейчас вся мировая наука. Причем с болезнью Альцгеймера, как сообщающийся сосуд, связано другое неизлечимое заболевание — болезнь Дауна (раннее старение: двадцатипятилетний человек выглядит на все семьдесят, но не доживает и до сорока. Разумеется, дряхлеет не только тело, но и мозг). Так что, если Торопецкому району повезет, он станет Меккой медицинского направления в генетике поведения животных.

МОЙ ЛАСКОВЫЙ ЗВЕРЬ

Теперь об одомашнивании зверья. Известно, что делает человек с кошкой или собакой. Происходит стихийный отбор каких-нибудь биохимических особенностей нервной системы приручаемого животного. В целом у всех у них больше или меньше снижена агрессивность. Но такой отбор можно вести и осмысленно.

В Новосибирском Институте цитологии и генетики, где давно и успешно занимаются биохимией и нейрохимией поведения, выведены абсолютно неагрессивные лисицы. Наоборот, эти лисицы жить не могут без человеческой ласки, трутся настырно о ноги и руки хозяина, бьются в истерике и орут благим матом, если их сурово отчитать.

Понятно, что такая трансформация дикого животного должна раскрыть его психику по-новому, и начатые эксперименты подтверждают это предположение. Интеллект лисицы, и без того очень высокий, в общении с человеком может подняться еще выше.

Но процесс одомашнивания не однозначен. Одомашнивание с промышленными целями дает совсем иные результаты.

Семидесятое поколение серебристых лисичек, выращиваемых в неволе для получения меха, сибирские ученые сравнили по способности к экстраполяции с дикими лисами. Сравнение ошеломило. Окультуренные безоговорочно проиграли. Дикие оказались безусловно умнее, талантливее.

Далеко идущие выводы делать рано, однако... Только представьте себе миллионы, сотни миллионов абсолютно тупых коров, свиней и кур, которых люди ежедневно употребляют в пищу. У тупой и гениальной психики животного, безусловно, разный химический состав субстрата. Как «химия тупости» влияет на наше здоровье? Конечно, прежде чем наш организм пустит в дело попавшие в него конструкции, он разбирает их на кирпичики. Но разве не зависит прочность здания от строительного материала?

ЧЕМУ МЕНЯ НАУЧИЛИ МУРАВЬИ

Общество без генералов, без священников, без полицейских...

Вышедшая недавно трилогия «Муравьи» француза Бернара Вербера ошеломила читателей и стала мировым бестселлером. Под пером писателя-энтомолога популяция насекомых предстает не менее совершенной организацией, чем человеческое общество.

— В чем состоит специфический разум муравьев?

— В приспособлении к муравейнику (назовем его поселением) и в его улучшении. Цель муравьев — строить большие поселения, в которых проживает максимум индивидуумов. Чем оно больше, тем выше его интеллектуальный и организационный уровень, тем изощреннее в нем социальные отношения. В Париже и его предместьях насчитывается 15 миллионов жителей. А в любом лесном муравейнике их не менее 50 миллионов, и тем не менее там нет пробок, загрязнения, преступности, нет маргиналов и люмпенов. Для общественных проблем муравьи нашли более эффективные решения, чем люди.

— Что вас больше всего потрясло в этой социальной организации?

— В муравейнике происходит постоянная смена членов элит. Попасть в нее может любой, кто предлагает новую идею. Представьте, один индивид, прогуливаясь, обнаруживает запас еды. Он идет за другими и приводит к находке. Чтобы муравья выслушали, ему не нужно состоять во Французской академии, не требуется быть старым или иметь социальный трамплин. Если исходить из определения, что разум — не только принятие решений, но и память и воображение, то муравьи не разумны. У них нет книг, видеокассет, лазерных дисков — любых носителей информации. Но свой «муравьиный разум» они используют не менее эффективно, чем мы — человеческий. Например, когда они сталкиваются с ядами, то вскоре вырабатывают иммунитет, и следующие поколения будут уже защищены от него. А человек страдает от взрывов ядерных бомб, но приспособиться к радиации не умеет.

— Вы считаете, это отдельная цивилизация?

— Конечно! Муравьи живут в таких экстремальных средах, которым человек противостоять не может: в безводных пустынях, в полярных районах, даже в бетоне. Что касается воображения, у муравьев его нет. Но они без конца экспериментируют! Там, где человек составляет теоретический план, муравей перебирает все варианты, пока не найдет что-нибудь стоящее. Например, если колония упирается в ручей, она вначале пошлет в воду разведчиков, которые вскоре потонут, затем — цепь рабочих, которые в ходе работ тоже потонут. Но через несколько недель муравьи построят туннель.

— Сколько времени вы исследовали их поведение, прежде чем написали вашу трилогию?

— В течение года я держал у себя в кабинете колонию рыжих древесных муравьев: в огромном аквариуме с землей, в котором обитало примерно две тысячи особей. Это требует сложного ухода: они не едят что попало (мои ели только тараму и яблоки), нужно постоянно контролировать уровень влажности и т.д. Случались побеги. По утрам я находил муравьев в кровати, но, разумеется, не убивал их. В конце концов я начал узнавать их в лицо.

— Иногда говорят, что муравьи создают тоталитарные организации.

— Это устаревший образ. Пора реабилитировать существо, которое человек осудил за то, что не имел времени за ним понаблюдать. Если искать параллели в политической сфере, то муравьи скорее анархисты. Их общество блестяще организовано, но свобод много, и каждый, как хиппи, делает то, что ему нравится. Случается даже, что некоторые особи покидают поселение, чтобы пожить в одиночестве. А уровень организации, повторюсь, высочайший. Без начальников, без священников, без президентов, без полиции, без репрессий... Человек недооценивает общества животных, потому что переносит на них свой социальный опыт и свои фантазии. Но единственное тоталитарное животное — это он сам.

На фото:

• — Ваша рыба, сэр!
• Надо делиться!
• — Меня зовут И.
• — А, вот как полоски получаются!
• — Послушай, что пишут о вас ученые...
  — И ты думаешь, это правда?
• — Алло! Шарик! Нас зовут домой!

Фото Sipa Sel, FOTObank/REX