СПИВШИХСЯ РОДИТЕЛЕЙ ЗАКАЛЫВАЮТ, НЕ ПРАВДА ЛИ?

Ответственность за взрослых алкоголиков государство свалило... на их детей

Кровавая ночь

Судя по материалам следствия и судебного разбирательства, все происходило так.

...Она говорила, говорила, говорила, временами переходя на крик. Тридцатисемилетняя Ирина наступала на своего первенца: «Подонок, зек паршивый, снова в тюрягу захотел?..» Отборный мат перемежал материнские наставления. Волосы растрепались. Злоба исказила когда-то красивое лицо.

Восемнадцатилетний Денис ощутил приступ тошноты. Перед глазами поплыли красные круги... Когда туман рассеялся, он попытался успокоить мать, уговаривая ее лечь спать. Ведь шел первый час ночи, а у соседей маленький ребенок...

Ирина отшвырнула его руки. Напоминание о соседях вызвало новый взрыв раздражения. Что ей чьи-то дети, когда и своих-то глаза бы не видели...

Чувство обиды захлестнуло Дениса: это она виновата во всех его бедах, это из-за нее никому в семье нет жизни, в ней все зло. Вдруг остро возникло желание... нет, необходимость «заткнуть» ее, выключить. Только бы замолчала. А Ирина пускала пьяные слюни, извергала какие-то угрозы...

Денис схватил нож и ударил мать в грудь. Кричала ли Ирина, сопротивлялась ли, он не помнит...

Очнулся от странного запаха. Чуть не вырвало. Бросил нож в раковину и стал мыть руки. Кровь не смывалась, он мыл еще и еще. Вытирал руки полотенцем и снова мыл. Потом взял нож и отправился к отцу.

Отец жил неподалеку, минут пять-семь ходьбы. Дверь открыл сосед по коммунальной квартире. Денис показал отцу нож, признался во всем. Ему надо было выговориться, повиниться. Но отец был, как всегда, пьян. «Ще-нок», — произнес Николай и добавил забористое коленце. И так же, как и Ирина полчаса назад, начал дико ругаться, гнать его из дома.

Да что же это такое?! Почему на него постоянно орут, унижают? Они с матерью — два сапога пара. Денис поднял нож... Потом он сказал соседу, что отец заснул, и пусть тот закроет за ним дверь.

Опорный пункт оказался закрыт, и Денис брел, не разбирая дороги. Встретив на Ленинском проспекте наряд милиции, сообщил, что натворил, показал «вещественное доказательство» — нож, сел в машину. Когда эксперты объявили парню, что он нанес матери 27, а отцу 30 ранений, тот был в ужасе. Он и не предполагал, что его ненависть зашла так далеко...

Красивая пара

Любительские фотографии из семейного альбома не врут: Николай Уткин и Ирина Шпилевская очень любили друг друга. Их считали красивой парой. И сынишка у молодых на загляденье: умненький шустрик с хорошим характером, ласковый и послушный. Я листаю страницы чудом уцелевшего альбома. Вот они, все трое, на лоне природы: будущий убийца и его жертвы. На лице юного Николая, с неподдельным обожанием смотрящего на жену, безмятежное счастье. Улыбаясь щербатым ртом, к отцовскому боку прижался четырехлетний Дениска, папина радость и мамина гордость.

Как и когда начала рушиться эта «ячейка общества»? Почему перспективный инженер, сделавший отличную карьеру (много ли вы видели в советские времена на крупных заводах двадцатишестилетних начальников цеха?), начал пить горькую? Почему отец, души не чаявший в сыне, бравший его, совсем еще малыша, на традиционно мужские развлечения — футбол, рыбалку, — вдруг потерял к парнишке всякий интерес? Злые языки говорят: Ирина начала погуливать, а вспыльчивый ревнивец Николай прибег к традиционному для русских утешению... Так ли, нет — трудно судить. Только «красивая пара» рассталась.

Шариковы. Нехорошая квартира

Николай, пустившийся во все тяжкие, лишившийся по причине пьянства работы, больше не женился. А Ирина вскоре вышла замуж за обстоятельного и тихого Алексея Шарикова.

Алексей был старше ее на 12 лет, и Ирина, ставшая из Шпилевской Шариковой, подобно многим русским бабам, обжегшись на браке по любви, решилась на брак по расчету. В надежде отогреться возле нормального, читай непьющего, мужика, который и ей самой поможет «завязать». Дело в том, что Ирина, работая буфетчицей на железнодорожном вокзале, тоже начала прикладываться к бутылке. Водка — это зараза. И любой из нас знает немало примеров, когда мужья спаивали своих жен. Вот и у Николая с Ириной так вышло. Шумный и громогласный Николай, которому требовался собутыльник, бывало силой заставлял супругу проглотить глоток-другой. И однажды ей понравилось...

«Расчет» Ирины не оправдался. Все получилось «с точностью до наоборот». Безвольный Алексей не только не сумел удержать супругу от пьянок, но она... споила мужика. За несколько лет инженер Шариков из уважаемого человека и ценного специалиста превратился в безработного алкоголика.

В семье уже росла дочь, но это ничего не меняло. Годовалая Наташа, которую мать бросала одну в квартире, забыв накормить, чуть не погибла от истощения. Долго лежала в реанимации. Врачи выходили.

Много ли меди в газовой колонке? Граммов 100, от силы 150. Сколько за такую мелочь выручить можно? Разве что на чекушку. Супруги Шариковы колонку раскурочили, медь продали, чекушку выпили. И мыться с той поры прекратили. А заодно и стирать белье, убираться. В подъезд четырехэтажного дома стало невозможно зайти — такая вонь неслась из квартиры № 1.

Милицию в «нехорошую квартиру» соседи вызывали через день, но стражи порядка лишь руками разводили: за тунеядство сейчас не сажают, знаменитые в Советском Союзе ЛТП в демократической России были отнесены к пережиткам прошлого, заклеймены и закрыты.

«Железные» дети

— Денис и Наташа — «железные» дети, такое у них терпение, — сказала мне соседка Шариковых по подъезду, Адилия Стасевна Гелетюк.

Комиссии из школы № 39, где учились Денис Шпилевский и Наташа Шарикова, с регулярностью отмечали: дети «живут в невыносимых условиях». Но... ничего не предпринимали: мол, «любая мать лучше, чем детдом». Между тем Ирина Шарикова сдавала квадратные метры пола и все имеющиеся в доме спальные места бомжам и проституткам. Сюда приходили, чтобы переспать с понравившейся красоткой, красная цена которой — бутылка. Впрочем, и сама Ирина за бутылку была согласна лечь с кем угодно. На глазах у мужа и детей. Если сын-подросток восставал против непристойностей, его избивали сожители матери.

...Восьмилетняя Наташа начала писаться в постель, плакать по любому поводу. Стала болезненной и совсем тоненькой, как прутик. Все, что удавалось заработать (Дениса с десяти лет приставили к делу: сажали торговать на соседнем, Балтийском, рынке. Лимонадом, ландышами, черемшой — чем подвернется), у парнишки отбирали. Если изловчился и купил полкило колбасы, колбасу тоже изымали.

Денис с Наташей голодали. И шестнадцатилетний пацан поддался на уговоры дворовых прощелыг, согласился обокрасть продовольственный склад. Ради сестры, которую надо было кормить, Денис пошел на преступление. Батон колбасы и пара банок сгущенного молока обернулись судимостью. Взрослые организаторы набега подставили малолетку. Денис Шпилевский получил два года условно, отсидев большую часть этого срока в Калининградском СИЗО в ожидании приговора.

С тех пор мать иначе как «паршивым зеком» и «подонком», сына не называла.

У отца

За год, что Денис провел в СИЗО, мать к нему не пришла ни разу. А отец иногда навещал. Поэтому после освобождения парень пошел жить к отцу. Но у Николая Уткина имелась привычка — распускать руки. Он мог закрыть Дениса в комнате, не оставив еды, и... пропасть на пару-тройку дней. Прийти посередь ночи, поднять с кровати сонного и начать «воспитывать».

Денис пытался что-то делать, нашел врача-гипнотизера, но Уткин категорически отказался от лечения, он не считал себя алкоголиком. Отчаявшись справиться в одиночку, юноша обратился за помощью к дяде, Василию Уткину. Старший брат отца, в прошлом военнослужащий, а ныне преуспевающий «челнок», послал племяша куда подальше. «Дядя Вася, я погибаю». Но старший сын Василия как раз тогда был осужден за разбой. Тут уж ни до кого и ни до чего...

Денис вернулся к матери. Из-за Наташи, которая любила брата больше всех на свете и для которой — единственной — он был светом в окошке.

Достали...

У матери были две комнаты. И Денис попробовал сделать невозможное: построить островок благополучия в «нехорошей квартире». Ему исполнилось 17. Он устроился слесарем на завод «Янтарь» и считал, что теперь сможет прокормить себя и сестру. Он сделал ремонт в «своей» комнате, врезал замок. Но стоило ему укрыться в этом прибежище, в дверь летели табуретки.

У него появилась девушка. Ему стыдно было приходить на свидания оборванцем. Друг Леша, которому родители привезли из-за границы новую куртку, отдал Денису старую, замшевую, вполне приличную. Не успели ребята оглянуться, а обнова с вешалки исчезла. Шарикова даже ухода Леши, постороннего человека, не дождалась, быстренько смоталась на базар, продала вещь за бесценок. Вернулась «тепленькая»: «Не барин... Походишь в чем есть...»

Отец подарил на день рождения туфли. А назавтра прибегает: «Давай обувку назад. Мне выпить хочется». Забрал и был таков. В другой раз он же пристал к парню: «Купи у меня магнитофон. Дешево продам. За двадцатку...» Ну, Денис занял у приятеля деньги, купил музыку. А отец через неделю ультиматум: «Или возвращаешь магнитофон, или я заявление в милицию подаю, что ты его украл. У тебя судимость и срок ты не отбыл...» Деньги Николай Уткин сыну, разумеется, не вернул.

Последняя капля

...Стоял морозный январский вечер. Восемнадцатилетний Денис с девушкой Олей зашли к отцу. Юноше надо было забрать кое-какие вещи, документы. У Николая Уткина дым стоял коромыслом. Не стесняясь Олиного присутствия, он принялся насмехаться над сыном. Денис собирал вещи, не отвечая на подкалывания. Испуганная Ольга села смотреть телевизор. Такое «невнимание» разозлило Николая. Он подмигнул дружку, и тот заломил Денису руку за спину и держал, пока налетевший отец бил сына по лицу. Хлынула кровь. Юноша вырвался из пьяных рук и... нанес ответный удар. После чего они с Ольгой ушли.

Денис шел рядом с притихшей девушкой и не чувствовал мороза. Щеки его пылали от стыда. Две недели назад ему минуло 18. Он совершеннолетний. У него может быть своя семья и собственные дети. А они... Проводил Олю и, стараясь не смотреть ей в глаза, пробормотал слова извинения.

Мать встретила его пьяной бранью. Это и стало началом «кровавой ночи»...

...На суде эксперт-психолог останавливал внимание участников процесса на деталях поведения преступника. Отмечал автоматизм его действий, то, как тщательно Денис мыл после убийства руки, вытирал и снова мыл. И то, что мысль об убийстве отца возникла у парня лишь после убийства матери. И фрагментарность восприятия им действительности, окружающих. Денис отчетливо видел и слышал лишь «главных раздражителей». А, например, отцовского собутыльника, спавшего в момент ссоры и убийства, даже не заметил. Хотя кровать, где лежал забулдыга, стояла в центре комнаты, а спящий храпел.

Учитывая эти и многие другие нюансы и обстоятельства, Калининградский областной суд под председательством Н.Н. Башкиревой пришел к выводу, что юноша «совершил убийство двух лиц, находясь в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевших». Учитывая, что преступление совершено в тот период, когда окончательно не отбыто первое наказание (условное), суд приговорил Дениса к трем годам и одному месяцу лишения свободы.

Прокурор Алексей Викторович Гудков, человек молодой и горячий, остался несогласен с судебным решением и подал протест в Верховный суд Российской Федерации. Прокурор считает: действия Шпилевского подходят под статью 105, часть 2-я (умышленное убийство двух или более лиц с отягчающими обстоятельствами). Эта статья предполагает уже от 8 до 20 лет. Либо смертную казнь. Либо пожизненное заключение. Прокурор Гудков запросил для восемнадцатилетнего Дениса 12 лет и 3 месяца лишения свободы.

Через 12 лет Наташа Шарикова, которой в июне исполнилось 11, будет уже взрослой...

«Здравствуйте, мои родные!..»

Наверное, надо сказать несколько слов об Адилии Стасевне Гелетюк, соседке Шариковых, и ее семье: муже Леониде Леонтьевиче, сыновьях — Володе (ему 21), восемнадцатилетнем Саше, двенадцатилетней дочери Свете. Именно эти люди стали тем «островком благополучия», который Денис безуспешно пытался создать у матери и отца. Они взяли к себе осиротевшую Наташу. За те месяцы, что брат сидит, она стала совсем домашней. Научилась ходить за руку, чистить каждый день зубы, вязать, убирать квартиру. Узнала, как это здорово — отмечать день рождения, когда в твою честь накрывают стол, зовут подружек, дарят подарки. И никто не напивается. И не дерется...

Адилия Стасевна, мать бывшего одноклассника и лучшего друга Дениса, Саши, и раньше привечала несчастного мальчугана. Подкармливала, мыла, выводила вшей. Денис порой неделями жил в доме друга, но разгневанная Ирина Шарикова приходила и устраивала скандалы, грозилась подать на Адилию Стасевну в суд за похищение ребенка.

Впрочем, это уже история прошлая. Но и сегодня не кто другой, как сорокалетняя Адилия, спешит на улицу Ушакова, в Калининградский СИЗО, чтобы передать чужому ей по крови пацану передачу: продукты, писчую бумагу, теплые носки... Это она, литовка Адилия, бьет во все колокола, тычется во все инстанции, пытаясь помочь. Это она и ее сыновья подбадривают Дениса во время свиданий. Это им он пишет длинные письма, начинающиеся неизменной фразой: «Здравствуйте, мои родные!..»

Слава богу, что «мальчик для битья» наконец обрел родных. «У меня нет прошлого, но есть будущее», — говорит Денис. И спрашивает, как растет его апельсиновое деревце. Согласно народной мудрости, в жизни нужно посадить дерево, построить дом и вырастить ребенка. Денис посадил в горшок апельсиновое деревце и, как мог, оберегал его от посягательств пьяных родителей.

Сейчас деревце у Леши Голованова, того самого, который когда-то подарил Денису замшевую куртку. Леша недавно женился на однокласснице Оле и забрал деревце к себе в память о друге. Так что у Дениса Шпилевского есть еще один «островок», где его помнят и ждут.

И есть девушка, которая ждет. Дождется ли?.. Это уже во многом зависит от решения Верховного суда Российской Федерации. Друзья и соседи Дениса, его дядя и бабушка, а также одиннадцатилетняя сестра Наташа просят московских судей прислушаться к мнению калининградских коллег и не менять уже вынесенного приговора.

Я присоединяюсь к их просьбе и прошу считать этот очерк официальным запросом по делу Дениса Шпилевского в Верховный суд Российской Федерации. Журнал «Огонек» расскажет читателям о рассмотрении дела № 2-25 и о том, как сложится дальнейшая судьба Дениса.

На фото:

• Ирина Шарикова в своем «репертуаре»: как всегда, успела глотнуть. С дочерью Наташей.
• В начальной школе Денис учился только на «отлично». И даже писал стихи.
• Ирина и Николай в день свадьбы.
• Еще дружная семья...
• Денис Шпилевский в Калининградском СИЗО.
• Наташа Шарикова скучает без брата.
• «Добрый гений» Дениса, Адилия Гелетюк.

Фото из семейных альбомов Шариковых, Уткиных, Шпилевского, Гелетюк