ГОРОД СЧАСТЛИВЫХ ОТМОРОЗКОВ

Ну и как вам это фото? Где найдете вы более точный образ этой страны? Грибы в тундре осенью. Под землей через несколько сантиметров лед, вечная мерзлота, сверху снег. Не должны вроде расти. А лезут как-то. И главное — зачем-то же лезут?

Я ВИДЕЛ СЕКРЕТНЫЕ КАРТЫ

Кто сказал, что нет пророка в своем Отечестве? В Норильске я совершенно легко мог им стать. Пророк — это тот, кто знает, что с вами со всеми будет. Улетая в 250-тысячный заполярный город Норильск, я ознакомился с планами руководства РАО «Норильский Никель», которое находится вовсе не в Норильске, а в Москве, в самом центре. Планы в отношении Норильского комбината и самого города такие.

Сократить за несколько лет численность персонала комбината (который выпускает 100% всей платины страны и 40% платины мира, 90% никеля страны и четверть мирового никеля) с нынешних 88 тысяч человек до 30 — 40. А значит — сократить население города с 250 тысяч до 70 — 80, потому что никаких других рабочих мест в городе нет и не будет. Канадские конкуренты «Норникеля», выпуская примерно столько же металла, имеют меньше 20 тысяч работников. Банк ОНЭКСИМ с «Норникелем» влип. Цены на акции РАО упали в 10 раз. Сверхприбылей не стало, все деньги уходят на содержание города и его жителей. По идее этим должно заниматься государство. На деле звонят и говорят: вот завтра последний день, когда можно проплатить за тепло для города. Не заплатите — город не перезимует. Банк спрашивает, почему звоните к нам, за это должно платить государство. Отвечают: в Минфин уже звонили, у него денег нет. Государство четко знает, что о населении Норильска есть кому позаботиться, потому что если Норильск замерзнет, на Норильском комбинате некому станет работать.

Вынашиваются планы расселения норильчан. Есть вариант и более радикальный: не просто расселить ненужных людей, а вообще вывезти из города их всех, отменить такой город вовсе, и ввести на Норильском комбинате вахтовый метод работы. Если учесть, сколько сегодня РАО тратит на содержание города, — выгодно. Кстати, канадцы давно так и работают — раз в полгода завозят отдохнувших мужиков, а других в это время отправляют к женам.

Я ПРИШЕЛ ПОПРОЩАТЬСЯ С ТОБОЙ

Это действительно самый дорогой город в стране. Цена булки хлеба больше доллара. Номер в нешикарной гостинице «Норильск» стоит 40 баксов — в Москве бывает дешевле. Дома — в жутком состоянии декораций на мотивы Уэллса. Жить здесь нельзя. Зимой из-за полярной ночи невозможно проснуться, летом невозможно уснуть по другой причине: в три часа ночи в окно лупит солнце. Оно ходит по горизонту, но за него не заваливается. Зато я теперь точно знаю, что шарик-то круглый, не врал Магеллан.

С одной стороны города — медный завод, с другой — никелевый. Оба выбрасывают дикие объемы сульфатов, поэтому совершенно неважно, откуда дует ветер. Все это вместе объясняется в официальной справке экспертов: «Оценивая комплекс воздействия разных факторов на психофизическое состояние человека, можно говорить о том, что после 7 — 10 лет проживания на территории Норильского промышленного района начинаются необратимые изменения в организме человека». Четыре часа лета из Шереметьева — и вот я вижу перед собой этих людей с необратимыми физиологическими изменениями. Дух захватывает от того, что я общаюсь уже не совсем с людьми, да еще в городе, которого как бы уже и нет.

ПОКА «ТИТАНИК» ПЛЫВЕТ

Из этих уже не людей в этом уже не городе первым делом пообщался с администраторшей в гостинице. Вообще, если вам приспичит увезти откуда-нибудь море эмоций, спросите с прохладцей у такой дамы: «Ну и что у вас тут интересного?». Этот вопрос ее озадачит, конечно. Она понесет сначала какую-то околесицу про то, что «у нас в Норильске вообще лучший театр в Сибири, обязательно сходите, он сейчас, правда, в отпуске». Но потом подумает — и обязательно скажет очень правильную вещь:

— А вы что, — спросит, — в шахте, что ли, никогда не были? Ну да, я тоже не была, не пускают. Но вас-то должны!

Рудник Таймырский — самый глубокий в мире. Полтора километра под землю — это когда лифт едет минут 5 со скоростью 7 метров в секунду. Вы, не бывавшие в шахтах, и не представляете, что это такое. Лифт уезжает, и ты оказываешься в отдельной цивилизации, где все точно так же, только солнца нет. Например, можно доехать до мастерских на подземном автобусе. Выходим. Работающие здесь механики радуются, что начальство завезло новые с огромными ковшами погрузочно-доставочные машины из Швеции по 100 тысяч долларов каждая. По их мнению, это значит, что шахту не собираются закрывать, что шахта сможет добывать не 6,8 тысячи тонн руды в день, а больше. Что хозяева будут их ценить и платить много денег. Наивные. Они не общались с руководством РАО, они плохо учились в школе и поэтому не понимают, зачем капиталисты механизируют производство — только для сокращения числа рабочих мест. Я им говорю: вы соберете эти машины, и вас тут же уволят. Они машут руками: да ладно тебе!

Об этом же говорят и шахтеры, самые рисковые из которых — проходчики — зарабатывают по полторы тысячи долларов в месяц. За неделю до моего приезда одного насмерть завалило кусками породы. Просто походив по лабиринтам рудника три часа, я выдохся, как после 10 километров бега. Самая одинокая работа на свете — водитель погрузочно-доставочной машины. Участок — это много километров подземных дорог. Пробойщики, которые и навалили кучи руды, уже давно на других участках. А ты ездишь в полной темноте на шведской машине от кучи к куче — перевозишь. И так 6 часов в день, всю жизнь. Вы не поверите, но этот человек не читал «Сто лет одиночества» Маркеса. Тогда не он ли эту книжку написал?

Все работают, «Титаник» плывет к своему концу, «и никто не хочет и думать о том, пока «Титаник» плывет», как Бутусов поет. Все что-то предчувствуют, но точно не знают. А я знаю точно: «Вам только кажется, что вы существуете и что город еще жив. На самом деле ничего уже нет», — говорю. Но для них Норильск — это система координат. Как москвичи воспримут какого-нибудь умника, приехавшего из Заполярья и заявляющего, что Москвы больше на самом-то деле нет? Вот и они не верят. «Да иди ты», — отвечают.

НА ВЕРХНЕЙ ПАЛУБЕ ИГРАЕТ ОРКЕСТР...

В списке достопримечательностей гостиничного администратора на втором месте после шахты значился ночной клуб «Созвездие». Снаружи это жуткое двухэтажное кирпичное здание с заколоченными ставнями. Изнутри — даже лучше, чем московский клуб «Манхэттен-Экспресс». Управляющий заведения Палканов Александр Сергеевич хвастается, что казино, расположенное на первом этаже клуба, — «самое северное казино в стране — это точно, но может, и в мире». Ночной клуб пользуется популярностью, в выходные сюда приходят по 200 — 300 человек — в том числе шахтеры. Норильск — это все-таки город, в котором существуют деньги. На «Норильском комбинате» регулярно выплачивают приличные зарплаты — около 100 млн. долларов в месяц на город, в среднем по тысяче на брата. Работяги отдыхают в клубе — это для Норильска нормально. Перед шахтерами выступают стриптизерши — это тоже нормально. Шахтеры засовывают им в трусики купюры — такого не бывает. В этом нас заверила танцовщица Яна — лучшая в клубе. За год работы никто даже не предложил денег, чтобы Яна поехала с ним. А симпатичная вроде. Вообще-то Яна начала танцевать в одежде — в купальнике. Но потом появился спрос на стриптиз, и она без проблем стала раздеваться. Сначала — перед хореографом, потом — в зале, потом — на столе у кого-то. Чтобы Яна разделась, надо подойти к управляющему, Палканову Александру Сергеевичу, заплатить ему баксов 200, 100 из которых отдадут Яне. Денег, которые она тут зарабатывает, ей хватает на шпильки. Живет она на средства «спонсора» — норильского женатого бизнесмена, который снимает для нее квартиру и периодически просит ее бросить эту дурацкую работу в клубе и варить дома пельмени. В клубе я даже и спрашивать не стал, что они делать будут, когда из города все уедут. Не думали они об этом. И правильно. Ежу понятно, что спрос на стриптиз не упадет, а даже резко повысится, когда на комбинате введут вахтовый метод и в пустом Норильске останутся несколько тысяч мужиков, страдающих вдали от жен по полгода. У кого мрачные перспективы, так это у спонсора Яны — не зависящего от комбината предпринимателя. В городе, численность которого упадет почти в десять раз, предпринимателям придется туго. Как бы не пришлось Яне кормить всю его семейку.

ТОРГОВЦЫ НА «ТИТАНИКЕ»

Но норильские предприниматели — племя своеобразное. Например, человек с заурядным именем Гутиера и с необычной фамилией Павлова владеет в городе 16 магазинами по продаже бытовой и аудио-, видеоаппаратуры. Таких принято называть словом «чума». Сто восемьдесят слов в минуту, и все — о себе. Непонятно, зачем она, не так много выпив, начала мне рассказывать о том, как она не по любви вышла замуж и до сих пор счастлива в браке, как она, работая еще при советском строе в системе снабжения Норильска, наворовала достаточно денег, чтобы при рынке открывать магазин за магазином.

— Ну как воровала? Приходит с материка партия холодильников. 150 рублей штука. Продаешь несколько штук налево за полторы тысячи. Чтобы открыть сейчас один приличный магазин, поехать в Москву, накупить там товаров, нужно иметь тысяч сто баксов. Стартовый капитал, естественно, был криминальным, — закидывает Гутиера ногу на ногу и авторитетно уточняет: — Я как Форд, тоже сначала была нечестной.

Поскольку за перевозку товаров из Москвы в Норильск авиакомпании берут по 7 рублей за кило, а Гутиера любит одеваться только в ГУМе или, на худой конец, в «Охотном ряду», то технология ее бизнеса проста: такой же точно, как у меня дома, музыкальный центр, который я купил в Москве за 400 долларов, у нее в магазине продается за 700. Из-за конкуренции цены не снижаются, поскольку ее не существует. Конкуренты Гутиеры — все ее подруги еще по работе в сфере совкового снабжения. Она трогательно рассказала, как они мило договариваются у нее на кухне за бутылкой «Мартини» об уровне цен. Сначала я задавался вопросом, зачем не очень пьяная бизнесменша рассказала очень трезвому журналисту, что она и ее подруги, например, налоги платят приблизительно с 30% товара. Все остальное, как водится, не регистрируется. Или надоело ей одеваться в ГУМе? А теперь вот думаю: может, это просто умная женщина, хотя и без образования? Ведь не будет скоро города, семей со своим бытом, с потребностями жарить завтраки в тостерах и слушать музыку в стереоварианте. Исчезнет большой город — и вся ее сеть магазинов не будет стоить ничего. И понимает, наверное, Гутиера, что все равно придется ей перебираться в какой-нибудь город Чухлому Костромской области, воспитывать своего сына-школьника, следить за палисадником, потому что на работу без образования Гутиера в Чухломе не устроится. И будет к ним приезжать из Норильска ее муж раз в полгода — небритый, уставший, хотящий витаминов и с необратимыми изменениями в организме.

В числе хороших людей, которым скоро не на что будет жить, еще один бизнесмен, владелец турагентства «Тамара» по имени, как ни странно, Тамара. Да, дорогие мои, в Норильске существует турагентство, которое перевозит по нескольку тысяч человек в год. А почему бы ему не быть в городе, где средняя зарплата штука баксов в месяц, и ее платят, платят и платят? Тамара на этом ужасно наживается. Даже стыдно за нее перед норильчанами. Приходишь и говоришь: хочу в Париж, отель хочу такой-то, еду такую-то, экскурсии туда-то. Все как обычно, как в Москве, как в «Интуристе». Но если в Москве классический тур в Париж стоит баксов 600, то Тамара продает то же самое за 850. До Москвы из Норильска добираешься как хочешь. Хорошие дружеские связи с работниками «Интуриста» Тамара сохранила тоже со времен совка, когда работала на Норильском комбинате в Бюро экскурсий и путешествий и отправляла трудящихся на экскурсии и путешествия в Москву, в Ленинград или вообще в Ташкент. Тамара счастлива, что работает на таком месте, где реально обеспечивать людей ощущением счастья. За неплохие проценты. Она думает, что норильчане, как никто в стране, в этом нуждаются — люди по полгода не видят света. Не знаю, обрадует ли Тамару то обстоятельство, что ее любимые клиенты-норильчане скоро обретут новое счастье, все хором съехав из этого города.

ВПЕРЕДИ ПЛАНЕТЫ ВСЕЙ

Шестопалов. «Вы не знаете, кто такой Шестопалов?» — спрашивали у меня еще в Москве в РАО. Он главный торгаш города, главный поклонник Гребенщикова, Кастанеды и «Мумий Тролля». Уникален тем, что приобщил Норильск к одному из главных чудес цивилизации третьего тысячелетия — чиповым пластиковым карточкам. Чиповые карточки — это действительно новая технология, 80% памяти расходуется на защитные коды, украсть деньги в принципе невозможно.

Идея Шестопалова была красивой. Поскольку в городе вся торговля принадлежала комбинату, на котором работает весь город, сделать Норильск первым в России городом пластиковых денег. Для этого надо поставить во всех магазинах терминалы, а зарплату выдавать не наличными, а перечислять на карточки. На какие, вы думаете? С карточками существующих банков решили не связываться, создали свою — с названием Norilsk nikel. Технологию купили чиповую, лучшую в мире. Угрохали на это 4,5 млн. долларов. Именно угрохали, потому что ничего так и не работает. Зарплата выдается, как шутит Шестопалов, бумагой, а на карточку переводятся какие-то гроши, полагающиеся рабочим на питание в заводских столовых. Потому что работают терминалы только там. Самая передовая в мире технология. Весь мир не может себе позволить. А в Норильске — в буфетах. Это рационализм по-русски. Так и весь Норильск: сначала построить город на костях зеков, а потом понять, что он и не нужен вовсе.

Я ОСТАЮСЬ, ЧТОБЫ ЖИТЬ

Через несколько лет все прекратится. В городе не станет людей, будут только работники комбината. Вахтовый метод превратит человека в чистую функцию по добыванию никеля. Частное предпринимательство рухнет за отсутствием спроса. Разве что проституция зацветет и рассупонится. Но из Норильска совершенно точно не уедет его история — живописный 75-летний старичок Гунар Робертович Кродерс.

Попал в Норильск не сам. Семью сослали в полном составе из Прибалтики. Любил так делать один усатый человек. Кродерсы были интеллигентами. Гунар Робертович стал журналистом, с гордостью рассказывает о взлетах и падениях руководимой им многотиражной газеты «Огни Талнаха», принадлежащей комбинату. Он заполонил своими многочисленными очерками всю норильскую прессу, многократно признавался лучшим в Сибири, ездил в Красноярск за премиями. К беседе со мной он подготовился, исписав своим ровным почерком пять страниц. Темой нашего разговора должна была стать экскурсия по эпохам города Норильска. Кродерс за меня так решил. Удалось украсть у него конспект. Под заголовком «Что было», дважды подчеркнутым, Гунар Робертович сам себе, например, пишет: «Бездушно вычеркнули из нашей жизни такие полезные явления, как, например, наставническое движение, школы передового опыта, вечера трудовых коллективов, товарищеские суды, художественную самодеятельность трудовых коллективов. А творческие отчеты! Как они сближали людей! Вместо коллективизма (в чем-то фальшивого, принудительного, а в основном — вполне естественного для людей, вместе работающих) пришли разобщенность и отчуждение».

Но Гунар Робертович видит в настоящем не только плохое. Семь пунктов значится под заголовком его записки «Хорошие перемены». Здесь и интерес горожан к театру, к библиотекам, историческому музею. Рад Гунар Робертович и возрожденному на комбинате принципу соцсоревнования «за звания лучшего бригадира, лучшей бригады и т.д.». Кродерс никуда не уедет из Норильска. Улыбается и очень просто объясняет: «Да вы что? Куда я поеду? Я без Норильска умру, в моем возрасте этого делать нельзя». Символично, что он остается. Он видел, как город вырос посреди тундры, как в него приезжали люди. Он увидит, как это же кино промотается назад.

THE END

Люди живут в экстремальных условиях. Как заполярные грибы, которые вылезти-то вылезли, но зачем? Материал — не о том, какие молодцы грибы. Он о том, что их будет трудно пересаживать из тундры даже в самый благодатный чернозем. Многие норильчане серьезно заболевают, дыша свежим воздухом Сочи после норильского газа. Человек — адаптивное животное.

Должны ли они страдать, для того чтобы их дети узнали, что такое свежий воздух?

На фото В. Бровкина:

• Построить город за Полярным кругом. Изгадить природу тундры хрущевским урбанизмом. И газу подпустить. Это твоя родина, читатель.
• Из самого северного ночного клуба в стране людям приходится возвращаться в свои самые северные квартиры