ЗВОНИТЕ, НЕ БОЙТЕСЬ!

СКАЗОЧНИКИ

Есть, оказывается, в Москве такая телефонная услуга — сказка по телефону. Я позвонила, представилась, и меня пригласили... в обычную московскую квартиру.

Ну, вообще-то квартира не самая обычная. Вся завалена театральными костюмами, детскими игрушками и книгами. Приглядываюсь к книгам — да это все сплошные буквари, буквари, буквари... И еще театральные костюмы — чтобы лучше входить в образ. Вот невесомо-белое платье Феи, вот бархатный костюм Министра Сказки. Официально это все называется клуб «Белоснежка».

Хозяйка «Белоснежки» — Татьяна — молодо выглядящая и активная женщина лет пятидесяти. А букварей много потому, что Татьяна мечтает создать «Музей Букваря» и пытается получить на это средства от правительства. Пока не дают.

— А когда будет сказка? — прямо как ребенок спрашиваю я. — Почему никто не звонит?

Оказывается, «сказка по телефону» — услуга не очень популярная. Татьяна и ее «сказочники» вешают объявления в детских домах, дети звонят в «Белоснежку» и сообщают, когда хотели бы послушать сказку. К нужному моменту «сказочник» надевает костюм, входит в образ и занимает место у телефона. Процедура достаточно громоздкая.

— А много у вас сказочников?

— Трое. Вот как раз пришел один.

Да, точно, пришел сказочник Марат — молодой парень, руководитель театра «Теплый ветер». Сел на диван и рассказал мне такую сказку:

«Жила-была Скорая Помощь. Она была очень красивая, у нее были новые колеса, красивые фары, которыми она смотрела на дорогу. Однажды она ехала по дороге и увидела женщину, которая стояла на автобусной остановке и плакала. «Почему ты плачешь, добрая женщина?» — спросила Скорая Помощь. «Какой-то хулиган отобрал у меня сумку с апельсинами, которые я несла своему сыну». Скорая Помощь пожалела женщину и сказала: «Садись ко мне в машину, и мы поедем и обязательно найдем твою сумку».

По дороге они встретили доброго-доброго милиционера, который с участием спросил в чем дело, что происходит и чем он может помочь. Узнав обо всем, он сказал: «Я сейчас сообщу всем машинам о том, что есть женщина, которая ищет сумку с апельсинами». Все машины сообщили по рации, что они готовы помочь. Женщина рассказала машинам о том, что ее сын — очень хороший мальчик, но сейчас болеет и лежит в больнице. Он купался, замерз, простыл и сейчас очень серьезно болеет и ждет, когда мама придет к нему с апельсинами.

Они встретили большую старую Мусорку. Скорая Помощь спросила, не видела ли Мусорка кого-нибудь, кто отобрал сумку с апельсинами. Мусорка ответила, что видела мужчину, который бежал с сумкой в Измайловский парк. (Тут я догадываюсь, что это была за Мусорка — видимо, которая мусоров возит!) Когда машины приехали туда, солнце уже село за горизонт, наступили сумерки. Скорая Помощь включила фары и ездила по лесу. И они нашли злодея. Им оказался простой пьяница, который тоже очень любил апельсины. Они сказали: «Мы можем дать тебе два апельсина, но ты не должен больше так делать». «Я бы никогда не крал апельсины, — заплакал пьяница, — если бы мама мне их покупала...»

— Марат, зачем это нужно — сказка по телефону? — спросила я.

— Неблагополучных детей гораздо больше, чем думают взрослые люди. И многие являются сиротами при живых родителях. Папе с мамой проще сводить ребенка в зоопарк, купить ему «Денди», кучу компактов и считать, что интересная жизнь чаду обеспечена. На самом деле сказка — не развлечение, а необходимость для детского ума. Она позволяет увидеть обыденные предметы в нереальной ситуации, развивает мышление...

— Мы тут, кстати, организовываем праздники на дому для детей, — подключается к разговору Татьяна. — Однажды позвонила бабушка и почему-то шепотом попросила организовать День рождения для ее внука. «Сколько будет детей?» — спрашиваю. «Один». Как это — на Дне рождения один ребенок? Нереально, у нас праздники интерактивные, то есть много детей должно быть. Давайте хотя бы родителей нарядим, сказку разыграем. Нет, папа второй раз женился, мама второй раз вышла замуж, ребенок живет с бабушкой. А поскольку он из «очень приличной семьи», занимается с частными учителями, то друзей у него практически нет. Ребенок весь, как пружина. Мы приезжаем — действительно трудный случай, несчастное такое существо. Весь завален игрушками, но не улыбнется, не то что там спеть или сплясать. Отыскали мы все-таки маму, нашли единственного какого-то друга и в течение двух часов их развеселили. Подняли и бабушку, и маму, всех нарядили, они там бегали, прыгали и на ушах стояли, и «караоке» пели...

— А кто чаще звонит — мальчики или девочки?

— Конечно, мальчики. Вы понимаете, девочки более защищены в жизни, увереннее себя чувствуют. Они же ищут опору в межличностных отношениях, в реальности, о себе все рассказывают своим подружкам, а мальчики — такие ранимые существа, живут в зыбком мире идей. Часто им совершенно негде получить психологическую разгрузку, «секретничать», как девочки, они не умеют.

ПЕВЕЦ

Он регулярно уже три года сообщает о себе миру через короткое объявление: «Пою по телефону». Живет он в новой многоэтажке, возле кольцевой станции метро. Идя к нему, представляю себе парня лет двадцати двух, может быть без ноги или слепого. Стереотип мышления: мне трудно помыслить, что подобное чудачество доступно личности без проблем.

Но дверь открывает вполне здоровый мужчина лет тридцати пяти с бородой.

— Андрей, — представляется он, — проходите. Я — частный предприниматель в артистической деятельности. Это официальная моя работа. Я законный налогоплательщик. Учился в консерватории два года, потом окончил театральный. С отличием! Стал работать в театре. Потом ушел, потому что там нельзя было реализоваться — ни материально, ни духовно. Придумал бесплатно петь по телефону. На хлеб зарабатывал курьером в издательстве. Тратил пятую часть зарплаты на то, чтобы давать объявления о песнях.

Тут, как по заказу, в квартире чудака раздается звонок.

— Але, Андрей?

— Здравствуй, Оля. Дела нормально. Сейчас спою... «Когда-а волнуется желтеющая нива,

И све-ежий лес шумит при звуке ветерка...»

— Когда ты вчера пришел? — спрашивает Оля, когда пение заканчивается.

— Поздно пришел. Около двенадцати.

— Тебе мама передавала, что я звонила?

— Да, передавала.

— Чем сейчас будешь заниматься?

— Как всегда. Выполнять заказы.

— А-а. Ну пока.

— До свидания, Оля...

— Она инвалид. ДЦП, — объясняет он мне. — Три года уже меня слушает.

— По-моему, она в вас влюблена, — говорю я.

— Ну что сказать, — певец смущен, — по-моему, тоже.

Опять звонок. На этот раз — поддатый мужчина. Свойский такой.

— Андрей, добрый день. У меня сегодня, это самое... день рождения, можно чего-нибудь изобразить?

— В качестве подарков я пою свои собственные песни.

— Только чтоб не очень длинная, средняя так, а? Мне здесь запрещают долго телефон... это самое. У вас какой репертуар вообще?

Андрей поет сначала свою песню, но заказчику она кажется скучной. Тогда исполняются «Московские окна», потом «Песенка крокодила Гены». Мужчина на другом конце провода вне себя от радости, это слышно по сопению.

— Спасибо тебе большое, Андрюш. Извини, ради Бога, за беспокойство.

— Как они вам платят? — интересуюсь я.

— Записывают расчетный счет и переводят в сберкассе 10 рублей за песню. В этом, кстати, вся проблема. Кому захочется в сберкассу идти, какие-то цифры писать...

— Как родители к вашей профессии относятся?

— Сначала очень переживали. Мама плакала: «Брось, сынок, перестань, что ж ты так себя мучаешь?!» А я пел. Зато потом, когда люди стали звонить и говорить: «Дай вам Бог здоровья за вашего сына», и не один раз, она успокоилась.

— А кто чаще звонит?

— Женщины чаще. В телефонном общении человек раскрывается. Как перед попутчиком в поезде. Я же и психологом стал. Спрашивают люди, как поступить, что делать. Я понял, что главное — разрешить противоречия в человеке.

— Ну неужели у вас нет желания славы, аплодисментов и многочисленных поклонниц?

Единственное, чего бы мне хотелось добиться — материального благосостояния. Потому что деньги, конечно, не имеют силы для внутренней свободы, но имеют — для внешней. Хорошо бы было, чтобы мы жили так: я, например, прихожу в магазин и говорю: дайте мне вот это, а я вам песню спою.

РЕЛАКСАТОР

Когда я в первый раз услышала о Томире, я еще не знала, что он — бывший детдомовец и бывший афганец-десантник. И что у него 64 прыжка с парашютом, а сейчас парализованы ноги. Но и с ними, бесполезными, он умудрился десять раз прыгнуть с «тарзанки» в парке Горького. Привязывали его не за ноги, а за туловище, как парашютиста.

Однажды Томир выиграл в радиолотерею «Шевроле», продал его и накупил в квартиру мебели и аппаратуры «на всю жизнь». Правда, как-то раз, когда его забрали в больницу, из квартиры вынесли все подчистую. Но он считает, что «легко пришло — легко ушло», и вроде не особенно переживает на эту тему. Томир — философ. Полгода назад он первый раз дал объявление в газету о бесплатном телефонном общении со всеми желающими.

— Томир, а почему человек не идет на улицу, например, общаться, а звонит вам?

— Потому что дом подсознательно ассоциируется у человека с утробой матери, в нем уютно, нет агрессивной среды, да еще можно с кем-то говорить по телефону. А на улицу люди идут, когда весело.

Человек в разговоре со мной может представиться кем угодно, реализовать свои мечты. Толстая старая алкоголичка в разговоре со мной становится фотомоделью. Если б еще голос не подводил, а то знаю я одну «фотомодель» с басом Сенкевича.

Долгое время я разговаривал с девушкой, она мне все рассказывала, что она преуспевающая бизнесменша, подписывает какие-то контракты, ездит в Швейцарию... На самом деле она живет так только в своих мечтах, в чем сама и призналась однажды...

Вообще у меня три правила: я не встречаюсь лично с тем, с кем разговариваю, не занимаюсь сексом по телефону, не даю психотерапевтических советов. Я просто выслушиваю, и все.

— А много вообще звонков?

— Сейчас я уже не даю объявлений, потому что у меня образовался свой круг, достаточно широкий. Особый мир. А раньше звонило огромное количество людей. В день больше 50, точно. Из чего вообще происходит желание создавать телефонную реальность?

Мы же сегодня очень одиноки. Звонит человек приятелям, а у всех свои дела: «Извини, старичок, у меня тут...» Человек берет и вешается, так ведь бывает? Однажды я услышал по телевизору историю о том, как умерла Мэрилин Монро. Перед смертью она настойчиво пыталась с кем-то поговорить. Когда ее нашли мертвой, на журнальном столике валялась куча визитных карточек — она пыталась дозвониться кому-то. Более ста карточек, и все, наверное, говорили: «Извини, Мэрилин, тут столько дел...»

— Ну и как люди «релаксируют»?

— По-разному. Дед один, например, звонит и причитает: «Ты чего хулиганишь?! Прекрати хулиганить!» Я отвечаю: «Конечно, больше не буду». А он потом опять звонит и опять требует прекратить хулиганство... Другой говорит: «Привет. Я сегодня — Сальвадор Дали. Сейчас я стою на кухне, у меня торчит х.., и я обмазал его фаршем. Как ты думаешь, полить мне его томатным соусом или нет?». Ну я, конечно, его тоже выслушиваю. «Молодец, здорово получается!» — говорю. А в следующий раз он мне рассказывает, что «прямо сейчас насилует кошку». Не знаю: на самом ли деле так было, но кошка орала страшно.

Звонит еще девочка, судя по голосу, лет пятидесяти и пытается меня уличить в том, что я своими объявлениями завлекаю женщин к себе домой. Свои звонки она начинает так: «Ну что, сладкоголосый маньяк! Тебе не удастся завлечь меня в свои сети! Этот цветок расцвел не для тебя!»

Много раскаивающихся в грехах. Милиционер один постоянно звонит и кается: рассказывает, каким он в детстве был хорошим мальчиком, играл на фортепиано и увлекался ботаникой, не знал даже, как пишется слово из трех букв... А сейчас грубая милицейская среда заела его, и все ему совестно, стыдно — и деньги с продавцов собирать стыдно, и проституток стыдно пользовать всем отделением, но что поделаешь — среда заела...

Звонит и плачется жена «нового русского» — бывшая бедная девушка из Рязани. Денег он ей дает 300 баксов в день, держит в «золотой клетке», в общем; она его не любит, но уйти не может — плохо без денег-то, да и боится, что «новый русский» ее саму и маму ее убьет...

Периодически звонит «мама Галя», ей кажется, что я ее сын. Я сначала отказывался, пытался ее переубедить, потом понял — бесполезно. У нее сын погиб в Чечне. И она уверяет, что голос, манера говорить у меня — как у него. Звонит и начинает: «Ну как ты там, не болеешь? Я тут тебе, сынок, пирожки передала, вкусные пирожки?..»

Я ей, в виде исключения, даже встретиться предлагал, да она сама не хочет, разочароваться боится, увидеть, что я — не он.

Звонил один психоаналитик, сказал, что я неправильно делаю, плохо для людей — лелею их травмы, не даю их изжить. Может, он и прав, только мне так не кажется.

Вообще, если человек психолог, ведь не обязательно, что он людей знает. Одна дама как-то звонит и странный вопрос задает: «А к вам не обращались умственно отсталые?» Начинаю выяснять и оказывается, что дама — психолог и дала в «Из рук в руки» объявление: «Психологическая помощь умственно отсталым». Никто, конечно, не звонит, и дама беспокоится — куда подевались все умственно отсталые! Представляете? Ждет, что ей кто-то позвонит и скажет: «Здравствуйте, я — умственно отсталый»!

— Томир, а вам-то самому это зачем нужно?

— Ну не только ведь сумасшедшие звонят. Как правило, на десять звонков только 1-2 плохие, остальные — чудесные. И не верьте тому, кто скажет, что люди стали завистливые, гадкие... Очень много добрых и хороших людей. Просто они несчастные. Выслушать-то их некому...

Надо сказать, от всех этих встреч и разговоров осталось у меня смешанное чувство. С одной стороны, ужасно, что твой ребенок должен звонить чужому дяде, чтобы сказочку услышать, что тебе и самому поговорить не с кем, кроме как с телефоном. А с другой стороны, хорошо, что людям есть куда позвонить, поплакаться, пообщаться. Кто знает, может, и Мэрилин Монро была бы до сих пор жива и улыбалась бы сейчас миру ослепительным зубным протезом, расскажи ей кто вовремя сказку по телефону...

Фото Льва Шерстенникова