КАК НАЙТИ ИНКВИЗИЦИЮ? ПРОСТО: НА ДЕВЯТОМ ЭТАЖЕ

ДУМА — О ДУШЕ И ТЕЛЕ

«Не человек для закона, а закон для человека!» И. Христос

«Люди должны жить по законам» — к этому тезису нас уже вроде почти приучили. Но кто пишет законы? И чем руководствуются авторы? Ведь, получается, от законотворцев зависит, как мы будем жить. А значит, и от их понятий, интересов, комплексов, степени их дремучести, партийности, наконец. По идее, законы должны сочинять люди бескорыстные и высоконравственные. Но ведь и понятия о нравственности могут быть весьма своеобразными... Психологи считают, что с людьми верующими общаться приятнее и, уж во всяком случае, безопаснее, чем с неверующими. Искренне верующий не убьет, не продаст, не «кинет». Но что будет, если человек, имеющий власть, вздумает, прикрываясь религией, заставить всех жить по законам, «данным Адамом и Евой»?

В Государственной думе готовится закон о запрете абортов. И еще много чего

Убийство по социальным показателям

Когда-то Вселенский собор определил: «Человек наделяется душой уже с момента зачатия». Тогда же, в IV веке, Василий Великий наказал, что «умышленно погубившая зачатый в утробе плод подлежит осуждению как за убийство». С тех пор мужчины часто возвращались к этому вопросу — рожать или не рожать? И в конце XX века в стране Россия правоверные думцы решили аборты запретить. Кроме тех, которые делаются по медицинским показаниям. Аборты станут уголовно наказуемыми. Узнав об этом, женщины ахнули. Помянули добрым словом Василия Великого и стали рыться в записных книжках — теперь едва ли не каждой понадобится знакомый врач, страна в очередной раз ставится на рельсы поголовного криминала.

Сегодня в России уже есть около полумиллиона так называемых социальных сирот, то есть сирот при живых родителях. Ненужные дети. Их будет еще больше, если сделать так называемые социальные аборты уголовно наказуемыми. «Это вы на Страшном суде будете рассказывать про маленькую зарплату, мужа-алкоголика и плохие жилищные условия»,— объясняют думские клерикалы. «Господи, Боже ты мой, — лицемерно перекрестились авторы статьи, — Дума решила спасать наши души с помощью УК!»

Сторонники закона твердят о «геноциде русского народа» и приводят в доказательство слова А. Гитлера: «Аборты на Востоке должны быть свободны от запрета. Средства к абортам и контрацепции следует предлагать публично без политических ограничений. Гомосексуализм всегда надо объявлять легальным. Учреждениям и лицам, профессионально занимающимся абортами, политика не должна мешать». Вывод делается простой: если ты за аборты и контрацепцию, значит, ты за Гитлера, фашист ненавистный. Интересная логика. Гитлер еще и дороги строил. Значит, если ты сооружаешь, к примеру, Московскую кольцевую — ты фашист...

Фетальный исход

Кариес. Вам ставят необычную пломбу. Она какое-то время сидит в дупле, потом начинает работу. Через некоторое время — зуб как новенький. Правда, стоит эта живая чудо-пломба 5 тысяч долларов. А работают у вас во рту — неродившиеся люди. Это один из примеров использования так называемых фетальных тканей — взятых от человеческих эмбрионов и плодов. Перед абортом в Центре акушерства и гинекологии женщины дают расписку: «...настоящим удостоверяю добровольное согласие на использование тканей моего плода для научно-исследовательских целей с возможностью в дальнейшем их терапевтического применения».

Фетальные клетки способны порождать другие клетки. Их клонируют и хранят в «фетальных банках». Внешне они выглядят как ампулы с розовым раствором. Из них можно готовить взвеси для инъекций против диабета, цирроза печени, трофической язвы, различных поражений кожи, неврологических заболеваний, болезни Паркинсона. Вполне вероятно, что когда-нибудь с помощью фетальных тканей добудут средство против СПИДа.

Разумеется, все это запрещается пунктом 2 статьи девятой думского закона о биоэтике. Отныне выбрасывать фетальные ткани в помойку этично, а спасать с их помощью больных — преступно. Между тем в США и Европе существует около 3000 банков фетальных тканей, в этом направлении работает более 150 крупных институтов и лабораторий. Капиталисты инвестируют гигантский капитал в клеточную и молекулярную биотехнологию и ожидают миллиардные прибыли уже в начале XXI века. Самый дешевый препарат для омоложения кожи, например, стоит 500 долларов.

Медики уверены, что запрет на исследования отбросит отечественную клиническую эмбриологию на десятки лет назад и отдаст приоритет западным ученым, которые, не будь дураками, будут нам втридорога продавать технологии.

Гомункулюс — вон из России!

Родственница одного из авторов статьи почти десять лет лечилась от бесплодия. Безуспешно. Счастье материнства ей подарила суррогатная мать, выносившая в своем чреве ее генетического ребенка. Ребенок был зачат «в пробирке» с помощью половых клеток отца и матери, а оплодотворенная клетка вживлена матери-донору. «Ну и что? — скажете вы. — Это давно не сенсация». Да, но завтра это гуманное достижение цивилизации станет преступлением: законопроект запрещает внематочное оплодотворение и услуги суррогатной матери.

Думцы считают акт искусственного зачатия варварским, так как для 100% успеха врачи оплодотворяют сразу с десяток яйцеклеток, а выживает в конечном итоге одна. Остальные наши мудрецы полагают «невинно убиенными людьми». Врачи запрет на экстракорпоральное оплодотворение, естественно, считают самодурством. Равно как и запрет на определение пола ребенка во время беременности. А как радовалась одна наша коллега, когда ей сказали, что ультразвук показывает мальчика!

Но это-то и настораживает авторов законопроекта: мамы-папы часто не хотят иметь четырех девочек или пятерых мальчиков. Им хочется разнообразия. Поэтому, разглядев в утробе еще одного младенца женского пола, возьмут и задумают совершить преступление — аборт. Но, скажут просвещенные читатели, ультразвуком же можно выявить всякие страшные болезни. Зачем рожать несчастного калеку? Законодатели бестрепетны: если роды не грозят здоровью матери, обязана родить и калеку. Государство укажет, как с ним поступить.

Еще законопроектом «не допускается редукция (искусственное уменьшение количества) эмбрионов при многоплодной беременности, иные репродуктивные технологии». Как не заслуживающее внимания они отбрасывают то обстоятельство, что многоплодие — это фактор высокого риска и грозит невынашиванием в 75% случаев. Мол, так вам, многоплодным, и надо. Под «иными репродуктивными методами» подразумевается стерилизация как разновидность контрацепции (и, кстати, единственный стопроцентно надежный способ). Она запрещается потому, что, по словам одного из сторонников закона, «таким образом мы нарушаем естественный ход событий, заложенный Богом». Может, тогда и аппендиксы не будем вырезать? А то, положим, у Бога был план человека к себе прибрать с помощью перитонита, а тут хирурги столь чудный замысел и испоганили...

У меня зазвонил телефон: «Кто говорит?» — «Клон»

«Для человека должен быть один приход и один исход», — учил подведомственные народы библейский царь Соломон. А тут наука со своим клонированием... Естественно, Дума запрещает любые исследования в этой области: грех... Вроде бы более чем достаточное основание для запрета. Однако депутаты еще и на западный опыт ссылаются...

Между тем в развитых странах введен лишь мораторий на государственное финансирование работ по клонированию. Государственные институты просто продают лицензии частному бизнесу, который и вкладывает сотни миллионов долларов в исследования и технологию. Они собираются продлевать свою капиталистическую жизнь с помощью терапии клонированными клеткам. А абсолютно бесплодным богатым парам помогать рожать деток с родными генами. В итоге на Западе воцарится XXI век, а у нас — времена Ветхого завета.

Некоторые служители культа считают, что у клонированного, подобно овце Долли, человека не будет души. Представляете? Родился орущий красный младенчик, начал играть в погремушки, улыбаться, говорить, в паровозик играет, пошел в школу, радуется маме и папе — и все это без души! Чего с ним делать прикажете? Убить, что ли, бездушную тварь? Наверное, к этому и приведет церковная логика...

А еще, считает церковь, клонирование склоняет к преступлению, ведь клон — идеальный донор. Годам к пятидесяти каждый уважающий себя Рокфеллер будет иметь в сырых подвалах по нескольку копий самого себя, на запчасти. А это бесчеловечно — людей на запчасти разбирать... Но тут наши толкователи противоречат сами себе. Если клон — бездушный кусок мяса, то какие проблемы? А если полноценный человек, то и относиться к нему нужно, как к любому родившемуся младенцу — крестить в храме и радоваться, что родился очередной раб божий.

...И что же законодатели нашего вроде бы светского государства? А они в данной истории — один к одному служители культа.

Жизнь после смерти. По частям

«Не весте ли яко храм Божий есте и Дух Божий живет в нас; аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы», — говорил апостол Павел.

Переводим: если какой-то человек разберет по кирпичику божий храм, он, с точки зрения религии, редкостная редиска. А если тело человека — божий храм в миниатюре — растащить? Тоже грех. Значит, как сказал апостол, трансплантология, которая ежедневно спасает десятки жизней, — занятие грешников.

Правда, само направление целиком Дума пока не запрещает. Просто существовавшая до сей поры «презумпция согласия» на забор органов у трупа меняется на «презумпцию несогласия»: если вам собственный внутренний храм в виде почек, сердца и других храмовых принадлежностей после смерти не так уж и дорог, вы заранее пишете бумажку: «...прошу тело мое родное использовать по усмотрению врачей». Доселе у трупов никто не спрашивал, можно почку забрать или нет: живых спасать надо.

«Презумпция несогласия», с точки зрения врачей, — безумие. Наши граждане, если честно, очень жадные до своего тела. Их можно понять: в конце концов собственное туловище — чаще всего единственная частная собственность, которой они владели. Даже в США, при массовой пропаганде послежизненного донорства, филантропов, пишущих при жизни нужную бумагу, оказывается не более 50%.

Нашим законникам сегодняшний процесс изъятия органов, видимо, видится так. Лежит больной, подключенный к системе жизнеобеспечения. То видит свет в конце туннеля, понимаешь, то не видит. То есть находится где-то на грани между жизнью и смертью. В это время врач-трансплантолог неслышной поступью пробирается в реанимацию и отключает крантик. Тут-то больного и берут тепленьким. Сердце берут, почки, еще что по мелочи... Напуганные этой страшной картиной разработчики отказывают трансплантологам в праве брать чужие органы. «Не верю, — говорят они, — что гад-трансплантолог не захочет мучать живых людей! Обязательно захочет! Натура такая!»

Смешно, но одно исключение думцы оставили — для глазных яблок. Их можно брать. У любого мертвого гражданина. Объясняют это исключение как-то путано. Говорят, что роговица обществу очень необходима. Что слепнущие люди часто решаются на самоубийство. А то, что без почек, например, люди вообще умирают, видимо, считается обстоятельством не очень-то существенным. Эта логика позволяет некоторым экспертам утверждать, что таким образом просто лоббируются интересы какой-то группы медиков.

Думцы уверяют: все пропавшие люди — похищены трансплантологами и разобраны на запчасти. Один из разработчиков закона Владимир Иванович Давиденко, верный соратник В.В. Жириновского, рассказывает страшные вещи про свалки человеческих почек в Химках, про массовые исчезновения людей в районе Московского аэропорта, рядом с которым расположен НИИ трансплантологии и искусственных органов. Правда, ни разу эти ужасы не были подкреплены документами.

Раз уж речь зашла о Давиденко, давайте с ним поближе познакомимся. Не пугайтесь, знакомство будет коротким и сведется к одной загадке. Мы вам две цитаты приведем, а вы отгадайте, какая из них принадлежит Давиденко Владимиру Ивановичу, а какая Гитлеру Адольфу Алоизовичу. Вот они: 1) «Органы, взятые у русских, не могут принести пользу богачам смешанных рас (которые чаще всего и болеют), живущим в Израиле или США. Такие органы будут неминуемо отторгнуты организмом»; 2) «Совершенно понятно, что русские и, скажем, европейцы или англичане — биологически разные существа. И глупо пытаться, как это делают ученые, пересаживать ткани или целые органы человека одной расы человеку другой расы».

Оли-Коли

Про Содом и Гоморру помните? Там жило много лиц нестандартной сексуальной ориентации. Все сжег Бог-отец. Он вообще несколько нервно относился к сексуальным меньшинствам. Потом, правда, приходил Христос и объяснял, что формалистом быть нельзя, а любить надо человеков вне зависимости от их вкусов и уродств. Но думцы мыслят по канонам Ветхого завета — они запретили операции по перемене пола: во-первых, нельзя менять божье провидение, во-вторых, нечего от армии откашивать! А то ишь, моду взяли!..

Значит, обиженные Богом Оли-Коли, как ласково кличут своих подопечных пластические хирурги, должны будут всю жизнь мучиться и страдать. Наверное, никто из думских библиологов не читал пронзительные и полные отчаяния письма людей, по ошибке природы появившихся на свет «не в своем теле», мечта жизни которых — обрести наконец себя...

...Мы долго бродили по разным коридорам, говорили с разными людьми. И более всего нас поразил один из авторов законопроекта — добрый дядечка с приятным лицом. Очень милый в общении человек. Пытаясь выудить из него ну хоть какие-то здравые резоны касательно поголовных запретов на все и вся (нам очень хотелось их раздобыть ради основательности и «проблемности» статьи), слышали в ответ только одно:

— Понимаете, это все безнравственно, аборты эти, перемены пола... Не по-божески. И как вам это по-другому объяснить, я не знаю. Просто мне дано понять эту безнравственность, а вам не дано. И многим, многим не дано. Ну что же я могу со всеми вами поделать?

Упаси нас, Господи, от такой нравственности!

Мы рассказали далеко не обо всех запретах на научные исследования и медицинские действия, предусмотренные проектом закона о биоэтике. Но и этого достаточно, чтобы понять: общество просто не сможет жить по канонам ветхозаветных времен. За минувшие тысячелетия и в мире, и в человеке кое-что изменилось. В лучшую сторону.

* * *

Валерий ШУМАКОВ, директор Института трансплантологии и искусственных органов, академик РАН, РАМН И РАЕН:

— ...О донорстве. Они требуют обязательное письменное согласие: мол, после моей смерти можете взять печень для пересадки. Да чтобы наших людей воспитать до того, чтоб они подписывали эти акты дарения, нужно годами проводить широкую медицинскую пропаганду. Люди не знают, что всем умершим, за редким исключением, делают вскрытие. Грубо говоря, делают разрез от горла до лобка, вытаскивают все органы, режут, вынимают из них кусочки для гистологического обследования. Потом сваливают все обратно, еще и опилочками присыпают, чтобы не вытекала всякая жидкость, и зашивают без особого старания. А когда нужен донорский орган, вскрытие производит квалифицированная бригада хирургов, которая соблюдает все правила сохранности тканей. Тут ни о каком неуважении к телу покойного речи идти не может.

Еще Верховный Совет перед тем, как его разогнали, выпустил закон «О трансплантации органов и тканей человека». В нем говорится, что человеческие органы бесценны и не подлежат купле-продаже. А если кто-то этим занимается, он должен нести ответственность. А у нас тут рядом с институтом на столбах развешаны объявления типа «продам почку», да и сами люди приходят, предлагают органы. Мы им объясняем, что не хотим иметь конфликта с законом.

А вопрос о похищении людей на органы мусолится уже лет десять. Сколько всяких страстей писалось и говорилось, а когда дошло до конкретных проверок, ни разу ничего не подтвердилось. Я сам посылал запросы в следственные органы. Они профессионально разбирались, и автор скандальных публикаций сознался, что все это вымысел. Я считаю, что в России для криминального бизнеса в этой области нет условий. На Западе можно подобрать человек десять соответствующего персонала и в небольшой частной клинике организовать свое дело, никто не узнает. У нас же все серьезные операции производят в государственных клиниках. Представьте, у меня в институте работают 800 человек, и среди них нашелся бы десяток желающих торговать органами. Они просто не смогли бы спрятаться.

А запрет на создание трансгенных животных — это просто дурость. Донорских человеческих органов никогда не хватало и не будет хватать. Выход — пересадка органов от животных. Ксенотрансплантацией занимаются ученые всего мира, а нам собираются запретить. Значит, мы опять окажемся в позиции идиотов.

ЗА РУБЕЖОМ

Готовя свой кошмар «О биоэтике» думцы ссылались на европейскую Конвенцию по биоэтике, одобренную Советом Европы в 1996 г. и подписанную некоторыми странами.

Конвенция, исходя из разнообразия мнений, избегла соблазна жестко нормировать биоэтику. К примеру, ограничения на научные исследования с тканями и клетками зародышей человека в одной стране могут быть легко обойдены транснациональными корпорациями. И все же, несмотря на то, что Конвенция оказалась мягкой-мягкой, ее подписали лишь 22 страны. Отказались от участия Германия, Испания, Финляндия, все скандинавские страны. Мотив: глупо ставить преграды на пути науки. Россия тоже воздержалась.

БЕШЕНЫЕ ЗАКОНЫ ЗА БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ

Законопроект о биоэтике, конечно, редкостен по своему невежеству.
Но только ли недомыслие за ним стоит?

Возьмем, например, другой закон — «Реклама медицинских услуг, медицинских изделий и лекарственных средств». Он тоже прошел первое чтение. Не столь внешне радикальный, как закон о биоэтике, он во многом дублирует своего «биоэтического» собрата по многим ключевым положениям.

Прошлой осенью Наталья Фонарева, председатель Государственного антимонопольного комитета, взяла честное слово чуть ли не со спикера Госдумы, что до вердикта экспертных групп комитета депутаты не будут писать и проталкивать законы, ограничивающие медицинскую информацию и рекламу. Думцы пообещали и... тут же выдали на-гора ЧЕТЫРЕ запретительных законопроекта!

В них и тотальный запрет на телерекламу безрецептурных средств, и запрет на разговоры о безопасном сексе. Вот, к примеру, цитаты из одного такого законопроекта, корни коего, по данным источника в Думе, лежат где-то в аграрной фракции (ну просто прирожденные эксперты в медицине! — Авт.).

Итак, реклама «не должна внедряться в интимную жизнь», «не допускается реклама товаров и услуг сексуального характера». Под это расплывчатое определение можно подвести что угодно — те же презервативы.

«Реклама изделий интимного назначения не должна создавать впечатление, что их применение имеет важное значение для достижения личного или общественного успеха либо для улучшения физического состояния». Поняли? Никто с принятием этого законопроекта уже не сможет публично сказать, что контрацепция снижает материнскую смертность, а презервативы спасают от СПИДа и венерических заболеваний.

Реклама медикаментов не должна «дискредитировать воздержание от их применения». Не поняли? Это значит: гинеколог не имеет права сказать в микрофон, что отказ от предохранения чреват абортом. Терапевт — что отказ от контроля артериального давления ведет к инсульту или инфаркту.

Откуда эта трогательная забота о том, чтобы россиянина лишний раз не пугали? Дело в том, что на показе обывателю плюсов контроля за давлением или безопасного секса и минусов халатного отношения к себе основана вся современная медико-социальная реклама. А за рекламой — продвижение лекарств, чьи конкретные торговые марки не подлежат открытой рекламе, ибо эти медикаменты отпускаются по рецепту. Но коль скоро народу НАДО В ПРИНЦИПЕ ЗНАТЬ о тех же контрацептивах или гипотензивных препаратах как таковых, медико-социальная реклама, пропагандируя не конкретные торговые марки, но бережное отношение гражданина к себе, косвенно продвигает продажи. Косвенно, но весьма весомо.

Так вот: медико-социальную рекламу на нашем рынке могут позволить себе лишь ЗАПАДНЫЕ производители лекарств. И не только потому, что у них есть деньги. Для этой рекламы нужны не слоганы, а данные огромных многолетних и масштабных клинических испытаний. Труд и талант врачей-экспертов, способных конвертировать сухие научные данные в понятные любому правила повседневного поведения.

Чем в конкурентной борьбе можно перебить такой просветительский подход? Простейшим приемом — запретить медико-социальную рекламу как таковую. Будет всплеск абортов и инсультов в стране? Ну и ладно — свалим все на либералов, не впервой.

Так что двигателем высокодуховной «заботы» «о здоровье и нравственности граждан» может оказаться вполне меркантильная борьба за рынок. Федеральным сенаторам, например, выгоден запрет рекламы медпрепаратов в центральных СМИ — тогда финансовые потоки уйдут в регионы. За такой запрет они проголосуют обеими руками.

Самое парадоксальное, что эти ухищрения более всего неприятны нормальным производителям лекарств. Один из них, не пожелавший обнародовать свое имя, объяснил мне: «Когда у всех равное право говорить с пациентом, я могу предложить ему зайти на страничку ВОЗ в Интернете, и там он увидит, что мои вакцины на порядок эффективней и безопасней тех, рекламой которых сейчас оклеено все метро. Пока мы не закрылись новым «железным занавесом» от норм ЕЭС, я могу подать иск на конкурента за продвижение у нас самой аллергенной в мире противокоревой вакцины. Но если Дума прихлопнет наше право разговаривать с народом, двигать вакцины, и я, и конкурент будем в чиновных коридорах, а не в правовом поле. И тут я ему не конкурент: он богаче. Вот я и подозреваю, что дурацкие законы продвигаются не столько глупостью наших законодателей, сколько материальным интересом».

Так что очень может быть, что за бешеными законами просто стоят бешеные деньги.

* * *

Вадим РЕПИН, ведущий специалист в области клеточной биологии, профессор, член-корреспондент РАМН:

— Любой ограничивающий документ влечет бюрократизацию. А если он еще и безграмотен, то последствия катастрофические.

Разработчики законопроекта о биоэтике хотят лишить наших ученых возможности разрабатывать новые технологии. Но медицина все равно будет в них нуждаться, значит, нам придется покупать необходимые биопродукты, полученные из тех же фетальных тканей, у транснациональных корпораций. У них ведь есть лицензии на эту деятельность. Стоимость лечения фетальными тканями — от $ 10 тыс. до $ 250 тыс. Огромные деньги будут уходить неизвестно куда. Транснациональные корпорации могут производить биопродукты где-нибудь в Таиланде или Сингапуре, продавать их нам, а деньги приносить своей Америке.

У России нет собственных транснациональных корпораций. Если закон будет принят, в руках нескольких людей, называющих себя комитетом по биоэтике, сосредоточится право давать разрешения подставным лицам, представляющим эти корпорации, ввозить то, что им выгодно. А наши институты будут простаивать.

Сидя на транснациональных лицензиях, мы окажемся в том же месте, что Аргентина, Бразилия и т.д. Медицина будет задавлена.

Ноэлла ЛЕНУАР, президент комитета по биоэтике Совета Европы:

— Свобода научных исследований должна быть гарантирована, она имеет прямое отношение к свободе мыслей. Логика запретов в этой области неприменима. Единственное исключение — клонирование человека. Клонирование должно быть запрещено, поскольку противоречит понятию человеческого достоинства, превращает человека в продукт.

Фото: FOTObank/VCG, ИТАР-ТАСС, Л. Шерстенникова, А. Басалаева