«НА ФИГА ОН «МОСКВИЧ» ВЗОРВАЛ?!»

4 ноября на Красной площади взорвал свой «Москвич-2140» 65-летний Иван Орлов. Психиатр, общавшийся с Орловым сразу после происшествия, поставил ему диагноз: шизофрения. Очевидно, что адекватно оценить случившееся могут только люди, находящиеся в схожем состоянии психики. Поэтому наш корреспондент отправился в больницу им. Ганнушкина

Вход на территорию больницы свободный. При входе на доске объявлений — анпиловская листовка. Приходите, товарищи, на демонстрацию, долой антинародный режим! Как позже выяснилось, висит листовка не зря, товарищи приходят.

В гуляльном скверике я подошла к трем товарищам в больничной униформе с преобладанием синих тонов. Покурить вышли. Двое — толстенький и худой — разговаривают, третий, в стороне, одинокий, тоскливый, молчит, глубоко затягиваясь. Я поздоровалась со всеми и сразу уточнила:

— Простите, у вас какой диагноз?

— МДП (маниакально-депрессивный психоз. — М.Т.) — ответил Толстенький и кивнул в сторону Худого. — А у него — шизофрения.

— У меня тоже шизофрения! — откликнулся Тоскливый.

— Как вы считаете, прав ли был террорист Орлов? Бомбист с «Москвичом»...

— Неправ он, девушка! — ответил Толстенький. — Надо было потихоньку, потихоньку в карманах тротил приносить на территорию. Каждое воскресенье приносил бы, и все под видом экскурсанта. Главное — спрятать там получше, чтобы спецслужбы не нашли. А потом — рвануть!

— А где спрятать? — заинтересовался Худой.

Толстенький немного подумал:

— Например, можно в царь-пушку складывать понемножку. Они никогда не догадались бы там искать.

— А еще можно в царь-колокол! — вступил в разговор Тоскливый и надолго замолчал.

— Можно по водосточным трубам рассовать, а потом все одновременно взорвать, — предложил Худой.

— Это интересная мысль, — сказал Толстенький. — Но совсем без водосточных труб нельзя: куда вода стекать будет во время дождя?

— А они потом новые трубы повесят, правительство, — не сдавался Худой.

Сумасшедшие задумались.

— А другими методами бороться не пробовали? — вдруг спросил меня Худой.

— Я?

— Да, вы. Мирными способами. Например, на демонстрацию ходить. У нас многие к Анпилову ходят. Вернее, один ходил, мы знаем, но больше теперь не ходит.

— Почему?

— Ногу отдавили ему. Хромает теперь. Пришел с демонстрации, а нога болит. Вот что делают гады!

— Угу, — кажется, я утеряла мысль. — А вот насчет Орлова...

— На фига он «Москвич» взорвал?! — возмутился Толстенький. — Как на нем теперь ездить? И вообще, делом надо заниматься. Не верить никаким вождям, а только себе. Я вон МДП — и то в себя верю.

— Орлову поставили диагноз — шизофрения, — сказала я, — может, к вам привезут. Вы с ним поговорите. Может, переубедите в чем.

— Конечно, поговорим. Странно, что он за коммунистов, — сказал Худой. — Я тоже шизофреник, но я же всегда за демократию! Не было такого, чтобы я не был за демократию! Один раз только, и то давно...

— Мы тут все за демократию, — подхватил Толстенький, — чтоб как в Америке жить. У нас в палате Колян только за коммунистов. Но он полный идиот...

— Но к нам Орлова не привезут, — сказал Тоскливый. — Его в спецбольницу повезут, как политического. Чтоб он тут не агитировал.

— А что такого, если и начнет агитировать?

— Не, нельзя: здесь народ разный. Ну мы, допустим, люди нормальные, но ведь есть такие, кто в палате под замком сидит. Его сагитируешь — он наделает хуже Орлова.

— Зачем они эти взрывы устраивают, как вы думаете?

— Да психи просто, — ответил Толстенький. — Я ж вам говорю, надо мирными средствами.

— То есть Орлова вы не одобряете? — подытожила я.

— Не одобряем! — хором сказали Толстенький и Худой.

Тоскливый промолчал, лишь загадочно примял каблуком окурок «Примы».

На фото П. Кривцова: Толстенький, Худой и Тоскливый на прогулке с товарищами