ЛОЖЬ ТРАДИЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ

О лжи, о ее достоинствах и недостатках, моралисты спорили две тысячи лет. А остальные люди жили себе и жили, врали и врали. А потом пришел прокурор Старр, и Билла Клинтона, самого могущественного человека в мире, наказали за то, что он немножко соврал по поводу сущей ерунды. Интересно: а можно ли вообще жить не по лжи? Можно все время говорить одну только чистую правду? В политике? В семейной жизни? В медицине? Юриспруденции? В быту, наконец?..

ЖИТЬ ПО ЛЖИ!

Как бы вы отнеслись к тому, что вас вдруг заставили бы всегда говорить одну только правду?

Для того чтобы узнать, что думает наш неплохой, в общем-то, народ по поводу лжи, пришлось в срочном порядке этот самый народ расспросить. Ста россиянам были вручены анкеты, которые они любезно согласились заполнить. На вопросы отвечали граждане всех возрастов, средний заработок семьи которых составляет от 100 рублей до 2000 долларов в месяц, в основном государственные служащие, впрочем, попались и бизнесмены.

По ответам заметно, насколько сильно отличаются представления опрошенных о лжи в политике от представлений о лжи бытовой. Простые граждане в большинстве своем готовы обманывать государство в лице налоговой инспекции или потенциального работодателя. Готовы обманывать собственного супруга в случае своей измены. Да и просто соврать друзьям ради красного словца большим грехом не считают. А еще граждане затрудняются в своем отношении к политикам, лгущим о своем бедственном финансовом положении. Хотя, в общем-то, к политикам у русичей требования выше, чем к себе самим. Полное извращение формулы «что позволено Юпитеру — не позволено быку». Электорат сам врет напропалую, а от слуг народа требует в основном правды. А честно ли это, граждане?

Два исключения для политика — ему разрешают солгать своим по поводу своих интимных похождений и чужим, если это на благо отечеству. Вот они и врут, чувствуя незримую поддержку народа. Вот так и кинули заграницу на большие бабки, как выразился один из политиков-писателей, изрядно подвиравший, кстати, о своем материальном положении...

И еще одно прямо-таки бросается в глаза — народ терпимее стал относиться к неправде. Помудрел что ли, ушел от подросткового максимализма тоталитарного общества?

В общем, все нормально. Мы врем, значит, мы существуем.

может убить все человечество

Я глубоко убежден, что никогда и никому власть врать не должна — власть должна быть абсолютно правдивой. Это не значит, наверное, что она должна обращаться с исповедями к своим гражданам или к международным партнерам. Я говорю о лжи в точном смысле этого слова.

На самом деле, власть постоянно врет: и своим избирателям, и в масштабе международном, и даже себе самой умудряется лгать. Государственная ложь — это абсолютно стандартный, во всем мире распространенный элемент конституционной политики (сама же традиционная политика, по моему глубокому убеждению, это — опасный анахронизм. И традиционная политика должна быть отвергнута в мире.).

Какое-то время тому назад очень модными стали слова о новом политическом мышлении. Вся перестроечная юность нашей страны прошла под этим штампом, который так любил употреблять Горбачев. Что же это означает — новое политическое мышление? Простую вещь: мы не просто собираемся жить единым человечеством — мы уже живем так. Мир стал очень перепутанным, взаимозависимым, и развитие транспортных средств, и всякого рода связи, коммуникаций, и технический прогресс сделали нас людьми единого сообщества. И все-таки это сообщество продолжает оставаться разделенным на государства, достаточно часто имеющие разные концепции развития, разные интересы и — политиков, действующих традиционными методами: с помощью лжи, подглядывания и подслушивания. Так вот, разговор о новом политическом мышлении исходит из того, что очень страшно жить в мире, который действует традиционными политическими способами — потому что мир насыщен оружием, в том числе атомным, атомными электростанциями и бог знает чем еще, смертельно для нас опасным. У нас нет гарантий безопасности. Традиционная политика, и государственная ложь в том числе, уже стали физически опасными для человека. Никогда нельзя с полной уверенностью сказать, что это не приведет к осложнениям или к напряженности, которая может перерасти в нечто гораздо более страшное.

Я понимаю слова о новом политическом мышлении очень просто. Никто из нас и во сне-то старается не видеть, как он лезет в чужой карман или читает чужие письма. Потому и говорю: власть никогда и никому не имеет права лгать. Хотя, к сожалению, делает это.

Иногда мы сами узнаем что-то вопреки власти. Независимо от официальных заявлений мы знаем правду о чеченской войне, мы знаем, что эта грязная война вся была основана на официальном вранье. Когда ее начинали, провозглашали какие-то цели. Но ни одна из них не была достигнута. Более того: все результаты войны оказались прямо противоположными тем целям, которые провозглашались. За исключением, может быть, одной: хотели свергнуть режим Дудаева. Режим не свергли — просто убили Дудаева.

Все остальные декларации привели лишь к обратному результату. Что мы декларировали, начиная военную кампанию? Сохранить Чечню в составе Российской Федерации. Никогда Россия не была так далека от этой цели, как сейчас. Вопрос о статусе Чечни пока не решен, но от России зависит в нулевой степени. Или другая цель: уменьшить уровень преступности в Чечне. Да, он был достаточно высоким. Но сейчас — никакого сравнения нет, вырос он неизмеримо. Где видана та работорговля, которая сейчас происходит в Чечне запросто! Или захваты заложников. Еще цель — битва за права некоренного населения этой страны. Действительно, у нечеченского населения в Чечне были проблемы, и достаточно острые. Но они и сравниться не могут с теми, которые для жалких остатков некоренного населения есть сейчас. Эти люди ничем не защищены от произвола любого мальчишки с автоматом. Каждый может сделать с ними что хочет — уверяю вас, это так. Провозглашалась также необходимость борьбы с исламским фундаментализмом. В довоенной Чечне никаким фундаментализмом на самом деле и не пахло. Чеченский ислам — очень веротерпимый, он почти что и не ислам. Было большое количество религиозных школ, вполне уважительно относившихся друг к другу. А теперь действительно пышным цветом расцвел фундаментализм, и это — результат войны. То есть все провозглашенные цели оказались недостигнутыми. Наоборот — результаты прямо обратные. А уж сколько официальной лжи произносилось во время войны! Всем, наверное, памятен правительственный информационный центр — под шахраевским патронажем.

Но достаточно опасно то, что ложь закрепилась и до сих пор приносит свои плоды. Что уж говорить — я это ощущаю лично. Скажем, о нашей группе, которая работала в Грозном, почти официально говорится: ну, это те, которые выступали на стороне военного неприятеля. Это — настоящая официальная неправда, клевета. Мы никогда не заступались за чеченцев — впрочем, так же, как и за русских, или евреев, или армян. Мы заступались за право. Как это положено по концепции прав человека — независимо от национальности, языка, верований, социального или официального статуса, политических убеждений. Между прочим — с небольшим превышением, но статистически совершенно достоверным — среди гражданских жертв чеченской войны в Грозном русских больше, чем чеченцев.

Лицемерие наших политических лидеров еще в том, что сейчас думцы хотят подвергнуть импичменту президента, в частности и за развязывание чеченской войны. Одного человека уже подвергли импичменту — и тоже за войну. Я имею в виду самого себя. С должности меня прогнали именно за позицию по отношению к войне. Теперь та же самая Дума хочет прогнать президента, хотя наши с ним позиции по отношению к этому вопросу были диаметрально противоположными. Где ж тут логика?

Ни к чему хорошему это не ведет, и все кризисные явления в стране, в какой-то мере, тоже есть результат беспардонной, безудержной официальной лжи. Или — полуофициальной. Во всяком случае, исходящей из политических кругов. Это же невиданная вещь: у нас личные, субъективные оценки политиков заменяют какие бы то ни было попытки объективности. Да, никто не может быть защищен от критики — в том числе и Гайдар со своей командой. Но ведь критику заменяют эмоционально насыщенной и ни на чем не основанной оценкой. Да, можно говорить: эти реформы слишком дорого нам стоили. Но тогда надо обсуждать: а что можно было сделать, были ли другие варианты, допустимо ли было платить эту цену или надо было, оставляя все как есть, обрекать, к примеру, Москву на голод и холод? А может быть, были вообще другие варианты? Нормальное предметное обсуждение. Вместо этого — ложь, помноженная на ложь.

Мы за восемьдесят лет привыкли ко лжи, мы всегда так жили. И продолжаем жить среди лжи. Это, по-моему, очень опасно. Гораздо опасней, чем, скажем, падение национальной валюты — хотя вещи эти связаны между собой. Но официальная ложь — фактор, увы, гораздо, более долгодействующий.

Допустимо ли лгать во имя благой цели?
1992 год: Да — 31% Нет — 37% Не знаю — 32%
1998 год: Да — 57% Нет — 32% Не знаю — 11%

Что, на Ваш взгляд, приводит к материальному успеху?
Обман, жульничество — 58% Упорный труд — 13% Счастливый случай — 14%

ПОЛИГРАФ ПОЛИГРАФОВИЧ

Телевидение — великий обманщик, но программа «Ничего, кроме...», которую еще недавно еженедельно делали на Российском канале Вадим Симоненко и его творческая бригада, пыталась показать известных персон в необычной ситуации. Для этого в передаче впервые в истории ТВ использовали полиграф — аппарат, чем-то напоминающий детектор лжи.

«Ложь у нас в студии была запрещена, — вспоминает Симоненко. — Да, полиграф похож на западный лай-детектор, но мы ни на кого не лаяли и никого не кусали. Полиграф не фикция, не блеф, в нем используется настоящая научная разработка. Александр Васильев, один из создателей аппарата, вел программу вместе со мной. Сначала гостю задавали нейтральные вопросы, которые в принципе не могли взволновать: вы пьете чай или вы принимали сегодня лекарство? Это уровень нуля. И от уровня тестовых вопросов оценивались те, которые вызывали эмоциональную реакцию. А потом мы спрашивали: «Почему вы так эмоционально реагируете на такой безобидный вопрос?» У нас случилась замечательная штука с Александром Лившицем, он тогда был помощником президента. Мы спросили: играете ли вы в карты? Лившиц ответил: нет. А полиграф у нас зашкаливало до потолка! Что ж такое-то, спрашиваем его. «Ребята, каюсь! Играл!»

Вопросы, которые задавал Симоненко, часто основывались на слухах, сплетнях и фактах, взятых с потолка, абсолютно нереальных! У кого-то из героев он спросил: правда, что вы предпочитаете пожилых и полных женщин? Тот был в шоке, начал оправдываться... Вообще полиграф невольно вынуждал звезд (а «паноптикум» был еще тот — от Бориса Моисеева до Виктора Анпилова) безудержно откровенничать. Даже себе во вред. Владимир Лукин, к примеру, признался, что у него замечательное хобби — рюмочка водочки с огурчиком. Его коллега по Думе и тезка, г-н Жириновский, сообщил, что когда-то принимал наркотики. А поэтесса Лариса Рубальская на провокационный вопрос, считает ли она лучшим поэтом-песенником Илью Резника, решительно ответила: нет! Легендарная Джуна повела себя совсем лихо: «Если бы я знала, что будут такие б...ские вопросы, я бы не пришла!» — заявила она прямо в камеру, рассчитывая на скандал.

Надо сказать, что политики, артисты, писатели и другие VIP с готовностью откликались на предложение испытать себя на полиграфе. Хотя обычно волновались все.

А вот какой случай произошел, когда на полиграфе «допрашивали» Сергея Бабурина. «Наш аппарат — сплошной металл, — говорит Симоненко, — нельзя касаться часами, пуговицами, браслетами — это искажает данные. О чем мы гостей предупреждаем, и все держат руки на коленях. За Бабуриным не уследили, его часы все время касались металлических частей. У нас прошел первый тест, и Сергей Николаевич спрашивает: ребята, а нельзя сделать так, чтобы меня током било меньше? Мы испугались: а что, током бьет? «Да, и довольно ощутимо». А что же вы сразу не сказали? «Я думал, так и надо». Это лишний раз доказывает, какие у нас выносливые парламентарии!»

За полтора года в студии «Ничего, кроме...» побывало более восьмидесяти человек. «Мы получили всего два отказа, — говорит Симоненко, — от Сергея Шахрая и от Виктории Токаревой. Ей ли бояться полиграфа?!»

Теперь «Ничего, кроме...» в эфирной сетке нет.

НЕВРОЗ ПО КАРНЕГИ

Из «совковой» системы вранья мы вползаем в общемировую.
Но с трудом

От западной цивилизации мы за последние годы получили немало. В том числе и рафинированное управленческое вранье, которому (как неотъемлемой части продвижения по жизни и в бизнесе) учатся ихние боссы в бизнес-школах.

Увольняли моего приятеля с модной нынче должности пресс-секретаря одного навороченного западного офиса. Босс не хотел терять автора, но жаждал избавиться от некомпанейского трезвенника. В «день икс» моего другана вызывают к шефу якобы для обычного рабочего разговора о текучке.

— Ты знаешь, мы тут в целях всемерного улучшения творческого процесса в офисе решили модернизировать твой контракт. Поэтому мы тут решили, что ты будешь работать вне офиса и присылать нам свои тексты по электронной почте...

— А вы думаете, она у меня есть? — опешивает парень.

— Ну, мы тебе заплатим такие подъемные, — не сдается зам, — купишь! Правда, мы с тебя снимаем по новому контракту медстраховку, но поскольку ты теперь не будешь в офисе от звонка до звонка — ты сможешь работать сразу на кучу заказчиков.

Друг начинает лихорадочно соображать. Если это всамделишное предложение просто сменить режим — тогда надо врубаться в новый график. Если же это замаскированный выгон — тогда надо вежливо уйти и срочно рассылать резюме.

Из начальственного кабинета народ выходит в коридор. И тут новый зам с миной глубокого сопереживания говорит моему другу:

— Конечно, я понимаю, насколько это для тебя болезненно.

Дожили. Из совковой системы вранья вползли в общемировую. Там ложь, как и все прочее, — приватизирована. Раньше нам врало государство. Тяжело и неуклюже — мы-то знали, почему нет мяса, а сына Абрам Абрамыча не приняли в МИФИ, и была ли вспышка сибирской язвы в Свердловске, и ЧТО на самом деле клепают на самоварном заводе в Туле. Но в маленьких ячейках общества царствовала замечательная субстанция, гибрид прессы и гинекологии. То есть правда-матка. Тогда мы наживали неврозы, потому что нам каждый божий день долбали, какие мы гады позорные и плохо работаем, — но не увольняли. Увольняли тогда вообще крайне редко — это надо было заслужить. Но терпеть каждодневные «уроки правды» от этого было не легче. Теперь у нас неврозы потому, что нам жмут руки перед планеркой, дарят подарки на день варенья, возят на офисные пикники и выписывают премии — УЖЕ ЗНАЯ, что в «день икс» вызовут «для обычного рабочего разговора» — и предложат «чуточку изменить условия контракта». И что характерно — даже в этот день тебе могут и не сказать, почему и как не пришелся ты ко двору.

Еще одного моего друга это оч-чень не устроило. Когда в ясный майский день вышколенный босс завел обычную предвыгонную тягомотину «ты весь год работал очень усердно, стараясь не ударить в грязь лицом, твоей вины нет, нам просто нужно нечто иное» — друг плюнул на этикет и субординацию:

— Если я такой работник, вы должны меня повысить. Но вы выгоняете. Значит, есть за что. Вы обязаны мне сказать, за что.

— Зачем? — удивился шеф — Я, наоборот, не хочу тебя травмировать!

— Мне уже завтра искать следующую работу. Вы получали степень магистра у себя в навороченном универе и знаете все офисные хитрости. Я их не знаю и рискую раз десять наступить на одни и те же грабли. Если вы мне не сдадите важную информацию, на чем я могу погореть на следующей работе, — я подам иск о возмещении ущерба.

— Какого ущерба? — не понял шеф.

— Материального. Я же вылечу и со следующей работы. И потеряю кучу денег, потому что вы меня отрезаете от информации, — рявкнул друг.

Шеф взмок. Его учили под страхом смерти не травмировать увольняемых. Но слово «иск» на выходца с сутяжного Запада возымело действие.

— Ты не прошел финансовый тренинг в нашем датском офисе и поэтому очень слабенько работал с бюджетом, — еле слышно вымолвил босс.

Этот мой друг до сих пор в приятельских отношениях с бывшим боссом. Тот позже признался: «Я родом из рыбацкой деревушки. Отец как-то сказал, что за те приемы руководства людьми, которым нас учили в универе, — в их времена в деревне по морде били».

Один мой знакомый священник, к которому часто хаживают «новые русские», как-то заметил: «Мужики очень старательно освоили все правила должностной лжи. Казалось бы, бизнес должен идти как по маслу — а он идет сикось-накось. А еще — привыкши извиваться ужом на работе, ребята приносят это домой, чем вызывают у жены подозрение в двойной жизни, хоть там ее и в помине нету. Дойдут до ручки и — на исповедь. В церковь вроде нынче модно, а к психиатру своими ногами — страшно. Я им говорю: «Вы к людям относитесь не как Господь учил — «возлюби ближнего», а как к сталинским «винтикам». Надави, мол, на такие-то чувства клиента, сотрудника или партнера, и получишь такой-то результат. А люди прекрасно чувствуют, когда к ним так относятся. И тогда — какой к лешему успех в работе и счастье в личной жизни? А ведь еще в шестом веке преподобный Авва Дорофей создал курс лекций для монахов, где учил, как избежать конфликтов — но не лгать другим и не обманывать себя.

Мы вползаем в управленческую ложь «по Карнеги» и «по Хаббарду» — дешевые комплименты, лицемерную дружбу с завтрашним уволенным, сбор сплетен от офисных стукачей — когда остальной мир уже сдает ее в архив. Да и психиатры предупреждают: увлечение современной офисной ложью и лицемерием (вроде обнимок с сотрудником, которого собрался подсидеть) — опасно для здоровья. Всем участникам этой Великой Игры приходится жить в двух реальностях сразу. Палач должен улыбаться жертве в одной жизни и ненавидеть ее в другой. Жертва должна делать то же самое (тем паче что истинное положение дел все прекрасно знают). А ведь жизнь одновременно в двух мирах — огромное нервное напряжение: не ляпнуть бы лишнее! Наших-то нервов на одну реальность с трудом хватает — а тут — разорвись на две! Ощущение себя гадом: вот сейчас я ласковый и пушистый, бегаю в масочке на вечеринке, а ведь завтра разгоню полконторы! В конце концов полная потеря уважения к себе. Полная дезориентация в вопросе «кто же я на самом деле — айсберг или человек?». И как следствие всего этого — почти гарантированный невроз.

ЛОЖЬ В ПРАВОСУДИИ ЕСТЬ ПРАВДА

Сказал нам адвокат Данилов

— Вообще говоря, ложь — не правовой термин. Что такое ложь, что такое правда? Адвокат работает не для установления правды или лжи, а для своего клиента — так устроено право со времен Древнего Рима. Более того, адвокат врать в принципе не может — потому что он правды не знает. Абсолютную истину знает только Господь Бог. А меня как адвоката не интересует, виноват мой клиент или нет. Меня интересует, доказано ли обвинение! А ложь... Ложь — это всего лишь эмоциональная оценка. Мало ли кто что чувствует! Я могу чувствовать, что мой клиент лжет, но я никогда не сделаю ничего для того, чтобы ему навредить. Если я даже знаю что-то, что поможет осудить моего клиента, я никогда этого не скажу на суде: не имею права. Адвокат — как врач, он работает по принципу «не навреди».

А если обвинение считает, что мой клиент лжет, пусть доказывает свою правду, а я буду доказывать свою правду, которая в их понимании — ложь. Понятие правды и лжи относительно. Все зависит от точки зрения. Полную истину не знает никто, поэтому истиной считается доказанность или недоказанность в суде обвинения.

Я иногда завидую американским адвокатам. Американский адвокат работает на благодатной почве всеобъемлющего правового образования. А мы — подобны крестьянам на горных террасах, которые пытаются вырастить скудный урожай на скалах, на которые еще предварительно нужно наносить слой почвы. Наш народ и наше правосудие в корне отличаются от западного. У нас ублюдочный УПК и ублюдочный ГПК. У них адвокат активно участвует в процессе, он может провести свою экспертизу. А я должен просить суд провести экспертизу. Суд может закапризничать. Американец сколько хочет, столько и приводит свидетелей защиты. А наш адвокат опять-таки должен просить суд выслушать свидетелей со своей стороны. Я пригласил 12 свидетелей, которые могут размазать обвинение, а суд соизволил выслушать только двух. А в Америке суд обязан выслушать всех моих свидетелей. Наши адвокаты выигрывают процессы вопреки всему. Поэтому я говорю: российские адвокаты на две головы выше американских.

В Америке я бы выиграл все мои процессы! А вы говорите, ложь... Законы надо менять, законы.

В подготовке материалов участвовали: А. Васильева, Н. Види, В. Васюхин, М. Куликова, А. Никонов, С. Пичуричкин.

В оформлении использованы картины Рене Магритта.