А ЧЕГО НАС БОЯТЬСЯ?

Когда речь заходит об Агузаровой, любой нормальный человек крутит пальцем у виска. Агузарова принимает наркотики, Агузарова давно не в себе, Агузарова опасно непредсказуема? Она ведет себя, не считаясь ни с кем.

ТРИ КОЛДУНЬИ ПОД НОВЫЙ ГОД

НАПРОРОЧАТ,
НАКУКУЮТ,
НАГАДАЮТ...
А ОНА НА НАШЕЙ
УЛИЦЕ ЖИВЕТ.

(Б. ОКУДЖАВА)

«ЛЮБОВЬЮ АКТЕРОВ — НЕ ТОРГУЮ»

Комната, где я оказалась, напоминала жилище коллекционера мистических и культовых раритетов. Иконы, рисунки, священный Коран, восточные ароматические палочки, магический хрустальный шар, три тома Библии, бессчетное количество свечей. С потолка свисали пучки сушеных трав, которые наполняли комнату странным ароматом. Мне сказали, что хозяйка может приворожить, снять сглаз и порчу, сделать заговор на удачу, вылечить безнадежных больных.

— Марина, ты правда ведьма?

— Если бы это было неправдой, меня давно убили бы люди, которых я обманула.

— А нагрянут бандиты?

— На моей квартире стоит защита, и человек со злым умыслом ко мне не придет. Но если даже придет, ничего не добьется. Однажды записались на прием молодые люди. Один якобы на приворот, другой — снять порчу. Приходят и заявляют, что теперь они будут меня охранять. Рэкет. Я молча поставила в видеомагнитофон кассету, на которой запечатлен один из моих обрядов, и сказала: «Вот, мальчики, посмотрите, подумайте хорошенько, а потом приходите». Больше они не приходили.

— А что за обряды?

— Вуду.

— Это же что-то жуткое, живые мертвецы, зомби?

— Вообще-то действительно, пожалуй, это самая сильная магия. Но я, честно тебе скажу, ни разу не наводила ни на кого порчу. Хотя меня учили и этому.

— Да, мне говорили. В Африке. А как ты туда попала?

— По туристической путевке. Причем накануне отъезда увидела сон: на площади стоит факир, показывает всякие фокусы и глотает шпаги. И говорит мне: «Ты еще многого о себе не знаешь, но я отведу тебя к посвященным». Невероятно, но в первый же день по приезде в Тунис, я увидела этого фокусника из своего сна, подошла к нему и сказала, что он мне снился. И он говорит: «Пошли!» и повел меня к местным колдунам вуду. И они взялись меня обучать. А принимают они, это я потом уже узнала, далеко не каждого. В тот раз мне дали лишь первые уроки, но с тех пор я регулярно езжу в Тунис. В этом году побывала уже десять раз.

— Почему же они тебя-то взяли?

— Видимо, что-то во мне почувствовали. Со мной с детства происходили какие-то странные события. Ну, например, когда мне было два года, я сильно заболела. У меня пропало зрение, выпали все волосы, и голова покрылась какой-то жуткой коркой. Мама принялась меня по деревням возить. И одна колдунья приготовила зелье, которым велела промывать глаза и протирать голову. В общем, через месяц ко мне вернулось зрение и стали расти волосы, причем очень светлые. Так что я с младых ногтей побывала в колдовских руках.

Когда мне было лет пять, я жила у своего прадедушки в деревне. Он тоже кое-чего умел, в смысле знахарства. А у моей подружки на одной руке были здоровенные бородавки. Я рассказала дедушке про ее беду. Он и научил меня, что нужно сделать. Я провела своими руками над ее наростами, проговорила простое заклинание и бородавки исчезли.

Все время со мной происходили странные вещи. Например, еще в школе стоило мне подумать, что к доске вызовут именно меня, как тут же звучала моя фамилия. А когда я не готовила домашнее задание, то просила про себя, чтоб меня не вызывали. Меня и не трогали. А однажды я проснулась ночью, около двух часов, и случайно посмотрела на свои руки. Мне показалось, что они светятся изнутри. Я подумала, что рехнулась.

В любом случае я понимала, что наверное обладаю какими-то магическими способностями. Но какими — не задумывалась. Хотя тянуло заниматься медициной. Стала учиться. Получила медицинское образование. А потом научилась вуду. Об этой магии говорят, как о злой. Но любая магия сама по себе — не злая и не добрая. Она — лишь средство. Цель же определяет владеющий магией человек. Я училась ей, чтобы делать добро.

— Подожди. Вот ты занимаешься приворотами. И приходит к тебе девушка, просит кого-то приворожить. Ты привораживаешь, но тем самым разбиваешь его семью. Какое же тут добро?

— А с чего ты взяла, что я любое желание готова исполнить? Пришла ко мне как-то дама средних лет, вся в золоте и бриллиантах. Предложила бешеные деньги за приворот, показывает фотографию любимого. А на фотографии Василий Лановой. Представляешь, сколько таких дам хотели бы приворожить известных артистов? Отправила даму домой. А борьба со злом совершается и при привороте. Любовь — благо. Одиночество и связанные с этим страдания — зло. Одна моя пожилая приятельница, довольно зрелого возраста, лет семидесяти, влюбилась в одного француза. Вдовца. Ему было около восьмидесяти. Так вот я его и приворожила. Оба теперь счастливы.

— Марина, а как поколдовать на Новый год?

— Налить в стеклянную вазу воды, зажечь свечи. На любовь — красную. На мечту — голубую. От болезни — белую. На деньги — зеленую. Сесть у воды и огня и хорошенько о своем желании подумать. Вода заберет духовную информацию, а огонь придаст желанию силу.

— Спасибо. После кризиса, у меня вряд ли получится радостным новогодний вечер. Попробую поколдовать. Но уж если не сбудется, значит, не судьба.

Марина внимательно на меня посмотрела. Потом засмеялась:

— Не веришь? Ладно, я сделаю тебе заговор на деньги, и если ты их не получишь, можешь про меня не писать.

Марина заговорила грецкий орех, сунула его мне в руку, и я оказалась на улице. Повертела в руке ведьминский подарок, хотела бросить в мусорный бак, мимо которого шла, но повертела-повертела и сунула в карман.

Надо было писать материал, верила я Марине или не верила. И вдруг писать мне совершенно расхотелось. Сколько можно всерьез воспринимать старушечье-детские бредни про колдунов, как бы ни нравились они читателям! Даже под Новый год.

На следующий день я сидела за столом и лихорадочно писала. Дело в том, что утром мне на голову обрушились совершенно нежданные деньги, давно забытый долг от человека, у которого отродясь в карманах не было ни гроша. Причем деньги приличные.

Я подняла глаза и где-то в воздухе увидела расплывающееся как туман лицо. И два глаза, как две мерцающих свечи. Марина смотрела на меня. Ведьма!

«... Их глаза словно свечи, зубы шила острей».

Но она уже исчезла.

Фото А. Свердлова

МАЛЕНЬКАЯ, ЗЛАЯ, ГЛАЗ НЕ ОТОРВАТЬ...

Когда Алла давала мне интервью, произошла такая история. Она подвозила меня на своем маленьком серебристом «Пежо» к метро. Доехали. Я вышла и, захлопывая дверцу, почувствовала что-то неладное. И лишь в метро поняла, что от удара автомобильной дверью поранила висок и по нему сочилась кровь. Боли я так и не почувствовала.

Подобный эпизод произошел спустя полгода. Фотограф, снимавший Аллу, умудрился так прижать к себе аппарат, что на переносице выступила кровь. Перед этим он просил ее «демонически» посмотреть в объектив. Так что есть в ней что-то магическое, завораживающее. Правда, сама она так не считает.

...Столкнувшись с Аллой Сигаловой, в первые минуты испытываешь замешательство. Роскошная красавица модельного роста, какой ее привыкли видеть со сцены и телеэкрана, в жизни — маленькая, метр пятьдесят с чем-то, не больше, худенькая женщина. Но это только на первый взгляд. Стоит ей заговорить или хотя бы задержать на тебе взгляд дольше положенного, начинаешь вне зависимости от роста смотреть на нее снизу вверх.

Однажды Алла попросила общих знакомых представить ее Константину Райкину. «Сатирикон» был единственным театром, где Сигалова хотела работать: в нем двигались и танцевали. Но во время показа от волнения Алла начала заикаться. На следующем показе — то же самое. Потом еще и еще. После пятого показа Константин Аркадьевич отвел ее в сторону и сказал — по легенде — примерно следующее: «Понимаете, вы очень маленького роста. У нас не могут работать такие актеры. Но вы не расстраивайтесь. Может быть, еще вырастете. Хотя я тоже небольшой. И в этом есть свое преимущество. Большой никогда не сыграет маленького, а я большого сыграю».

Второй акт разыгрался, когда в ГИТИСе был выпущен спектакль «Клоп». Хореографом была Алла Сигалова. Тогда-то у нее дома и раздался звонок. Звонил Константин Аркадьевич. Просил о встрече. Она, проглотив торжество, ответила, что очень занята. Райкин позвонил еще несколько раз. Наконец они встретились. Константин Аркадьевич пригласил Сигалову работать в «Сатирикон». Как хореографа. И никогда не вспоминал о пяти показах. Хотя... Может быть, действительно забыл. Успех ведь меняет человека в глазах других до неузнаваемости.

Она как-то заметила, что любит себя на сцене и не любит в жизни. Может быть, потому, что на сцене Сигалова позволяет своей страстности и эмоциональности выплеснуться наружу.

Истово Сигалова относится к дому. Это — заповедная зона, которую она оберегает и хранит. «Ничего удивительного, — пожимает плечами, — на женщине лежит главная функция — матери. А потом любой ребенок уходит от своей матери. Это самый страшный конфликт этого мира». Но пока Алла становится крайне покладистой и невероятно терпеливой. Это просто необходимо для общения с четырехлетним сыном — ртутно-подвижным и самостоятельным существом. Тут сигаловский характер встречается с самим собой.

Свое детство она вспоминать не любит. Ни раннее, в Волгограде, ни тем более ленинградское, в хореографическом училище имени Вагановой. Говорит, оно сплошь состоит из неприятных эпизодов. Потом уточняет: «Я как обожаю этот период, так и ненавижу. Обожаю, потому что в какой-то момент расцвела, и ненавижу, потому что очень долго была гадким утенком». К тому же весьма строптивым. Училище с его строго иерархической системой, подчиняющей ученика, просто не знало, что делать с Сигаловой. Ее ломали, а она не ломалась. Гнули, а она не сгибалась. Как-то раз на экзамене ей поставили четверку с минусом. В воспитательных целях. Алла это поняла, ворвалась в комиссию и обрушилась на педагогов. Так, говорят, на них никто никогда не кричал — ни до, ни после. «Если я была с чем-то не согласна, то откровенно это высказывала, — поясняет теперь Сигалова. — Тогда считалось, что это неуправляемость, разнузданность, невоспитанность. Клинический случай. Многие потом говорили: «Слава богу, уехала эта!» Со всякими эпитетами». Вероятно, в наследство от тех времен у нее остался особый наклон головы. Так упрямые дети, набычившись, смотрят на докучливых взрослых.

Она и теперь любит дразнить гусей, откровенно провоцируя словесную пикировку или слегка пощипывая чужое самолюбие. Она любит, когда ей возражают. Это, в общем, понятно: нужно же где-то и когти точить. С людьми податливыми ей скучно. Ее не устраивают и те, кто много сильнее ее, она предпочитает равных. С будущим мужем Романом Козаком они познакомились в Плесе, в Доме творчества. Можно было бы считать эти отношения курортным романом, но он свелся к тому, что Козак принес Алле книгу со словами: «Прочтите, мы, может быть, с вами сделаем спектакль». Сигалова книжку честно прочитала. Чуть позже они с Козаком начали писать пьесу. Теперь Сигалова удовлетворенно смеется: «Ну, вот и написали. Неплохая пьеса, кстати, получилась».

Этим летом Сигалова снималась у Василия Пичула в фильме «Небо в алмазах».

Ее партнером был Николай Фоменко. Он играл писателя, получившего Нобелевскую премию, она — бизнесвумен с несколько криминальными замашками. Встретившись в ресторане, они танцевали и вели напряженный диалог. Танец — танго, как водится, — должен был соответствовать драматическому напряжению. Сигалова с ходу этот танец поставила. Но у Фоменко выучка все же не балетная. И то, что от него требовалось — волево и слегка бесцеремонно обращаться в танце с женщиной, — получалось не слишком бойко. Попробовали раз, другой, третий. Остановились. Сигалова минуту подумала, что-то пошептала Фоменко на ухо, что-то ему на пальцах объяснила. И вдруг все заработало. Фоменко легко крутил партнершу, а в финале эффектно ронял вниз, заставляя повиснуть параллельно земле. Съемочная группа разводила руками: за несколько минут превратить Фоменко в Михаила Барышникова! Разгадка оказалась простой: Сигалова и крутилась, и ронялась сама. Партнеру нужно было только во время менять и вытягивать руки.

Фотограф, работавший на съемке, восхищенно присвистнул: «Маленькая и злая — но глаз не оторвать!»

«Я СЕДЬМОЙ ЧАКРОЙ БРАТЬ НЕ БУДУ»

ЖАННА ИВОННА АНДЕРС АГУЗАРОВА

На простые вопросы журналистов она предпочитает изрекать сентенции типа: «Мудрость — это цветок, из которого пчела делает мед, а паук — яд, каждый согласно своей природе» или «Память — это то, чего у меня нет. Память — это победа над временем». А то и вовсе, сбиваясь на нервный хохот, издает бессвязные звуки, из которых можно понять лишь одно: Жанна — существо инопланетное. Люди терпят Жанну только ради ее песен, в остальное время предпочитая держаться от нее подальше. Они не подозревают, что Агузарова может быть другой.

Однажды Жанна попыталась выйти из самолета в воздухе. Это было во время широко разрекламированного тура пятнадцатилетия «Браво» (после ее возвращения из Америки). В объяснительной записке Павел Кузин, барабанщик группы, вывел на бумаге слова классика: «Многие вещи нам непонятны, потому что не входят в круг наших понятий».

Некоторые ее друзья искренне полагают, что Агузарова — это Солнце. Оно всходит и освещает другие планеты, без него незаметные в космической ночи. Оказавшийся рядом с ней сам поневоле становится талантливым. Но таких людей она всегда выбирает сама. Так, один вполне заурядный таксист из Лос-Анджелеса превратился в поэта и художника. Его жена, в прошлом мексиканская официантка, стала поэтессой и вообще неординарной личностью. Нынешний друг ее, Гермес Зигот, очень интересный музыкант, до знакомства с ней и выглядел-то совсем иначе, не говоря о том, что о музыке даже не помышлял. Бывший референт МИДа СССР Сергей Гагарин, ее директор многие годы, ушел с работы из министерства на следующий день после знакомства с Жанной и никогда не пожалел об этом.

Жанна сотворила себя в детстве, и жители радушного Узбекистана, а потом и глухого сибирского поселка Колывань стали первыми ее зрителями. За водой Жанна ходила подпоясавшись шикарным ремнем и с зеленым кожаным кошельком на груди. На школьном смотре художественной самодеятельности исполнила песню по-английски, собрав текст из всех знакомых ей иностранных слов. Да еще оделась так, что гости из районного центра пожаловались в райком партии и директору школы влепили строгача. В Ростове на концерты приезжих звезд во Дворце спорта Агузарова с подругами проходила бесплатно. «Надо только одеться экстравагантно и перевоплотиться в иностранку. Тогда можно и в первый ряд сесть», — сообщала она в письмах на родину. Ростов-на-Дону послужил для Жанны недолгой остановкой для транзита в Москву. Вот строки из письма подруге: «Я очень рада, что попала в этот город. Пускай люди здесь испорчены деньгами, торгашество и разврат, но есть отличные ребята и театр... Как ты можешь там жить? Неужели ты хочешь быть простым обывателем, мещаночкой, которая встретит своего агронома, и они будут жить-попивать и машину наживать?». В 16 лет Жанна прибыла в столицу, поступив без разбора туда, где давали общежитие, а именно в техникум на маляра. Рассказывают, будто бы за неимением собственного паспорта она первое время жила по чужим документам, выданным гражданину по имени Иван. Поэтому в те годы Жанну все называли Ивой или Иванной.

Она быстро вошла в богемную тусовку, всюду представляясь то дочкой дипломата, то студенткой медвуза (хотя дочка дипломата вполне может быть и медичкой). И так же быстро стала частью «Браво». Павел Кузин, барабанщик, вспоминает ее первое появление: «Самый сильный шок случился, когда она запела. Я едва не свалился со стула за барабанами. Никогда прежде, живьем, мне не доводилось слышать такого сильного голоса».

«Браво» были не просто музыкантами, а еще и настоящими стилягами. В тогдашней Москве существовал особый круг людей, возглавляемый Гариком Ассой, незыблемым авторитетом в стильной одежде. Вещи они закупали на Тишинском, Рижском, Бутырском, Преображенском рынках и время от времени устраивали целые дефиле («ассы») в самых разных местах, от квартир до модных подиумов. Чтобы понять искусство Гарика, обладателя огромного гардероба вещей разных лет, достаточно перечислить представляемые на «ассах» костюмы: денди, сбитый парашютист, мертвый шпион-китаец. Катя Рыжикова часто встречала Агузарову в той компании: «Жанна была, пожалуй, самая авангардная девушка из всей команды «Браво». Для выступления Гарик Асса часто подбирал Жанне костюмы, ортопедические ботинки на длинной шнуровке. «Браво» осталось на ретро-волне, Агузарова пошла дальше, к сочетаниям разных стилей. Один из моих знакомых встретил в то время на каком-то концерте Жанну... с настоящей бабушкиной авоськой, в которой болтались, позвякивая, две бутылки кефира с зелеными крышечками (стиль пенсионера!)».

Не подари Бог ей голос, она стала бы авангардным кутюрье, стилистом, художником. За все пятнадцать лет московские друзья ни разу не видели Жанну-Иву в одном и том же наряде. Чего стоит, например, такой вот прикид: черный мужской костюм, красная комсомольская косынка, круглые очки, потертый портфельчик. На груди слева — крупный значок «Рабочий и колхозница», из правого же кармана свешивалась пачка советских рублей гербами наверх.

В конце концов всю группу «Браво» арестовали однажды на одном из их концертов. «А какие бумажки вы имели в виду?» — спрашивали следователи, приводя строки из песни («Им плевать на разные бумажки»). «Да как вы посмели называть поезд метро зеленым кротом?! («Старый отель»: «Везет меня зеленый крот в черный тоннель»). Метро строили коммунисты, комсомольцы!». Жанну отправили в Институт судебной медицины имени Сербского, но там она настолько расположила к себе врачей, что ее уберегли от садистских средств советской психотерапии. Самое главное было в полном отсутствии у нее страха. Она до сих пор не боится никого и ничего.

К примеру, в питерском зале «Юбилейный» проходил фестиваль со множеством участников. Крепко подвыпившие металлисты ожидали группу «Мастер». И, когда объявили «Браво», металлисты обрушили на сцену дождь из лезвий, тухлых яиц и пивных банок. Пока Хавтан за кулисами обдумывал как быть, Жанна выпрыгнула на сцену. Ни один летящий предмет не задел ее. Она остановилась на самом краю и запела без аккомпанемента народную «Ах вы, камушки мои, полежите близехонько, погорите яснехонько». И вся металлическая толпа разом затихла, а потом еще аплодировала.

Сергей Гагарин вспоминает, как в Калифорнии они отправились в горы к священному дереву, которому 2750 лет. Всю дорогу над ними парил орел, а Жанна посылала ему таинственные пассы. И вдруг за очередным поворотом на дорогу вышел медведь — чудище выше двух метров. Гагарин глазом не успел моргнуть, как она выскочила из машины и побежала к медведю. Остановилась на расстоянии вытянутой руки. Полсекунды с ним пообщалась и, развернувшись, оказалась к животному спиной! Тот самый момент, когда медведь нападает. Когда она села в машину, медведь ушел. «Я же должна была попросить его уйти, — сказала она потом, — он пришел нас поприветствовать». Наконец они подъехали к знаменитому дереву, под которым никогда не тает снег. Жанна достала откуда-то восковую свечу, водрузила на голову красную блестящую шапку, сняла тапочки и встала босиком, с зажженной свечой, на снег. Белая корка под ее ступнями подтаяла, и остались два темных глубоких следа...

Причины ее американской эмиграции туманны. Что с ней там, непредсказуемой, происходило, толком никто не знает. Известно лишь, что второй Мадонной она не стала, зато окончила курсы ди-джеев. Ее очередное имя Миссис Девяносто Девяностых, или Missis Ninety Nineties, некоторое время звучало на волнах одной из радиопередач Лос-Анджелеса. Говорят, ди-джей из Жанны получился отличный, что неудивительно. Всюду, куда заносила ее любовь к путешествиям, Жанна не расставалась с маленьким магнитофончиком и записывала разные звуки, природные или искусственные, чтобы потом их микшировать. И сейчас в московской квартире часть ее комнаты занимает огромный ди-джейский пульт, рядом с которым лежит пара коробок виниловых дисков.

Два года в Америке она работала в ресторане «Черное море», расположенном на улице Fairfax. В этом районе Лос-Анджелеса живет много выходцев из СССР и немало синагог. Однако ресторан пришлось покинуть — дирекция требовала, чтобы Жанна одевалась скромнее и пела песни советских композиторов, да еще один в один, безо всяких импровизаций. Полгода ей пришлось посидеть «за баранкой». Жанна служила в Международном центре знаменитостей, куда, в состоянии душевного кризиса, обращались различные звезды из области не только шоу-бизнеса, но и юриспруденции и других денежных специальностей. На эту должность требовался не столько безупречный водитель, сколько человек, способный держать рот на замке: возить приходилось очень известных личностей. Находится это место в Голливуде, прямо под легендарными белыми буквами, в шикарном дворце постройки 1901 года, с пальмами и водопадами. Жанна садилась за руль роскошного белого лимузина длиной в четыре метра, одетая в очки, фуражку, форму и кожаные перчатки. Это, говорят, было потрясающее зрелище!

В Россию Агузарова вернулась 25 мая 1996 года. Она шла по трапу, помахивая лишь одной сумочкой и балалайкой. С этим инструментом в Лос-Анджелесе она не расставалась. Каждый вечер Жанна сидела на пороге своего американского жилища, откуда простирался фантастический вид на весь город, и среди пальм, эвкалиптов, в пряном ночном воздухе звучали три балалаечные струны. Игрой это, пожалуй, не назовешь, скорее, какие-то сигналы, посылаемые, наверное, в космос, откуда, по ее утверждению, она прилетела.

Фото: С.Клевак («Матадор»), В. Локтев