«Первый сотворенный мир был совсем маленький — всего сто двадцать литров. Но уже там все было как надо — был свет и была тьма, была твердь и была хлябь с положенной концентрацией морских солей, и были кораллы из пенопласта и были звери морские... И увидел ОН, что это хорошо, и сел пить чай с сушками».
«Мифы XX века. Аквариум Лангусятник». В обработке Рака-Отшельника.
«Естественный отбор, эволюция — все правильно... Но почему такая красота — не понимаю!» — говорил мой преподаватель зоологии, стоя в музее у стенда с бабочками. Зоологи — все немножко идеалисты и верят в объективность красоты. Детская болезнь разглядывания перламутровых крылышек у кузнечиков, ловли гладких изумрудных головастиков и простаивания с открытым ртом у аквариума с загадочно шевелящими хвостами гупешками всю взрослую жизнь у них прогрессирует.
Экзотариум московского зоопарка создавался, чтобы зоологам было где постоять с открытым ртом (а заодно и нам, посетителям). В Москве ведь нет коралловых рифов и мангровых зарослей, а здесь — пожалуйста: хоть и выполненный из пенопласта и подмосковных булыжников, но все же риф. Правда, обитатели, все эти акулы, мурены, лангусты, креветки, раки-отшельники, отличают его от настоящего и упорно не желают размножаться в аквариуме. Говорят, они как-то чувствуют объем. Чтобы рыбка не замечала стенок, ей нужно тонн десять воды, а здесь самое большее — трехтонник.
|
«И положил ОН довольствие по бюджету. И создал ОН фильтры и набор щеток и объявил день первый днем чистки. И является ОН в этот день» |
Вообще меня аквариумы настраивают на грустное. То есть не сами аквариумы, а технология поддержания в них жизни. Ведь это только с фасада они такие красивые, для обалдевших от восторга посетителей, а в подсобных комнатках, куда выходят задние стенки, пейзаж вполне техногенный: насосы, термометры, флотаторы для очистки воды, банки с солью, приготовленной по отработанным рецептам из двадцати компонентов, щетки и полотенца, развешанные по стенам с надписями «Использовать только для зеленого!», чтобы, значит, заразу из одного аквариума в другой не разносить. Свет гаснет в восемь вечера, включается в восемь утра, сумерек нет. А боги (ибо работники экзотариума, несомненно, представляются рыбам богами) пьют чай с сушками и ведут разговоры типа: «А не подцепила ли вон та мурена грибок? Может, ее на профилактику, в марганцовку?» И еще у богов есть свои личные пристрастия, каковые они держат в подсобках: пресноводные рыбки, насекомые... Особенно поразил меня кивсяк — многоножка величиной с авторучку, обитающая в опавших листьях. На редкость противное создание.
— А представляешь, есть кивсяки размером с руку! — мечтательно говорил владелец.
Я представил, и меня передернуло:
— У нас?
— Нет, к сожалению, в Азии. Что-нибудь еще посмотреть хочешь?
|
«И поселил вместе рыб и креветок и подходящих трав морских. А зверей сухопутных поселил отдельно. И налил морским зверям воду морскую, а сухопутным — дистиллят. И сот-ворил ОН цветы и был в них сироп малиновый» |
...Почем я знаю, может, сейчас кто-то очень большой и умный сидит с друзьями у стекла и задумчиво говорит, прихлебывая из кружки: «Не нравится мне этот журналист. Покашливает. Надо бы его антибиотиком поколоть». Я ведь не рыба, объем не чувствую и прекрасно размножаюсь на нашей маленькой Земле. Кстати, у создателей экзотариума есть планы сделать на Красной Пресне еще один, но уже громадный аквариум с главным бассейном на триста тонн. Там-то ни один зверь не заподозрит, что боги тут, рядом, жуют мороженое. Одного не пойму — как же тот бассейн чистить будут? Ведь нынешние аквариумы зоологи надраивают каждый понедельник, чтобы не заросли. Может, продувать решат — тогда рыбы будут думать, что это тайфун прошел...
...Одна креветка с длиннющими усами забралась за пенопластовый задник аквариума, пока была маленькой, и поселилась в узком пространстве у стекла. Увидеть ее можно только с обратной стороны, из подсобки, выгнать невозможно — креветка выросла и в ту щель, в которую когда-то пролезла на задворки мира, уже не проходит. Так и живет на задворках. Как, может быть, и я...
Алексей ТОРГАШЕВФото М. Штейнбока