...замерзающей в зале для репетиций
Очень странные — тревожные и крайне волнующие — ощущения вызывают эти танцы.
Вроде бы и понятно все. Но за стремительными движениями босых исполнителей в обтягивающих трико, подчеркнутых черным, будто пустота, полом; за использованием необычных для балета предметов (длинная веревка, широкая эластичная ткань или простая мешковина); за странными падениями тел на черный пол проступает нечто, что не дает тебе покоя. И из таких привычных стереотипов, как любовь и ненависть, разлука и свидание, к которым вроде бы должны адресовать двигающиеся на сцене женские и мужские фигуры, выталкивает в иные, мало известные пока сферы.
«В моих постановках, — объясняет хореограф Ольга Бавдилович, — я пытаюсь сказать о том, что человек может летать, что жизнь прекрасна и вечна. Что нужно искать и бороться за лучшее в себе и вокруг. Не все зрители, включая и профессионалов, готовы к такому пониманию. Как-то в номере без музыки работали две девочки: одна в желтой юбке, другая — в черной. И я услышала в зале разговор двух критиков:
— Это что такое? — вопрошала одна.
— Лесбиянки, — отвечала ей коллега.
— Нет, это две энергии, — вдруг начала отгадывать первая.
Вот это уже ближе. Тепло!»
Пользуясь терминологией экзистенциалистов, я бы сказал, что ее танцы уводят от такой привычной и ясной нам сферы человеческого бытия, как социум (включающий известные человеческие чувства и наши роли в обществе) и сразу обращаются к корневой и мало понятной стороне бытия — к индивидуальной сущности человека.
|
— И в Москве, и в Питере, где я окончила Институт культуры, есть свои сильные, давно устоявшиеся урбанистские традиции. Там много культуры, много искусства, но мало места для чего-то нового. А Владивосток, где я родилась и куда, к счастью, приехала работать, очень необычный город — по своей энергетике и какой-то особой вибрации. Он весь на сопках и на море, что дает ощущение огромного многомерного пространства. Здесь постоянно утыкаешься в... простор. Здесь все время есть какая-то щель, куда ты можешь уйти. От цивилизации, ее устоявшихся канонов. |
Впрочем, каждому лучше смотреть эти танцы самому, делать собственные открытия и давать собственные ответы. Одно ясно: на дальневосточной окраине России родился, вырос и существует современный танец, аналогов которому нет у нас, а в мире подобные явления можно пересчитать по пальцам одной руки.
Некоторые подтверждения сказанному: главная премия на Первом конкурсе хореографов Сибири и Дальнего Востока; специальный приз Дома Дягилева «За новаторство в хореографии», присужденный на российском Фестивале современного балета в Москве (на том фестивале они заняли почетное третье место). А после состоявшегося там же Второго Международного фестиваля современного танца балетные критики, до той поры так и сяк толковавшие искусство О. Бавдилович, признали, что она переросла уровень таких мероприятий.
...Ее, мягко говоря, не понимали: ругали за танцы без пуантов и в трико, за использование неизвестной и западной музыки, за непонятное действо на сцене. В соответствующих ведомствах на нее было заведено досье, а специальные агенты приходили на концерты. Пытались диплома лишить. За то, что не такая, как все. Непонятная, а значит, опасная для всевластия партии...
|
— Танец мне нравится тем, что он обладает свойством... растворения. Вот он соткался на десять минут, прошли они — и его уже здесь нет. И нигде нет! Живопись можно долго рассматривать со всех сторон, музыку трогать в нотах, книгу — в тексте. Танец же есть только в этом пространстве и времени. |
Помогла выстоять атмосфера, привнесенная в те годы приехавшими на Дальний Восток из Москвы и Питера учеными — при Доме ученых она ставила свои танцы в то время. Там и собирала полный зал народу, хотя концерты не афишировались.
Сложнее была эволюция восприятия ее искусства критиками и хореографами. Сначала смотрели на эти танцы как на нечто инородное, странное. Потом стали признавать за явление искусства. И наконец, пошли приглашения на фестивали. Тогда одна из известных московских критиков сказала: «Честно говоря, мы считали, что в таком стиле, как танец-модерн, наше искусство безнадежно уступает западному. Ведь это направление было под запретом. И только посмотрев коллектив Бавдилович, можно смело сказать: в нашей стране есть свой танец-модерн».
Ныне он существует в отделанном собственными руками небольшом уютном зальчике (с примерно сотней мест) под крылом владивостокского Дома молодежи. Несмотря на тяжелейшее финансовое положение и уменьшение труппы с 20 (в лучшие времена) до четырех человек, репетиции и подготовка новых программ идут в прежнем напряженном режиме. Поскольку все участники владивостокского Театра камерного танца пришли сюда не в детском возрасте, вполне осознанно и не ради денег — ради состояния, которое может дать только свободное творчество, прорыв в новое.
У них сейчас примерно одно отношение к тому, что они вместе делают: «Если подумать, что все это вдруг кончится, сразу возникает ощущение страшной потери. Будто жизнь закончилась...»
Бывало, в зале, где они занимаются, замерзала оставленная на ночь вода. Если не хватает тепла — ноги перед репетицией разогревают над электрообогревателем. Если нет света — зажигают свечи. А Бавдилович — и режиссер, и постановщик, и осветитель, и костюмер, и звукооператор...
С музыкой у нее любопытные отношения. Иные танцы идут только под звуки ветра, воды, пения птиц. В других используется классика. Очень много музыки авангардной и самой современной. Композитор с мировым именем Вячеслав Артемов сам предложил ей использовать его сочинения, случайно увидев танцы на видеокассете. Она включила пластинку без особых надежд, но с первых же звуков поняла, что это «ее» музыка. Артемов, посмотрев ее постановки, написал ей: «Ольга, я никогда не думал, что в моей музыке есть еще такие пласты. Вы — гений!» После фестиваля композитора, на котором театр Бавдилович исполнял несколько номеров, к ней подходили музыканты и признавались, что после этих танцев они поняли, как правильно играть Артемова.
|
— Сейчас уезжать отсюда и начинать где-то с нуля практически невозможно. Потеря того, что мы здесь создали, будет настоящей катастрофой... |
Недавно я побывал на репетиции, где они разучивали новый балет под названием «Ни о чем» на музыку Баха. Запомнились комментарии хореографа к работе артистов: «Жест, движение должны быть такими, будто у меня мурлычет внутри, но я не могу проговориться... Вот там земля была твердая, а вот здесь она смягчилась...»
На одном из последних московских фестивалей ей сказали, что, несмотря на значительное превышение уровня подобных мероприятий, «у нас популярность получите только после завоевания ее за границей».
Приглашений оттуда О. Бавдилович имеет кучу — из Америки, Австралии, Европы. Как правило, гарантируют оплату расходов в их стране, но надо же найти деньги на билеты отсюда. А их негде взять. Какие средства можно получить у местного управления культуры, если его нынешний начальник в бытность комсомольским вожаком приходил закрывать театр Бавдилович? А сейчас на его концертах ни разу не был.
Завелись, было, возможностью поездок на гастроли по соседним странам — Японии, Корее, Китаю, но появляющихся во Владивостоке шоуменов оттуда интересуют... стриптиз или легкие развлекательные программки. Крайне тусклы и перспективы поездок по родной стране — по той же, будь она проклята, причине отсутствия средств. Реальна опасность потерять все наработанное за долгое время, ставшее уже достоянием не только российского искусства.
Короче: опять «в области балета мы впереди планеты всей». Честно скажу, я не знаю, как можно помочь этому необычному, талантливому делу.
Валерий ШАРОВФото Л. Якушева