XX век: история

ВЕДИ Ж, БУДЕННЫЙ, НАС СМЕЛЕЕ В БОЙ!

У России как не было, так и нет настоящей армии

Принято считать, что для всех мальчишек самый большой кайф — поиграть в «войнушку», посражаться. Мальчишки всех поколений знают: это вранье. Среди людей, хороших и плохих, всегда есть те, кто любит и умеет драться, и те, кто ненавидит это дело или не в состоянии ему научиться. Собрать вместе первых, дав им оружие и необходимые знания, — в этом, грубо говоря, и состоит половина реформы армии. Вторая половина — в том, чтобы не подпускать на пушечный выстрел к вооруженным силам вторых и не тратиться на попытки переделать человеческую природу.

РУССКАЯ ТАКТИКА НАСТУПЛЕНИЯ:
«С КРИКОМ УРА БЕЗ ПОДДЕРЖКИ ОГНЕМ»

ВЗГЛЯД ИЗ ШТАБА. Из дневника Гальдера

Обратимся к некоторым записям Гальдера.

12-й день войны. «Наше командование ВВС серьезно недооценило силы авиации противника в отношении численности. Русские, очевидно, имели в своем распоряжении значительно больше, чем 8000 самолетов. Правда, теперь из этого числа, видимо, сбита и уничтожена почти половина, в результате чего сейчас наши силы примерно уравнялись с русскими в численном отношении. Но боеспособность русской авиации значительно уступает нашей вследствие плохой обученности их летного состава. Поэтому, например, во время вчерашних воздушных боев над Двинском и Бобруйском атаковавшие нас воздушные эскадры противника были целиком или большей частью уничтожены».

С первого дня войны, несмотря на значительные потери, советская авиация начала активные боевые действия. Только 22 июня немцы потеряли около 120 машин. Десять из них были сбиты в результате таранов. В течение первой недели войны наша бомбардировочная авиация нанесла удары по нефтяным промыслам Плоешти в Румынии, десяти портам и аэродромам Финляндии, ряду военных объектов в Венгрии.

21-й день войны. «В полосе группы армий «Юг» большая активность авиации противника. Принято решение произвести налеты на русские аэродромы. По данным разведки, против группы армий «Юг» действует 1043 самолета русских».

24-й день войны. «Авиация противника совершает налеты на соединения корпуса Рейнгардта и наши пехотные дивизии (группа армий «Север». — Авт.), движущиеся вдоль восточного берега Чудского озера. Восточнее Чудского озера отмечена сильная ПВО противника (истребители и зенитная артиллерия)». «На центральном участке фронта отмечено усиление активности авиации противника».

28-й день войны. «Главком (генерал-фельдмаршал В. фон Браухич) вернулся из штаба группы армий «Север» и сообщил следующее: превосходство в авиации на стороне противника».

22 июля немцы произвели первый налет на Москву. Участвовало 200 самолетов. Впервые были применены сверхтяжелые 2,5-тонные бомбы. Налет был отражен. Сбито 17 машин. Существенных разрушений и жертв не было. Наш ответный налет на Берлин был для противника полной неожиданностью. Отражен не был. Ни один советский самолет не пострадал.

Согласно немецким источникам, по состоянию на 12 сентября Люфтваффе имели на советско-германском фронте 626 боевых самолетов против 600 наших. С учебными, транспортными и самолетами на заводских площадках советская сторона значительно превосходила немецкую: 3300 машин против 1004. Бедственное положение с транспортной авиацией отмечает и Гальдер. 7 ноября он пишет в своем дневнике:

«Проблема воздушного транспорта. Нет никаких возможностей для его развития».

19 ноября. «...никакого численного превосходства. Не только на земле, но и в воздухе». (С 1 июля 1941-го по 1 сентября 1945 года советская оборонная промышленность выпустила 112,1 тысячи самолетов. — Авт.)

12 сентября. «Русский танк Т-34 (25 тонн) весьма хорош и быстроходен. К сожалению, не захвачено ни одного пригодного образца этого танка». (В западных приграничных округах имелось 1800 тяжелых и средних танков, из них новейших Т-34 и КВ — 1475 против 1634 немецких средних танков Т-III и Т-IV. Обычно у нас при подсчете соотношения сил с немецкой стороны учитываются все танки — 3582 танка и штурмовых орудия, развернутые к 22 июля 1941 года, включая около 1700 танков устаревших конструкций Т-I, Т-II, чешский Т-38, а с нашей — аналогичные танки не учитываются вовсе, хотя их произведено начиная с 1935 года более 3 тысяч. Только с января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более 7 тысяч таких машин. — Авт.)

25 июля. «Численность танковых войск у противника оказалась большей, чем предполагалось... Танки Т-I являются обузой для наших частей, их следует отправить в тыл, для внутренней охраны на отечественной территории, охраны побережья, а также в целях боевой подготовки».

В продолжение танковой темы. Еще один миф о том, что отечественные сверхтяжелые танки оказались бесполезными. 4 июля генерал Тома докладывает Гальдеру о впечатлениях, полученных во время поездки в 3-ю танковую группу. Первым же пунктом начальник штаба сухопутных войск выделяет тяжелые бои с «гигантскими танками противника», против которых эффективны лишь 105-миллиметровые пушки и 50-миллиметровая противотанковая пушка. А вот более поздняя запись: «26 марта 1942 года. Более оживленные действия наблюдались на фронте 6-й армии, где атакующие части группы генерала Брейта натолкнулись на встречный удар противника, и в районе Погостья, где обстановка продолжает развиваться неблагоприятно (глубокий прорыв вражеских 52-тонных танков)». Речь идет о модели КВ-1, которую Гудериан называл «бронированным монстром с корабельной башней». Немецкий теоретик танковой войны не советовал своим подчиненным вступать в прямое столкновение с этими машинами.

ВЗГЛЯД С ПОЛЯ БОЯ. Другие свидетельства

Фельдмаршал фон Рундштедт: «С самого начала нас удивили качество и надежность русских тяжелых танков».

Фельдмаршал Клейст: «Советская боевая техника и оружие были отличного качества еще в 1941 году, особенно танки. Артиллерия была превосходной, так же как и большинство видов стрелкового оружия — винтовки были более современными, чем наши, и имели более высокую скорострельность».

Из немецкого отчета о боевых действиях на Востоке: «Один из танков КВ-1 сумел прорваться к единственной дороге, по которой снабжалась немецкая ударная группировка войск на северном плацдарме, и блокировать ее на протяжении нескольких дней. Первые ничего не подозревавшие доставлявшие снаряжение были немедленно расстреляны и сожжены русским танком. Практически не было возможности уничтожить это чудовище. Из-за болотистой местности обойти его было нельзя. Подвоз продовольствия и боеприпасов прекратился. Тяжело раненных солдат невозможно было эвакуировать в госпиталь для операции, и они погибли. Попытка вывести танк из строя с помощью батареи 50-миллиметровых противотанковых пушек, стрелявших с расстояния 450 метров, закончилась тяжелыми потерями для расчетов и орудий.

Советский танк оставался невредим, несмотря на, как это было установлено позже, 14 прямых попаданий. Когда подтянули закамуфлированное 88-миллиметровое зенитное орудие, танкисты позволили установить его в 600 метрах от танка, а затем уничтожили вместе с расчетом. Неудачей обернулась и попытка саперов подорвать танк ночью.

Правда, саперам удалось подкрасться к танку вскоре после полуночи и подложить взрывчатку под гусеницы танка. Но широкие гусеницы мало пострадали от взрыва. Взрывной волной от них оторвало несколько кусков металла, но танк сохранил подвижность...»

В конце концов немцы сумели справиться с «чудовищем». Пятьдесят танков атаковали КВ с трех сторон и открыли по нему огонь. Под этим прикрытием удалось установить и замаскировать еще одно 88-миллиметровое зенитное орудие позади танка, и на этот раз оно сумело открыть огонь. Из 12 попаданий три снаряда пробили броню и уничтожили танк.

Мартин Кейдина (летчик): «В Люфтваффе широкую известность получил следующий случай — он действительно имел место с одним таким штурмовиком, который подвергся атаке сразу четырех немецких истребителей. Для перехватывавших ИЛ-2 четырех истребителей, вооруженных пушками и пулеметами, одинокий советский штурмовик был, что называется, «лакомым куском». Первый истребитель зашел в хвост «летающему танку» и выпустил по нему весь свой боезапас — никакого видимого эффекта.

Один за другим остальные три истребителя проделали то же самое, но штурмовик продолжал лететь. Не верящий своим глазам немецкий летчик связался по рации с другим пилотом звена и спросил, почему этот русский самолет не падает. И тут же услышал ставший классическим ответ: «Господин полковник, ежа в задницу не укусишь».

«МЫ НИЧЕМУ НЕ НАУЧИЛИСЬ...» Признание комбрига Горбатова

Так все-таки почему, имея все необходимое для успешных действий, наша армия несла гигантские потери и оказалась у стен Москвы? Гальдер пишет об этом так: «...характер атак противника показывает, что командование противника полностью дезориентировано. Организация атак исключительно плохая. Стрелки на грузовых автомашинах и танки наступают против нашей линии обороны в развернутом строю. Следствием являются тяжелые потери противника. Таким образом, нельзя видеть в этих несогласованных атаках какую-либо угрозу оперативного значения». (Речь идет о 12-м дне войны. — Авт.)

«Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом — пауза, после чего — атака пехоты с криком «ура» глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских». (6 июля 1941 года) «Активность артиллерии противника незначительна. Сосредоточение огня не наблюдается. Стрельба с воздушным наблюдением и по звукометрическим данным неудовлетворительна, стрельба же по видимым целям ведется успешно. Эффективность снарядов хорошая, моральное действие сильное. Много новейших, неизвестных нам до сих пор артсистем. Степень обученности русских водителей танков, по-видимому, низкая». (21-й день войны.)

«Управление войсками в тактическом звене и уровень боевой подготовки войск — посредственные», — пишет Гальдер 25 июля. 29 августа немецкий генерал бесстрастно отмечает: «...противник остается верен себе; он бесцельно и хаотично бросает в бой свои войска».

Оценивая общее руководство войсками, Гальдер пишет: «Перед группой армий «Юг» противник (командует маршал С.М. Буденный. — Авт.) оказался на высоте в вопросах общего руководства и ведения наступательных действий оперативного масштаба. Перед группой армий «Центр» и «Север» в этом отношении противник (Тимошенко и Ворошилов. — Авт.) показал себя с плохой стороны». Гальдер неоднократно упоминает С.М. Буденного в положительном смысле, что опровергает многие незаслуженные оценки этого военачальника. Вот красноречивая запись: «...Эту опасность следует учитывать тем более, что именно русские впервые выдвинули идею массирования подвижных соединений (Буденный)...»

Дополним картину еще двумя свидетельствами. В августе 1941-го в Москве с Вильгельмом Пиком, будущим президентом Германской Демократической Республики, а в ту пору представителем коммунистов Германии в исполкоме Коминтерна, встретился будущий Герой Советского Союза и генерал армии А.В. Горбатов. После встречи Пик описал их разговор в докладной записке на имя Георгия Димитрова (генерального секретаря исполкома Коминтерна). В ней высказывания Горбатова выглядят следующим образом:

«...Положение Красной Армии очень тяжелое. Технические средства и оружие лучше немецких, но используются плохо, в то время как немцы используют свою технику полностью. За два года, что Германия вела войну, мы ничему не научились... Красноармейцы не овладели новым оружием, и при всяких затруднениях возникают слухи, что старое оружие было лучше, а при создании нового было вредительство. Красноармейцы говорят — не является ли вредительством то, что их постоянно посылают в бой, чтобы уничтожить».

Что касается плохой обученности... Незадолго до войны на заседании ЦК рассматривались причины участившихся аварий и необъяснимых падений самолетов. Сталин весьма нелестно высказался, отметив низкую квалификацию военных летчиков. Молодой и горячий командующий ВВС Павел Васильевич Рычагов своей вины не признал. Напротив, в резкой форме он обвинил во всем конструкторов. Сталин весьма едко выразил по этому поводу сомнение, заметив, что плохому танцору всегда что-то мешает. Рычагов ответил также резко: «Ну и летайте на этих гробах сами!»

22 июня большое количество советских самолетов погибло на земле, несмотря на то что службы оповещения и посты ВНОС (воздушного наблюдения и обнаружения самолетов) незамедлительно сообщили о приближающемся противнике. «Сталинские соколы» не смогли даже взлететь. Об этом свидетельствуют, в частности, показания командующего Западным Особым военным округом генерала армии Павлова. Командующий ВВС округа застрелился. Рычагов был арестован 24 июня, а 28 октября 1941 года расстрелян.

И В ЗАКЛЮЧЕНИЕ... Почему Россия непобедима

Приводим еще одну запись из дневника Гальдера.

11 августа. «Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину».

23 ФЕВРАЛЯ — ДЕНЬ КРАСНОГО ПОДАРКА

Четыре года назад (10 февраля 1995 года) Государственная дума приняла федеральный закон «О днях воинской славы (победных днях) России». В законе предписано отмечать 23 февраля как «День победы Красной Армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год) — День защитников Отечества». Это — ложь.

На самом деле в этот день в Петрограде получили радиограмму с германским ультиматумом. На размышление было дано 48 часов. 23 февраля 1918 года В.И. Ленин выступил на чрезвычайном заседании ВЦИК: «Советская власть должна констатировать полную невозможность сопротивления германцам... Нам встали коленом на грудь...» Что же произошло? 23 февраля немцы начали наступление на Псков и взяли его, а чуть позже разогнали отряды товарищей под Нарвой...

Декрет об организации Красной Армии был подписан председателем Совнаркома В.И. Лениным 15 (28) января 1918 года.

А 10 января 1919 года председатель Высшей военной инспекции РККА Николай Подвойский направил в президиум ВЦИК письмо с предложением отпраздновать годовщину создания Красной Армии. Однако из-за бюрократической волокиты очередь на рассмотрение предложения подошла только 23 января. До намечавшегося праздника оставалось всего пять дней. Поэтому ВЦИК решил совместить празднование годовщины Красной Армии с еще одним агитационным мероприятием — так называемым Днем Красного подарка. «Правда» оповестила трудящихся: «Устройство Дня Красного подарка по всей России перенесено на 23 февраля. В этот день по городам и на фронте будет организовано празднование годовщины создания Красной Армии, исполнившейся 28 января».

В «Истории ВКП(б). Краткий курс» о событиях, происшедших под Нарвой и Псковом в 1918 году, было написано: «немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение было приостановлено. День отпора войскам германского империализма — 23 февраля — стал днем рождения молодой Красной Армии».

А в 1942-м, чтобы поднять боевой дух наших войск, Иосиф Виссарионович Сталин усиливает абзац «Краткого курса»: «Молодые отряды Красной Армии, впервые вступившие в войну, наголову разбили немецких захватчиков под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года». Так вместо поражения в истории России появилась славная победа.

МЫ ЛЕЙТЕНАНТЫ БЕТОННЫХ КАРЬЕРОВ

Страдания юного воина

Есть такая профессия — Родину защищать!» — сообщает всякому входящему на территорию моего Военного авиационного училища стенд. И в ту же минуту лишает входящего надежды на что-то хорошее, сообщая, что училище носит имя вождя, который, по преданию, не меньше Ленина любил детей. Особенно беспризорных — то есть тех, кого гражданская война лишила родителей и дома. Если оценивать стенд у КПП по рекламным стандартам, факт верности имени можно оценивать как признак стабильности.

Чтобы поступить в училище, нужно заплатить 25 тысяч рублей, до 35 тысяч — чтобы остаться служить после выпуска в европейской части страны. Имеет рублевый эквивалент и каждый сдаваемый курсантом экзамен. Я бы ничего не имел против, если бы лейтенантские погоны, вручаемые выпускникам, ценились на вес золота. В действительности же все это — фикция, и всяк выходящий из ворот училища смотрит на стенд у КПП примерно как посмотрел бы сегодня Леня Голубков на рекламный щит МММ...

За колючей проволокой

Зеленая ракета взмыла в летнее небо... Мне восемь лет. Уцепившись за колючую проволоку, я стою в шаге от запретной зоны и восторженно взираю на самолеты, готовые оглушительным ревом напомнить, кто на нашей земле хозяин... Каждое утро я приезжаю сюда на велосипеде — смотреть на полеты курсантов.

От воплощенной мечты стать летчиком отделяла меня, как оказалось, не только эта проволока.

Окончив школу с золотой медалью в 94-м, я написал заявление с просьбой зачислить в курсанты и получил у друзей прозвище: «С пулей в голове» — все медалисты поступали в тот год на экономический и юридический. Сдал математику на «отлично». Был освобожден как медалист от других экзаменов. Оставалось пройти профотбор и медкомиссию.

В списках зачисленных моей фамилии не оказалось.

Объяснили: у меня «президентский диагноз» — сдвиг носовой перегородки. Последствие драки из-за девчонки. «Через год что-нибудь придумаем!» — ободрили в комиссии. Потом один из ее членов разгласил военную тайну: вместо меня в училище протолкнули «свояка».

А на тракторе не хотите?

Я решил не тратить год впустую. Без экзаменов поступил в другое училище, где готовили не летчиков, а наземный технический состав. Хотел попривыкнуть к военной шкуре, а там снова попробовать пробиться в «лётку».

За год я убедился, что сделал правильный, хотя и нелегкий выбор. Однако «лётку» расформировали, его курсанты — мои сверстники получили дипломы офицеров запаса, им предложили оседлать технику на гусеничном ходу (танковые войска), но они, все как один, отказались. А я остался в инженерном.

К середине третьего курса в моей «голове с пулей» произошли некоторые подвижки. Я вдруг стал себя ловить на подозрении, будто трачу время и силы на то, что уже никому не нужно...

Однако была еще надежда... Минувшим летом, после четвертого курса, нас отправили на вторую войсковую стажировку в лучший полк России. Первую мы провели на колхозных полях. По колено в грязи бились за урожай. Картина, достойная кисти Верещагина: мокрый снег, раскисшее поле, и мы с капустными кочанами стоим... И вот вторая — настоящая боевая стажировка.

Разместили нас в щитовых бараках, где с порога пахло, как в общественном туалете, а из единственного крана бежала струйка ржавой ледяной воды толщиной с детский мизинец. Утром, когда кричат: «Подъем!», проверяешь машинально, не примерз ли ты к кровати. Правда, кормили в полку получше, чем в училище. Святые слова: «Солдат голодным не умрет». Но ведь не хлебом единым...

Лес рубят, курсанты летят

Стажировка началась в разгар кризиса. Приехав в полк во вторник, мы узнали, что супертяжелый Виктор Степанович провалился на трибуне Думы. Несмотря на это, на четверг и пятницу были назначены полеты, к которым готовился весь полк. Летают два раза в неделю, а летом — благо погода хорошая — доходит и до трех летных дней.

Будучи стажером, я поневоле ставил себя на место людей, делающих на земле все для того, чтобы количество взлетов совпадало с числом посадок, а «объекты вероятного противника» были поражены с вероятностью 0,93. Это фантастическая, невероятная цифра при том условии, что на дворе сентябрь, а ты получил «денежное довольствие» за апрель...

Наутро после первых полетов нас направили на «заготовку леса», то есть стройматериала для спортзала. Рубили лес на полигоне, где оттачивают боевое мастерство славные асы. Согласно всем инструкциям нас, армейскую элиту, не имели права привлекать к черным работам, но мы не стали качать права. Заключили с командиром джентльменское соглашение: за добросовестное отношение к рубке леса нас отпускают на неделю раньше срока.

Всю вторую неделю знакомились с работой отдельных подразделений. На технической позиции подготовки ракет нашим гидом был седой майор, два года до дембеля. Служил в Западной группе войск, под Берлином, потом в диких степях Забайкалья, теперь вот вышел на финишную прямую... Квартиры нет, жена повесилась, один воспитывает сына и дочь. Устроил на своем боевом посту маленькую птицеферму. Условия подходящие: травка зеленая рядом, а от штаба, где начальство, далеко. «Вот, ребятки, — сказал нам на прощание, — мой вам совет: сразу после выпуска берите ноги в руки и чешите подальше из этой армии, а то, как я, будете в 43 года гусей пасти!»

Еще немного, еще чуть-чуть!..

Самый элитный полк России, который выполнял боевые задачи в Чечне и в Таджикистане, влачит убогое существование. Когда по боевой тревоге мы подвешивали мощную ракету «Воздух-поверхность» — ее стоимость 70 тысяч долларов, — я никак не мог отделаться от мысли, что именно такой был убит генерал Дудаев.

По выбору штурмана, преодолев расстояние 150 километров, она может влететь в любое из окон дома, где засел противник. На наших стрельбах на полигоне было выпущено десять таких ракет. Одного этого хватило бы с лихвой, чтобы раз и навсегда покончить с чеченской проблемой.

Зачем нужна боеготовность — если не для того, чтобы при любых обстоятельствах защитить национальные интересы страны? Мы сколько угодно можем играть мускулами и торговать оружием, но при этом стремительно утрачиваем психологию победителя. Афганистан, Чечня, Абхазия, Югославия... Каким будет следующее наше поражение? После того как полк по боевой тревоге улетел в «командировку» на пять дней, оставшиеся на земле офицеры стали готовиться к прилету комиссии, проводящей итоговую годовую проверку. Замполит вывесил на видном месте фотогазету «Лучшие люди нашего полка». Без труда я нашел портрет седого майора, пасущего на боевом посту гусей. Все остальные лучшие люди были его сверстниками. Набравшись наглости, спросил я замполита: «А где молодежь — что, нет среди нас лучших людей?» Замполит ответил сдержанно-официально: «Преемственность пока хромает». Но я расслышал в его ответе безнадежную тоску.

«Ну, еще немного, еще левее, ну, ё-мое!» — чуть не плакал начальник расчета, подвешивая вместе с нами ракету. «Есть генералы песчаных карьеров, а вы — лейтенанты бетонных карьеров!» — втолковывал нам этот профессионал, которому осточертело все на свете. И тут же спросил: «А вы че тут делаете? Вам че, справочник подарить, куда пойти учиться?»

Да мы и сами себя спрашиваем об этом...

С детской завистью — как в восемь лет из-за колючей проволоки — смотрю на авиабазы США, когда их показывают по телевидению. Может, купят американцы у России Дальний Восток? Тогда и у меня будет шанс послужить в нормальной авиации.