Криминальное чтиво

Этот таинственный бестселлер каждый день сочиняет главное сыскное подразделение ГУВД Москвы — МУР. Впрочем, официальное название милицейской гвардии сегодня иное — Управление уголовного розыска — УУР. То ли новое имя похоже на тоскливое завывание, то ли привычка оказалась сильнее, но между собой и сыщики и воры именуют московскую уголовку по-старому. Все восемьдесят лет ее существования.

С грифом "секретно"

ГОРЯЧИЙ СЛЕД

Самый крутой детектив — здесь.
В серых папках, надежно укрытых от чужих глаз: «секретно!»

Странички этого неведомого чтива каждый день одновременно сочиняют десятки оперов, подшивают в разные папки и прячут в сейфы. Пробегают, проездят день-деньской, а то и ночь, взмокнут, «зачищая» дома и квартиры, одуреют от погонь, обысков и задержаний, допросов и очных ставок и не уйдут по домам, покуда не отпишутся и не сложат оперативно-розыскное дело бумажка к бумажке. Спешу уверить всех, кроме бандитов: ничего в этих сочинениях интересного нет, рапорта, докладные, ориентировки, запросы и даже спецсообщения сухи, бесстрастны и маловразумительны. За три десятка лет службы в МВД сам понаписывал таких бумаг несчетно.

Другое дело — рассказы самих сыщиков. За дни моего хождения на Петровку наслушался я их немало. Но и тут ничего похожего на мало-мальски крутой детектив. Только разговорились — стоп. Вот тут начинает работать агент — опускаем. Здесь сплошь оперативные заморочки — об этом молчим. А дальше пошли приемчики на собственный страх и риск, на кой черт начальству и прокурорам о них знать?

Чтобы никого не засветить и не подставить, сыщиков и бандитов я назову другими именами, слегка смешаю подробности убийств или разбоев, которые разматывали на Петровке, и сдвину их во времени. А откровения, которые мне доверили с глазу на глаз, назову безымянно: «Между нами».

Когда Мишу Хромова назначили опером в МУР и выдали личный жетон — точь-в-точь как у американских копов, жена Танечка, посмотрев на него с восхищением, объявила, что теперь он должен ходить на службу в строгом костюме, светлой рубашке и однотонном галстуке. А в нагрудном и боковом карманах носить по платку, которые она будет менять каждый день. Когда-то Танечка видела один детектив по-советски и долго оставалась под его впечатлением. Особенно ей нравилось, как артист Пуговкин играл очень злого и страшного бандита. Когда очень смелые и красивые сыщики Пуговкина поймали, он матерно вздохнул и произнес с учтивой злостью: «МУР есть МУР!»

Миша Хромов — голубоглазый дылда под метр девяносто, с широченными плечами и крепким торсом за пять лет жизни с Танечкой привык с ней не спорить и тут же согласился: костюм так костюм. Тем более что в четвертом, «разбойном» отделе МУРа, где Хромов теперь служил, ребята одевались аккуратно, а некоторые и по-пижонски: главное, говорили ему, чтобы в тебе мента не увидели. Танечка с этим была согласна и уверяла Хромова, что без улыбки он вылитый бандит. Или даже авторитет или смотрящий, милицейские жены в этом очень даже разбираются.

Хромов и тут не спорил, потому что такое сравнение толкового опера не обидит, да к тому же уверил жену, что в МУРе он уже как бы начальник и смотрит, как оперы на «земле» ловят своих бандитов. А сам с пистолетом бегает редко.

И почти своего добился: Танечка теперь не так за мужа боялась, как в те времена, когда он работал в отделении и запросто мог напороться на бандитские выстрелы.

Прошлым летом Хромов буквально лоб в лоб налетел на трех быков, которые были в розыске за квартирный разбой и убийство: Ломова, Хачидзе и Норда. Случилось это в сквере в субботний полдень, бабушек, мамаш с детишками, кучкующихся мужиков полным-полно. Как только встретились взглядами, Хромов понял — узнали. И будут стрелять. Хромов подпрыгнул с переворотом и легко уложил в беспамятство Ломова и Хачидзе. А к Норду не успел — тот дважды пальнул, держа ствол в кармане. Хромова дернуло назад, теплая боль наполнила бедро, толкалась в голову. Уже лежа на траве, он вынул рацию и вызвал своих.

Сквер был пуст, посередине стояла коляска, катались по асфальту бутылки с пивом. Он понял, что ему никто не поможет, добрался до кобуры под мышкой, хотел вытащить «Макарова» и не смог. Последнее, что он видел, — как к проходному двору медленно, вразвалку уходит Норд. Он же Беляев, он же Раскатов, Шмидт, Ганевский, Жмыхов. Кличка — Красавчик. Потрошитель квартир в Москве и Питере, Казани и Оренбурге, раз только пойманный и тут же сбежавший. А он, капитан милиции Хромов, беспомощно валяется на траве и смотрит ему вслед.

Танечка плакала, когда Миша уже под вечер приковылял домой, хромоногий, бледный, брюки и куртка в пятнах — то ли грязь, то ли кровь, счастье, что две пули Норда не тронули кость.

Скоро Танечка от других милицейских жен узнала, что следователь прокуратуры таскает ее мужа на допросы: почему Хромов не предложил подозреваемым остановиться и пройти в отделение, а сразу провел свои жуткие приемчики? И почему граждане Ломов и Хачидзе получили столь тяжкие травмы? Потом Танечке рассказывали, что о Хромове и покалеченных бандитах узнал сам начальник МУРа генерал Голованов. В отделение приехали два полковника с Петровки, перевернули все вверх дном и, вроде бы, остались довольны. Во всяком случае недели через две все отделение построили и объявили, что капитан милиции Хромов за задержание особо опасных преступников и личное мужество награждается именными часами.

Хромов всей этой возни не понимал и радоваться награде не собирался. Бесконечно он видел одно и то же: как Норд дырявит его пулями, поворачивается и уходит.

С той поры прошел год, на Петровке Хромов уже обжился и стал своим, дел на нем висело не меньше, чем в отделении, да и большой разницы с былой службой ему не виделось. Разве что розыск выпадал теперь куда круче и сложнее, мотаться приходилось по всей Москве — редкий день не прибавлял забот «разбойному» отделу. И Танечка так же куксилась, когда Миша уходил из дома в понедельник, а возвращался, допустим, в пятницу.

Вот и сейчас, в воскресный день, Хромов сидел на Петровке со своим напарником Отари Берадзе и гадал, сколько времени им еще выпадет для отнюдь не служебного трепа. Отари родился в Москве в семье профессора-психолога, потрясавшего пациентов своими феноменальными способностями к ясновидению и прочим чудесам, свои необыкновенные дарования щедро передал сыну, что в МУРе весьма пригодилось. К тому же у Отарика можно было всегда перехватить денег до получки — папа его на своем профессорском жалованье оголодал и открыл салон белой магии.

К лейтенанту Берадзе то и дело ходили полковники-важняки, подхалимничали и просили поднапрячься. Отари молча знакомился с каким-нибудь глухим делом, чертил на листе бумаги какие-то закорючки, а потом впадал в транс. Через час-другой он мог сказать, где примерно следует искать того или иного бандита, где закопан труп и где спрятано оружие. Случалось, предсказания лейтенанта сбывались, полковники столбенели и тащили своему спасителю магарыч. Он тогда хмурился и еще раз объяснял, что ничего колдовского в его пророчествах нет — просто папа научил его отыскивать подчас незаметные глазу факты, соединять их воедино и уже тогда выстраивать единственно верную версию.

Отари грузинского языка не знал вообще, по-русски говорил без акцента, и потому бесконечно жаловался Хромову на произвол родной милиции. Бывали дни, когда Отарика задерживали по нескольку раз в день как лицо кавказской национальности, сначала это его веселило, но очень скоро стало приводить в бешенство. Сегодня он приготовился в лицах рассказать еще одну жуткую историю, но не успел: Хромова вызвал оперативный дежурный МУРа.

Хромов вернулся скоро и на молчаливый вопрос Отарика прочитал ему информацию из вчерашней сводки:

«Северный административный округ. Разбойное нападение и задержание. 26 июля в 14.26 в ОВД обратился начальник службы безопасности АОЗТ «АВС» Лактионов Б.Б. и заявил, что в 13.36 в помещение офиса ворвались четверо неизвестных в масках. Угрожая оружием — пистолетами ТТ, — указанные лица обезоружили охранников Болтова Б.В., Стеклова Ф.М., Измаилова Э.Э., Петрова М.М., принудили кассира Кольцову Т.П. открыть сейф, из которого похитили 1,5 миллиона рублей, и пытались скрыться. При срабатывании охранной сигнализации прибывшей на место происшествия ГНР ОВД (группой немедленного реагирования. — Г.Р.) были задержаны двое участников нападения — Хлыстов С.Р., 1979 г. р., неработающий, проживающий в г. Пушкино Московской области и Омельченко П.П., 1980 г. р., неработающий, проживающий там же. Инкассаторская сумка с деньгами была увезена сообщниками нападавших.

Для розыска и задержания неизвестных на территории ОВД проводились мероприятия по сигналу «Сирена-1».

Следователем прокуратуры Бочковым М.П. Хлыстов и Омельченко задержаны в порядке ст. 122 УПК РФ».

Отари выслушал монолог Хромова с состраданием.

— Плохо, Миша, — сказал он. — Фактов мало, и я не вижу картинки. Сколько было бандитов? В офисе и на улице? Сколько у них было машин — две? три? Что говорят двое задержанных?

— А мы на что? — ответил Хромов. — Короче, расследование берет наш отдел, то есть мы с тобой. Танцуем от печки — едем в фирму и в ОВД.

Уже в машине Хромов добавил:

— В охране был наш человек. Говорит, деньги всегда привозили по субботам. Еще: нападавших было человек 8 — 10, на трех машинах. По крайней мере у четырех-пяти — стволы.

— Миша, мы ничего не знаем, — тоскливо сказал Отари.

— А на кой хрен мы едем? — не выдержал Хромов. — Там и узнаешь.

Начальник службы безопасности обобранной фирмы Борис Борисович Лактионов встретил гостей суетливо и нервно, ходил кругами возле столика с разноцветьем бутылок, хватался за голову и массировал виски.

— Господин полковник, — очаровательно улыбнулся ему Хромов, — что ж это вы изволили так облажаться? Приходят сопливые пацаны, трясут стволами, а ваше воинство руки вверх? А вы, господин полковник, не появляетесь ни в холле, ни в кассе, которую потрошат? Не странно ли?

Лактионов до пенсии был опером-важняком в контрразведке КГБ, удар держать умел, и потому сразу перешел в атаку:

— Мои охранники — ваши бывшие менты, от того, что я плачу им баксы, ума не прибавляется. Каждому сразу гвозданули по башке, отрубили — мне одному подставляться?

Он улыбнулся, не спеша налил себе виски, медленно выпил:

— Чего мы собачимся? Я понятно чего психую: шеф вытурит, а на пенсионе родного государства я сдохну.

— Кстати, — перебил его Хромов. — А шеф кто? Что-то я его здесь не вижу — никто не рыдает, что у него сперли такие деньжищи, никто не клянет родную милицию?

— А вы не знаете? — искренне удивился Лактионов, снова булькая из бутылки. — Да это же Козловский Станислав Эмильевич, благодетель вашего МВД — полагаю, кусков сто «зеленых» успел вам даровать. Вдовы погибших ваших коллег, больные и убогие его заботами утешены сполна. Так что он сейчас именно в МВД, на Житной и находится, а генералы его утешают. Так что крутись, коллега, пока башку не отвинтили.

— Борис Борисович, — ласково начал Отари, — я вас очень прошу — в картинках нам расскажите, подробно.

— Он ясновидец, — серьезно добавил Хромов. — Колдун. Вот нашлет на тебя порчу, наплачешься.

Лактионов посмотрел на Хромова чуть обалдело, но капризничать перестал.

После они беседовали с каждым из четырех охранников, с кассиром Кольцовой, с начальником розыска ОВД Ольшанским — вопросы задавал Хромов, а Отари молчал, удивлял собеседников странной мимикой, вытирал со лба пот и чертил на газете закорючки. Потом ушел на улицу, с полчаса ходил взад-вперед и позвал к себе Хромова:

— Миша, я теперь вижу все, что здесь было вчера.

Вскоре они допрашивали Омельченко и Хлыстова. Примитив, но помогает: Хромов был злым опером, Отарик — добрым. Узнали имена и адреса еще двоих сообщников и номера двух машин: «шестерка» бордового цвета, номер к 357 ма, и «Форд», номер а 212 ав.

— Отарик, что ты понял? — спросил Хромов. — Где деньги?

— Если пацаны не врут — за городом. Недалеко. Поселок, в котором цементный завод. Дом за забором. Там двое: организатор нападения и его боевик.

У Хромова похолодели пальцы рук. Организатор — это Норд? Господи...

Хромов связался с дежурным по управлению, прихвастнул своей удачливостью и получил команду: ехать в Пушкино по адресам, досмотр и задержание. Одним не лезть — заехать в местное УВД и попросить помощь. И еще главное: Омельченко и Хлыстов в компьютере МУРа не значатся, они или начинающие, или везунчики. И то и другое опасно.

Хромов стал набирать свой домашний номер, чтобы наобещать, что вернется к вечеру, но передумал: Танечка уверяла, что ей гораздо легче ничего не знать о его делах и просто ждать. Через сутки или двое, как повезет. Прошлым летом он позвонил ей и сказал, что выходит. А через пятнадцать минут Норд уже убивал его в сквере.

В Пушкино они приехали около восьми вечера, если ехать в управление, минимум час потеряешь, а тут еще Отари бормочет как бы про себя: в квартирах они никого не найдут, там пусто.

При въезде в город их обогнал черный «жигуль», трижды мигнул огнями подфарков. Передняя дверь открылась, вышел бритоголовый парень в красной куртке, и Хромов сразу же вспомнил: Витя Матвеев, здешний начальник розыска.

— Едем на Солнечную, 26, — сказал он Хромову. — Это почти центр, место людное, полно киосков, кафешек. Дом девятиэтажный, подъезд один. Вы — на углу, я — по центру. В квартиру иду я с участковым, вы не выходите. Связь по рации.

Нужный дом они нашли быстро, Матвеев с участковым вошли в подъезд.

— Миша, — сказал Отари, — я тебе так и не рассказал: сегодня утром выхожу на «Чеховской», сразу у эскалатора тормозят двое муниципалов. Высокие, мордатые, дулами автоматов мне в живот: «Стоять! Документы!» Работаю грузином: «Дарагой, с удоволствиэм!» Расстегиваю куртку, а под ней кобура со «Стечкиным», кладу на нее ладонь. Миша, они побледнели, один поет: «Братан, нет вопросов, счастливо!» Миша, мне стало противно, я...

— Тихо! — грубо оборвал его Хромов. — Смотри!

К дому подъехал «жигуль-шестерка», остановился перед ними. Номер как на ладони: к 357 ма — та самая тачка, которая стояла у ограбленной фирмы! Стекла тонированные, никто не выходит.

— Миша, — сказал по рации пушкинский опер, — в квартире пусто. Выходим.

— Витя! — едва не крикнул Хромов. — Участкового оставь в подъезде, он в форме, засветит. Они перед нами, в машине.

Минута молчания, вторая. Из арки дома напротив резво выруливает «Форд», останавливается. Из него выбегает парень в свитере и джинсах, переходит улицу, идет на мигающие огни машины, что стоит перед Хромовым. Тот видит его лицо и чувствует, как начинается покалывание в пальцах рук: Ломов? Тот самый, что шел вместе с Нордом тем летом? Тот самый Эдичка, которого пришлось гвоздануть ногой и которого так жалел прокурор, а потом почему-то выпустил под подписку? Минутку, родной, сейчас я обниму тебя крепко!

— Витя, — Хромов включил рацию. — Напротив тебя «жигуль», ты их блокируй, пусть тихо сидят.

Ломову передали пакет, он что-то тараторил и хохотал, а потом быстро пошел по улице к переходу.

— Стоять! — рявкнул ему в спину Хромов. — МУР!

Ломов быстро оглянулся, увидел пистолеты в руках Хромова и еще одного мента, с места взял резвый темп, не забывая петлять.

Маленький Отари Хромова обогнул, бег убыстрил, а Ломов вдруг тормознул, в то же мгновение грохнули выстрелы, и Хромов с ужасом увидел, как Отарик падает лицом на грязный асфальт, беспомощно раскинув руки. Хромов выстрелил в ту же секунду — два раза, стараясь попасть этой сволочи по ногам. И рухнул ему на спину, выбил из рук пистолет, пристегнул наручники и волоком потащил назад, где лежал Отари. Около него на коленях уже стоял участковый:

— Я вызвал «скорую», у него две дырки — в груди и в плече. Без сознания.

Хромов с размаху нажал коленом Ломову на грудь, сунул в его рот пистолетное дуло:

— Падаль, я выпущу в тебя всю обойму — где Норд? Где деньги? Куда вы ехали? Сколько вас?

Ломов слизнул кровь с губ, закашлялся и всхлипнул:

— Четверо. Деньги у Норда. Мент, будь человеком — я сдохну без перевязки.

Хромов передернул ствол:

— Где Норд? Быстро!

— Ивантеевка, Восточная, десять. Мент, из меня кровь уходит, подохну.

Хромов услышал рокот мотора — на тротуар вползала «скорая». Когда он подбежал, Отари уже был внутри, на носилках.

— Вы пистолет уберите, — услышал он голос врача, — тоже мне, размахался.

— Простите, это мой друг, это Отарик, у него сильная воля, вы не бойтесь, он выдержит, мы все его любим.

«Господи, что я говорю, бред какой-то», — подумал Хромов.

Рядом прогрохотали тяжелые башмаки — спецназ потрошил «жигуль» напротив.

Хромов плохо помнил, как очутился в машине пушкинских, он сидел на заднем сиденье, и Виктор просил его выпить водки. Ни горечи во рту, ни тепла в теле он не почувствовал. Ему вспомнилось, как только что Отарик рассказывал ему о трусоватых ментах в метро, а он, Хромов, его так по-хамски оборвал. Он мотнул головой и скрипнул зубами. Впереди них шел автобус спецназа. У развилки мелькнула надпись: «Ивантеевка: 5 км»

— Виктор, — Хромов привстал, — ты тормозни автобус, я к ним перейду — они Норда не знают. А я знаю, понял? Он в меня стрелял!

Виктор крепко сдавил его плечо:

— Сиди, Миша. Они постараются.

Хромов покорно откинулся на сиденье, закурил и прикрыл глаза. Он слышал, как трещат автоматы, совсем рядом сыплются кирпичи с порушенного забора, потом — тишина, снова грохот башмаков, хриплые матюги и громкий визгливый вопль: «Хватит, довольно, я же иду».

В машину вернулся Виктор:

— Миша, мы взяли Норда. И деньги. Ты молодец, Миша!

Хромов посмотрел в окно: там было утро. Вот и славно — уже можно добраться до телефона и узнать, как чувствует себя Отарик. И доложиться дежурному МУРа. И поехать домой, к Танечке.

* * *

Хроника событий

МЕЖДУ НАМИ

Начальник отделения 2-го отдела МУРа Виктор ЩЕРБАКОВ:

— Вот вам история, случившаяся недавно. 3 декабря прошлого года в 18.50 автопатруль ОВД «Гольяново» Восточного административного округа преследует автомобиль «ВАЗ 2106». При попытке обгона по машине милиции открывают огонь из пистолета ПМ. Пуля попадает в правую голень прапорщика Лаврова. Машина с преследуемыми скрывается.

Нападение с оружием на работника милиции — всегда ЧП. И вот после непростых оперативно-розыскных мероприятий на следующий же день на улице Хабаровской, у дома № 22 мы находим в укромном месте пистолет ПМ. В магазине — 7 патронов. Там же неподалеку мы задерживаем некоего Вашакмадзе, гражданина Грузии. Через семь дней по решению Преображенской прокуратуры Вашакмадзе из-под стражи освобождают, он скрывается, немедленный розыск ничего не дает. Что будут думать прапорщик Лавров и его товарищи? Что в них можно безнаказанно стрелять?

На фото:

• Дежурный офицер мура принимает сообщение: разбойное нападение на фирму «АВС»
• Одна из машин с бандитами подъехала к офису фирмы: сюда только что привезли полтора миллиона рублей
• Пушкино, тот же вечер: спецназ мура задержал боевика из банды норда
• Пушкино, июльский вечер прошлого года: после ранения отари спецназ блокировал машину с бандитами
• Это руки Норда — бандита и убийцы

Фото Н. Медведевой, М. Штейнбока, А. Николаева