Олеша не только автор гениальных «Трех Толстяков» и романа «Зависть». Не только писатель, по сути создавший в нашей литературе жанр «записных книжек» («Ни дня без строчки»). Он персонаж воистину литературный, потому что еще при жизни о нем рассказывали анекдоты, байки, истории и легенды. Вот лишь несколько из них.
Рассказывают Михаил и Борис Ардовы:
«Катаев с юности был дружен с Юрием Олешей. В тридцатые годы они были знаменитые и богатые писатели. Как-то, гуляючи по улице Горького, они познакомились с двумя барышнями и ради развлечения пригласили их в ресторан «Арагви».
Там обоих писателей прекрасно знали, приняли с почетом и предоставили отдельный кабинет. Они заказали шампанского и ананасов. Катаев вылил две бутылки шипучего в хрустальную вазу и стал резать туда ананасы.
Одна из барышень сделала ему замечание:
— Что же это вы хулиганничаете?.. Что же это вы кабачки в вино крошите?..
В те годы Юрий Олеша сидел в своем любимом кафе «Националь» в компании друзей-литераторов. А за другим столиком, поодаль, сидели еще два писателя и о чем-то очень горячо спорили. Один из сидящих с Олешей сказал:
— Вот эти двое — самые глупые среди нас. Это всем известно. И вот они ссорятся, спорят... Интересно, о чем?
Олеша тут же сказал:
— Они сейчас выясняют, кто глупее — Байрон или Гете... Ведь у них свой счет, с обратной стороны.
Будучи в Ленинграде, Олеша подписал договор с местным отделением Детиздата. Он получил аванс и покинул издательство в 12 дня. А в 3 часа пополудни Юрий Карлович позвонил в Детиздат и потребовал к телефону директора.
Тот взял трубку:
— Я вас слушаю.
— Я подписал с вами договор. Требую внести в него поправки!
— Какие поправки? — встревожился директор.
— Читаю по прежнему тексту: «Детиздат в лице директора — с одной стороны... и Юрий Карлович Олеша, в дальнейшем именуемый «автор...» Вот это надо изменить!..
— Как изменить? Зачем?..
— А вот так: «в дальнейшем именуемый Юра...», «Юра обязан...», «Издательство выплачивает Юре...», «Юра не в праве...».
Олеша говорил:
— В последнее время образовались «ножницы», некое несоответствие между сроком прохождения рукописи в издательстве и сроком человеческой жизни...
Будучи в Одессе, Олеша лежал на подоконнике своего номера в гостинице. По улице шел старый еврей, торгующий газетами.
— Эй, газеты! — закричал Юрий Карлович со второго этажа.
Еврей поднял голову и спросил:
— Это откуда вы высовываетесь?
— Старик! — сказал Олеша. — Я высовываюсь из вечности».
Фото из архива «Огонька»