НАРКОТИКИ ОТ МАГИИ ДО МАСС-КУЛЬТА
Наркомания в ее современном виде — это не стихийное бедствие, не напасть, свалившаяся невесть откуда, а следствие очень многих причин, коренящихся в самом обществе. Больше того — в современном устройстве мира.
ПОХОЖЕ,ЧТО НАРКОТИКИ — КАК РАЗ ОДИН ИЗ ТЕХ ПРОБНЫХ КАМНЕЙ, СТОЛКНУВШИСЬ С КОТОРЫМ, СОВРЕМЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ ДОЛЖНА ВЫРАБОТАТЬ НОВЫЕ МЕХАНИЗМЫ САМОЗАЩИТЫ, НОВЫЙ ОТВЕТ НА ИЗВЕЧНЫЙ ВОПРОС: «ЗАЧЕМ ЖИТЬ?»
ДОМАНИАКАЛЬНЫЙ ПЕРИОД 
В 1560 году францисканский монах Бернандино де Сагатун, долгое время бывший в Новом Свете миссионером, опубликовал в Европе объемистое сочинение «Всеобщая история Новой Испании». В IX книге своего труда он, в частности, рассказал о распространенном среди мексиканских индейцев обычае употреблять кактус-пейотль или настойку пейотля с целью достичь измененного состояния сознания, или — как пишет отец Бернандино — «опьянения», которое продолжается два или три дня, а затем проходит. «Это растение поддерживает их (индейцев) и придает им силы в бою, избавляя от страха, голода и жажды», — пишет он.
Культ пейотля начинается во тьме веков, уходящих за пределы европейской «новой эры». По преданию, в те достославные годы несколько индейских племен, объединившись, подняли мятеж против поработивших их сильных и жестоких сородичей. Однако в решающей битве мятежники были разбиты; в сумятице отступления разбиты были и запасенные сосуды с водой. Повстанцам, оттесненным в пустыню, грозила бы верная смерть от жажды, если б им на пути не встретились мясистые кактусы, в клетчатке которых, помимо воды, оказалось еще что-то, что позволило им не только пересечь пустыню, но и услышать голос Бога, который повелел им прекратить кровавые человеческие жертвоприношения и приносить жертвы плодами и цветами.
Сложное химическое соединение, содержащееся в клетчатке и особенно в корнях пейотля, — мескалин — является галлюциногеном, несколько более слабым, чем ЛСД. Иначе говоря, оно полностью изменяет привычный образ мира и вызывает видения-галлюцинации, которые истолковывались индейцами как непосредственные послания Бога.
На протяжении двух тысячелетий потомки мятежников — индейцы уичоль — не изменили своему божеству. Даже оттесненные в горы Сьерра-Мадре (где нашли последнее убежище несколько индейских племен), каждый год они продолжали совершать беспримерный четырехсоткилометровый переход в пустыни, где растет пейотль, чтобы запастись им в количестве, необходимом для поддержания культа. Походу предшествовало длительное очищение воинов, включающее полное половое воздержание и пост. Все двадцать дней, которые занимал путь до пейотля и обратно, воины ничего не ели, кроме корней кактуса. По возвращении воинов с добычей (все дело происходило в межсезонье, в январе) начиналась подготовка к большому религиозному празднику, в ходе которого каждый получал возможность «узнать истину». Вкушению священного кактуса предшествовали ритуальная охота, ритуальное приготовление кукурузы и двадцатичетырехчасовая трансовая пляска. По прошествии трех дней индейцы возвращались к обычной жизни.
У истоков ранней религиозности сплошь и рядом стоят психоактивные растения, которые тонко вплетены в священные обряды и повседневные традиции народов и сопровождают человека с момента рождения до самой смерти.
Испанская церковь, вдохновившая инквизицию в Старом Свете, разумеется, поспешила пресечь крамолу и в Новом. Началось суровое преследование тех, кто употребляет злосчастный корень. Однако за минувшие четыре столетия — несмотря на продолжающиеся репрессии — упрямый кактус не потерял своего культового значения. Более того, оно распространилось среди индейцев далеко на север, вплоть до Канады. До наших дней 250 тысяч приверженцев «Церкви коренных жителей Америки» (Native American Church) продолжают употреблять пейотль в рамках христианского вероучения. Более того, пейотль предохранил приверженцев этой странной конфессии от алкоголя, привычного наркотика белого человека, которому индейцы, как известно, не смогли противостоять так же, как народности нашего Севера и Сибири, в организме которых почти отсутствует фермент, расщепляющий алкоголь.
В СЛУЧАЕ С ПЕЙОТЛЕМ МЫ И СЕГОДНЯ ЕЩЕ МОЖЕМ НАБЛЮДАТЬ ПАРАДОКСАЛЬНОЕ ЯВЛЕНИЕ, СТОЛЬ ТИПИЧНОЕ ДЛЯ ТРАДИЦИОННЫХ КУЛЬТУР: ЕСТЬ НАРКОТИК, НЕТ НАРКОМАНИИ.
Но идет ли речь только об экзотическом мексиканском кактусе? Разумеется, нет. Галлюциногенные грибы, на которых покоится весь шаманизм Евразии и обеих Америк; конопля, известная уже в Египте и затем вошедшая в священный обиход скифов; кока, священное растение инков; дурман и белена, пользующиеся худой ведьмовской славой; растение ибога, известное колдунам Африки; табак, забитый в трубку мира, и наконец перебродивший сок винограда, вино — «кровь Христова», — без которого немыслимо главное христианское таинство причастия, — вот далеко не полный перечень примеров, когда человечество использовало психоактивные вещества в сакральных целях.
Знаменитый психолог Станислав Гроф, всю свою жизнь посвятивший изучению измененных состояний сознания (ИСС), считает, что эти состояния являются столь же жизненно важной потребностью человека, как потребность в еде, питье, творчестве и продолжении рода. Во всех зрелых религиях выработаны техники, позволяющие достигать ИСС без помощи психоактивных веществ. Покаяние, молитва, пост, различные формы послушания, отшельничество, молчальничество, медитация, магические гимнастики и боевые искусства — все это способы закрепить измененное, «просветленное» состояние сознания, необходимое для того, чтобы начать новую жизнь — «жизнь в Духе».
Человечеству потребовались тысячелетия, чтобы выработать эффективные «чистые» психотехники. Но и там, где употребление психоактивных веществ подразумевалось традицией, как в шаманизме, «мирное сосуществование» человека и наркотиков было удивительно долгим. Между дозволительным и запрещенным, допустимым и опасным всегда существовала ясная граница. Кстати, «полная выучка» шамана занимала двадцать лет — за эти годы посвященный проходил множество суровых испытаний, подготавливающих его к служению своему народу. Он должен был уметь общаться с духами, врачевать, разыскивать потерявшихся людей или предметы и при этом наравне со всеми разделять охотничью или кочевую судьбу своего племени, что делало злоупотребление наркотиком просто невозможным.
...Мир еще не связался в один узел; наркотические растения локализованы в своих природных ареалах, употребление их сокрыто множеством табу; сила и здоровье прямодушно считаются главным достоянием человека; нет еще ни «обогащенных» наркотиков, ни «всемирного обмена веществ»...
ЧТОБЫ МАГИЧЕСКИЕ РАСТЕНИЯ СТАЛИ НАРКОТИКАМИ В СОВРЕМЕННОМ СМЫСЛЕ СЛОВА, ПОТРЕБОВАЛИСЬ ГЛУБОЧАЙШИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В САМОЙ КУЛЬТУРЕ.
МЕНЮ:
— опиаты (опиум, морфий, героин);
— кокаин и стимуляторы амфетаминного типа;
— продукты конопли («травка», «шишки», гашиш);
— галлюциногены (в основном это пропитанные ЛСД бумажки — «марки» или «промокашки» на подростковом жаргоне);
— метиловые амфетамины типа «экстази»;
— снотворные и транквилизаторы, оказывающие успокаивающе-гипнотическое действие;
— психотропные лекарства (огромная группа веществ);
— ингалянты (клеи, растворители, лаки).
Все рассуждения о золотом веке галлюциногенов применительно к сегодняшнему дню не стоят и ломаного гроша. Тот век миновал безвозвратно. Наш век — век тяжких маний, параноидального политического бреда, экономических депрессий, аморального искусства и беспощадного диктата денег. Так что нам давно пора выбираться из сумерек прошлого на жесткий свет реальности к беспощадной статистике, больничным койкам, исследованиям по биохимии и психологии зависимостей и всем тем весьма малопоэтическим подробностям, которые составляют жизнь наркомана и формируют клинику заболевания ничуть не более романтического, чем алкоголизм финальных стадий, когда образ и подобие Божие превращается в бездонное вместилище духа spiritus vini.
Работа всех внутренних органов такого человека расстроена, социальные связи, связующие его с миром, разрушены, дружеские и семейные привязанности разорваны. Алкогольные психозы уже пару-тройку раз пропахали как следует мозг, в нем произошли глубокие изменения. Побудительные для обычного человека мотивации поведения уже не принимаются этим мозгом в расчет... Бомжи, с утра трущиеся возле пивного ларька в ожидании подачки, — несомненно, самый очевидный пример острой наркотической зависимости, к которой мы относимся с большим или меньшим снисхождением лишь потому, что вместе с ними потребляем один наркотик — алкоголь — венчающий всякий праздничный стол.
«Священные грибы мексиканских индейцев от виски в баре отличает только одно: стиль», — парадоксально заключает Жанна-Мари Пельт в монографии, посвященной наркотикам.
Что же такое наркотики?
Этим собирательным понятием объединены столь разные вещества, по-разному действующие на разных людей, что дать точное определение оказалось не так-то просто. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) в широком смысле определила наркотик как «вещество или смесь веществ, отличное от необходимых для нормальной жизнедеятельности (подобно пище), прием которого влечет за собой изменение функционирования организма и, возможно, его структуры».
Вообще «наркотики» — понятие, скорее, правовое, нежели медицинское. В России наркотиками считаются вещества, причисленные к таковым приказом Минздрава Российской Федерации. Поскольку алкоголь считается пищевым продуктом, постольку он не является наркотиком. По этой же причине выведен из употребления термин «алкогольная наркомания», бытовавший в 20 — 30-е годы. Впрочем, и ВОЗ причислила алкоголь к числу наркотиков совсем недавно — он имеет слишком могущественных покровителей в лице производителей-монополистов. По той же причине частью нашей повседневной жизни является табак. И хотя алкоголь ежегодно приканчивает раз в двадцать больше людей, чем погибает от передозировок героина, в массовом сознании он считается, в общем, безопасным. Сказанное не значит, что алкоголь опаснее героина: просто проблема наркомании имеет несколько измерений, которые необходимо принимать в расчет. Во всяком случае,
ДВАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ АЛКОГОЛИКОВ БЫВШЕГО СССР ВПОЛНЕ ЛЕГАЛЬНО ПОДГОТОВИЛИ ДЛЯ НЫНЕШНЕЙ НАРКОЭПИДЕМИИ БЛАГОДАТНЕЙШУЮ ПОЧВУ.
Среди наркотиков, представленных сегодня на черном рынке, первенство держит, несомненно, героин — химическая производная от морфина, содержащегося в сыром опиуме, в свою очередь добываемого из головок мака. Употребление героина быстро (иногда за две недели) формирует устойчивую зависимость от него. Отсутствие наркотика вызывает сильнейшую «ломку», сопровождающуюся такими психическими и физическими страданиями, что «переломаться» в одиночку, без медицинской помощи, человек, как правило, не может и снимает «ломку», принимая очередную дозу наркотика. Жесткий характер зависимости определяет высокий уровень цен на героин, сравнительно легко получаемый из дешевого сырья. Грамм чистого героина стоит 100 долларов, что в 1000 раз превышает затраты на его производство.
Тысяча процентов прибыли!
В МИРЕ НЕТ ТОВАРА, КОТОРЫЙ ДАВАЛ БЫ ТЫСЯЧЕПРОЦЕНТНУЮ ПРИБЫЛЬ — КРОМЕ НАРКОТИКОВ.
Неудивительно, что страны третьего мира, неспособные противостоять в производстве более развитым странам, именно в торговле наркотиками увидели для себя шанс крепко подзаработать на слабостях «толстых и богатых».
Сегодня наркотический выбор, навязываемый молодежи, необыкновенно широк. Достаточно оказаться в нужное время в нужном месте, чуть-чуть замедлить шаг у аптеки №1 на Никольской или попасть на вечеринку в открытый для друзей ночной клуб, чтобы тебе предложили... Это не шутка, я проверял. И трудно представить себе, что никто не знает об этом...
Не все наркотики вызывают острую физическую зависимость, подобно героину. ЛСД вообще не вызывает физической зависимости, но может спровоцировать острые панические и параноидальные реакции, память о которых сохраняется на долгие годы. Кокаин, со времен серебряного века считающийся «элитным» наркотиком, может убить, спровоцировать тяжелейшую депрессию и так разбомбить мозги, что им не от чего будет отдыхать. Нейролептики — это вообще гибель...
Говоря по совести, разбираясь со всем этим, я сам впал в какое-то угнетенное состояние, больше всего сродное клаустрофобии: словно меня запихали в темный подвал и не дают взглянуть на свет божий. Я не стал бы и браться за материал, если бы не вспомнил себя в двадцать лет. И того, как близко были наркотики. Так близко, что сейчас мне даже страшно вспоминать об этом.. И уколоться ничего не стоило. Потому что среди тех, с кем я общался, были ребята, которые употребляли наркотики. Это потом нас разнесло в разные стороны, а тогда ничего вроде нас особенно не разделяло. Мне просто претило «пробовать». Я верил в то, что мне суждено реализовать свои творческие замыслы, в свое персональное существование. Мне нравилось фотографировать, путешествовать, рассуждать с друзьями о том, что есть истина. Помню, в Питере я зашел к знакомым и был поражен невозможностью склеить разговор: они осторожно потягивали принесенную мной водку и отстраненно молчали. Работал телевизор. Время от времени кто-нибудь вставал и уходил на кухню. Мне и в голову не приходило, что на кухне варят героин. Сегодняшние двадцатилетние живут в ситуации гораздо более острого риска.
ЕСЛИ БЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО УМЕЛО ЧИТАТЬ ЗНАКИ СВОЕЙ СУДЬБЫ, ОНО МОГЛО БЫ ДОГАДАТЬСЯ О ПОДЖИДАЮЩИХ ЕГО НЕПРИЯТНОСТЯХ С НАРКОТИКАМИ УЖЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ПРОШЛОГО ВЕКА. А ВО ВТОРОЙ — УЖ ТОЧНО. ОДНАКО ЭТОГО НЕ ПРОИЗОШЛО...
ЦВЕТОЧКИ ЗЛА 
Предзнаменования были достаточно красноречивыми: в Персии посевы опийного мака впервые потеснили посевы хлеба, в связи с чем хлеб стал дорожать; сложился прообраз наркомафии, которым оказалась английская Ост-Индская компания; состоялась первая в истории человечества нарковойна; возникла романтическая мода на наркотики и, как следствие — сложился стиль.
И, кроме того, наука внесла свою лепту, научившись выделять чистые алкалоиды из растительного сырья. В 1803 году один немецкий фармацевт получил из опиума морфин, который оказался в 10 раз сильнее опиума. А в конце века другой немецкий фармацевт Генрих Дрезер, изобретатель аспирина, преобразовывая морфин, получил новое химическое соединение, которое было в 10 раз сильнее морфия. Его немедленно начали использовать для обезболивания и лечения кашля. Это и был героин, поначалу принятый фармацевтами с восторгом как новое лекарство с «героическими» возможностями.
Понятия «наркомания» еще не было, хотя опьяняющие свойства опиума были хорошо известны. Малоазиатский опиум поступал на европейский рынок через Константинополь и Смирну в виде лепешек весом 750 граммов или брусков весом до трех кг. «Значительные количества опиума идут на производство морфия и других алкалоидов, всего же больше он употребляется как опьяняющее средство, главным образом курительное, но опиум также едят, проглатывая в виде пилюль, — спокойно констатирует словарь Брокгауза. — Турки относятся с презрением к лицам, которые не курят, а едят опиум, называя их териакидами...»
В конце XVIII столетия английская Ост-Индская компания, монополизировавшая производство опиума в Индии, стала вывозить его на продажу в Китай. В 1820 году император Поднебесной запретил ввоз опиума, но англичане продолжали наращивать контрабандную торговлю. В 1839 году особый уполномоченный Линь Цзэ-сюй вызвал к себе представителей компании и, объявив о конфискации доставленного морем в город Гуанчжоу груза опиума, сжег его. В 1841 году английский корпус численностью 4000 человек начал боевые действия против Китая: англичане овладели окрестностями Гуанчжоу и принудили его к сдаче (город спасся от штурма выкупом в 6 миллионов тогдашних долларов), затем взяли Шанхай и Нанкин. Военные действия, известные под названием «опиумной» войны, продолжались полтора года и закончились подписанием договора, который разрешал англичанам торговлю опиумом. Возмущение Китая привело в 1857 году ко второй «опиумной» войне, в которой Англия и Франция совместно выставили против Китая армию в 20 000 человек и вновь силой оружия навязали ему выгодные для себя условия торговли. В конце XIX века в Китае было несколько миллионов наркоманов; недаром именно здесь родилась поговорка: «опиум умеет ждать». Англичане похвалялись, что усыпили Китай на ближайшие сто лет. Через сто лет, как известно, в Китае был коммунизм председателя Мао.
Наркотики впервые стали серьезно влиять на распределение денежных потоков — и хотя сегодня непросто привести к одному знаменателю тогдашние рупии, краны и доллары, объемы законной и контрабандной торговли были так велики, что появление в XX веке кокаинового картеля Кали с годовым бюджетом в 1 триллион долларов (почти равному годовому федеральному бюджету США) уже не кажется случайным.
«Кайф» превратился в предмет купли-продажи.
Однако, чтобы наркотики широко вошли в жизнь европейцев, нужен был стиль — и, несомненно, отличный от того, что принят был на исламском Востоке. «Исповедь...» Томаса де Куинси (причем поначалу только первая ее часть, превозносившая опиум) была опубликована в 1822 году и стала широко известна. Теофиль Готье стяжал славу «великого поэта», живописуя видения, возникавшие у него под воздействием гашиша. Шарль Бодлер, автор весьма знаменательного поэтического сборника «Цветы зла», в строках, посвященных де Куинси, выразил философию нового стиля: «Что нам до того, что любитель опиума так и не оказал человечеству положительных услуг? Если его книга прекрасна, мы обязаны ему благодарностью... Красота благороднее Правды».
Человек чрезвычайно утончился в своих «слабостях», ему скучно стало с Богом.
Несомненно, искусство было соблазнено: «юноша бледный со взором горящим» опять возвращался на подмостки, на этот раз овеянный опиумным дымом. Образ этот не слишком даже изменился за минувшие сто лет, кто бы ни скрывался под маской — Марк Болан, Курт Кобейн или лорд Байрон. Весь стиль декаданса глубоко наркотичен, и от деклараций Готье один шаг до сюрреалистических манифестов, в которых само искусство называется «наркотиком».
ИСКУССТВО — НАРКОТИК. ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЕСТЕСТВЕННЕЕ ТАКОГО ВЫВОДА, РАЗ «КРАСОТА БЛАГОРОДНЕЕ ПРАВДЫ»?
ЭПИДЕМОЛОГИЯ 
В Европе первая вспышка наркомании относится к 1840 году, когда в Англии были приняты «усиленные меры в пользу трезвости». В Манчестере аптечные торговцы каждую пятницу готовили к продаже достаточное количество опиумных пилюль для рабочих, которым спиртное стало не по карману. В Ирландии в то же время началась эпидемия эфиромании, в результате которой было открыто явление общего наркоза.
В США первую вспышку морфинизма, получившего название «солдатской болезни», вызвала гражданская война (морфий использовался как обезболивающее при тяжких ранениях).
В 70-х годах волны эмигрантов из Китая распространили на западном побережье США обычай курить опиум. К концу 70-х опиумные курильни существовали уже во всех крупных городах, включая Чикаго, Сент-Луис, Новый Орлеан и Нью-Йорк.
В годы первой мировой войны в России на земляные работы было подряжено 400 тысяч китайцев, которые тоже курили опиум, но этот обычай не вышел за рамки китайской общины. У нас первыми жертвами наркотических веществ стали врачи (классический морфинизм).
В годы революции реквизированный в аптеках кокаин стал наиболее ценным конфискатом наряду с золотом и «брюликами». Кокаин считался лекарством против депрессии, но массы быстро раскусили, что это за лекарство, комиссары как следует пропудрили мозги кокаином, но дальше «верхов» это явление не распространилось — страна была еще здоровая, крестьянская.
В 1920 году с принятием Восемнадцатой поправки к Конституции, призванной ограничить употребление спиртного, начинается быстрый рост употребления наркотиков в США. Получает распространение курение марихуаны (конопли), позаимствованное у рабочих-латинос.
Оккупировав в середине 30-х годов значительные области Китая, японцы в качестве профилактики сопротивления опять заводят там опийную наркоманию.
В годы второй мировой войны многие советские и немецкие офицеры получили проблему, связанную с длительным употреблением стимуляторов-амфетаминов.
К концу вьетнамской войны число наркоманов-героинистов в рядах американской армии достигло 21%. У нас нет подобной статистики, однако нет никакого сомнения в том, что афганская война положила начало наркотизации нашей армии и открыла наркотикам новый транзит из стран «золотого треугольника» в Европу — через Россию.
Свое современное звучание проблема наркотиков обрела к середине 60-х годов, когда тинейджеры превратились в самостоятельную потребляющую силу. Как реакция на это возникла целая индустрия выкачивания через молодежь родительских денег. Естественно, до подростков и юношества должны были добраться и наркотики.
Когда они добрались, проблема сразу обрела не присущую ей прежде остроту. Подростки оказались идеальной аудиторией для сбыта наркотиков. Их современная обособленность от мира взрослых и особенности подростковой психологии (драматизация, стремление к «неизведанному», возрастной конформизм) существенно снижают их сопротивляемость искушению «попробовать». Там, где взрослый «оступается», подросток улетает в бездонную пропасть. Наркотический эксперимент может случиться раньше первой любви — и тогда для подростка это первый самостоятельный шаг, первый собственный опыт, который, конечно же, ошеломляющ, и подросток не склонен осуждать себя за него. Изнутри себя он думает, что «ничего такого» не сделал, тогда как на самом деле...
Где аргументы, способные вразумить его? Кто предъявит их? Родители? Непонятно, почему они не сделали этого раньше. Школа? Сомнительно. Армия? Да скорее уж полиция...
Откуда ему взять силу для жизни, если она не вложена в него в раннем детстве?
Как ему сопротивляться могущественным и безличным силам, которые вцепились в него? Как одолеть ему Большой Бизнес, Смертную Скуку и собственную Лень, если он не научился не скучать по жизни раньше?
На этом срезе проблемы слишком много вопросов.
КТО СКАЖЕТ, О ЧЕМ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ МЫ ГОВОРИМ, ГОВОРЯ О НАРКОТИКАХ?
О контрабандных путях и лежащей на самой глубине этой темной проблемы заинтересованности очень многих людей в том, чтобы наркотики были, приносили прибыль, увеличивали положительное сальдо раскрытых преступлений, оставаясь для общества травмирующим аргументом, к которому всегда можно прибегнуть, чтобы призвать к «закручиванию гаек»?
Или мы говорим об этой проблеме в ее чисто медицинском аспекте? О том, что дети улиц перед лицом этой проблемы обречены — на настоящее лечение у них нет ни денег, ни понимания того, что нужно лечиться — зато сколько угодно «чернушки», грязных наркотиков, клея, технической смазки и прочей дряни?
А может быть, мы говорим о том, что наркотики — довольно естественное продолжение «виртуальной реальности», продолжение жизни, в которой так много искусственного, рационального, но так мало собственно живого — природы, эмоций, движения, доброты?
Или же мы говорим о людях? И, более того, каждый раз о человеке, одном-единственном любимом человеке — сыне, сестре, муже? О том, что если человек этот, попав в капкан, сдается, не хочет жить, то ни медицина, ни политика, ни закон, каким бы суровым он ни был, помочь не в силах...
Из всего, что я увидел в Реабилитационном центре НИИ наркологии, готовя этот материал, самой ошеломляющей драмой была ролевая игра, во время которой двадцатилетний парень, получивший героиновую проблему, разыгрывал диалог со своей матерью, а потом, от лица своей матери — с собой. И как он сам (от лица матери) не мог убедить себя, что жизнь стоит того, чтобы жить, и лишь у м о л я л, как это делала мать:
— Лечись...
— Я лечусь... Пью таблетки... Хожу на занятия...
— Ты думаешь, этого достаточно?
— Я стараюсь...
— Ты плохо стараешься.
— А что я еще должен делать?
Как ответить на последний вопрос? И кто ответит? Как жить, как принять эту жизнь, несмотря на весь ее абсурд, на всю ее ужасающую несправедливость? Вопрос ведь не перешел в другую плоскость с тех пор, как гением Шекспира был сформулирован: «Быть или не быть?»
Сейчас наша страна — и каждый житель этой страны, каждый человек — ужасающе подорваны. Разочарование, раздраженность, разделение на «своих» и «чужих», судорожное стяжательство и унизительная нищета разъедают общество: оно болеет, болеет психически, ибо его душа, его психея, не может жить в столь убогих смыслах. Душа жаждет не ненависти, а любви, но не знает, где найти. Ищет неба.
Если не неба Бога, то хотя бы глубокого, полного тайны, темного звездного неба над головой. Когда в последний раз мы видели небо? Может быть, с этого и следовало начинать разговор — а, читатель?
Василий ГОЛОВАНОВНа иллюстрации: вот что видели индейцы уичоль под воздействием пейотля (наскальные рисунки из южной Калифорнии)
«...Современная культура — это культура количества. Она не признает ничего «священного». И в этом смысле наркотические вещества подверглись такой же профанации, как слово, которое перестало быть Словом, как музыка, которая перестала быть «гармонией сфер». Все это — просто товар, и чем его больше, чем забористей он, чем круче — тем лучше. И если раньше употребление наркотических веществ было привилегией жреческой касты и знати, то теперь, когда надо всем торжествует дух «масс», единственная позиция, достойная духовной аристократии, коль скоро такая все же существует, — это позиция трезвости. Не «общества трезвости», а просто личной трезвости, личного спасения. Культурная ситуация требует нового героя. Его невозможно «придумать», он должен родиться и жить, противопоставив себя самоубийственному течению...»
А. Юз
«...Господствующее в материальной цивилизации заблуждение — в том, что, приобретая себе материальные блага, мы становимся более счастливыми людьми. Это часть официальной идеологии нашего общества: если мы увеличим в два-три раза валовой продукт, мы станем более счастливыми людьми. Но вот цель достигнута, страна становится богатой. Уровень жизни очень высок — и пропорционально ему растет число людей, страдающих эмоциональными расстройствами, число алкоголиков, наркоманов, самоубийц, преступников. Однако мы продолжаем думать, что если мы станем мультимиллионерами, то это поможет нам. Но если мы все будем миллионерами, то мы разрушим Землю...»
С. Гроф
«...Злоупотребление наркотиками — это не болезнь; это решение, такое же, как решение перебежать улицу перед несущимся автомобилем. Болезнью это называют вследствие ошибки суждения. И когда достаточно большое количество людей совершает эту ошибку, появляется стиль. Стиль жизни, девиз которого можно выразить так: «возьми сейчас свое счастье, потому что завтра ты умрешь». Вся штука в том, что смерть почти сразу же принимается обгладывать вас, а от счастья остаются одни воспоминания...»
Д. Кондрит
«...История хиппи ясно показала, что движение «назад, к природе», к иным, более простым отношениям между людьми (иерархия общин хиппи напоминала иерархию племени с соответствующими этой иерархии ритуалами, в том числе ритуальным раскуриванием «косячка»), требование «свободы, пространства, природы» — есть глубокое воспоминание о золотом веке, о тех моделях жизни, которые современные общества безоговорочно отрицают.
...Тенденции к «попятному ходу», которые символизируют наркотики, свидетельствуют о трагической неспособности людей приспособиться к миру, потерявшему человечность, к обществу, основанному на том, чтобы «владеть, знать и властвовать», а не «быть»...
Употребление наркотиков есть неосознанная реакция на этот глобальный кризис, даже если последствия ее ужасны. Человек отказывается обслуживать электрическую машинную цивилизацию...»
Ж.-М. Пельт
«...Путешествия в стиле Тимоти Лири обнаружили роковую ошибку. Он гремел на всю Америку, торгуя расширением сознания, не обращая ни малейшего внимания на жестокую действительность, которая ожидала тех людей, которые воспринимали его слишком серьезно... Без сомнения, все они получили То, Что Пришло К Ним. Все эти патетически настроенные чудаки верили, что могут купить Мир и Понимание за три доллара...»
Г.-С. Томпсон
«...Дух рок-н-ролла умирал не раз и не два, но всегда находились выскочки, поднимавшие этот дух. Последним был несчастный американский подросток Курт Кобейн, получивший на музыке серьезную героиновую проблему и покончивший с собой. Эдди Уэддер, солист другой очень известной гранджевой группы «Перл Джем», скажет: «Поколение, выбирающее таких героев, как Курт или я, обречено». Грандж был последним панковским прорывом, положившим на героине тысячи и тысячи бойцов ради идеи, которая уже не стоила ни гроша...»
Вас. Соловьев
«...Жизнь в мегаполисах необратимо меняет человека, его восприятие Природы, меняет его «психическую конституцию», весь его духовный мир. Об этом экологи почти не говорят... Мегаполисы в том виде, в котором они сейчас существуют, это одно из проявлений того глобального общепланетарного кризиса, который надвигается на человечество и сигнализирует об исчерпании потенций нашей цивилизации... Самое страшное в городе это не грязь — ее можно убрать. Страшна грязь, которая поселяется в душах горожан. Это не только непонимание и небрежность к Природе, но что еще страшнее — агрессивность и недоброжелательность к ближнему своему. Деревня почти не знала преступлений и тем более наркомании...»
Н.Н. Моисеев
«...Научно-технический прогресс — это в конце концов всего лишь один из скоротечных спектаклей, которые разыгрываются на арене истории. Может быть, один из самых трагичных из когда-либо пережитых человечеством.
Культуры приходили и уходили. Каждая из них находила свои пути взаимодействия с каждым из Миров существования человека. Каждый человек в культуре находил свои собственные возможности вживаться в многообразие Миров. И кажется, что культура сохраняла свою жизнеспособность до тех пор, пока люди были способны сохранять целостность в многообразии Бытия...»
В.В. Налимов
«...Не случайно Враг Жизни появился с наркотиками именно в тот момент, когда человечество Запада в первый раз за всю свою историю обратило свои взоры на внутреннюю, духовную жизнь. «Вы хотите, чтобы у вас получилось? Это не так трудно, как вас уверяют. Возьмите немного вот этого порошка, и вы убедитесь, что получите то же самое безо всяких усилий...» Дьявол — великий иллюзионист...»
Граф К. Дюркхайм
«...Настало время, когда человеческий род должен выбрать свою судьбу...»
Ж.-М. Пельт