Возвращаясь к напечатанному

Годы идут, а его внимательный взгляд с телеэкрана, сакраментальное «даю установку», обращенное к миллионам застывших перед телевизором людей, вряд ли сотрется из памяти тех, кто наблюдал это хоть однажды. Многим он помог, многим, как выражаются психологи, «раскачал психику»

ЗАЧЕМ ЖЕ ТАК, АНАТОЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ...

Анатолий Кашпировский — имя известное

Под давлением Министерства здравоохранения сеансы телегипноза были запрещены. Сейчас, получив лицензию, Кашпировский совершенно законно лечит страждущих, как и многие другие психотерапевты. Лечит и почитывает прессу. Причем в последнее время особенно внимательно, результатом чего стала целая обойма судебных исков против газет, журналистов и вообще всех недоброжелателей, включая приснопамятного Алана Чумака.

Не обошел Кашпировский вниманием и наш журнал. В номере № 35 «Огонька» от 31 августа 1998 года под названием «Юрий Горный: Какая экономика?! Людей идиотами делают» было опубликовано мое интервью с Юрием Горным, человеком незаурядных способностей и большого критического запала, в котором он, среди прочих тем, коснулся нескольких известных имен, не обойдя вниманием Анатолия Михайловича. Позиция Горного не меняется многие годы. Не только в нашей, во всех других публикациях он говорит о необходимости более аналитичного, взвешенного подхода к тем, кто берется лечить людей или выступает от имени «сверхъестественных» сил. Как известно, Анатолий Михайлович когда-то подавал на Горного в суд, но, по разным причинам, на заседания не являлся. Теперь же он решил зайти с другого конца.

Виноваты оказались мы, редакция и автор, виноваты в том, что не подвергли слова Горного цензуре и тем самым нанесли Кашпировскому оскорбление. Не дело журналиста или тем более редакции принимать чью-либо сторону. Донести до читателей именно то, что сказал герой интервью, — наша задача. Но, судя по тексту искового заявления, получается, что обидели мы и Горного, так как, цитируем: «автор... нарисовал портрет собеседника как пышущего злобой самовлюбленного завистника и неудачника».

Так за кого же с нас спрашивает Кашпировский, за себя или за Горного? В графе «истец» стоит только адрес Кашпировского, между тем в тексте попадаются имена Лонго, Джуны, Дэвида Копперфилда... Неужели и за них всех тоже?

«В этой омерзительной статье что ни слово, то ложь, клевета или оскорбление: «...Являясь актерами, ведут себя как ученые...» Я не актер, я врач высшей категории» — так пишет Анатолий Михайлович. А теперь посмотрим цитату: «Гутман же не претендовал на теорию. Он был блестящий актер, с великолепной речью, жестами и, конечно, опережал этих товарищей, которые, являясь актерами, ведут себя как ученые. Гипноз — это эстрадное искусство. Поэтому давайте называть тех, кто гипнозом лечит, психотерапевтами, владеющими техникой помещения человека в суженное состояние сознания». В начале цитаты упоминается Григорий Гутман, выдающийся гипнотизер, чье столетие отмечается в этом году. На публику он действительно производил большое впечатление, кроме безупречной техники гипноза, обладая выразительными жестами, прекрасно поставленной речью. В сравнении с ним нынешние публичные гипнотизеры действительно «не тянут», но зачем же на зеркало пенять...

Следующая цитата, инкриминируемая нам, — просто личное мнение Юрия Гавриловича: «Легко называть Кашпировского гениальным гипнотизером, не зная того, что любому нормальному человеку, владеющему словом, речью, жестом, хватит недели, чтобы овладеть техникой на его уровне. И потом заставлять людей на стадионах жевать траву или валить с ног ударом по лбу...» Кашпировский пишет: «Когда читаешь такое, то становится стыдно и за Горного, и за автора, и за журнал (орфография по тексту). Ведь даже не сведущему в вопросах психотерапии обывателю и то понятно, что для того, чтобы делать то, что я делал последние годы, нужно было совершенствоваться десятки лет, ну и, конечно, иметь дар божий. Что же касается жевания травы и ударов по лбу, то такие желания могут возникнуть только в воспаленном мозгу».

Не скажем наверняка о поедании травы, но помнится, грибы-ягоды подопытные Анатолия Михайловича во время стадионных «сеансов» собирали. А еще он наступал, буквально, прыгал им на ноги и, конечно, толкал на газон, демонстрируя внушенную нечувствительность к боли. Все это запечатлено в нескольких документальных фильмах тех лет, «Реквием телесеансам», «И по вере вашей будет вам», а сами фильмы имеются в распоряжении редакции. Стадионы эти наполнялись обывателями «не сведущими в вопросах психотерапии». Так стоит ли призывать их в авторитеты, противопоставляя Юрию Горному, изучившему технику гипноза досконально? Именно обыватели подвергались внушению, падали на траву и выполняли «установки» Анатолия Михайловича. Да они и сами это знают, чего ж тут стыдного?

Дальше Анатолий Михайлович печалится суду: «Пытаясь доказать, что он «первый», Горный придумывает незамысловатые сюжеты с телефонными звонками, уголовниками: «Хотя Кашпировский меня и хвалил — я обрушился на него с критикой. И он по телефону запричитал: «Что я тебе (следует упоминание мохнатого домашнего животного с рогами. — А.М.) сделал плохого?..» Во-первых, это выражение не из моего лексикона, а из лексикона самого Горного, а во-вторых, мнение Горного для меня не имеет никакого значения, чтобы я еще ему звонил».

Непредубежденный взгляд сразу увидит, что единственным пострадавшим в данном эпизоде оказался сам Юрий Горный. Ссылаясь на свою память (не хватало еще, чтобы Юрий Гаврилович записывал свои телефонные звонки), Горный описывает, как спокойно он принимает полученное обидное слово. Ему не слово важно, а необходимость оповещать, что «за последние 20 — 30 лет большей диверсии над духовным и физическим здоровьем нации в стране не было». Имеется в виду, конечно, неконтролируемый доступ к психике миллионов людей и рост авторитета «целителей». Как не хотели бы мы обратного, но история связала имена Кашпировского, Чумака, Лонго, Джуны, Райкова в единый список. Бесспорно, Анатолий Михайлович выделяется среди них своим талантом, профессионализмом, компетентностью, хотя бы тем, что он действительно врач. Но Горный пытался бороться против явления в целом, а не против отдельных, симпатичных или несимпатичных ему людей.

В своем иске Кашпировский продолжает: «Вершиной этой дискриминационной статьи стало обвинение меня в связях с уголовниками, преступным миром, в использовании «уголовщины» для разборок. Автор и здесь не удержался, нанеся мне оскорбления от лица несуществующих преступников: «...Кашпировский (снова упоминается рогатое животное, а также сленговые, понятийные выражения. — А.М.), уйдем от него».

А вот цитата целиком: «Пришли ко мне раз крутые ребята, спортсмены, «крыша», одним словом. «Мы, — говорят, — работаем с Кашпировским, а у тебя против него накаты. Осложняешь работу!» Я объясняю, в чем дело, по порядку, а после спрашиваю: «У вас есть бабушки, дедушки?» «Есть», — отвечают. «Вот вам, лбам, от этих сеансов ни х... не будет, а старых людей, у которых ритмика на пределе, это дезинформирует, вызывает неуверенность, тревогу. Так вы хотите деньги зарабатывать ценой здоровья ваших мам, бабушек, дедов?!» «Нет, — бормочут, — прав ты, Кашпировский (А.М.: в который раз упоминается домашнее рогатое животное и понятийные выражения), уйдем от него». И позже случайно встретились, оказалось, действительно ушли».

Горный утверждает, что случай этот имел место. Кем были его гости — можно только гадать, конечно, никто из пришедших не предъявлял Юрию Гавриловичу «корочек» с надписью «крыша». Это могли быть просто шутники или «залетные» ребята, собиравшиеся чем-то с Горного поживиться. Но в любом случае пересказан их «междусобойный» диалог, и хорошо, что Анатолий Михайлович не усомнился в «лексиконе» пришлых людей. Они могли так сказать, но в любом случае выражали собственное мнение. Если автор и задел, то только их, усомнившихся в способностях прославленного психотерапевта. Как сразу, как легко они поверили Горному!

Возможно, Анатолий Михайлович думал о них лучше...

Так в чем же по-настоящему виноваты мы? Оказывается в том, что «беседу строит всегда журналист... эта грязь, изливаемая Горным, отвечала соответствующим интересам и потребностям Масальцева, а может быть, и струнам его души». Что возразишь на это? Разве жанр интервью не предполагает за журналистом роль обычного громкоговорителя, который лишь доносит к нам речь «диктора»? Разве журнал, это интервью публикующий, не служит своего рода столбом, на котором и укреплен такой репродуктор? Зачем же подавать на эти «предметы» в суд, если услышанная речь не понравилась? Давным-давно греческий царь Архелай приказал своим воинам высечь... море, так как в нем утонул его груженный товарами флот. Было это в V веке до нашей эры, но сколько раз с тех пор разными людьми повторялись эти попытки. А море и ныне там... Так надо ли в очередной раз заносить плеть?

Фото: А. Мелихова