Спасай, кто может

В нашей стране «весеннее наступление трудящихся» скомпрометировано своекорыстной злобностью политиков-коммунистов, а в мире стремление народа улучшать свое материальное положение чаще всего воспринимается с пониманием, общество ищет и находит оптимальные решения. Сегодня в России одна из самых трудных проблем — шахтерская. Мир же она мучает несколько десятков лет. Нерентабельные угольные шахты закрывали Англия и Франция, потом другие западные страны. Сейчас пришла очередь стучать касками России, Украине и Румынии. Мы предлагаем лидерам шахтерских профсоюзов и всем заинтересованным сторонам посмотреть на эту проблему из Африки — возможно, тогда и весеннего наступления не понадобится.

АФРИКАНСКИЙ РАЗРЕЗ

Добывать уголь нам всего лучше в Африке

Уголь людям нужен будет еще долго, и не только в странах с архаической или переходной экономикой, но и в самых что ни есть развитых. Германия и Великобритания, к примеру, почти треть своих энергетических потребностей удовлетворяют за счет использования каменного угля не самого высокого качества из местных месторождений. Во всем Европейском Союзе добыча твердого топлива к 2010 году должна возрасти на 23 процента. Эта цифра может оказаться еще большей, если другие страны последуют примеру Италии, где по результатам общенационального референдума, проведенного после Чернобыльской трагедии, к 1989 году были выведены из эксплуатации все атомные электростанции. Истощение нефтяных месторождений в Северном море также обусловливает значительную роль каменного угля в энергетическом балансе Европы и мира.

По новым технологиям сжигания угля, отвечающим возросшим экологическим требованиям, его предварительно «разжижают» и используют наподобие «черной нефти». Словом, в обозримом будущем даже самым развитым странам без угля не обойтись.

Шахтерская драма в России (и на Украине, и в Румынии) вызвана не тем, что уголь «устарел», а его несоразмерно высокой себестоимостью и сказками о якобы огромном разведанном запасе, большую часть которого разрабатывать невыгодно.

Ситуация еще более обострилась в результате морального старения и изнашивания оборудования, преобладания технологий, сложившихся в годы первых пятилеток и чреватых регулярными авариями с человеческими жертвами, а главное — «вдруг» обнаружившейся жесткой конкуренцией на мировом рынке энергоресурсов. Сотни шахт выявили свою полнейшую нерентабельность. Шахтерская проблема приобрела остросоциальный и политический характер. И как это ни парадоксально звучит, предпосылки и ключи к ее решению могут быть найдены вдалеке от родных угледобывающих регионов. В Африке.

В Африке уголь особенно хорош. Например, в одной из самых замечательных стран континента, в экономически динамичной и социально стабильной Зимбабве с климатом, напоминающим комнатный, с мудрым президентом, имеющим шесть университетских дипломов, включая Оксфордский, уже обнаружены запасы каменного угля высокого качества, достигающие 3,2 млрд. тонн. Он залегает компактными пластами толщиной от 2 до 13 метров, к тому же неглубоко. Добывается ежегодно примерно 3 млн. тонн, хотя потребности страны и региона примерно на порядок выше. Кажется парадоксальным, что, имея столь колоссальные запасы буквально «под носом», Зимбабве вынуждена ввозить каменный уголь. В Республике Мозамбик детально разведанные запасы энергетических и коксующихся углей превышают 5 млрд. тонн. Спрос на них есть. Порты в отличие от континентальной Зимбабве — тоже. Однако имеющееся шахтное оборудование давно устарело. Почти не развита дорожная инфраструктура. В свое время существовал проект выхода на океанский порт Бейра. Но он так и остался проектом, хотя идея не утратила смысла и теперь. Спрос на высококачественный уголь из Южно-Африканского региона, между прочим, уже сегодня намного превышает его предложение. Одна только Германия, несмотря на отдаленность, готова импортировать отсюда 25 млн. тонн в год.

В Африке — дефицит горно-шахтного оборудования, специализированных транспортных средств и опытных горняцких кадров, которые надо годами готовить из крестьян, до того знакомых лишь с мотыгой. В России — избыток всего перечисленного. Практически во всех угледобывающих регионах оказались не у дел десятки тысяч прекрасных знатоков горного дела — опытных, знающих, жаждущих работы по любимой специальности. Это касается также «застывших» мощностей по производству шахтного и карьерного оборудования (типа воронежского комбината «Гормаш» и чебоксарского завода супермощных бульдозеров или в Белоруссии — жодинского предприятия сверхтяжелых карьерных самосвалов), включая средства специального транспорта и связи, рабочее и спасательное снаряжение.

Вывод напрашивается сам собой. Надо восстанавливать взаимовыгодные экономические отношения с былыми африканскими друзьями. И совместно или «на заказ» создавать разрезы и карьеры, а также строить там, где это целесообразно, новые шахты, железные и автомобильные дороги для вывоза потенциально экспортной продукции. Организация интенсивной угледобычи в Африке потянет за собой создание смежных отраслей, ее обеспечивающих, в частности авто- и железнодорожное строительство, что вызовет потребность в подвижном составе и подготовке кадров дорожников различного профиля и т.д.

Помимо угольных, карьеры могут быть и алмазными, и строительных материалов, и бокситными, и иными, а шахты — по добыче золота, серебра, платиноидов и других редкоземельных металлов. Это существенно расширяет круг социально стабильных африканских стран, где найдется солидная, нормально оплачиваемая работа и для шахтеров, и для транспортников, и для дорожников, и для ремонтников, и для представителей других рабочих и инженерно-технических профессий.

Белый дом был не в силах в течение прошедших нескольких лет и, судя по всему, вряд ли сумеет в обозримом будущем решить шахтерскую проблему. Поэтому координирующую функцию в предлагаемом проекте может взять на себя, например, правительство Москвы — города интеллектуальных ресурсов. Оно может и должно организовать серьезную концептуально-экспертную проработку силами московских ученых. Целесообразно привлечь и нашего ближайшего геополитического союзника — Республику Беларусь с ее солидным интеллектуально-технологическим потенциалом. Там могут производиться супертяжелые самосвалы для доставки угля из разрезов и карьеров к железнодорожным путям и морским портам.

Еще один вариант использования с помощью России дешевых африканских углей (в том числе низкосортных) заключается в их превращении в синтетическое жидкое топливо, успешно замещающее импортируемую Африкой нефть.

Сейчас в мире по 15 технологиям изготавливается порядка 20 млн. тонн искусственного жидкого топлива, а на различных стадиях разработки находятся около 50 проектов суммарной годовой производительностью около 300 млн. тонн.

Между прочим, на долю углей приходится 80% минеральных топливных ресурсов, а на нефть и газ — всего 17%. К тому же запасы последних быстро истощаются.

В Обнинском физико-энергетическом институте, где был создан первый «мирный» ядерный реактор, разработана идея использования типового атомного энерготехнологического комплекса БН-600 для производства синтетического моторного топлива из углей. При этом мы практически бесплатно сможем ликвидировать оружейный плутоний и токсичные отходы нынешних АЭС. Их сжигание в качестве топлива в установках БН-600 экологически безупречно: выбросы реактора на три порядка (в 1000 раз) ниже предельно допустимых норм.

Иными словами, применение наших ноу-хау и создание рабочих мест для российских специалистов может существенно облегчить социально-экономическое положение не только шахтеров, но и отечественной атомной энергетики и космической индустрии. Плюс смежные машино- и приборостроительные производства, а также подготовка кадров для заинтересованных африканских стран-партнеров.

Откладывать решение названных проблем опасно. Столь лакомая геоэкономическая ниша долго пустовать не будет. Пока ближе всех к ней, в силу геополитической истории наших отношений с Африканским континентом, Россия. Это наш шанс!

В Африке Россию любят и готовы пустить на рынок угля как партнера. Русские не вели колониальных войн на континенте, помогали африканским странам в подготовке кадров, борьбе за независимость, создании собственной промышленности.

Спросят: а где же бедная Африка возьмет стартовый капитал? Во-первых, не вся Африка бедная, например, в упоминавшейся Зимбабве шахтеры вполне смогут зарабатывать по тысяче долларов в месяц. Во-вторых, могут пойти в ход весьма значительные инвестиционные льготы, предусмотренные национальным законодательством этих стран, государственные субсидии и займы принимающей стороны. В-третьих, Россия может использовать технологический лизинг — поставку оборудования такими заводами, как «Гормаш», за проценты с добычи. В-четвертых, от таких ноу-хау, как обнинская установка, может отказаться только безумный. В-пятых, возможен бартер — встречные поставки продуктов тропического сельского хозяйства, минерального сырья и продуктов моря. И, наконец, в ряде случаев (скажем в Мозамбике) возможно погашение в местной валюте «пропащих» долгов бывшему СССР.

Словом, спектр возможного и назревшего взаимовыгодного сотрудничества России со странами сердцеподобного континента необычайно широк. Только надо действовать, а не ждать очередной рельсовой войны. И все у нас получится.

P.S. Мы разослали эти предложения заинтересованным сторонам и надеемся, что они не останутся без внимания. В своем разделе «Спасай, кто может» «Огонек» готов организовать обсуждение «африканского варианта».

На фото А. Басалаева: Игорь Андреев, доктор философских наук, африканист. Не раз бывал в Африке, хорошо знаком с ее экономическими и социальными условиями.