КУБА - SI, МАСЛО - NO!
В апреле 1963 года в Москву приехал «команданте Фидель». Встречали его восторженно — вдоль всей трассы, по которой следовал автомобиль из аэропорта, выстроились толпы трудящихся с флагами и транспарантами, скандировавшие: «Вива, Куба! Вива, Фидель!»
Куба, любовь моя,
Остров зари багровой!
Песня летит над
планетой, звеня.
Куба, любовь моя! —
неслось из радиоприемников. В тот год эта песня звучала повсюду, ее пели в школах и детских садах, у походных костров и по телевизору, на телевизионных «Голубых огоньках». Романтика кубинской революции захватила умы. За событиями, происходящими в далеком западном полушарии, миллионы советских людей следили с таким же пристальным интересом, как сегодня — за страстями героев латиноамериканских «мыльных опер». Коммунизм У Берегов Америки — так расшифровывалось название острова Свободы, а Кастро москвичи запросто называли Федей.
Рассказывали, что во время Карибского кризиса группа писателей, среди которых были уже известные в то время Солоухин, Евтушенко и Ваншенкин, сидели в ресторане ЦДЛ, ужинали. Выпили изрядно, и вдруг кто-то предложил:
— А давайте запишемся добровольцами, защищать кубинскую революцию!
Сказано — сделано, тут же отправились в ближайшее почтовое отделение, отправлять телеграмму самому Никите Сергеевичу Хрущеву — никто другой, по мнению писателей, этого вопроса решить не мог. Текст рождался в муках, что-то вычеркивали, исправляли, дописывали?
«Намарали, намарали-то!» — сердито сказала тетенька в окошке. «Вы посмотрите, кому!» — попытался задобрить ее Солоухин. «Да вижу, вижу?» — устало отмахнулась она, не выразив при этом ни малейшего удивления.
Ответа писатели, естественно, не получили. Правда, через несколько дней, на каком-то очередном собрании, к Ваншенкину подошел секретарь парткома и очень серьезно, подняв глаза к потолку, сообщил, что «наверху» их патриотический порыв одобрили, но просили передать, что пока в этом нет необходимости.
...Фидель Кастро больше месяца колесил по Союзу, осматривал достижения. Заверял, что будет до конца верен идеалам социализма. Ему обещали дать на льготных условиях большой кредит и много-много автоматов Калашникова, чтобы эти самые идеалы защищать. Довольно скоро после его отъезда на родину в Москве из магазинов исчез хлеб, а за ним — и макароны, мука, вермишель и многие другие продукты. Руководители партии и правительства тут же выступили с разъяснениями: некоторые несознательные сельские жители кормят хлебом свиней, оттого, мол, и приходится страдать ни в чем не повинным людям. Свиней, а также коров, лошадей и прочую живность в личных хозяйствах в связи с этим держать запретили. Но хлеба все равно не хватало. Отсутствие продуктов, само собой разумеется, никакой прямой связи с визитом Фиделя Кастро в Советский Союз не имело, но кто-то из острословов моментально сочинил на популярный мотив совсем новые слова:
Куба, отдай наш хлеб!
Куба, возьми свой сахар!
Нам надоел твой косматый Фидель.
Куба, иди ты на х...!
Фото из архива «Огонька»