ПОТАЕННЬIЕ ГОДЬI ИИСУСА ХРИСТА

Находка русского исследователя может изменить нашу веру

Ваше Святейшество!

Пишет Вам рядовой христианин с одной-единственной целью: исправить с Вашей помощью чудовищное недоразумение, в котором по совершенно непостижимым причинам уже около двух тысячелетий пребывает весь христианский мир, и не допустить, чтобы ошибка перекочевала вскоре в новое, XXI, просвещенное столетие.

Но по порядку.

Вы, уважаемый понтифик, тоже бывали в Индии.

Помните? Было яркое солнечное утро, когда Вас со свитой привезли из Дели в Бенарес на праздник Кубха-Мела. Вы стояли в тени смоковницы на высоком берегу Ганга, и Ваш секретарь держал над Вами большой розовый зонт. Мы находились неподалеку — у самого портика, рядом с гранитными гхатами, превратившимися в тот день в необъятный фантасмагорический предбанник, в котором бесхитростно и бесстыдно перемешались смуглые тела — сотни тысяч полуодетых и разнополых, не стесняющихся своих природных недостатков и уродства тел — с пестрыми полотенцами, кучами тряпья, котомками с походной снедью и резкими тошнотворными запахами людского пота и первородного греха.

Вам в те минуты, конечно, было не до меня и другой пишущей, снимающей Кубха-Мелу публики, но некоторые из нас за Вами наблюдали. Нам было хорошо видно: обычно приветливое и добродушное лицо Ваше время от времени становилось угрюмым и отчужденным. Может быть, сказывались жара и трудная дорога из Дели сюда, в самую глухомань страны, вымотавшие Вас, пожилого человека. А может быть, Вы думали о том, например, почему в индуизме все так изумляет, все так бьет по воображению? Зачем так замысловата архитектура храмов, столь усложнено богослужение, так чудовищны статуи богов и богинь, почему индуистские мифы всегда фантастичны, как сумерки, и запутанны, как непролазные джунгли?.. И как это индуизму удалось все-таки возобладать над одно время заменившим его демократическим учением — буддизмом? Почему вдруг раздражающе яркие краски и примитивно жуткие монстры сказали народному сознанию здесь больше, чем прозрачные философствования буддийских монахов и даже — увы! — изящные проповеди христианских миссионеров? Вы, конечно, знаете, что со времен Васко да Гамы католических соборов и христианских общин в Индостане появилось превеликое множество, но до сих пор они живут здесь чужаками и по-сиротски, не западая глубоко в душу и сердце индийцев.

Может быть, глядя с высокого берега Ганга из-под своего розового зонта на обнаженную, штурмующую мутную реку толпу, на взрослых людей, слетевшихся и съехавшихся сюда, в Бенарес, со всех концов страны, специально чтобы поплескаться, как дурашливые дети, в замусоренной воде рядом с погребальными кострами: как водится, на Кубха-Мелу трупы умерших сжигали здесь же, на каменных гхатах, отправляя горящих на сандаловых плотах мимо купающихся, по течению, в никуда, в вечность... может быть, Вы думали: вот как легко замаскировать тяжелое бытие нагромождением причудливой фантастики, возбудить воображение и усыпить им настоящее религиозное чувство?.. А может, Вы думали, стараясь не выдать себя, чтоб не обидеть чужой веры: как бессмыслен и страшен мир, лишенный разумного бога и населенный бесами? Если так, Ваше Святейшество, мы с Вами в ту минуту думали об одном и том же.

Потому что, господин предержатель Святого Престола, и вы и я знали, почему до сих пор в стране одной из древнейших в мире цивилизаций сотни миллионов людей истово верят неведомо во что и беспричинно впадают в мистический экстаз.

Ну конечно, из-за Вас, понтифик! Хотя, признаюсь, лично мне Вы симпатичны, и я меньше всего хотел бы думать, что Вы из числа тех прелатов, которые со времен кардинала Ротелли сознательно скрывают от мира правду о том, что не случайно единственное и самое далекое паломничество за всю свою земную жизнь Иисус совершил в Индию и Тибет, где он провел ни много ни мало, а целых шестнадцать лет — почти половину из отпущенных ему Отцом. Правду о том, что в библиотеке Ватикана, в доступных лишь избранным иерархам тайниках, хранятся как минимум 63 древних манускрипта из ламаистских монастырей Тибета и Ладакха, документально свидетельствующих о пребывании в тех местах галилеянина и подробно рассказывающих, что занесло сына человеческого так далеко от Палестины. Целых 63 (!) фактически неведомых миру (и самой Индии в первую очередь) Евангелий, восполняющих пробел почти в шестнадцать лет (!), допущенный по незнанию или по какой-то другой причине апостолами — биографами Христа Матфеем, Лукой и другими.

Возьмем Евангелие от Луки. Откроем ту главу, в которой "Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник..." Далее мы встречаемся с Иисусом в Евангелии от того же Луки уже при крещении в Иордане, когда "крестился весь народ, и Иисус крестившись молился...", и, "начиная Свое служение, был лет тридцати...".

Итак, двенадцать лет, а затем вдруг через целую жизнь — как через пропасть, через зияющую пустоту — сразу к тридцати годам, следом за которыми скрупулезнейшим образом биографами выписан едва ли не каждый день Учителя — вплоть до самого Вознесения. Не старайтесь, не ищите и у других евангелистов. Их там тоже нет — словно вырванных кем-то страниц из жизни Иисуса.

...А загадочных страниц этих никто не вырывал и нигде не терял: они спокойненько как минимум уже лет сто с небольшим лежат под спудом, за семью печатями в библиотеке Вашего религиозного ведомства, уважаемый понтифик.

Что нам известно о тех страницах, старательно и любовно заполненных безымянными собратьями Марка и Луки, Иоанна и Матфея, о тех затерявшихся годах Учителя?..

Кому — нам? Прежде всего — Николаю Нотовичу, уроженцу Одессы, верующему, православному русскому журналисту, первооткрывателю в 1887 году древних рукописей в буддистском монастыре в Ладакхе, в Гималаях.

Военный журналист на Русско-турецкой войне 1877 — 78 гг., автор нескольких исторических — в духе нашего Пикуля — бестселлеров о русских царях, русской армии и флоте, об отношениях России с Англией, Нотович решил пренебречь специальным разрешением британского консула в Одессе и осенью 1887-го отправился на перекладных через Персию, Афганистан, Кашмир в царство гор и снегов — в овеянный вековыми легендами о загадочном земном рае Шамбале Малый Тибет — индийский Ладакх, ворота в Большой Тибет.

...Поздней осенью в горном Ладакхе гуляют жестокие сквозняки, и все живое в нем зябнет и мечтает о тепле, но Нотовичу в ту минуту стало жарко. От догадки...

— Это какой же Исса?

— Лучший после двадцати двух Будд. Он пришел к нам юношей, а ушел учителем... Он учил простых смертных прощать и любить — даже своих врагов. Он показывал людям, что все проходит — как эта сырость в монастыре: сегодня холодно, а завтра будет солнце. Исса показывал, как можно не силой, а милосердием побеждать зло. Как исцелять больных и помогать несчастным молитвой...

— Но, досточтимый лама, не может ли быть так, что ваши книги про святого Иссу просто описывают известные всем христианам деяния Иисуса в Иудее? Что с Индией их просто связала чья-то ошибка, что здесь он никогда не бывал?..

Желтолицый человек в черном клобуке и с выцветшими глазами, без возраста, не вставая, дотянулся до обитой бордовым бархатом полки у входа в гостевую келью, снял с нее бронзовый поднос с бирюзовыми четками, помял блестящие костяшки в заскорузлых, жестких пальцах и задумчиво посмотрел в незастекленное окно — на заснеженные горные пики на горизонте, начавшем к полудню очищаться от облаков, затем — на иностранца.

— Манускрипты не могут врать. Исса пришел в Индию с торговым караваном, когда ему было тринадцать. В этом возрасте в Палестине юношам уже подбирают невест. Но Исса выбрал себе другой путь... В Индии он жил среди джайнов, у белых брахманов, изучал Веды, наши древние книги, потом он ходил в Тибет и бывал в Бенаресе, Раджагрихе, Ришикеше... — во всех священных городах Индии. Разве об этом в ваших Евангелиях тоже писано? Разве они тоже знают про годы Иссы в Джаггернауте: там он толковал священное писание шудрам и вайшиям — презренным кастам, которым брахманами строго-настрого запрещено было даже приближаться к храмам, и за это жрецы едва не казнили Иссу — его вовремя предупредили, и он успел спастись...

— Но зачем, Ваше преподобие? Как объясняют это ваши мудрые книги — Исса из Назарета пришел именно в Индию?

— А как же? — наивность русского, кажется, искренне изумила старика. Ведь это наши, индийские, риши — у вас они зовутся волхвами с Востока — пришли в Вифлеем первыми поклониться Сыну Божьему. Теперь Он пришел на их родину. Пришел из благодарности, что риши не выдали его когда-то царю Ироду, как тот требовал, из уважения к их мудрости пришел...

— Но, уважаемый лама, если книги, о которых вы говорите, хранятся в Тибете, откуда вы их так хорошо знаете?

— В Хеми их знаю не один я... Исса был здесь, когда возвращался из Лхасы домой, в Иерусалим. Вон там, — монах показал рукой на заброшенный пруд под окном кельи, — на берегу, еще недавно стояла туя, под которой Исса говорил с народом и где он исцелял больных... Еще ведь у нас в монастыре сохранились два манускрипта — копии лхасских, — один на тибетском, другой — на древнем пали, в них все можно прочесть про жизнь пророка. Что принадлежит Богу, то принадлежит и человеку. ...У нас есть причины не доверять мусульманам — они уничтожили много наших святынь и силой увели в свою религию многих наших единоверцев... — Старик горько вздохнул: — Сейчас нет важнее задачи, чем вернуть их... Но с христианами мы живем в братстве. У нас много общего... Я покажу вам книги Хеми, но только... когда вы еще раз придете к нам...

Полгода добираться до Леха, едва не погибнуть: в Персии — от рук грабителей-курдов, на перевале Зойила в Кашмире — под снежной лавиной, быть всего в двух шагах от уникальной находки, почти держать ее в руках — и все прахом. Когда он еще теперь попадет сюда, за тысячи верст от дома, в горное царство лам?..

Но на следующий день, ближе к вечеру, произошло странное событие... Попрощавшись рано утром с любезным настоятелем монастыря, Николай был уже на полпути к кашмирской Долине Счастья, когда его всегда надежный конь вдруг оступился на горном склоне и он вывалился из седла, сломав себе ногу. А так как помощи ждать больше было неоткуда, спутники Нотовича решили не рисковать и вернуться в Ладакх. На весь Лех в то время насчитывался один-единственный хороший доктор — все тот же верховный лама в Хеми. Он и лечил русского. Сломанная голень обычно срастается месяца за три-четыре, монах же обещал поставить Нотовича на ноги через пять дней. Но все зажило у него уже на третий. Причем загадочным для самого пациента образом. То ли помог специальный компресс — правда, журналисту показалось, что это была простая горчица, смешанная с порошком коричного дерева и намазанная на лоскут обычной старой газеты, то ли особые молитвенные пассы, проделанные стариком, вооружившимся кукхри — огромным непальским кинжалом — над сломанной ногой, или то, что принес лама, отлучившись на полчаса сразу после процедуры...

Да, это были они — два пухлых, пахнущих воском пополам с сандалом тома в черном переплете изящной ручной работы и с пожелтевшими, но еще крепкими пергаментными страницами, исписанными по-тибетски. Гость из России забыл про боль. Он позвал Анри, своего секретаря, которого нанял во французской колонии Индии Пондишери, — тот знал тибетский — и они начали читать...

Несмотря на внушительную объемность книг, текста в них было немного: четырнадцать глав, в каждой — по семнадцать или двадцать пять строф, напоминающих размером и стилем те, которыми писаны апостольские Евангелия. Всего двести сорок четыре строфы. С первой по четвертую и с десятой по четырнадцатую главы похожи на те, в которых Лука, Матфей и другие биографы Христа доводят его жизнь с рождения до двенадцати лет с небольшим и затем — от крещения в Иордане до казни и Воскрешения. Но вот с пятой по восьмую...

Автором "Жизнеописания" был, очевидно, кто-то из близко знавших Иисуса людей — скорее всего, тех, кто прибыл с Ним в Индию тем же купеческим караваном из Палестины или кто присоединился к Нему где-то в Кашмире в первые же дни, в самом начале похода, и сопровождал его, был рядом в течение всех шестнадцати лет, что провел Иисус среди индийцев и тибетских лам. Значит, вот как это было... Нотович достал из походной сумки старую английскую карту, приобретенную накануне у букиниста в горной столице британской Индии Симле, три цветных карандаша и прочертил маршруты, сверяясь с манускриптом, как с путеводителем. Желтым — туда, вглубь страны ариев, через пять рек и одну пустыню, в горную цитадель, Гималаи — "обитель снегов"... Бордовым — обратно, в Иерусалим. И еще бирюзовым, пунктирно — предполагаемые маршруты, которыми мог следовать Исса: в некоторые главы вкрадывались разночтения, которые не сразу поддавались расшифровке...

Но, скорее всего, было так: купеческий караван с юным Иссой вошел в Индию "Шелковым путем", соединявшим веками торговые миры Ближнего Востока и Китая. Значит, через нынешние Равалпинди, Лахор и новую родину древнеарийцев — Пенджаб. Затем пути назаретянина и купцов, очевидно, разошлись, потому что "Шелковый путь" следовал севернее, в Китай, а Исса повернул в сторону жаркого юга — простирающейся до самой сегодняшней столицы Дели пустыни Раджастхан — Раджпутаны на карте, — края древней и самой аскетической религии Индии.

Если караван пришел в мае, Исса вполне мог попасть на праздник Махавиры Джины — день рождения основателя джайнизма. Махавира родился чуть раньше Будды, отсюда и религия старше... Он мог лицезреть и парадное лицо джайнизма, и его изнанку. Парадное — невеселое. Если не считать молчаливого шествия обнаженных догола святых людей по улицам индийских городов и сел, исповедующих джайнизм. Впрочем, это для обывателей джайны голы: сами дигамбары-ортодоксы, с вызовом несущие свою наготу сквозь современные городские кварталы и толпы зевак, убеждены, что они одеты. Одеты небом... И уверены, что гораздо существеннее разглядывания их худосочных и впалогрудых телес с несимволическими лингамами видение того, что внутри их. А внутри у них — подвиг, каждодневный и ежесекундный, а именно суровый аскетизм — совершенный отказ от бренной собственности, готовность получить ранение или даже принять смерть, нежели причинить кому-либо насилие или боль. Они не охотятся и не ловят рыбу, не пашут землю и даже... не дышат не прикрытым марлей ртом: в земле можно нечаянно погубить дождевого червя, а в воздухе — насекомое... Полнейшая "ахимса"! Ненасилие, возведенное в абсолют.

"Один год в школе горя научит тебя большему, чем семь лет, посвященных изучению доктрин Аристотеля..." Человечество до сих пор не знает, кому из великих принадлежит это изречение. А вдруг Ему? Вдруг Индия, ее чудовищная кастовая неразбериха, на которой паразитировали божьи избранники-самозванцы, стала первым предметом в школе жизни будущего Христа?.. Итак, Орисса — Джаггернаут, Раджагриха, Бенарес, Капилавасту. Шестнадцать лет в родных городах всех богов индуистского пантеона и на родине Будды, в главных мозговых центрах древнейших мировых философий и религий, среди знатоков Вед и Пуран, святых людей и непререкаемых авторитетов? Здесь, сообщает неведомый биограф, "белые брахманы учили юношу читать и понимать Веды, а он толковал им Писание. Здесь он начал исцелять людей молитвой, изгонять из них бесов и возвращать им разум. Особую любовь к назаретянину питали вайшии и шудры, которых Исса обучал Священному Писанию вопреки запрету жрецов и военной знати — кшатриев. Те под страхом смерти не допускали две низшие касты (считалось — рожденных прародителем Брахмой из своего чрева и ног. — Ред.) до слушания Вед. Лишь по особым праздникам. Но чужестранец, слава о божьем даре которого уже гремела по всей Арьяварте — земле ариев, ослушался жрецов и — больше того — осрамил их принародно: "Бог Отец не делает различий между своими детьми. Все одинаково дороги ему. Тот, кто лишает других счастья, — сам будет лишен его... В Судный день шудры и вайшии будут прощены за то, что их насильно лишали любви Бога при жизни, а те, кто присваивал себе его права, наоборот, будут им сурово наказаны..."

А теперь, следом за этим неуклюжим и малохудожественным нашим изложением главы шестой "Жизнеописания святого Иссы", вспомним: "...кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царствие Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете..." ("Евангелие от Матфея").

Все это не проливает ли свет на самую мучительную, может быть, для историков и богословов загадку: ну откуда у молодого человека по имени Иисус такая блестящая и железная логика, такая взрывная и неумолимая аргументация, такие память и остроумие, которыми он моментально и наповал побивает всех первосвященников и книжников, фарисеев и саддукеев — часто и совсем не глупо, заметьте, провоцирующих Христа. Не поленитесь — откройте любое место у Матфея, где Иисус урезонивает своих идеологических противников — да ни один из самых великих полемистов и ораторов в мире — что бывших, что нынешних — и близко не стоит к сыну плотника...

А Вы, Ваше Святейшество, говорите: "потерявшиеся годы"... Да вот они — найденные... — в индийской школе, в которой Исса-Иисус был и Учеником, и Учителем, как и полагается Богочеловеку, найденные!

Древние манускрипты (в количестве минимум шестидесяти трех) о паломничестве Иисуса на Восток хранятся в секретном архиве Ватикана. О них сообщал один из самых влиятельных в конце XIX столетия иерархов Римской курии и всего Святого Престола кардинал Ротелли...

Нотович примчался из Ладакха обратно, в Европу, окрыленный своим открытием, и — сразу к кардиналу, рассчитывая на личные добрые отношения с ним, а еще больше — на близость Ротелли к папе римскому — Пию X. Но... В ответ на предложение обнародовать поскорее находку из Хеми он и услышал:

— В архиве апостольской библиотеки Ватикана давно имеются аналогичные рукописи — причем не только на тибетском, но и на других восточных языках. Их в разное время христианские миссионеры привезли в Рим из Индии, Китая, Египта... Они действительно рассказывают про некоего пророка Иссу, показывавшего чудеса на Востоке...

— Но это Он! У меня почти готова книга, тибетский лама в Хеми дал мне переписать копию манускрипта. Но мне нужно благословение святого папы!

Ротелли вдруг тронул Нотовича за локоть: — А может быть, вам нужны деньги?

Ох, как ему пригодились бы сейчас деньги: изнурительная и длинная дорога через полмира и обратно стоила ему практически всех сбережений. Но разве есть сумма, равная его открытию? — удивлялся Нотович про себя странной непонятливости прелата, уже надевая в прихожей шляпу и сухо раскланиваясь с хозяином.

— Но почему? Что здесь не так? — искренне недоумевал он, направляясь в сторону бульвара Пастера к Жаку Рене и ругая себя по пути, что не догадался заглянуть к нему до кардинала. В отличие от вежливо-приятельских отношений с последним с Рене они были откровенными друзьями: именно он — известный в европейском научном мире богослов и историк, автор недавно нашумевшей книги "Жизнь Иисуса" — надоумил русского раздвинуть горизонты и отправиться на Восток.

— Оставь мне свои рукописи, — предложил Рене Нотовичу после того, как тот пересказал ему встречу с прелатом. — Я что-нибудь придумаю.

...Вас когда-нибудь предавали друзья? Женщина не в счет. Ее можно понять — она полюбила другого. Но друг... Так вот нет ничего хуже того дня, когда один из них совершает то, что сделал Рене. Он выступил с докладом в Академии наук в Париже, где осмеял своего русского друга, назвав его находку в Хеми еретическим бредом индийских лам, а самого Нотовича — наивным несмышленышем, взявшимся не за свое дело и не умеющим отличить фальшивку от подлинника...

Происходила какая-то чертовщина, непостижимая для бывшего военного журналиста, привыкшего делать свое ремесло открыто и совестливо, всегда докапываться до истины и отличать правду от злонамеренной лжи.

Дальше — больше. Он опубликовал свою книгу-очерк о путешествии в Хеми, назвав ее "Незнакомые годы Иисуса Христа", сначала в Париже, затем в Англии и США. (На родине она была издана лишь в Киеве очень незначительным тиражом и осталась практически незамеченной.) Книга разошлась на Западе быстро, но расколола клириков и мирян на два лагеря: на тех, кто немедленно обрушился с суровой критикой на молодого автора, якобы дурачащего читателей бездоказательными россказнями о мифических манускриптах и будто бы даже никогда и не бывавшего в пресловутом ламаистском монастыре Хеми. Среди критиков был серьезный мировой авторитет — востоковед и теолог профессор Мюллер. Нотович даже расплакался, когда прочел его рецензию на свою книгу. И второй лагерь — это те, кто читал "Незнакомые годы" с восторгом. Но... по-обывательски, как легкое чтиво, ненаучную фантастику.

И трудно сказать, что бы случилось со всей этой историей, скорее всего, она бы затерялась, пропала среди бурных событий на рубеже двух веков. Как пропал незаметно для всех сам ее герой — Николай Нотович... Последний раз его видели летом 1899-го покупающим билет на поезд Париж — Марсель с тем, чтобы из Франции отплыть пароходом на родину, в Одессу. Но вот отплыл ли? И добрался ли? Мы искали, прежде чем садиться за эти записки, хоть какой-нибудь след Николая Нотовича на Черноморье и... не нашли.

Свами Абедананда прибыл в Лех в 1922-м опровергать. Индиец жил в Англии и слыл крупнейшим в Европе — на уровне Мюллера — ученым-ориенталистом. От них двоих Нотовичу досталось больше всего за... "фантазерство". В отличие от Нотовича, не довезшего фотопленку, на которую он переснял манускрипты — она пропала по вине его секретаря Абедананда, — вернулся в Лондон с фотографиями и переводом "Жизни Святого..." с тибетского на бенгальский. С последнего на европейские языки перевести текст было уже несложно. И что же? Совпадение с текстом Нотовича было стопроцентным!..

Следующим гостем Хеми стал Н.К. Рерих. Когда в 1925-м его экспедиция добралась до Ладакха и обнаружила в Хеми знакомые манускрипты, он сказал фразу, немало удивившую даже его близких: "Я знал, что Иисус был в Индии!.."

"Шринагарские мусульмане рассказывают, что распятый Христос, или, как они говорят, Исса, не умер на кресте, но лишь впал в забытье. Ученики похитили Его и скрыли, излечив. Затем Исса был перевезен в Шринагар, где учил и скончался. Гробница Учителя находится в подвале одного частного дома. Указывается существование надписи, что здесь лежит сын Иосифа, у гробницы будто бы происходили исцеления и распространялся запах ароматов. Так иноверцы хотят иметь Христа у себя". Рерих излагает — блестяще, как и вся его проза — фрагменты того самого манускрипта Хеми о жизни в Индии подлинного Иисуса, их перевел с тибетского сын художника Юрий Рерих — знаток восточных языков, ученый-тибетолог. Фрагменты полностью совпадают с версией Нотовича...

...И наконец точку во всей этой смахивающей на детектив истории с "Незнакомыми годами" могла бы неожиданно, как то и положено по закону жанра, поставить совершенно посторонняя, никакого отношения ни к Востоку, ни к писательству, ни к науке, ни к религии не имеющая женщина — пианистка из Швейцарии Элизабет Каспари. В Хеми она попала в 1939-м почти случайно: развлечься и попутешествовать ее уговорила подруга — богатая филантропка из Америки. В первый же день в Хеми молодой настоятель монастыря, недавно сменивший прежнего, старика, сказал ей, показывая на два пухлых тома: "Вот книги, свидетельствующие — ваш Иисус был здесь! Возьмите их с собой, покажите своим единоверцам. Хотите — верните потом, хотите — оставьте в своем храме..."

Но в тот же день женщины узнали, что Гитлер развязал войну в Европе. Заспешили домой, стали собираться, и впопыхах Элизабет забыла манускрипты.

С тех пор в Хеми перебывало множество путешественников, но никто из них священных книг больше не видел.

...Однажды вечером, когда последние птицы слетели с башен Красного форта и вернулись в птичий госпиталь, где джайны подкармливают их и залечивают им раны, я спросил тибетского изгнанника, живого Будду, 14-го далай-ламу — мы сидели неподалеку в его прохладной делийской резиденции на Чандни-Чоук, — не знает ли он что-либо о судьбе тех манускриптов про жизнь святого Иссы, которые хранились у них в монастырях в Лхасе?

— Кто ж теперь знает, что там осталось, что уцелело в наших святынях после оккупации страны и ее разорения? — горестно вздохнуло живое божество.

Почему же Ватикан до сих пор скрывает от верующих и мирян, что Иисус полжизни провел на Востоке — в Индии? Я думаю, потому, что католическая церковь была и остается крайне нетерпимой к буддизму, называя его религией без Бога, владычеством Сатаны, который будто и подсказывает человеку страшную мысль о полном самоубийстве, об уничтожении своей духовной жизни и превращении души в ничто, в пустоту... И с буддизмом, и с индуизмом христианство расходится в главном: нельзя возвеличивать человека над Богом и обожествлять его. И в Иисусе не может быть больше человеческого, чем Божьего, потому что не может быть никогда! Так, Ваше Святейшество? Но... ведь мы оба с Вами были в Бенаресе. Скажите, положа руку на сердце, разве где-нибудь еще в мире сегодня так верят? Относятся так к своей религии? Да, у нас разные мировоззрения, но возьмем хотя бы одно общее понятие — о душе, о том, что спасение ее важнее всех земных благ и даже самой жизни. Разве не есть у нас это просто механически повторяемая формула, а у них — важнейшее жизненное правило, двигатель всей их социальной жизни? Одним словом, разве нам нечему поучиться у них?

И потом... Нотовича прелат Ротелли спросил, что хорошего он ждет от обнародования книги о неизвестных эпизодах из жизни Христа. Я бы, окажись на его месте тогда, в Париже, наверное, сказал: "А что плохого в том, что люди узнают, что Иисус был похож на них еще больше, чем они предполагали? Чем навредят моим детям обнаруженные страницы о том, как Иисус тоже ходил в школу и изучал Упанишады и Веды, а может быть, и Платона с Пифагором, прежде чем стать лучшим из людей, Учителем? И откуда у Вас право кормить людей историей о Нем, как манной кашей — с ложечки, дозируя ее, не давая самим во всем разобраться? А Вы как думаете, понтифик?

Если вдруг найдется время, чтобы ответить, — мой адрес в Интернете: Alextv@cityline.ru

На фото:

• Сергей Алексеев, телеведущий. Родился в 1948 году. Окончил филфак МГУ и вьетнамское отделение института стран Азии и Африки. Работал корреспондентом Гостелерадио в Индии. Сейчас политический обозреватель ОРТ.
• Николай Нотович и элизабет каспари — первый и последний европейцы, видевшие манускрипты
• В руках у библиотекаря те самые книги. "Исса был здесь! Смотрите!"
• На карте желтой линией показан путь Иссы на Восток, красной - обратный путь из Лхасы, синей - другие возможные варианты пути
• Тибетские ламы. Конец прошлого века

ЧЕМ ЗАНЯТ ПАПА?

5.30 Утро. В одной из девятнадцати комнат на третьем этаже Апостольского дворца тихо звенит будильник. Кароль Войтыла просыпается.

Он принимает душ и облачается в простые белые одежды, сшитые знаменитыми портными римского ателье «Гаммарелли». (На торжественные богослужения папу облачают в шитые золотом одежды весом в несколько килограммов, но это бывает редко.)

6.00 Папа молится в личной капелле, отделанной темным мрамором.

7.00 Он служит в капелле мессу. На ней присутствуют несколько специально приглашаемых гостей.

8.15 Завтрак. Меню не меняется: кофе с молоком, хлеб, немного масла, джем.

8.45 Папа отправляется в кабинет, окна которого выходят на площадь Святого Петра. Отсюда каждое воскресенье он обращается к верующим, находящимся на площади, с проповедью. В кабинете папа просматривает документы, принесенные накануне вечером в черном кожаном портфеле личным секретарем Станиславом Дзивишем.

С 9.00 до 10.45 Кароль Войтыла пишет. Он не пользуется очками. Чтобы сохранить зоркость, он регулярно делает специальную гимнастику для глаз. Он может писать почти на всех европейских языках, включая русский. Но чаще пишет по-польски. Никогда не пользуется машинкой или компьютером, предпочитая перьевую ручку марки «Тратто Пен».

Помимо официальных документов папа пишет стихи. Он сочиняет их с молодости. Некоторые из своих опусов папа опубликовал в сборнике «Камень света». Пять лет назад, впервые в истории папства, он написал и издал книгу размышлений «Переступить порог надежды». Она разошлась во всем мире тиражом более 20 миллионов экземпляров! Все гонорары Войтыла передал на благотворительные цели. Папа — единственный в мире глава государства, не получающий жалования. Его весьма скромные личные нужды удовлетворяются соответствующими ватиканскими службами. Многочисленные подарки от руководителей иностранных государств, общественных деятелей и просто паломников Иоанн Павел II передает на нужды монастырей, церковных приютов и католических организаций. Если дары имеют художественную ценность, они занимают место в богатейших ватиканских музеях.

10.45 Папа вновь молится в своей капелле, затем спускается в лифте на второй этаж, в папскую библиотеку, украшенную картиной «Воскресение» кисти Перуджино.

С 10.45 до 13.30 в библиотеке папа дает личные аудиенции и принимает официальных гостей.

13.30 Короткая молитва и обед. На первое — паста (макаронные изделия) или ризотто (рисовая каша), на второе — мясо или рыба, кусочек сыра — на десерт. Все блюда Войтыла запивает стаканчиком красного вина, опустошая его всякий раз лишь наполовину. По праздникам папский стол богаче. Святой Отец предпочитает польскую кухню и питает особую слабость к сырникам, пирогам с творогом и сыром, а также заливной рыбе. Готовят для папы четыре польские монахини под руководством сестры Ефросии. «Шефиня» повсюду следует за Войтылой еще с тех времен, когда он был архиепископом Кракова.

14.30 Отдых.

15.00 Дон Станислав вновь приносит папе черный портфель...

17.00 «Аудиенции по графику». На прием к понтифику приходят ватиканские чиновники.

19.00 Войтыла выходит пройтись на открытую террасу над папскими апартаментами, откуда открывается вид на ватиканские сады и уютные дворики. На одной из стен террасы расположены четырнадцать скульптурных работ, изображающих крестный путь Христа. У каждой из них папа молится по пятницам. Кроме того, здесь же находится небольшая статуя особо почитаемой понтификом Фатимской Божьей Матери, перед которой он часто преклоняет колени.

19.30 Иоанн Павел II ужинает. Только зелень.

20.00Он возвращается на террасу. Летом Войтыла больше бывает на воздухе. Посещает альпийское местечко Лорендзаго-ди-Кадоре, где любит совершать длительные пешие прогулки в горах. Раньше, когда болезни не так докучали, он активно занимался спортом: плавал на каноэ, катался на лыжах. Все это в прошлом. Однако в летней папской резиденции «Кастель-Гандольфо» (ее называют Ватиканом № 2) действует бассейн, сооруженный по указанию папы. Здесь его иногда можно увидеть плавающим под присмотром штатного спасателя. Тяжелые недуги, обрушившиеся на понтифика в последние годы, не могли не сказаться на его образе жизни. Уже несколько раз возвращался он в палату на десятом этаже римской клиники «Джемелли», куда впервые его доставили 13 мая 1981 года после покушения турецкого террориста М.А. Агджи. Здесь же папу оперировали по поводу аппендицита, удаляли из кишечника опухоль величиной со средний апельсин, лечили перелом шейки бедра. В октябре 1996 года, обращаясь к верующим из окна больничной палаты, Иоанн Павел II назвал госпиталь Ватиканом № 3. Папа далек от хорошей физической формы. Он заметно прихрамывает, а его левая рука постоянно дрожит. Утверждают, что уже несколько лет он страдает болезнью Паркинсона. Как говорит сам папа: «О своем самочувствии я узнаю из газет».

С 21.00 до 23.00 Войтыла читает. Телевидение папа не любит, хотя просматривает анонсы вечерних новостей и некоторые спортивные передачи. С интересом смотрел матчи футбольного чемпионата. Иногда он просит поставить ему какой-нибудь видеофильм. Огромное впечатление произвела на папу документальная видеосъемка того, как человеческий эмбрион сопротивляется во время аборта. Кинофильмы Святой Отец смотрит редко. В основном ленты, посвященные серьезным этическим проблемам. В свое время ему очень понравился фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Однако недавно Войтыла пригласил в Ватикан режиссера и актера-комика Роберто Бениньи и вместе с ним просмотрел его последний фильм «Жизнь прекрасна», который был номинирован на множество «Оскаров».

Папа не очень любит классическую музыку. В последнее время в Ватикане регулярно устраиваются концерты с участием всемирных знаменитостей, на которых понтифик порой бывает искренне растроган. Однако в 1986 году, выступая перед школьниками в Мельбурне, он сказал, что ему нравится рок-музыка, хотя у него не было возможности часто ее слушать. Папа предпочитает простые песни, но ограничивается лишь религиозными песнопениями. На днях вышел компакт-диск, на котором собраны его вокальные опусы, записанные в разные годы...

23.00 Свет в окнах папских апартаментов гаснет. Бессонницей понтифик не страдает. Спит он на скромной односпальной кровати с ортопедическим матрацем. Никто не смеет нарушить его сон. Единственные ключи от спальни находятся у его личного камердинера Анджело Гуджела. И только Гуджел имеет доступ к персональному компьютеру Войтылы, где записана программа на грядущий день.

5.30 Тихо звенит будильник...