НАЕМНИКИ

Пустующие террасы судьбы. Я набираю телефонный номер «8...2...4...» и после пяти гудков слышу:

— Николай слушает.

— Я от Григория, из казаков, — говорю и замолкаю в ожидании реакции.

— Слушаю.

Голос говорящего наполнен абсолютным и слегка настороженным равнодушием.

— Хочу на войну, — бесцеремонно заявляю я.

— Ты кто? — голос упрям и по-прежнему равнодушен.

— Журналист, — неосторожно открываю я правду.

— Пошел на хрен.

На том конце провода определились и положили трубку. Я набираю номер телефона «2...9...1...» и через несколько гудков слышу:

— Да.

— Григорий, ты не пользуешься авторитетом. Меня послали, — недовольным голосом говорю я и, слегка смягчившись, сообщаю: — Вполне возможно, что я не то ляпнул.

— Что же ты ляпнул? — голос Григория фальшиво спокоен.

— Сказал, что я журналист, — мне на секунду показалось, что на другом конце разговора кто-то умер, и я окликнул: — Григорий?

— А на вопрос от кого, что ты ответил?

Собеседник был жив, но судя по тембру голоса, стоял в самом конце этого актуального для всех действия.

— Ответил, что от тебя, — я начал злиться от возникающих, рождающихся прямо на глазах неприятностей.

— Я позвоню попозже, будь дома.

В голосе Григория появились те же интонации злости, которые, как и у меня, проявились мгновенно: «Я позвоню...» — спокойный голос, «Будь дома» — гневный...

В прессе время от времени пытаются поднять вопрос о наемниках. Есть ли они в России и если есть, то сколько? Появляются публикации на эту тему. Более того, даже кто-то из журналистов «попадал» на биржу труда, где существует информация о спросе на рабочую силу, владеющую «убийственным опытом». Тем не менее ВСЕ существующие в прессе публикации о наемниках российского разлива — неубедительны, если не сказать больше...

Наемников можно разделить на две группы: «патриоты» и «профессионалы». В первой группе — «патриоты» — существуют две подгруппы: романтики и неудачники.

На самом деле «патриоты» — это стопроцентные дилетанты, не имеющие к настоящему институту наемничества никакого отношения. Они идут на войну за кого-то и во имя чего-то, хотя им все равно куда и во что, лишь бы подальше от неустроенности, обид, неудач и несбывшихся надежд. Чаще всего они вдруг становятся мародерами и умирают бесславно.

«Патриоты» довольно часто имеют некое подобие организации, неглубокой законспирированности (казачьи объединения, патриотические союзы, РНЕ и т.д., и т.п.), и чаще всего именно на них выходят журналисты, и чаще всего считают это самой сутью наемничества.

«Профессионалы» же делятся на три подгруппы:

а) «космополиты»;

б) «псевдокосмополиты»;

в) «отшельники».

Если «патриотами» (в той же Сербии) открыто пренебрегают и даже презирают за их ненужность и бестолковость в бесцеремонном деле войны, то услуги «профессионалов» ценят, ищут и хорошо оплачивают.

Разница между «космополитами», «псевдокосмополитами» и «отшельниками» тем не менее огромная:

а) «космополиты» воюют везде и против кого угодно, включая Россию, на стороне страны, платящей деньги по контракту.

б) «псевдокосмополиты» — это то же самое, но организованное ГРУ, ФСБ, МВД. Они также воюют где угодно и против кого угодно, кроме России. В ходе этих войн они получают необходимые спецназовцам навыки настоящего боя и, естественно, занимаются сбором информации. Методика получения этой информации, как и ее качество, мне не до конца понятны.

И «космополиты» и «псевдокосмополиты» состоят только из людей, хорошо владеющих языком войны и чувствующих себя в ее безобразной стихии как рыба в воде.

в) «Отшельники» — штучный товар. Люди, прошедшие спецшколу. Обученные убивать государством и убивающие только по его заказу — во имя его интересов. «Отшельникам» изначально положено наниматься для работы на другое государство. Спецшколы в этих случаях служат как посредническая фирма. Это делается для того, чтобы лидеры террористических групп не могли опознать почерк своих спецслужб. В среде «отшельников» исключено предательство... Там действует какая-то своя система контроля, в которой сам черт ногу сломит. Авель, старший лейтенант спецназа морской пехоты, рассказывая мне об этом, пожимал плечами: «Я случайно узнал о таких людях в Камбодже. Со своей группой проводил одного через джунгли и смог вывести живым. Там, пока он ждал две недели вертолета в моем блиндаже, кое о чем рассказывал. Москвич, между прочим...» Полностью исключена работа «отшельников» на криминал. Государственный киллер — личность. Он обязательно если не интеллектуал, то аналитик и по сути одиночка. Любит только семью, узкий круг друзей — он к ним лоялен — и подчиняется только начальнику своей спецшколы. Остальные люди — издержки профессионализма — живут только до того момента, пока этого хочет государство. Одним словом, штучный товар — дорогой.

Во всех группах наемников, кроме «отшельников», существуют мародеры. «Патриоты» при обнаружении изгоняют таких из своей среды, а «космополиты» жестоко убивают за дискредитацию профессии и, главное, бизнеса. Впрочем, контуры мародерства четко не обозначены и обуславливаются правилами войны и страны, за которую воюешь, а также условиями контракта...

Французский Иностранный легион традиционно не дает сведений о наличии в своих рядах представителей той или иной национальности, и столь же традиционно наши ГРУ и ФСБ не делятся с журналистами своей сокровенной информацией. Так что не стоит раскатывать губы. Кстати, наемники французского Иностранного легиона — это элита, цвет наемничества с правами нормальных людей. Остальные профессионалы войны пополняют собой все мыслимые и немыслимые армии вплоть до незаконных вооруженных формирований Северного Кавказа и Средней Азии.

Для добычи информации о наемниках у журналиста лишь один путь — традиционный: методом инстинкта, везения и неожиданно свалившегося на голову чуда...

В большой, трехкомнатной квартире Григория на улице Ч., кроме него, было четыре человека, овчарка по кличке Василиса, много книг, полный бардак и море пустых бутылок, занимающих все свободное от мебели пространство квартиры. Григорий, бывший офицер спецназа, в своей квартире не жил, а пил, хотя по лицу и образу жизни этого нельзя было сказать. Его лицо не несло на себе печати алкоголя, у него был стабильный заработок, известность и друзья...

Григорий одобрительно хмыкнул, увидев в моей руке пакет с водкой.

— Свой, — буркнул Григорий присутствующим: — Александр.

Мне протянули стакан, и я, содрогаясь от его наполненности, выпил. Низенький, хмурый и на вид злой мужчина лет тридцати взглянул на Григория и спросил:

— Почему я его не знаю?

— Не знаю, — пожал плечами Григорий.

Ни слова не сказав, мужчина поднялся и ушел.

— Я ушел! — крикнул он от двери хозяину.

— Иди, — охотно согласился Григорий.

Остальные остались. Овчарка Василиса самозабвенно зевала, лежа возле книжного шкафа.

— Миша, — протянул мне руку высокий кудрявый и какой-то необоснованно жизнерадостный парень лет двадцати семи.

— Александр, — ответил я.

— Авель — это кличка, — сообщил другой, лет тридцати пяти, опасно гибкий мужчина.

— Он мне говорит, — сказал Авель, — сформируешь за три месяца боеспособное подразделение, умеющее действовать самостоятельно, и можешь уходить, я тебе выплачу за весь контрактный год. Я согласился, а потом пожалел: такой тупой материал я ни разу не обучал еще...

Наемники — это безработные офицеры. Не уголовные преступники — как это следует из статьи 359 УК РФ — и не убийцы. Если правоохранительные органы задерживают киллера из военнослужащих, то они задерживают убийцу, попавшего в армию, к наемникам и к армии он не имеет отношения. Наемник — это солдат, только солдат, умеющий вести бой с противником. И если спортсмен, ученый и т.д. имеют право продавать свое умение и знание за рубеж, то военнослужащий, не пользующийся спросом в своей стране, имеет такое же желание, которое в отличие от спортсмена и ученого не подтверждено юридическим правом...

— Командир дивизии, — рассказывает Авель, — вызвал и говорит: иди в отпуск на год. Я одурел... — Авель показал мне мимикой, как он «одурел». — Он мне говорит: будешь оформлять отпуск, зайди к моему заму по боевой дисциплине. Я захожу к нему, а он меня по голове предложением... — опять продемонстрировал мне мимику Авель, — пять штук «зеленых» в месяц, повоюй за Наири (Армения) год, наладь у них рейдовые системы наступлений. Я сразу же согласился, пять штук «зеленых» — это не дрова...

— Ты что молчишь? — подняв мутные глаза от стола, спросил у меня «зануда».

— Иди ты в ж..., капитан.

Капитан молча разлил водку по стаканам и, залпом выпив, сообщил:

— Я только что оттуда, из негритянской ж...

После этих слов он долго и даже в какой-то мере заразительно смеялся.

— Я тебе сразу говорил, в Африке делать нечего. Туда только группой человек в триста надо ехать, чтобы после выплаты денег отбиться можно было, — съехидничал Миша и, посмотрев как капитан смеется, тоже коротко хохотнул и тоже залпом выпил...

Меня всегда удивляла, да что там удивляла, вводила в состояние глубокой депрессии повсеместно встречающаяся в людях готовность к убийству и полное нежелание быть убитым. Мир наполнен убийцами. Скромный, добрый, законопослушный человек, получивший удовольствие от сцены убийства в кинофильме или книге, — это уже убийца без всяких купюр.

— Скажи что-нибудь, Александр, — опять завел свою волынку капитан.

— Как тебя зовут? — не выдержал я.

— Николай, — ответил капитан. — А ты журналист...

На этом слове мой сбор информации о наемниках в России прекратился, ибо от удара капитанского кулака я погрузился в долгое и мрачное отсутствие...

Когда я очнулся, в квартире уже никого не было.

— Я же говорил тебе! — зло выговорил мне Григорий.

Григория, конечно же, звали не Григорий, не был он и казаком. Он вообще для вас, дорогие читатели, никто, призрак, но знают его очень и очень многие — сотни тысяч. Я подарил ему написанный мною роман, ибо был подавлен и равнодушен к себе. Григорий издал его под своим именем. Я его никогда в жизни не выдам — НИКОГДА. Вы спросите: а зачем тогда я вообще об этом сказал? Я вам отвечу — а черт его знает...

Фотографии Владимира СМОЛЯКОВА

• На снимке нашего фотокорреспондента Владимира Смолякова — тот самый «человек-никто» из очерка, который вы сейчас читаете. Только в отличие от героев очерка этот человек не скрывает своего имени. Это легионер 1-го класса французского Иностранного легиона Роман Елисеев. Роман рассказал, что родом он из города Краснодара. Бывший служащий внутренних войск. Воевал в Чечне. В июне 1997 года в Конго, где и был сделан этот снимок, Роман участвовал в эвакуации беженцев. В подразделении Романа служили 50 русских ребят. Таких же, как и он, наемников, не нашедших себя на Родине. После службы они поменяют имена, фамилии, место жительства, а может быть, и гражданство. Это им гарантируется контрактом. Срок службы в Иностранном легионе — восемь лет. Многих наемников из России привлекает в Иностранный легион именно это — возможность начать сначала.
• Роман Елисеев со своими коллегами на задании