Мы решили начать номер с этой фотографии, потому что в ней — настроение недели. Недели, в течение которой мы что-то ПОТЕРЯЛИ.
Собака лежит на постели, еще теплой после хозяев. На той постели, куда прежде забираться ей было категорически запрещено. Но исчезли хозяева. И куда-то исчезла стена, прежде надежно отделявшая мир, где жила вместе с человеческой семьей собака, — от улицы. Но собака не ушла. Она понимает, что хозяев нет и на улице. Может быть, их нет вообще и больше не будет никогда. Лишь постель хранит крошечную частицу покоя, крошечную частицу недолговечного человеческого счастья, и если сильно зажмуриться, то, может быть, окажется, что на самом деле все как всегда — утро, будильник, горячий душ, горячий чай и теплая булка. И хриплое радио, по которому надо слушать о важном — про футбол и погоду.
Нет больше привычного сонного забвения, которое многим заменяло покой. То, что началось несколько лет назад в Чечне и Дагестане, то, что еще недавно, даже после взрыва в Буйнакске, казалось далекими кавказскими разборками, долетело до нас. До нашей сытой, ленивой, погруженной в себя Москвы. И Москва содрогнулась. Боль пробила всех. Каждый наконец понял — ЭТО пришло.
И совладать с ужасом, который несет террор, можно лишь одним способом: не искать козлов отпущения, не искать ведьм и предателей в собственном доме, но объединиться и начать жить мужественно: без паники, без истерики, без агрессии.
Простите за высокие слова, ничего другого сказать не могу.
Борис МИНАЕВФото Владимира СМОЛЯКОВА